- Спасибо, - прервал Билл. И ему показалось, что мисс Конуэй облегченно вздохнула. - Остается выяснить, что я говорил в бреду.
- Да ни о чем особенном. Как вы ненавидите какого-то Хэта или Хэттера. Вы сказали, что встретились с ним лицом к лицу с оружием в руках, но он не осмелился выстрелить, и теперь вы разбили преграду или что-то в этом роде.
- Надеюсь, что разбил. - Билл пошевелил плечами.
- Потом вы упомянули, что достали какой-то ключ, потому что двое говорили одно и то же. И что-то насчет щелчка большим и указательным пальцами.
Билл ничего не понял, но надеялся вскоре все вспомнить.
- Были какие-нибудь сообщения или телефонные звонки?
Мисс Конуэй подошла к столу и взяла список.
- Мистер Роналд Уэнтуорт из Мэрилебонской библиотеки звонил три раза, - сказала она. - Он спрашивал мистера Досона.
Билл надел шлепанцы и поднялся. Было приятно ощутить крепкие ноги - впрочем, он с повязкой на глазах ходил четыре последних дня и даже боксировал с грушей, которую Таффри подвесил в ванной.
- Я должен остановить Ронни, - сказал Билл. - Иначе он не успокоится и запутает это дело Досон-Херст еще сильнее.
Подняв обе шторы, Билл нашел телефонный номер Роналда Уэнтуорта и сообщил его Томми, сидящему внизу у коммутатора. Он с облегчением услышал в трубке подлинный голос Ронни, который был способен выдать себя за кого угодно - от мистера Черчилля до модной радиозвезды - и часто этим пользовался.
- Билл Досон, сукин ты сын! Почему ты не пришел посмотреть нашу выставку? Ой, прости, совсем забыл! Надеюсь, тебя не разозлила моя маленькая заметка о тебе в прессе.
- Какая еще заметка?
- Я просто сообщил, что мистер Уильям Досон, известный специалист по Шерлоку Холмсу, ехал на выставку, когда внезапно был сражен приступом таинственной суматранской болезни, напоминающей о ядовитой коробочке мистера Калвертона Смита в "Шерлоке Холмсе при смерти".
- О чем ты, черт возьми?
Ронни засмеялся, и Билл живо представил себе его продолговатую физиономию с большими черными усами.
- Мой друг в полиции намекнул мне, после того как сам узнал от доктора, что это было отравление радием. Но это бы не так хорошо соответствовало шерлокианскому колориту.
- Насколько я понимаю, ты контактировал с неким мистером Гейлордом Херстом?
- Ты не поверишь, но я член его клуба, - отозвался Уэнтуорт. - Этот маленький противный зануда с толстыми очками и слабыми ногами каждый четверг делится сокровищами своей эрудиции с избранной публикой в клубе "Шоколадное дерево". У него куча денег и ни одного родственника, кроме племянника в Штатах, которого он, по собственным словам, ненавидит. У старика полным-полно интереснейших вещей для выставки Холмса, но он согласен их экспонировать за такую цену, какую мы не можем себе позволить…
- По-твоему, он в своем уме?
- Безусловно, нет. Но в психушку его не упрячешь - он слишком богат.
Рядом послышался голос мисс Конуэй:
- Было два телефонных звонка мистеру Лоренсу Херсту от преподобного Джеймса Досона из Сассекса.
- Это мой отец, - сказал Билл, прикрыв ладонью микрофон. - Надеюсь, вы меня не выдали?
Ответом послужило оскорбленное выражение лица мисс Конуэй.
- Слушай, Ронни, - снова заговорил Билл в трубку, - не звони мне больше, пока я сам тебе не позвоню. Где тебя можно застать?
- В нескольких местах. - Ронни быстро продиктовал номера. - Они есть в справочнике. Но мне только что в голову пришла одна идея. Ты знаешь, что мы полностью воссоздали обстановку гостиной Холмса на Бейкер-стрит. Так вот, моя идея заключается в том, чтобы…
- Потом! Я тебе позвоню. - Билл положил трубку и с облегчением повернулся, едва не задев лежащую на пишущей машинке тяжелую кочергу.
