- Очень хорошо. Тогда вы, наверное, знаете, что убит мистер Филип Дрисколл, который жил в "Тэвисток-Чамберс" на Тэвисток-сквер. Вы написали, что проживаете в том же здании.
- Да. И что из этого?
- В какой квартире вы живете?
Этот вопрос вызвал маленькое замешательство у язвительной особы.
- В квартире номер 1.
- Номер 1. Значит, это на первом этаже? Понятно. Должно быть, вы давно там живете, миссис Ларкин?
Она вспыхнула:
- А вам какое дело? Вас не касается, как давно я там живу. Я регулярно плачу за квартиру. Если у вас есть какие-то претензии, обращайтесь с ними к управляющему дома.
И снова Хэдли задумался.
- Который также подтвердит, сколько времени вы там проживаете, миссис Ларкин. В конце концов вам не принесет вреда, если вы окажете нам небольшую помощь, разве не так? Ведь никогда не знаешь… Иногда, - он поднял на нее взгляд, - иногда это может оказаться очень полезным.
И снова нерешительное замешательство и смущенное ерзанье.
- Я не хотела быть невежливой, - наконец произнесла женщина. - Что ж, если это вам поможет, могу сказать, что живу в этом пансионе несколько недель, что-то около того.
- Ну вот, так будет лучше. Сколько там квартир на каждом этаже?
- По две. По две в каждом подъезде, это большое здание.
- Итак, - задумчиво протянул Хэдли, - должно быть, вы живете прямо напротив Дрисколла. Вы его знали?
- Нет. Так только - видела его, вот и все.
- Это, конечно, неизбежно, когда живешь на одной лестничной площадке. И вы, естественно, видели, приходил ли к нему кто-нибудь?
- Что толку говорить, что я их не видела? Разумеется, видела. Не могла не видеть. Его навещали множество людей.
- Я имею в виду конкретно женщин, миссис Ларкин.
Она с минуту сверлила его неприязненным взглядом.
- Да, среди них были и женщины. Ну и что? Я не какой-нибудь моралист. Живи сам и не мешай другим - вот мое кредо. Меня это не касалось. Они меня не беспокоили, а я их. Но если вы хотите меня спросить, кто были эти женщины, можете и не пытаться. Я этого не знаю.
- При вас, случайно, не называли имя Мэри? - Хэдли бросил взгляд на бледно-розовый листок на столе.
Женщина напряглась, стараясь разглядеть, что там написано, и оставила свой манжет в покое. Затем стала словоохотливей:
- Нет. Я же сказала, что мы с ним не были знакомы. Единственное имя женщины, что я слышала в связи с ним, - имя очень приличной женщины. Это была маленькая блондинка. Очень хорошенькая. Она приходила с высоким худым парнем в очках. Однажды она остановила меня, когда я вошла в подъезд, и спросила, как ей найти привратника, чтобы попасть к Дрисколлу в квартиру. Но у нас нет ни привратника, ни лифтера - в доме автоматический лифт. Она сказала, что ее зовут Шейла и что она его кузина. А больше я никаких имен не слышала.
Хэдли помолчал, рассматривая разложенные на столе предметы.
- Вернемся к сегодняшнему дню, миссис Ларкин… Как вы оказались в Тауэре?
- Кажется, у меня есть право ходить сюда, когда захочу. Я же не обязана объяснять, почему оказалась в публичном заведении. Просто пришла.
Она выпалила все так быстро… Рэмпоул заподозрил, что она заранее сформулировала свой ответ и держала его наготове.
- Когда вы сюда пришли?
- После двух часов. Но я не стану подтверждать этого под присягой! Меня к ней не приводили. Просто мне кажется, что я пришла именно тогда.
- И вы осмотрели все здешние достопримечательности?
- Я пришла посмотреть на Королевские регалии и зайти в Кровавую башню. Остальное меня не интересовало. И я после этого устала и хотела уйти. Но меня задержали.
