- Имелись и другие подтверждения. К примеру, звуки, издаваемые вашим "призраком". Судя по описанию, их вполне могла производить собака - фактически вы сами назвали их "нечеловеческими". Кажется, вы охарактеризовали их как "стоны, бормотания, царапанья". Собака, испытывающая боль или тревогу, могла скулить и тихо ворчать. А царапанье соответствовало вытертому ворсу на ковре. Я счел это многозначительным. - Эллери вздохнул. - Вспомните время, которое ваш призрак выбирал для посещения коттеджа. Вроде бы он никогда не появлялся, когда коттедж не был занят, хотя двуногий мародер избрал бы для визитов именно такую ситуацию. Почему же "призрак" приходил, только когда кто-нибудь был в коттедже? Айзек сказал мне, что в пустых коттеджах окна всегда держат закрытыми, но не запертыми. Человека не остановило бы закрытое и даже запертое окно. Это снова наводило на мысль о животном. Пес мог проникать внутрь, лишь когда коттедж был занят и его обитатели оставляли окно гостиной открытым.
- Ну и ну! - пробормотал капитан Хоузи.
- Имелись свидетельства, что в деле фигурировала одна ищейка - сука. Она прибыла сюда с Джиллеттом. Однако, когда чикагские детективы ворвались в коттедж и, не найдя там Джиллетта, решили, что он сбежал (на что и рассчитывал Баркер), они обнаружили косвенное доказательство (хотя сами этого не осознали) присутствия не одной, а двух собак. Ибо там была тяжелая двойная цепь. Почему двойная? Разве одной тяжелой цепи не было бы достаточно даже для самой крупной и сильной собаки? Это указывало на существование второй, живой собаки - на то, что Джиллетт держал двух собак, хотя никто не догадывался о второй; что, когда мисс Дженни попыталась заглянуть в его машину в гараже, в ней была еще одна собака, кроме той, которая едва не укусила ее за руку; что Джиллетт, опасаясь, как бы собаки не выдали его, увел их в коттедж и посадил на двойную цепь. Они были беспомощны, когда Баркер убивал Джиллетта. Должно быть, он ударил двух собак кочергой по голове, думая, что убил обеих. Рычание и лай заглушили гром и шум ливня, как и звуки молотка, которым Баркер заколачивал половицы. Очевидно, он оттащил трупы собак в лес, рассчитывая, что их гибель припишут Джиллетту. Но кобель не умер - он был всего лишь сильно оглушен. Вы видели ужасный рубец у него на голове, позволивший мне реконструировать действия Баркера в отношении собак. Кобель пришел в себя и ускользнул. Двойная цепь, ночная буря и рана поведали поразительную историю.
- Но почему… - начал Хеймен, вошедший в коттедж минуту назад.
Эллери пожал плечами:
- Здесь великое множество "почему". Рваная рана на горле Баркера выше яремной вены также подтверждала мою теорию о собаке. Это чисто собачий метод убийства. Но почему, спросил я себя, пес оставался поблизости, скрываясь в лесу и питаясь случайной добычей? Почему он возвращался в этот коттедж и царапал ковер? На это мог быть только один ответ. Под ковром, в этом месте, находилось что-то, что он любил. Не сука - она была мертва, и ее забрали оттуда. Значит, хозяин. Но его хозяином был Джиллетт. Возможно ли, что Джиллетт не спасся, а лежал под полом? В таком случае он был мертв. Представить остальное было нетрудно. Баркер хотел попасть именно в этот коттедж сегодня ночью. Он подошел к ковру и наклонился, чтобы поднять его. Наблюдающий за ним пес прыгнул в окно…
- Вы хотите сказать, что он узнал Баркера? - недоверчиво осведомился капитан Хоузи.
Эллери устало улыбнулся:
- Кто знает? Я не приписываю собакам человеческий интеллект, хотя иногда они совершают поразительные поступки. Если пес узнал Баркера, то в ночь убийства Джиллетта он, по-видимому, лежал обездвиженным от полученного удара, но не потерявшим сознание и видел, как Баркер прячет тело под полом коттеджа. А может, его просто возмутило, что чужая рука оскверняет могилу хозяина. В любом случае я знал, что Баркер убил Джиллетта, - соседство сундуков, содержащих образцы товара, с использованием негашеной извести было слишком многозначительным.
- Но почему Баркер вернулся на место преступления, мистер Квин? - спросила Дженни. - Это было глупо… мерзко… - Она вздрогнула.
- На это существует простой ответ. У меня есть идея…
Они находились в алькове, и Эллери шагнул в гостиную, где Бенсон и его люди сидели на корточках возле дыры в полу, орудуя в жутком месиве молотками и стамесками.
- Нашел! - крикнул Бенсон, вскакивая на ноги и бросая молоток. - Вы были правы, мистер Квин! - В его руке сверкал огромный неотшлифованный алмаз.