- Никаких писем и телеграмм, - продолжала мисс Конуэй, подойдя к маленькому круглому столику, - но из Сэндрана в Сассексе пришла посылка с книгами от преподобного Дж. Досона.
- Папа в своем репертуаре, - просиял Билл. - Пожалуйста, откройте посылку.
Дверь в маленькую прихожую открылась и закрылась снова. Доктор Пардонер, чьи руки буквально сверкали чистотой, поспешил к своей шляпе и чемоданчику.
- Ну, вроде бы все, - сказал он. - Между прочим, мистер Херст, меня не удивит, если к вам сейчас явятся посетители. Таффри, который пришел снять вашу боксерскую грушу, только что открыл входную дверь.
Мисс Конуэй, атаковавшая посылку с маленьким ножиком, внезапно вскрикнула:
- Мистер Херст! Это выглядит как книги, но внутри что-то шевелится!
Билл вскочил на ноги.
- Отойдите! - крикнул он. - Не трогайте посылку!
Мисс Конуэй отпрянула.
Бумага зашелестела, и наружу выполз огромный мохнатый тарантул, застыв на краю коробки. Ужас вызывал не столько его яд, которого было очень мало, а может, и вовсе не было, сколько внешний вид.
Билл слышал, что в Техасе водятся тарантулы, способные совершать прыжки на значительные расстояния. Он не был уверен, что перед ним именно та разновидность, тем не менее…
Дверь в стене напротив той, у которой стоял диван Билла, распахнулась, и в проеме возникли Марджори Блер, одетая в голубое под цвет глаз, и Эрик Чивер с журналом в правой руке. Оба сразу же увидели чудовище. Мохнатые лапы тарантула дрогнули - казалось, он вот-вот прыгнет прямо в лицо Марджори.
Чивер обнаружил неожиданное присутствие духа. Быстро закрыв собой Марджори, он нанес успевшему прыгнуть мерзкому существу сильный удар журналом прямо в воздухе.
Тарантул ударился о стену и свалился на пол.
Билл ринулся к лежащей на пишущей машинке кочерге, но доктор Пардонер опередил его. Кочерга опустилась шесть раз, прежде чем изрядно побледневший доктор наконец выпрямился.
- Не думаю, что эта тварь была очень опасна, - спокойно сказал он и повернулся к Биллу: - Возьмите газету и заверните останки, пока Таффри их не уберет. Они выглядят не слишком приятно.
Билл повиновался.
- Посмотрите, есть ли в коробке карточка, - попросил он доктора, - а я пойду переодеться.
Проходя мимо Марджори, Билл не осмелился посмотреть на нее. Эрик Чивер словно окаменел после совершенного им подвига. Билл хлопнул его по плечу:
- Отличная работа, старина.
В прихожей он столкнулся с Таффри и с собственным отцом.
- Еще одна шутка, - сообщил Билл портье. - Боюсь, вам предстоит малоприятная уборка. - Он повернулся к отцу: - Я хотел бы поговорить с тобой, папа.
- Я тоже, - улыбнулся преподобный Джеймс. - Куда мы пойдем?
- Вперед. Там спальня.
В комнате было два окна, между которыми стоял комод. Шаткая на вид двухспальная кровать с выцветшим оранжевым покрывалом была обращена изголовьем к дальней стене. Над ней висела акварель, изображающая мост Вздохов в Венеции, с которой свисал кремовый шнур.
Билл сел на кровать, указав отцу на удобное кресло-качалку рядом с ней.
Преподобного Джеймса можно было бы принять за старшего брата Билла, если бы не редкие песочного цвета волосы и глубокие морщины на лице. На нем был плотный костюм из серого твида, карманы которого топорщились от книг и курительных трубок.
- Билл, - начал он, откашлявшись, - Марджори приезжала навестить твою мать и меня.
- Да, папа, я так и подумал. Ты спрашивал по телефону Лоренса Херста. Я хотел позвонить тебе в первый же вечер после прибытия в Лондон, но…
- Знаю, Билл. Это не имеет значения. Но…
- Я должен задать тебе один вопрос, - прервал Билл. - Это касается тебя и мамы.
