Вернулся Вели, неся две пары мокрых башмаков под аккомпанемент насмешливого хохота в гостиной. Эллери молча приступил к делу. Вскоре он выпрямился и вручил полуботинки Макки, а две другие пары обуви отдал Вели, который снова вышел.
- Неудача, а? - усмехнулся гангстер, зашнуровывая ботинки. - Я же говорил, что вы рехнулись.
- Кто-нибудь из тех двоих хромает, Вели? - спросил Эллери, когда сержант возвратился.
- Нет, сэр.
Эллери отошел назад, постукивая сигаретой о ноготь большого пальца, а Макки со скверной ухмылкой поднялся, чтобы уйти.
- Погоди, Макки, - остановил его инспектор. - Я задерживаю тебя.
- Что-что?
- Задерживаю тебя по подозрению, - спокойно сказал старик. - Ты и Лили Дивайн вели игру с Шерменом. Зная его слабости, ты подсунул ему женщину, и он оказался у нее под каблуком. - Лицо гангстера побагровело. - Этим вечером ты явился сюда, приготовив ловушку, обвел Лили вокруг пальца, избавился от нее, оставил записку и уволок Шермена. Что ты на это скажешь?
- Скажу, чтобы вы убирались к дьяволу! Как насчет следов на ковре? Вы же сами убедились, что они оставлены не моими ботинками?
- Умник! - фыркнул инспектор. - Ты переобулся.
- Попробуйте это доказать!
Макки повернулся и вышел. Вели последовал за ним.
- А вот как насчет следов хромых? - осведомился Эллери, когда дверь закрылась. - По-твоему, почтенный родитель, Макки и его гвардия симулировали хромоту?
- Почему бы и нет? - Инспектор раздраженно дернул себя за усы.
- Признаю, что на этот вопрос у меня нет ответа. - Эллери пожал плечами. - Ты собирался мне что-то рассказать?
- Да. Кое-что исчезло из этой комнаты.
- Исчезло?! - воскликнул Эллери. - Почему ты раньше не сказал?
- Но…
- Только не говори мне, - свирепо прервал Эллери, - что это был саквояж, чемоданчик или что-нибудь в таком роде.
Инспектор изумленно уставился на сына:
- Ради бога, Эл! Как ты догадался? Горничная-негритянка говорит, что исчез пустой саквояж из крокодиловой кожи, принадлежавший Лили Дивайн. Она видела его в стенном шкафу всего за час до того, как Лили ее отослала. Больше ничего не пропало.
- Тра-ля-ля! Это уже что-то… А, Вели, вот и ты! Будь хорошим парнем и приведи сюда горничную.
Сержант привел испуганную негритянку. Эллери тут же напустился на нее:
- Когда этот пол натирали последний раз?
- Что? - Девушка выпучила глаза, а инспектор вздрогнул. - Только сегодня…
- Когда сегодня?
- После полудня, сэр. Я сама это делала.
- И полагаю, сделали на совесть, - раздраженно произнес Эллери. - Ладно, это все. Уберите ее, сержант.
- Но, Эл… - запротестовал инспектор.
- Все сходится, - пробормотал Эллери. - Но, черт возьми, недостает одной детали. А без нее… - Он закусил губу.
- Послушай, сынок, что тебе известно?
- Все - и ничего.
- Тьфу! А что делать с Шерменом?
- Следуя пожеланиям миссис Шермен, мы прежде всего должны позаботиться о безопасности ее мужа. А там… посмотрим.
- Ладно, - с унылой покорностью согласился инспектор. - Но я не понимаю…
- Трое хромых… - сказал Эллери. - Очень интересно!