- Так я и думал, - кивнул Эллери. - Баркер мог вернуться только по одной причине, если тело было надежно спрятано, а Джиллетт считался живым, - ради добычи. Но он должен был забрать ее, убив Джиллетта. Значит, Баркер был одурачен - Джиллетт, гранильщик драгоценных камней, изготовил копию алмаза перед побегом из Чикаго, которую и украл Баркер. Когда он обнаружил свою ошибку, уехав отсюда в июле, было слишком поздно. Поэтому он дождался следующей командировки в Нью-Бедфорд, чтобы взломать пол. Вот почему он находился на вытертом участке ковра, когда пес прыгнул на него.
Последовала пауза, которую нарушила Дженни:
- По-моему, вы… это чудесно, мистер Квин. - Она погладила его по голове.
Эллери двинулся к двери.
- Чудесно? Помимо неортодоксальной личности убийцы, в этом деле есть только один чудесный момент, дорогая моя. Когда-нибудь я напишу монографию о феномене совпадения.
- Что вы имеете в виду? - осведомилась Дженни.
Эллери открыл дверь, жадно вдыхая свежий утренний воздух с его бодрящим запахом соли. На холодном черном небе виднелись первые полосы рассвета.
- Название гостиницы, - усмехнулся он.
Часы под стеклянным колпаком
Мистер Эллери Квин часто утверждал, что из сотен уголовных дел, в раскрытии которых он мог принимать участие, будучи сыном знаменитого инспектора Квина из нью-йоркского Главного полицейского управления, ни одно не предлагало более простого диагноза, чем то, которое он именовал "делом о часах под стеклянным колпаком". "Оно было настолько простым, - искренне говорил он, - что любой старшеклассник, обладающий элементарными познаниями в алгебре, решил бы его с такой же легкостью, как обычное уравнение". Его спрашивали, что, в таком случае, можно было ожидать от бедного необразованного детектива из регулярных полицейских сил, чьи познания в алгебре были менее чем элементарными, если бы он столкнулся с подобным "простым" делом. На это Эллери вполне серьезно отвечал: "Протест принят. Теперь резолюцию следует читать так: "Любой, обладающий здравым смыслом, мог бы раскрыть это преступление. Оно столь же элементарно, как дважды два".
"Резолюция" звучала несколько жестоко, учитывая, что среди тех, кто имел возможность и, безусловно, желание раскрыть упомянутое преступление, был отец мистера Эллери Квина, инспектор Квин - далеко не самый тупой из следователей. Но Эллери, несмотря на свой блистательный интеллект, иногда склонен путаться в определениях - его сверхъестественная способность к строгой логике куда выше здравого смысла обыкновенного человека. Последний никак не назвал бы элементарной проблему, в которой, в числе прочих, фигурировали следующие компоненты: пурпурный аметист, изрядно опустившийся эмигрант из царской России, серебряная чаша, игра в покер, пять панегириков по случаю дня рождения и, конечно, безобразный раннеамериканский реликт, именуемый "часами под стеклянным колпаком". Внешне этот перечень кажется фантастическим ночным кошмаром маньяка - любой человек, наделенный восхваляемым Эллери "здравым смыслом", сказал бы именно так. Однако, когда Эллери расположил все элементы в должном порядке и указал на "очевидный" ответ - с присущей ему почти монашеской интеллектуальной невинностью, как если бы каждый обладал его талантом проникновения сквозь пелену невероятных сложностей! - инспектор Квин, достойный сержант Вели и прочие, выражаясь фигурально, протерли глаза, настолько все оказалось ясным.
Как и любое убийство, это началось с трупа. Сверхъестественную атмосферу дела сразу ощутили те, кто стоял в пахнущем мускусом антикварном магазине Мартина Орра, глядя на то, что осталось от его хозяина. Инспектор Квин отказывался верить своему прославленному чутью, и причина была не в кровавой природе преступления, ибо он был знаком со сценами бойни не хуже мясника, и кровь давно перестала вызывать у него трепет. То, что маленькую лысую голову Мартина Орра, знаменитого антиквара с Пятой авеню, чье заведение было кладезем подлинных редкостей, превратили в безобразное месиво, было всего лишь деталью, тем более что орудие убийства - тяжелое пресс-папье, испачканное кровью, но тщательно вытертое с целью удаления отпечатков пальцев, - лежало неподалеку от тела. Нет, выпучить глаза заставляло не само убийство Орра, а то, что он, по-видимому, сделал, умирая на холодном цементном полу своего магазина уже после нападения.
