- Пункт второй: мотив, - продолжал инспектор. - Ничто не указывает, что он мог быть связан с поездкой Харта или каким-то клиентом. Ваша фирма не занимается уголовными делами, ваши клиенты - консервативные корпорации, а у жителей Чикаго были все причины желать, чтобы Хант оставался живым и здоровым - он собирался сберечь им пару миллионов долларов, отсудив их у правительства в процессе о незаконно взимаемых налогах. Мистер Уэст обследовал содержимое саквояжа Ханта и утверждает, что ничего не пропало. Ограбление? Секретарша Ханта в пятницу сняла с его банковского счета триста долларов на поездку, а в его бумажнике обнаружили значительно большую сумму. Часы "Мовадо" и кольцо с жадеитом тоже остались при нем. Так обстояло дело до утра понедельника. Но потом Хант сам подсказал мотив. Он прислал нам письмо.
- Что?! - воскликнул Кэрролл.
- Через мисс Коннор - его секретаршу. Она нашла его в офисной почте в понедельник утром. Хант написал его на бланке Ла Гуардиа в пятницу вечером и бросил в почтовый ящик, вероятно, до появления убийцы. В письме он велел секретарше в случае, если во время уик-энда с ним что-то произойдет, передать приложенный к письму запечатанный конверт в полицию. Мисс Коннор сразу же принесла его.
- Славный старина Мередит. - На лице Уэста было написано отвращение.
- В письме к нам, мистер Кэрролл, Хант сообщает, что в пятницу вечером он посетил ваш дом на Пятой авеню перед поездкой в аэропорт, о том, по какой причине он это сделал, а также о вашей драке, которая объясняет повреждение на его губе. Как видите, нам все известно о двадцати тысячах, которые вы позаимствовали из трастового фонда, и ультиматуме, который предъявил вам Хант за несколько часов до гибели. Он даже упоминает о своих подозрениях насчет вас и миссис Хант. Вот вам два превосходных мотива, мистер Кэрролл, - добавил инспектор. - Хотите изменить ваши показания?
Кэрролл вскочил на ноги:
- Все это чудовищное недоразумение! Между Фелисией Хант и мной никогда ничего не было…
- Джон. - Уэст заставил его сесть. - Инспектор, Мередит Хант ревновал жену до нелепости. Иногда он обвинял даже меня, что я волочусь за ней. Я не могу ручаться за чувства миссис Хант, но Джон Кэрролл - самый примерный муж из всех, кого я знаю. Он обожает жену и детей.
- А растрата? - осведомился инспектор.
- Джон все рассказал мне о ней. Его никудышный брат угодил в передрягу, и Джон по-глупому позаимствовал деньги в одном из трастов, которым управляет наша фирма, чтобы помочь ему выпутаться. Я уже возместил деньги из личных средств. Любые разговоры о краже и обвинении просто нелепы. Если бы я знал об ультиматуме Мередита, у меня самого возникло бы искушение как следует его вздуть. У каждого из нас бывают минуты слабости в стрессовых ситуациях. Я близко знаю Джона Кэрролла почти десять лет и могу поручиться за его честность.
Из угла послышался голос Эллери:
- Когда именно мистер Кэрролл рассказал вам об этой минуте слабости, мистер Уэст?
Адвокат вздрогнул. Потом он повернулся и с улыбкой произнес:
- На это я едва ли вам отвечу.
- А оружие? - напомнил инспектор.
- Разумеется, пистолет принадлежит Джону. Он офицер запаса и любит практиковаться в стрельбе. Мы с ним часто стреляли по мишеням в охотничьем клубе, а Джон хранил пистолет в своем письменном столе в офисе. Об этом знали многие, и любой мог его украсть.
- Понятно. - В голосе старика не слышалось никаких эмоций. - Перейдем к ночи с пятницы на субботу. Будем действовать так, словно вас ни разу не опрашивали, мистер Кэрролл. Полагаю, вы можете сообщить, где находились между двумя и четырьмя часами?
Кэрролл засмеялся, стиснув голову ладонями.