Преподобный Джеймс с виноватым видом вынул из кармана трубку и отвинтил черенок.
- Вопрос состоит в следующем, - продолжал Билл. - Сколько денег нужно тебе и маме, чтобы ни в чем не нуждаться?
На лице преподобного Джеймса отразилось неподдельное изумление.
- Просто удивительно, Билл! Именно этот вопрос я собирался задать тебе. Еще никогда твоя мать и я не были так хорошо обеспечены. Даю тебе слово!..
Он сунул в рот черенок задом наперед и недоуменно посмотрел на него.
- Ты уверен в этом, папа?
- Даю тебе слово, - повторил его отец. - Теперь я понимаю, почему ты… - Казалось, он не может найти нужные слова. - Но у меня еще один важный вопрос. Эта так называемая "игра", которую ты ведешь…
- Ну? - Билл сразу насторожился.
- Судя по тому, что я только что видел и что мне рассказала Марджори, ты сражаешься с очень опасным противником. Ну, что касается опасности, иногда без нее не обойтись. А вот причины, по которым ты решился на это перевоплощение…
- Да?
Преподобный Джеймс поднялся:
- Кое-что Марджори знает или думает, что знает. Ты хотел помочь этому Лоренсу Херсту, потому что он твой друг. Но скажи мне, другие причины столь же заслуживают уважения? Одобрил бы я их, если бы знал?
- Безусловно, одобрил бы. Может быть, ты даже сам бы взялся за это дело.
- Ну, тогда… - Чело преподобного Джеймса прояснилось. От радости он сунул чашечку и черенок трубки в разные карманы. - Тогда мне остается только попросить, чтобы ты навестил нас как можно скорее. Твоя мать целует тебя. Будь здоров. - И преподобный Джеймс, еще сильнее стесняющийся проявлять привязанность к сыну, чем последний к отцу, направился к двери. - Мы… мы гордимся тобой, - пробормотал он, смущенно похлопав Билла по левому рукаву.
Сидя на краю кровати, Билл посмотрел на акварель с мостом Вздохов и прикрепленный к ней шнур. Ему не требовалось более детальное изучение, чтобы понять, что это означает. Потом он бросил взгляд на письменный стол в углу, где лежали его вещи, в том числе часы и зажигалка.
Чутье подсказало бы ему, что Марджори находится в комнате, даже если бы она не села рядом с ним.
- Билл, - заговорила девушка, - твой отец сказал, что… мое сообщение…
Билл смотрел прямо перед собой, изо всех сил стараясь не выдать своих чувств.
- Все очевидно, не так ли? Ты собираешься замуж за Чивера.
- Билл, ты не понимаешь…
- Я понимаю, что заслужил это. Неделю назад я проявил себя слабаком и неудачником. Не имеет значения, в чем причина, - что Эрик Чивер, как ты говорила, солидный и надежный или что ты не могла выносить мою ревность. - Билл облизнул губы. - Ты не могла бы найти себе мужа, которым я восхищался бы больше, чем Чивером. Когда он увидел, в каком я состоянии, то разве произнес хоть слово торжества? Нет! Он только сказал, что существуют причины, по которым нам следует быть добрыми друзьями. Ну, теперь он может рассчитывать на меня.
- Ты по-прежнему не понимаешь, Билл! Дело не в ревности! Признаюсь, вначале я чувствовала… что никогда не смогу вернуть тебя.
- Это достаточно справедливо. Я чувствовал то же самое.
- Билл! - взмолилась Марджори. - Неужели ты не можешь хотя бы повернуться и посмотреть на меня?
- Прости, но не могу. Это слишком опасно.
- Тогда мне придется все тебе рассказать. Лучше в самом деле не смотри на меня, а то я вряд ли смогу это вынести. - Марджори сделала паузу. - Мне практически пришлось заставить тебя спросить, почему я поехала в Америку. Как ты думаешь, почему я вернулась?
- Откуда я знаю? Наверное, из-за фестиваля.