Хэдли задал ей все предусмотренные в подобных случаях вопросы и ничего не выудил. Она была глухой, слепой и немой. Кроме нее, в Тауэре были другие посетители… она помнит, как какой-то американец проклинал туман… но на остальных не обратила внимания. Наконец Хэдли отпустил женщину, предупредив, что, возможно, снова обратится к ней. Миссис Ларкин презрительно фыркнула. Поправив воротник пальто, свидетельница снова вызывающе огляделась и двинулась к выходу.
Как только она исчезла из вида, Хэдли быстро бросился к двери и сказал находившемуся в коридоре часовому:
- Найдите сержанта Хампера и скажите, чтобы он установил слежку за женщиной, которая только что вышла отсюда. Быстро! Если туман еще хоть немного сгустится, он ее потеряет… Потом скажите Хамперу, чтобы он вернулся сюда.
Он вернулся к столу, задумчиво потирая руки.
- Черт побери, старший инспектор, - нетерпеливо заговорил генерал Мейсон, - с чего вы так церемонились с ней? Можно было бы и построже. Это ей не повредило бы. Она определенно что-то знает. И наверняка была или даже есть преступница.
- Не сомневаюсь, генерал. Но у меня против нее ничего нет, а кроме того, она гораздо более полезна на свободе и под наблюдением. Мы с ней немного поиграем. И надеюсь, обнаружим кое-что интересное… Мне кажется, на данный момент в Скотленд-Ярде мы ничего против нее не найдем. И я почти уверен, что она - частный детектив.
- Вот как! - пробормотал генерал и подергал свои усы. - Частный детектив! Но почему вы так думаете?
Хэдли уселся за стол и снова посмотрел на разложенные на столе предметы.
- Ну, я не стану напускать тумана, как мой друг доктор Фелл. Есть масса признаков… Ясно, что ей нечего опасаться полиции. Она подчеркивала это каждым своим словом. Она живет на Тэвисток-сквер. Этот район не слишком роскошный, если у нее много денег, и недостаточно дешевый, если их у нее мало. Я знаю этот тип женщин. Она поселилась там всего несколько недель назад… и как раз напротив квартиры Дрисколла. Не сомневаюсь, что она уделяла большое внимание его визитерам. Она рассказала нам только про один инцидент - встречу с его кузиной Шейлой, потому что это ничего нам не дает, но вы наверняка обратили внимание на то, что она запомнила все подробности этой встречи.
Далее… вы видели, как она теребила свой манжет? Она не так давно занимается частным сыском - все старалась запихнуть его в рукав и побоялась снять в помещении для стражников, опасаясь вызвать подозрения.
- Вы про ее манжет?
Хэдли кивнул:
- Она из тех частных детективов, которые собирают компрометирующие сведения на одного из супругов для разводов. Им приходится быстро и порой в темноте записывать точное время и место встреч тех, за кем она следит. Да, да! Вот этим-то она и занимается и сегодня днем за кем-то следила.
Что-то пробурчав себе под нос, генерал спросил:
- Это имеет какое-то отношение к Дрисколлу?
Хэдли опустил голову на скрещенные руки.
- Да. Вы видели, ей не удалось скрыть испуг, когда она увидела у меня на столе эту записку. Она сидела достаточно близко, чтобы прочесть ее, но ей достаточно было цвета бумаги, чтобы определить, чье это было письмо… если она когда-нибудь видела подобную бумагу в связи с Дрисколлом. Гм… да. Но не в этом дело. Я сильно подозреваю, что тот, кого она выслеживала сегодня днем… Кто это, по-вашему, доктор?
Доктор Фелл раскуривал погасшую трубку.
- Миссис Биттон, конечно. Думаю, она выдала себя, если вы слышали, что она говорила.
- Но боже милостивый! - вскричал генерал и быстро огляделся. - Э… Слава богу, а то я испугался, что среди нас Биттон! Вы хотите сказать, что между нею и Дрисколлом что-то… Гм… Да, пожалуй, все сходится. Но где доказательства?