- Можете или нет?
- Постараюсь объяснить, инспектор. - Он выпрямился. - Когда я выхожу из себя, как после разговора с Мередитом в пятницу вечером, у меня наступает острая физическая реакция. Иногда мне требуется несколько часов, чтобы успокоиться. Моя жена это знает, поэтому после ухода Мередита она пыталась уложить меня в постель. Лучше бы я ее послушался! Но вместо этого я решил прогуляться и полночи бродил по улицам.
- Вы встретили кого-нибудь из знакомых?
- Нет.
- А когда вы вернулись домой?
- Не помню. Знаю только, что еще не рассвело.
- А туман еще тоже не рассеялся? - послышался голос в углу.
Кэрролл вздрогнул:
- Нет.
- Туман рассеялся около двух часов ночи, мистер Кэрролл, - заметил Эллери.
- Вы уверены, что не помните время даже приблизительно? - Инспектор Квин был само терпение. - Я имею в виду время вашего прихода домой?
В голосе Кэрролла послышались упрямые нотки:
- Я просто не обратил внимания.
- Может быть, это сделала миссис Кэрролл?
- Моя жена спала. Я не стал ее будить.
- Пункт третий, - продолжал инспектор. - Отсутствие алиби. И пункт четвертый: отпечатки пальцев.
- Отпечатки пальцев? - запинаясь, переспросил Кэрролл.
- Джона? Где, инспектор? - резко осведомился Талли Уэст. - Если вы нашли их на пистолете, то должны понимать, что это ничего не значит.
- Мы редко находим отпечатки на пистолетах, мистер Уэст. Они были в машине Ханта.
"Так вот почему у меня брали отпечатки в понедельник…" - подумал Кэрролл сквозь шум в ушах. Он быстро моргнул, услышав знакомую насмешку в голосе партнера:
- Уверен, что вы нашли там и другие отпечатки, помимо Джона и самого Ханта.
Старик выглядел заинтересованным.
- Чьи, например?
- Там должны быть отпечатки пальцев смотрителя платного гаража, где Хант держал свой автомобиль.
- Ну?
- И конечно, несколько моих, - с улыбкой добавил Уэст.
- Ваших, мистер Уэст?
- Боюсь, мне придется настаивать, чтобы вы взяли отпечатки и у меня. В четверг вечером - практически накануне убийства - Хант подвозил Джона и меня домой в своем "тандерберде".
- Можете не сомневаться, мистер Уэст, что мы окажем вам эту услугу, - фыркнул инспектор и бросил взгляд на кожаное кресло.
- У меня к вам наивный вопрос, Кэрролл. - Эллери изучал кольца дыма от своей сигареты. - Вы убили Мередита Ханта?
- Нет, черт возьми! Я никого не убивал со времен Лейте.
- Пожалуй, Джон, я посоветую тебе больше ничего не говорить. - Талли Уэст поднялся. - Это все, инспектор?
- Пока да. И еще, мистер Кэрролл…
- Да?
- Вы не должны покидать город. Понятно?
Джон Кэрролл молча кивнул.
Проходя через вестибюль Главного полицейского управления и спускаясь на тротуар по выщербленным ступенькам, партнеры не произнесли ни слова. Но когда они ехали в такси, Кэрролл пробормотал:
- Талли, я должен кое-что знать.
- Что именно?
- Ты думаешь, что я убил Мередита?
- Конечно нет.
- Ты действительно думаешь так?
Монашеское лицо Уэста сморщилось.
- Мы, Уэсты, не ставим себя под удар с тех пор, как моему прадедушке снесло голову в Ченселлорсвилле.
Кэрролл откинулся на сиденье. Его старший компаньон смотрел в окошко на Четвертую авеню.
- С другой стороны, не стоит опираться на травинку, когда рядом валун. Мои знания законов о корпорациях и налогах - как и твои, Джон, - не слишком помогут, если этот хитрый старый кот решит прыгнуть. Тебе вскоре может понадобиться опытный адвокат по уголовным делам. По правде говоря, я думаю о Сэме Рейфилде.