* * *
Джозеф Э. Шермен сидел в кресле в кабинете инспектора Ричарда Квина на Сентр-стрит и надтреснутым голосом рассказывал свою историю. Полицейская машина час назад подобрала его в Пелеме, грязного и растрепанного. Некоторое время он только бессвязно расспрашивал о жене и дочери. Шермен выглядел голодным, а его глаза были утомленными и покрасневшими, как будто он не спал несколько дней. Это произошло спустя три дня после обнаружения трупа Лили Дивайн и записки похитителей. Полиция не вмешивалась. Третье письмо пришло миссис Шермен по почте на следующий день после убийства - написанное такими же печатными буквами, оно повторяло требование пятидесяти тысяч долларов и сообщало о способе передачи выкупа. Киттеринг принес деньги и действовал в качестве посредника. Вчера выкуп был уплачен, а сегодня Шермен уже находился в Главном полицейском управлении - его громоздкая фигура дрожала от волнения и усталости.
- Что именно произошло, мистер Шермен? Кто они были? Расскажите нам все, - мягко настаивал инспектор.
Шермен подкрепился едой и виски, но продолжал трястись, как будто его бил озноб.
- Моя жена… - бормотал он.
- Да-да, мистер Шермен. С ней все в порядке. Мы уже послали за ней.
Сержант Вели открыл дверь. Шермен с трудом поднялся, вскрикнул и бросился в объятия жены. Розанна плакала, вцепившись в руку отца. Киттеринг молча наблюдал, держась позади. Никто ничего не говорил.
- Эта женщина… - вымолвил наконец Шермен.
Инид Шермен приложила палец к его губам:
- Не надо, Джо. Я… я все понимаю. Слава богу, ты нашелся. - Она повернулась к инспектору - в ее глазах блестели слезы. - Не могли бы мы сразу забрать домой моего мужа, инспектор? Он так… так…
- Мы должны разобраться в происшедшем, миссис Шермен.
Банкир нервно посмотрел на Киттеринга:
- Билл, старина… - Он опустился в кресло, весь дрожа и не отпуская руку жены. - Я расскажу вам все, что знаю, инспектор, хотя очень устал и мне известно мало…
Стенографист записывал каждое слово. Эллери стоял у окна, нахмурившись и закусив губу.
- В тот вечер я отправился… к ней на квартиру, как обычно. Она ловко притворялась…
- Да-да, - ободряюще произнес инспектор. - Между прочим, вы знали, что она была любовницей гангстера Макки?
- Сначала не знал. - Плечи Шермена обмякли. - А когда узнал, то уже безнадежно… запутался. Я бы никогда не решился… - Миссис Шермен сжала руку мужа, и он бросил на нее признательный взгляд. - Когда мы… были вдвоем, в дверь позвонили. Она пошла открывать. Я остался ждать. Возможно, я немного опасался… ну, быть пойманным. Потом… не знаю, что случилось. Рука зажала мне глаза.
- Мужская или женская? - осведомился Эллери.
- Не знаю. Затем к моему носу прижали тряпку с тошнотворным сладковатым запахом. Я отбивался, но это было бесполезно. Потом все исчезло. Очевидно, меня усыпили хлороформом.
- Усыпили хлороформом?
Все, вздрогнув, обернулись к Эллери, который уставился на Шермена с возбужденным блеском в глазах.
- Мистер Шермен, - медленно заговорил он, склонившись вперед, - вы имеете в виду, что были hors de combat на все остальное время? Находились без сознания?
- Да, - ответил Шермен.
Эллери выпрямился.
- Вот, наконец, и недостающая деталь, - промолвил он и снова отошел к окну.
- Недостающая деталь? - запинаясь, переспросил банкир.
- Давайте покончим с этим, - резко сказал Киттеринг. - Джо не в том состоянии…
Шермен дотронулся дрожащей рукой до рта.
- Когда я проснулся, меня тошнило. Я был связан и с завязанными глазами, поэтому не знал, где нахожусь. Никто ко мне не подходил. Хотя один раз меня накормили. Потом - бог знает через сколько времени - меня куда-то отнесли, и я вскоре понял, что нахожусь в автомобиле. Они вытолкнули меня где-то на дороге. Когда я пришел в себя, то осознал, что меня развязали. Я сорвал с глаз повязку… Остальное вам известно.
Последовало молчание.
- Вы имеете в виду, - раздраженно спросил инспектор, - что не можете опознать никого из ваших похитителей, мистер Шермен? А как насчет их голосов? Дайте нам хоть какую-нибудь зацепку!