- У меня нет доказательств. Как я сказал, это лишь подозрение. - Хэдли потер подбородок. - Так что возьмем это пока в качестве гипотезы и попытаемся предположить, как развивались события. Предположим, что Ларкин следила за миссис Биттон… Теперь относительно Белой башни, генерал. Это самая большая и центральная башня, не так ли? И она находится на некотором расстоянии от Кровавой башни, я не ошибаюсь?
- Да, она стоит отдельно; она расположена в центре внутренних стен, рядом с плацем.
- Кажется, вы сказали, что башня, где выставлены Королевские регалии, находится рядом с Кровавой башней?
- Да, она называется Караульной. Да… Но минутку! - взволнованно воскликнул генерал. - Я все понял! Миссис Биттон приходила посмотреть на сокровища короны. И Ларкин тоже. Миссис Биттон сказала, что она вошла через арку Кровавой башни, затем во внутренние стены и к плацу… Ларкин тоже ходила в Кровавую башню. Ей приходилось следить за миссис Биттон с некоторого расстояния. И если она поднялась по лестнице Кровавой башни на Рэйли-Уолк, сверху она могла видеть, куда направляется миссис Биттон.
- Именно об этом я и хотел вас спросить. - Хэдли сморщился от головной боли и стал потирать виски. - Правда, в тумане она не могла видеть далеко. Скорее всего, она поднялась туда - если вообще поднималась, - чтобы больше походить на пытливую туристку. Или подумала, что миссис Биттон вошла в Кровавую башню. Но это все предположения. Однако ни та ни другая не подходили к Белой башне, понимаете… Может быть, это совпадение, но когда сопоставишь эти совпадения с присутствием здесь обеих женщин и с их заявлениями, похоже, это вполне правдоподобное объяснение.
- Значит, вы предполагаете, - генерал указал на розовую записку, - что ее написала миссис Биттон?
- Которая подозревала, - продолжал размышлять Хэдли, - что за ней следят. Посмотрите, что говорится в записке: "Будьте осторожны. Подозрительно. Очень важно". Она использовала для письма обычную почтовую бумагу. Но вспомните, Ларкин вздрогнула, увидев ее. Письмо было отправлено в десять тридцать, вчера вечером, в районе, где живет миссис Биттон, после того, как к ним заходил Дрисколл. Миссис Биттон в этот день только что вернулась из поездки по Корнуоллу и… Боже ты мой! Спрашивается, зачем устраивать поездку по Корнуоллу в самое неподходящее время года, в марте, если только кто-то не стремился отстранить ее от опасного увлечения?
Старший инспектор вскочил и взволнованно заходил по комнате. Когда он проходил мимо генерала Мейсона, тот молча передал ему свой портсигар. Хэдли машинально взял сигару, сунул ее в рот, но раскуривать не стал.
- Так, попробуем разобраться. Исходя из всего этого, мы можем сделать вывод, что ее увлечение было серьезным. Потому что у нас имеется частный детектив, которая поселилась в квартире напротив Дрисколла и даже на время отсутствия миссис Биттон с мужем! Что это означает? И кто велел ей там поселиться? Я бы не задумываясь сказал, что это ее муж.
- Но имя - Мэри?! - напомнил генерал Мейсон.
- В свое время мне приходилось слышать множество самых забавных и неожиданных прозвищ… уменьшительно-ласковых имен… - угрюмо сказал Хэдли. - А почерк наверняка изменен. Так что, даже если бы эту записку украли, ее нельзя было использовать против миссис Биттон как свидетельство ее связи. Она достаточно сообразительна. Но взгляните сюда… - Он чиркнул спичкой и закурил сигару. - Вы понимаете, насколько глубоко мы теперь увязли? Послушайте, Рэмпоул, - обратился он неожиданно к американцу, который даже вздрогнул, - вы понимаете, как это все запутывает дело?
Рэмпоул ответил не сразу.