- Понятно. Хорошо, Талли, как скажешь. - Кэрролл изучал нарыв на затылке водителя. - Господи, Талли, как все это подействует на Хелену и на детей?
Он повернулся к окошку - его губы дрожали.
* * *
Детектив из 17-го участка произвел арест во второй половине дня. Он и его напарник появились в офисе фирмы "Хант, Уэст и Кэрролл" на Мэдисон-авеню незадолго до пяти. Кэрролл узнал в них тех, кто допрашивал его в субботу, - очевидно, это были местные детективы, ведущие дело.
Мисс Мэллоуэн не вовремя упала в обморок. Секретарша Талли Уэста вытащила ее из комнаты.
- Я бы хотел позвонить жене, - сказал Кэрролл.
- Звоните, но поскорее.
- Слушай, дорогая, - заговорил Кэрролл в телефонную трубку, удивляясь спокойствию собственного голоса. - Я арестован. Не вздумай бежать в тюрьму, слышишь? Я хочу, чтобы ты оставалась дома и заботилась о детях. Понятно, Хелена?
- Слушай меня. - Голос Хелены был таким же спокойным. - Предоставь все Талли. Я скажу детям, что ты уехал по делам, и навещу тебя, как только они меня отпустят. Понятно, дорогой?
Кэрролл облизнул губы.
- Да.
Талли Уэст выбежал на площадку, когда они ждали лифта.
- Я сейчас свяжусь с Рейфилдом. И буду присматривать за Хеленой и малышами. Ты в порядке, Джон?
- В полном, - криво усмехнулся Кэрролл.
Уэст стиснул его руку и скрылся.
* * *
Мрачный серо-зеленый фасад здания уголовного суда, ночь в камере, проход по галерее из тюремного крыла следующим утром, предъявление обвинения в одном из холодных залов суда, напряженное лицо Хелены, пытавшейся поцеловать его, потупленный взгляд Талли Уэста, негромкий внушительный голос Сэмюэла Рейфилда, судья, назначающий залог в пятьдесят тысяч долларов, - все это сливалось воедино перед глазами Джона Кэрролла. Он испытал облегчение, вернувшись в камеру, и сразу же заснул.
В пятницу утром все причиняло ему боль. Когда его привели в кабинет секретаря суда, Кэрролл не мог смотреть ни на двух адвокатов, ни на жену. Он чувствовал себя раздетым догола.
Кэрролл лишь смутно слышал разговор с клерком, касающийся залога… Внезапно он осознал, что жена платит выкуп за его свободу деньгами Ваноуэнов.
- Нет, Хелена!
Но Кэрролл произнес это мысленно. В следующую минуту они уже выходили из кабинета секретаря.
- Я свободен? - тупо осведомился Кэрролл.
- Свободен, дорогой, - прошептала Хелена.
- Но пятьдесят тысяч… - пробормотал он. - Твои деньги…
- Ради бога, Джон, - сказал Уэст. - Залог вернут в первый день процесса, когда ты вернешься под стражу. Ты отлично это знаешь.
- Джон, дорогой, это всего лишь деньги.
- Хелена, я не делал этого…
- Знаю, дорогой.
Рейфилд быстро вклинил свою объемистую фигуру между ними и репортерами. Каким-то образом ему удалось почти без ущерба провести их под залпами камер и вопросов.
Когда двери лифта закрывались, Кэрролл заметил стоящего в коридоре молодого человека со смышлеными глазами. Это был Эллери Квин, сын полицейского инспектора. Что он здесь делал?
Вопрос не давал ему покоя всю дорогу домой.
Наконец он был в безопасности за серым фасадом на Пятой авеню. В тюрьме Кэрролл лелеял мысль об этом моменте, защищаясь ею от холодной стали и запаха антисептика. Но они преследовали его и здесь. Когда миссис Пул тактично увела детей в парк, Кэрролл поежился и глотнул мартини, который принес ему Уэст.
- Что обычно говорил Мередит о твоих мартини, Талли? Что нужно быть американцем в пятом поколении, чтобы уметь правильно их смешивать.