Плечи банкира обвисли еще сильнее.
- Не могу, - пробормотал он. - Мне можно идти?
- Постойте, - сказал Эллери. - Вы не в состоянии предоставить нам больше никакую информацию?
- Что?.. Нет, никакую.
Эллери нахмурился:
- И вы ничего не утаиваете, мистер Шермен? Насколько я понял, вы предпочитаете замять это дело?
- Да, - пробубнил Шермен. - Бросьте им заниматься.
- Боюсь, это невозможно, - заметил Эллери. - Видите ли, мистер Шермен, я знаю, кто похитил вас и убил Лили Дивайн.
- Знаете? - прошептала Розанна.
Банкир словно окаменел, а Киттеринг сделал шаг вперед и остановился.
- Конечно, знание - понятие растяжимое, - продолжал Эллери, - но я знаю то, что можно узнать в пределах человеческих возможностей.
Он сунул в рот сигарету и снова сдвинул брови. Сержант Вели, стоящий у двери, вынул руки из карманов и выжидающе огляделся вокруг.
- Объяснение этого весьма странного дела не займет много времени и может оказаться интересным.
- Но, Эллери… - нахмурился инспектор.
- Погоди, папа. Рассмотрим эту царапину на натертом полу. Твои эксперты заявили, что ее сделали каблуком, а по мнению достойного сержанта, это произошло, когда мистера Шермена тащили к окну.
- Ну и что из этого? - резко осведомился инспектор.
Озадаченный Шермен сидел молча, а Киттеринг не сдвинулся с места.
- Мне пришло в голову, что наш славный сержант ошибся. - При этих словах Эллери физиономия Вели вытянулась. - Если тело тащили с такой силой, что на свеженатертом полу остался след, значит, должны быть две царапины, так как даже ребенку известно, что у людей обычно две ноги. Поэтому я сказал себе: "Что бы ни означала эта царапина, ее, безусловно, не оставило волочащееся тело".
- Что же тогда? - проворчал старый джентльмен.
- Ну, - улыбнулся Эллери, - если такой след был оставлен каблуком, но не каблуком человека, которого тащили, то единственно возможная альтернатива состоит в том, что кто-то поскользнулся на полу. Ты ведь сам, папа, в тот вечер поскользнулся и чуть не упал. Есть ли у нас какое-нибудь подтверждение?
- Это что, урок логики? - сердито буркнул Киттеринг. - Вы выбрали странное время для демонстрации своего красноречия, Квин.
- Помолчите, Киттеринг, - сказал инспектор. - Какое подтверждение?
- Трое хромых, - мягко произнес Эллери.
- Трое хромых?!
- Вот именно. В следах ног имелись несомненные признаки хромоты. Это солидно подкрепляет теорию о поскользнувшемся на полу. Такой человек мог растянуть лодыжку или получить другую травму - необязательно серьезную, но достаточно болезненную, чтобы вызвать временную хромоту. Понятно?
- Я иду домой, - внезапно заявила Розанна. Ее щеки стали алыми.
- Сядьте, мисс Шермен, - быстро сказал Эллери. - Итак, перед нами были три серии следов с признаками хромоты, оставленные разными парами обуви. Я сразу попытался убедить тебя, папа, что подобный факт абсолютно невероятен. Могли трое или даже двое людей поскользнуться, упасть и временно охрометь в той спальне? Чушь! Во-первых, на полу была только одна царапина, а во-вторых, точное утроение феномена - три хромающих правых ноги - выглядит предельно ненатурально.
- Вы имеете в виду, мистер Квин, - спросила миссис Шермен, озадаченно нахмурившись, - что там не было трех человек, похитивших моего мужа?
- Совершенно верно, - ответил Эллери. - Все говорит о том, что три разные серии хромающих следов оставлены одним поскользнувшимся человеком. Каким образом? Очевидно, при помощи трех разных пар обуви.
- Но что случилось с этими тремя парами, Эл?