- Нет, Билл. Понимаешь, мой отец стареет. Его ум… ну, не такой быстрый, как прежде. Когда он подписывал контракты с частными лицами… Короче говоря, там есть пункт, согласно которому подрядчик должен внести солидную сумму с условием, что требование аннулируется, если он не сможет получить стройматериалы. Другой участник в качестве финансового спонсора должен внести в пять раз большую сумму и без всяких условий. Но если спонсор не вполне убежден в осуществимости проекта, тогда пункт о том, что подрядчик "гарантирует обеспечение стройматериалами", сохраняется, но без дополнения, что это гарантируется "в том случае, если правительственный департамент согласен их предоставить". Мой отец этого не заметил. Он не в состоянии раздобыть стройматериалы. Но если он не выложит огромную сумму к следующему понедельнику, мы разорены. А денег у него нет.
- Полагаю, спонсор считает, что проект неудачен, и требует деньги на бочку. Кто же этот спонсор?
- В этом-то все и дело! Причем тут нет никакого совпадения. Кто тот человек, который вкладывает каждый пенни в недвижимость, в большие и маленькие строительные проекты? Кто этот знаменитый филантроп и одновременно скряга, который с удовольствием тебя разорит?
- Неужели добрый дядюшка Гейлорд?! - воскликнул Билл.
- Да. Теперь ты понимаешь, почему мне не хотелось встречаться с ним даже под другим именем и помогать тебе? Наверняка ты видел не один раз, как я не могла сдержать свою ненависть к нему. Это я тебя подвела! Но…
- Погоди. При чем тут Эрик Чивер?
Марджори заколебалась:
- Ты сам сказал, что Эрик вел себя достойно. Но тебя никогда не удивляло, почему я каждый раз отказывалась сообщить тебе мой адрес? Сначала я сказала, что мы больше не живем в Хайгейте, потом - что звоню из автомата, чтобы не говорить тебе, где я нахожусь. Дело в том, что я живу с Эриком… Нет-нет, не в том смысле! Я живу в его доме с моими родителями. Отец вынужден беречь каждый фартинг, так как, если он не уплатит нужную сумму, его могут привлечь к суду за мошенничество.
- Расскажи подробнее о галантном мистере Чивере.
- В тот день, когда мы с тобой прилетели в Лондон, Эрик сказал, что, если мы согласны, он постарается достать деньги, чтобы уплатить долг отца.
Билл инстинктивно поднял правую руку:
- Полагаю, при условии, что ты немедленно выйдешь за него замуж?
- Конечно нет! Эрик настоящий джентльмен! Жалованье на Би-би-си не слишком большое, поэтому не знаю, как ему удастся раздобыть три тысячи сто пятьдесят фунтов.
- Продолжай.
- Но это условие существует, правда не в викторианском смысле. Если я не выйду за Эрика, то все время буду чувствовать на себе укоризненный взгляд матери. Она ненавидит тебя, Билл, хотя папе ты нравишься. Короче говоря, все ожидают нашего с Эриком брака. Почему бы и нет, если он выплатит долг моего отца? - Марджори всхлипнула. - В любом случае мы должны уплатить деньги Гейлорду, хотя я ненавижу причинять тебе боль…
Билл чувствовал себя гигантом. Никогда еще человек не испытывал такой радости при мысли о своей банковской книжке, где значится сумма в три тысячи триста восемьдесят один фунт одиннадцать шиллингов и шесть пенсов.
Поднявшись, Билл заговорил голосом героя старомодной мелодрамы.
- И это все, что разъединяет нас? - осведомился он с величайшим презрением.
Марджори тоже встала.
- О чем ты? - недоуменно спросила она.
- Заткнись, - посоветовал Билл, отбросив высокопарный стиль. - Значит, ты не считаешь меня слабаком и неудачником? Не возражаешь, что я не такой солидный и надежный, как Чивер? Твои припадки ревности были вызваны страхом потерять такого ничтожного осла, как я?
- Слабаком и неудачником? - Марджори покраснела. - Каждый раз, когда этот старый негодяй наносил тебе удар, ты так давал ему сдачи, что он ненавидел тебя все сильнее! Ты читал газеты за прошлую неделю?