- Мередит был типичным снобом из среднего класса. - Уэст поднял стакан. - За упокой его души. Может, он так и не узнал, кто его убил.
Хелена поставила свой стакан.
- Талли, что думает мистер Рейфилд?
- Что процесс начнется не раньше октября.
- Я спрашивала не об этом.
- Перевожу, - сказал Кэрролл. - Каковы шансы обвиняемого?
- Этого Рейфилд не говорил. - Уэст залпом допил мартини, чего не делал никогда.
Шелковистые брови Хелены слегка сдвинулись.
- Джон, у тебя есть какой-то враг, о котором ты не знаешь, - внезапно сказала она. - Кто-то, кто ненавидит тебя достаточно, чтобы совершить убийство твоим оружием. Кто это может быть? Подумай, дорогой!
Кэрролл покачал головой.
- Я в это не верю, Хелена, - сказал Уэст, наполняя стакан. - Убийца просто воспользовался удобной возможностью. Он мог взять мое оружие, если бы оно оказалось под рукой. Вопрос в том, кто воспользовался им, чтобы убить Мередита.
- Боюсь, это уже решено, - вздохнул Кэрролл. - Спроси полицию. Спроси этого постоянно причмокивающего недомерка - ассистента окружного прокурора.
Они снова умолкли.
- Правда в том, - пробормотал наконец Джон Кэрролл, - что я действительно должен что-то предпринять…
Талли Уэст на миг встретился взглядом с Хеленой.
- Выпей еще мартини, Джон, - посоветовал он.
* * *
Кэрролл провел уик-энд, не выходя из дома. По телефону и в дверь звонили постоянно, но Хелена не разрешала ему откликаться.
К воскресному вечеру Кэрролл принял решение. Хелена слышала, как он печатает на портативной машинке, но когда она попыталась войти в спальню, дверь оказалась запертой.
- Джон! С тобой все в порядке?
- Я выйду через минуту.
Когда Кэррол отпер дверь, он засовывал во внутренний карман конверт. Выглядел он спокойным, словно одержал победу в тяжкой битве с самим собой.
Кэрролл помог жене сесть в кресло.
- Есть кое-что, о чем я не рассказывал никому - даже тебе, Хелена. Я дал слово молчать.
- О чем ты, дорогой?
- Я принял важное решение. Все, о чем я тебя прошу, - это перестать волноваться и доверять мне, что бы ни случилось.
- О, Джон!..
Он наклонился, чтобы поцеловать ее.
- Я вернусь через несколько минут.
Кэрролл направился к Мэдисон-авеню и вошел в пустую лавку деликатесов. В телефонной будке он набрал номер Мередита Ханта.
- Серафина? Это мистер Кэрролл. Позови миссис Хант.
Акцент Фелисии Хант вибрировал у него в ушах без обычного очарования.
- Ты спятил, Джон! Что, если мой телефон прослушивают? Ты же знаешь, что Мередит написал им!
- Я также знаю, что он понял все абсолютно неправильно, - сказал Кэрролл. - Фелисия, мне нужно повидаться с тобой. Завтра я отправлюсь в офис помогать Талли спасать обломки кораблекрушения, а по дороге домой загляну к тебе кое с кем, скажем, в половине седьмого. Ты будешь дома?
- Ты отлично знаешь, что я никуда не могу выходить так скоро после похорон, - сердито отозвалась она. - С кем ты придешь?
- Ни с кем, кого бы ты знала.
- Джон, лучше не надо…
Но он уже положил трубку.
* * *
Горничная с индейским лицом открыла дверь.
- После вас, Рудин, - сказал Кэрролл.
Мужчина, пришедший с ним, нервно шагнул в дом Ханта. Это был румяный субъект в пенсне и с розовой лысиной. В руке он держал маленький кожаный портфель.
- Сеньора ждет наверху, - угрюмо сообщила Серафина.
- Принесите мистеру Рудину журнал или что-нибудь, - попросил Кэрролл. - Это не займет много времени, Рудин.