- Их не нашли. Значит, хромой унес их с собой. Подтверждение - исчезнувший саквояж Лили Дивайн. - Серые глаза Эллери стали суровыми. - Все заключается в вопросе: зачем хромой предпринял такие хлопоты, фальсифицируя три разные серии следов? Ответ очевиден: дабы представить похищение работой трех человек. Это указывает на банду, не так ли? Методом от противного мы можем предположить, что хромой не являлся профессиональным бандитом. Как бы то ни было, мы можем утверждать, что наш хромой - одинокий волк - убийца Лили Дивайн и похититель мистера Шермена!
Все молчали. Сержант Вели сжимал и разжимал кулаки.
Эллери вздохнул.
- Окно и пожарная лестница могут поведать о большей части остального. Так как дверь спальни была заперта изнутри на задвижку, похититель выбрался через единственное окно в комнате, выходящее на площадку пожарной лестницы. Окно маленькое, а в подоконник вмонтирован ящик с цветами, уменьшающий размеры окна минимум на одну треть, оставляя для выхода пространство высотой в два фута. Мистер Шермен - настоящий великан, более шести футов роста и двухсот пятидесяти фунтов веса. Как мог прихрамывающий человек протащить бесчувственное тело мистера Шермена сквозь маленькое пространство окна? Перебросить его через плечо и перелезть самому? Такой абсурдный способ едва ли пришел бы преступнику в голову, а если бы пришел, то он быстро убедился бы в его неосуществимости. Остаются только два варианта. Первый - вылезти самому, оставив тело лежащим на ящике с цветами так, чтобы его можно было достать снаружи и вытянуть на площадку пожарной лестницы. Но преступник не прибег к этому методу - снег на площадке и под подоконником не выглядел так, будто на нем хотя бы частично лежало тяжелое тело. Второй способ - сначала перебросить за окно тело, а затем вылезти следом. Но против этого свидетельствуют те же факты - на снегу только следы ног.
- Не понимаю… - начал инспектор.
- Я тоже некоторое время не понимал, - прервал Эллери. Его лицо стало каменным. - Вывод бесспорен: бесчувственное тело вообще не вытаскивали из окна!
Джозеф Э. Шермен вскочил на ноги с хриплым воплем. По его грязным щекам текли слезы.
- Да! - крикнул он. - Я это сделал! Я все спланировал! Я написал все три записки! Я тайком в разное время принес в квартиру три пары ботинок и спрятал их там! В тот вечер, когда… когда я это сделал, я испачкал подошвы ботинок землей из ящика на окне. Я инсценировал собственное похищение и убил эту проклятую шлюху, потому что она высасывала из меня кровь! Она вынуждала меня развестись с Инид и жениться на ней, а я не мог об этом даже подумать! Я оказался в ловушке. Мое положение…
Миссис Шермен уставилась на мужа остекленелыми глазами умирающего животного.
- Но я ведь знала… - прошептала она.
Шермен стал спокойнее.
- А я знал, что ты знаешь, дорогая, - сказал он. - Но я обезумел.
В глазах инспектора мелькнула жалость.
- Уведи его, Томас, - негромко распорядился он.
- Очевидно, ты все понял прямо на месте преступления, - недовольно сказал инспектор Квин, когда малоприятные формальности в связи с заключением Шермена под стражу были выполнены.
Эллери печально покачал головой:
- Нет. Мои доказательства не были полными до тех пор, пока я не услышал от Шермена, что он находился в бессознательном состоянии. Поэтому я рекомендовал заплатить выкуп и вернуть похищенного. Я хотел выслушать его историю. Когда он сказал, что его в квартире усыпили хлороформом, дело для меня было раскрыто, так как я знал, что из этой комнаты бесчувственное тело не выносили и не вытаскивали через окно. Значит, Шермен лгал, говоря, что его усыпили. Иными словами, никакого похищения не было. А если так, то очевидно, что сам Шермен поскользнулся на полу и захромал, что он создал иллюзию своего похищения бандитами, попутно прикончившими Лили Дивайн, дабы скрыть то, что он сам ее убил. Шермен поскользнулся чисто случайно и, возможно, не осознавал, что оставленные им следы покажут признаки хромоты.