- Да, в деле множество трудностей, - наконец заговорил он. - Должно быть, это письмо доставили ему сегодня рано утром. Мы все время исходили из предположения, что причины, по которым Дрисколл звонил мистеру Далри, имели какое-то отношение к шляпному вору и к выслеживанию этого вора. Но сам Дрисколл никогда об этом не говорил. Далри в шутку спросил его, если я правильно запомнил, не боится ли он, что у него украдут шляпу. Но Дрисколл ответил: "Я боюсь не за свою шляпу, а за свою голову". Далри подумал, что это относится к делу о краже головных уборов. Но так ли на самом деле? - Он смущенно посмотрел на старшего инспектора.
- Не знаю, - отрезал Хэдли. - Но он назначил Далри свидание в час дня. В письме же идет речь о свидании в половине второго. Он получил письмо утром. Оно напугало Филипа, и ему понадобилась помощь Далри… Что же произошло потом? Кто-то другой старательно заманивает Далри на квартиру Дрисколла. Затем здесь появляется Дрисколл, крайне возбужденный и расстроенный. Паркер видит, как он смотрит в окно и как позднее кто-то касается его руки около ворот Изменников.
- И что же? - Испортив несколько спичек, Хэдли наконец раскурил сигару и уже поспокойнее оглядел своих собеседников. - Что у нас выходит из этой карусели, состоящей из Дрисколла, миссис Биттон, Ларкин и предполагаемого четвертого человека? Была ли это преступная страсть? А если так, может ли кто-нибудь из вас, если кто-то еще способен рассуждать здраво, сказать мне, почему убийце так хотелось, чтобы тело Дрисколла обнаружили с нахлобученным на голову цилиндром, который был украден у сэра Уильяма? Это очень в стиле нашего странного шляпного вора. Но он определенно имеет к этому какое-то отношение. И надеюсь, вы сможете это объяснить, потому что лично я не в состоянии это сделать!
После небольшой паузы доктор Фелл вынул трубку изо рта и раздраженно процедил:
- Слушайте, Хэдли, вы слишком возбуждены. Успокойтесь. Постарайтесь развить у себя тот философский взгляд со стороны, о котором говорит Марк Аврелий. До сих пор вы рассуждали близко к сути дела и очень здраво. Но собственно, куда вы так торопитесь? Все само собой прояснится. Только придерживайтесь своего обычного сосредоточенного метода расследования.
Старшин инспектор только с горечью посмотрел на него.
- Если допрос других посетителей ничего нам не даст, - ответил он, - у нас остается только один человек. И слава богу. Мне нужно выпить хоть пару глотков бренди. Но в течение ближайших нескольких минут, доктор, я постараюсь поупражняться в этом философском духе, а вы займите мое место - место старшего инспектора. Другими словами, вам придется самому провести беседу с Джулиусом Эрбором.
- С удовольствием, Хэдли, - отрапортовал доктор, - если вы уступите мне свое кресло. - Он с трудом поднялся, когда Хэдли вызвал стражника и отдал ему приказание. - Я все равно собирался попросить вас об этом. Почему? А потому, что допрос этого свидетеля может помочь нам решить серьезную часть данного случая. И эта часть - должен ли я объяснить вам, Хэдли, с чем она связана?
- Если вы будете так любезны.
- Она связана с украденной рукописью! - торжественно объявил доктор Фелл.
Глава 8
МИСТЕР ЭРБОР И ЕГО АУРА
Доктор Фелл бросил пальто на спинку стула, затем кое-как втиснулся в кресло за столом. Сложив руки на выступающем вперед животе, он дружелюбно улыбнулся.
- Право, не знаю, стоит ли мне разрешать вам, - с сомнением сказал Хэдли. - Не хотелось, чтобы генерал счел нас с вами ненормальными. И, бога ради, постарайтесь не давать волю этому вашему юмору. Дело крайне серьезное. - Он в замешательстве потер подбородок. - Видите ли, генерал, доктор Фелл по-своему неоценим. Но он составил себе представление о процедуре полицейского расследования на основании фильмов и считает, что способен легко справиться с любой его стадией. И если я предоставляю ему возможность допрашивать свидетеля в моем присутствии, он старается подражать мне. В результате это напоминает сцену допроса одержимым манией убийства учителем своих учеников, когда он пытается дознаться, кто измазал машинным маслом лестницу, когда учитель спускался на обед.