Мужчина в пенсне опустился на край стула в прихожей. Кэрролл поднялся по лестнице со своим портфелем.
Фелисия Хант была во всем черном - даже в черных чулках. Она выглядела как персонаж карикатуры Чарлза Эддамса. На ней не было не только макияжа, но впервые за все время с тех пор, как Кэрролл познакомился с ней, драгоценностей и даже медальона. Холеные ногти были бесцветными. Пальцы машинально ощупывали место на груди, где обычно болтался медальон.
- Не хочу проявлять неуважение к старинным испанским обычаям, - заговорил Кэрролл, - но неужели этот глубокий траур так необходим, Фелисия? Ты похожа на привидение.
- Спасибо, - злобно отозвалась Фелисия. - Ты настоящий кабальеро. Там, откуда я прибыла, Джон, в определенных обстоятельствах ведут себя соответственно. К тому же я не смею и носа высунуть на улицу. Черт бы побрал этих репортеров! Что тебе нужно?
Кэрролл поставил портфель возле секретера, подошел к двери и бесшумно закрыл ее. Фелисия наблюдала за ним с внезапно пробудившимся интересом. Он огляделся вокруг и удовлетворенно кивнул при виде зашторенных окон.
- Как таинственно! - усмехнулась вдова. - Ты собираешься убить меня или поцеловать?
Кэрролл рассмеялся:
- Ты лакомый кусочек, Фелисия, но, если у меня не было на тебя аппетита год назад, он едва ли мог появиться теперь.
Фелисия бросилась на диван.
- Убирайся! Я тебя ненавижу!
- Почему? Потому что тебе понадобилось так много времени, чтобы осознать, как бы прореагировал сеньор посол - твой отец, - если бы авансы, которые ты мне делала, попали в газеты? Ты не ненавидела меня, когда преследовала по всему городу и подстерегала в ресторанах, заставляя Мередита подозревать, что я оскверняю его супружеское ложе. Ты уже забыла страстные billets-doux, которые посылала мне, Фелисия?
- И то, как благородно ты защищал меня, ничего о них не упоминая. - Она плюнула в него. - Убирайся!
- Да, я защищал тебя, - медленно произнес Кэрролл, - но, похоже, больше не смогу этого делать. Я сказал всем - полиции, окружному прокурору, Хелене, Талли, Сэмюэлу Рейфилду, - что большую часть ночи, когда застрелили Мередита, бродил по улицам под дождем. В результате у меня нет алиби на два часа, с двух до четырех, когда, как утверждает полиция, Мередит был убит.
Судя по лицу Фелисии, она начала что-то понимать.
- Но теперь, боюсь, мне придется сказать, что с часу до половины пятого мы с тобой были вдвоем в этой комнате, Фелисия. Что у меня есть алиби в твоем лице и что я держал язык за зубами только потому, что не хотел подставить тебя.
- Ты этого не сделаешь! - хрипло сказала Фелисия.
- Нет, если смогу этого избежать. - Кэрролл пожал плечами. - Прежде всего, потому, что никто, даже Хелена, не поверит, что я провел той ночью три с половиной часа наедине с тобой, умоляя тебя уговорить Мередита не разрушать мою жизнь. А если станет известно, как ты бегала за мной и писала эти любовные послания…
Кожа Фелисии побелела как мел.
- Тогда они придут к худшему из всех возможных выводов относительно той ночи. Мне этого хочется не больше, чем тебе, Фелисия, хотя и по другой причине. Женщина в таком физическом состоянии, в каком находится Хелена, не может быть полностью уверена в своем муже, как бы он ни был ей предан. И такая история… - Кэрролл выпятил подбородок. - Я люблю Хелену, но у меня может не оказаться выбора. Ведь я не литературный герой, Фелисия. Передо мной маячит электрический стул. Это алиби - мой страховой полис. Мертвым я буду бесполезен и для Хелены, и для детей.
- Меня распнут! - крикнула Фелисия Хант. - Я ни за что этого не сделаю!
- Придется.
- Ты не можешь меня заставить!
- Если понадобится, я это сделаю.