- С чтением у меня были… некоторые сложности.
- Там сообщалось, что некий Хэтфилд - я поняла, что это Хэтто, - преследовал тебя в здании Би-би-си с пистолетом, скрытым в фотокамере. Но ты перехитрил его и выставил из студии.
- Такая версия никогда не приходила мне в голову, - пробормотал Билл.
Серые глаза Марджори широко открылись.
- Мне не нужно, чтобы ты был солидным и надежным, дорогой! Я хочу, чтобы оставался таким, какой ты есть.
- Короче говоря, ты действительно любишь такого болвана, как я? Иди сюда!
Следующие две минуты были несколько хаотичными. Наконец Марджори отстранилась.
- Что в этом толку? - печально промолвила она. - Все равно мне придется выйти замуж за Эрика.
- Можешь забыть об этом раз и навсегда. Долг твоего отца будет полностью выплачен сегодня же, и завтра утром он получит расписку в получении денег.
- Не шути так, Билл!
- Будь хорошей девочкой, пойди в гостиную и скажи Чиверу, что ты выходишь за меня замуж. Потом позвони отцу и сообщи ему, что его долг будет выплачен. Или, если ты все еще думаешь, что я спятил, подожди до завтра, пока он не получит расписку. Сегодня мы уже не увидимся.
Теперь Марджори поверила ему. Она побежала в ванную, чтобы привести в порядок заплаканные глаза, но, застав там портье, возившегося с боксерской грушей, направилась в кухню.
За кружевными оконными занавесками уже наступили сумерки, но Билл ничего не замечал. Он ходил взад-вперед по комнате и иногда поднимал кулаки, словно защищаясь от кого-то.
Мисс Конуэй, долго ожидавшая в прихожей, слышала значительную часть разговора. Ее хорошенькое личико выражало сочувствие, когда она вошла с маленькой белой карточкой в руке. Ей пришлось несколько раз окликнуть "мистера Херста", прежде чем Билл пришел в себя.
- Вы хотели знать, мистер Херст, была ли карточка в коробке с этим мерзким созданием. Вот все, что мы там обнаружили.
Билл протянул руку с таким видом, словно собирался коснуться самого тарантула. На карточке было написано чернилами: "С приветом от Дж. Хэтфилда".
Билл скомкал карточку и отшвырнул ее.
- Благодарю вас, мисс Конуэй. Это все. Я… э-э… хочу переодеться.
Подойдя к гардеробу, Билл быстро надел костюм и ботинки, потом направился к письменному столу между стеной и левым окном и достал из ящика банковскую и чековую книжки. Громко тикающие ручные часы поведали ему, что он уже на четверть часа опаздывает на свидание с Гейлордом.
Но это его не волновало. Билл аккуратно выписал чек на три тысячи двести пятьдесят фунтов в пользу Гейлорда Херста, потом написал на клочке бумаги квитанцию и поставил печать, на которой должен был расписаться Гейлорд. Чек был подписан его настоящим именем.
Надев часы и сунув в карман зажигалку, Билл произвел в уме необходимые расчеты. Гонорары врачам и сиделке он определил приблизительно в сотню фунтов. Таким образом, у него оставалась сумма в размере тридцати фунтов одиннадцати шиллингов и шести пенсов.
Родители Билла каким-то непостижимым для него образом были хорошо обеспечены. Он надеялся вскоре выполнить данное Лэрри обещание свести счеты с Гейлордом. Потом он может жениться на Марджори и устроиться работать автомехаником, хотя это занятие ему не по душе. О научной карьере придется забыть раз и навсегда.
- Мистер Херст, сэр! - послышался сзади хриплый настойчивый голос портье.
Билл ничего не слышал, поглощенный своими мыслями.
- Мистер Херст, сэр! - повторил Таффри, постучав по левому плечу Билла.
Резко повернувшись, Билл взмахнул левым кулаком. Портье в ужасе отпрянул.
- Что вы имеете против бедного мистера Таффри? - осведомилась мисс Конуэй, материализовавшаяся позади портье.
- Я… я не знаю… - отозвался Билл, все еще думая о своем.