Доктор Фелл хмыкнул.
- Должен сказать, мой друг, что ваша аналогия, хотя и вполне классическая, поддерживает скорее меня, чем вас. Сдается мне, Хэдли, что это вы с мрачной решимостью настроены выяснить, кто надел адвокатский парик на ту лошадь. А я как раз тот детектив, что вам требуется. Кроме того, школьники гораздо изобретательнее. Представьте себе, например, унитаз, которым ученики под покровом ночи заменили статую директора школы, чтобы затем при стечении публики с него торжественно сняли покров…
Генерал Мейсон покачал головой.
- Лично я, - заметил он, рассматривая сигару, - помню, как школьниками мы поехали на каникулы во Францию. И я всегда утверждал, что нет ничего выразительнее, чем повесить красный фонарь на двери дома мэра, который находится в портовом районе, где всегда полно моряков. Гм!..
- Давайте, давайте! - с горечью вздохнул Хэдли. - Веселитесь. Думаю, если бы дело не закончилось убийством, вы сами начали бы воровать головные уборы и придумывать, куда бы их приткнуть.
Доктор Фелл громко постучал одной из своих палок по столу.
- Дружище, - возгласил он, - со всей серьезностью заявляю вам, что это менее чем шутка. Если бы вы могли рассуждать, исходя из образа действий шляпного вора, вы бы поняли смысл по меньшей мере одного факта, который считаете вздором. Вы даже могли бы найти решение всего случая.
- А вы нашли его?
- Смею думать, да, - скромно ответил доктор Фелл.
Генерал озабоченно нахмурил брови и обратился к доктору Феллу:
- Простите, сэр, если я вмешиваюсь не в свое дело. Но поскольку наше заседание - это своего рода военный совет, могу я спросить вас, кто вы такой? Думаю, вы не полицейский. И тем не менее кажетесь мне знакомым. Я весь день пытаюсь вас вспомнить. По-моему, мы с вами где-то встречались или я видел вас…
Доктор Фелл с рассеянным видом рассматривал свою трубку и тяжело пыхтел.
- Я и сам точно не знаю, кто я такой. Кое-кто считает меня древней окаменелостью. Впрочем, мы действительно с вами встречались, генерал. Это было несколько лет назад. Вы помните Эллертона, натуралиста?
Рука генерала с сигарой замерла в воздухе.
- Интересным человеком был этот Эллертон, - задумчиво произнес доктор Фелл. - Он посылал своему приятелю в Швейцарию замечательные и очень сложные рисунки бабочек. Рисунки на их крылышках были выполнены с поразительной точностью они представляли собой копии планов минных полей Британии в проливе Те-Солент. Но к несчастью для него, для передачи условного текста ему приходилось несколько видоизменять латинские термины… Настоящее его имя было Штурма, кажется, он был расстрелян здесь, в Тауэре. В его смерти повинен я.
В горле доктора раздался клокочущий звук, по-видимому означающий тяжкий вздох.
- Был еще старый добрый профессор Роджерс, из Чикагского университета. Если бы он чуть больше разбирался в американской истории, которую он преподавал, думаю, я бы ни в чем его не заподозрил. Я забыл, как его звали, но он отлично играл в шахматы и имел привычку выпивать бокал одним махом. Мне было жалко, что он погиб. Он носил свою разведывательную информацию, записанную крохотными буковками на линзах его очков… А может, вы помните маленькую Руфь Уилисдейл? Я был ее дорогим отцом-исповедником. Она любила фотографироваться в Портсмуте на фоне новейших орудий; но я надеялся, что она не станет использовать их. Если бы она не застрелила того беднягу клерка только за то, что он влюбился в нее, я отпустил бы ее.
Помаргивая глазками, доктор Фелл смотрел на стальную стрелу.