Некоторое время они сидели молча. Эллери курил, а инспектор смотрел в зарешеченное окно своего кабинета. Потом старик вздохнул:
- Мне жаль ее.
- Кого? - рассеянно спросил Эллери.
- Миссис Шермен.
Эллери пожал плечами:
- Ты всегда был сентиментален. Но возможно, самое замечательное в этом деле - его мораль.
- Мораль?
- Мораль, состоящая в том, что даже закоренелый преступник иногда говорит правду. Лили позвонила Макки, очевидно прося его надавить на Шермена, когда тот отказался жениться на ней. Макки задержался и угодил в руки полиции. Но он говорил сущую правду. Поэтому тебе стоит позвонить в следственный изолятор - о чем ты позабыл среди всех треволнений - и предоставить бедному Маку честно заслуженную свободу.
Невидимый влюбленный
Роджер Боуэн был высоким голубоглазым блондином тридцати лет. Он всегда был готов смеяться, говорил с гарвардским акцентом, часто пил коктейли, курил больше сигарет, чем было полезно для его здоровья, заботился о своей единственной родственнице, пожилой тете, живущей в Сан-Франциско главным образом на его щедроты, и читал равном количестве Сабатини и Шоу. Роджер был адвокатом в городе Корсика, штат Нью-Йорк, с населением в семьсот сорок пять человек, где он родился, воровал яблоки в саду старика Картера, плавал в Мейджор-Крике и ухаживал за Айрис Скотт на веранде танцевального зала под звуки оркестра.
Знакомые, составлявшие сто процентов населения Корсики, считали его "правильным парнем", в котором не было ничего от "чертова высоколобого". Для друзей, которые большей частью делили с ним обиталище - меблированные комнаты Майкла Скотта на Джесмин-стрит, - не было более доброго, веселого и безобидного парня на всем земном шаре.
В течение получаса с момента прибытия в Корсику из Нью-Йорка мистер Эллери Квин смог выяснить отношение корсиканцев к ставшему самым популярным жителю их города. Он узнал кое-что от мистера Крауса, бакалейщика с Мейн-стрит, от безымянного мальчишки, игравшего в шарики у здания окружного суда, от миссис Паркинс, жены корсиканского почтмейстера, а менее всего от самого Роджера Боуэна, казавшегося вполне достойным молодым человеком, хотя явно обиженным и озадаченным.
Когда Эллери Квин, выйдя из окружной тюрьмы, двинулся в направлении меблированных комнат и ближайших друзей Роджера Боуэна, ответственных за его спешное прибытие из Манхэттена, ему казалось в высшей степени странным, что подобный столп добродетелей должен лежать безутешным на койке в тусклой камере с зарешеченным окошком в ожидании суда по обвинению в убийстве первой степени.
- Неужели все так скверно? - осведомился Эллери, раскачиваясь в кресле-качалке на веранде с розовыми портьерами. - Судя по тому, что я слышал о молодом Боуэне…
Отец Энтони стиснул костлявые кулаки.
- Я сам крестил Роджера, - промолвил он дрожащим голосом. - Это невозможно, мистер Квин! Роджер поклялся мне, что не убивал Макгаверна. Я верю ему - он бы не стал мне лгать. И все же… Джон Грейем, лучший адвокат округа, который защищает Роджера, говорит, что с более тяжелыми обстоятельствами он еще не сталкивался.
- Парень и сам так считает, - проворчал Майкл Скотт, щелкая подтяжками на своей могучей груди. - Черт возьми, я бы этому не поверил, даже если бы Роджер признался! Прошу прощения, отец…
- Только глупец может говорить, что Роджер Боуэн застрелил этого черноволосого дьявола из Нью-Йорка, - фыркнула миссис Гэнди со своего инвалидного кресла. - Разумеется, Роджер был один в своей комнате ночью, когда это случилось. Человек имеет право лечь спать, верно? И каким образом там мог быть свидетель, мистер Квин? Бедный мальчик не настолько легкомысленный, как некоторые из моих знакомых.
- У него нет алиби, - вздохнул Эллери.