Реконструкция событий, происшедших вслед за тем, как убийца Орра выбежал из лавки, оставив антиквара умирать, казалась не представляющей никакого труда. Получив удар по голове сзади в главной комнате своего заведения, Мартин Орр прополз шесть футов вдоль прилавка - об этом четко свидетельствовал кровавый след, - сверхчеловеческим усилием поднялся перед витриной с драгоценными и полудрагоценными камнями, разбил слабеющим кулаком тонкое стекло, пошарил среди драгоценностей, схватил большой аметист без оправы, снова упал на пол, сжимая камень в левой руке, затем прополз по касательной пять футов мимо стола с антикварными часами к каменному пьедесталу, опять встал и намеренно стащил с пьедестала находившийся на нем предмет - старинные часы под стеклянным колпаком, - которые свалились на пол рядом с ним, разбив хрупкую оболочку на тысячу кусков. После этого мистер Орр скончался, все еще держа аметист в левой руке и возложив окровавленную правую руку на часы, словно для благословения. Каким-то чудом часовой механизм не пострадал от падения - одной из причуд Мартина Орра было постоянно поддерживать на ходу все его великолепные часы, и до ушей окружавших труп антиквара в то пасмурное воскресное утро доносилось приятное тиканье часов, лишившихся стеклянного колпака.
Сверхъестественно? Скорее, происшедшее походило на чистое безумие.
- Против этого должен быть специальный закон, - проворчал сержант Вели.
* * *
Доктор Сэмюэль Праути, помощник главного медэксперта округа Нью-Йорк, поднялся, обследовав труп, и ткнул ногой в неподвижные ягодицы Мартина Орра - антиквар лежал лицом вниз.
- Старику было лет шестьдесят, - проворчал он, - но сил у него было побольше, чем у многих молодых. Поразительная выносливость! Старая обезьяна получила страшный удар по голове, но так цеплялась за жизнь, что смогла совершить тур по комнате! Такое удалось бы мало кому и помоложе!
- Ваш профессиональный восторг оставляет меня равнодушным, - сказал Эллери.
Джуна, цыганский мальчик на побегушках в доме Квинов, поднял его с теплой постели полчаса назад. Инспектор уже ушел, оставив для Эллери приглашение прийти на место происшествия, если он не возражает. Эллери редко возражал, когда речь шла о преступлении, но сейчас он не успел позавтракать и поэтому пребывал в дурном расположении духа. Прибыв на такси к лавке Мартина Орра, Эллери застал инспектора и сержанта Вели расспрашивающими убитую горем пожилую вдову антиквара и смертельно напуганного гиганта славянского происхождения, который представился на ломаном английском как "бывший князь Павел". Бывший князь оказался одним из бесчисленных кузенов Николая Романова; попавший в водоворот русской революции, он смог бежать из России и теперь вел не слишком роскошную жизнь в Нью-Йорке в качестве социальной диковинки. Дело происходило в 1926 году, когда русские эмигранты из царской семьи еще являлись новшеством в обители демократии. Как Эллери указывал значительно позже, был не только 1926 год, но воскресенье 7 марта 1926 года, хотя в тот момент казалось нелепым придавать значение точной дате.
- Кто обнаружил тело? - осведомился Эллери, попыхивая первой за день сигаретой.
- Его высочество, - отозвался сержант Вели, расправив колоссальные плечи, - и леди. Он был кем-то вроде герцога, и Орр использовал его в качестве приманки - выплачивал ему комиссионные за каждого клиента, которого тот приводил. Насколько я понял, приводил он их немало. Миссис Орр забеспокоилась, когда ее муженек не вернулся домой прошлой ночью после игры в покер…
- Игры в покер?
Мрачное лицо русского прояснилось.
- Да-да! Замечательная игра. Я научился ей в вашей удивительной стране. Мистер Орр, я и другие играли здесь каждую неделю…
Он бросил взгляд на труп, и на его лице вновь мелькнул страх.
- Прошлой ночью вы тоже играли? - резко спросил Эллери.
Русский молча кивнул.
- Мы разыскиваем всех игроков, - сказал инспектор Квин. - Вроде бы Орр, князь и еще четверо мужчин организовали нечто вроде клуба любителей покера, встречались каждым субботним вечером в задней комнате магазина Орра и играли допоздна. Мы обыскали комнату, но не нашли ничего, кроме карт и фишек. Когда Орр не вернулся домой, миссис Орр встревожилась и позвонила князю - он живет в маленьком отеле в районе сороковых улиц. Утром князь зашел за ней, они отправились сюда и обнаружили вот это… - Инспектор мрачно указал на труп Мартина Орра и на окружающие его осколки стекла. - Чистое безумие, верно?
Эллери посмотрел на миссис Орр - она прислонилась к прилавку с застывшим лицом, уставясь на тело мужа, как будто не верила своим глазам. Впрочем, смотреть было особенно не на что, так как доктор Праути накрыл тело листами воскресной газеты, и видна была только левая рука, все еще сжимающая аметист.
- Похоже на то, - сухо отозвался Эллери. - Полагаю, в задней комнате есть письменный стол, где Орр хранил свои бухгалтерские отчеты.
- Разумеется.
- На теле Орра были обнаружены какие-нибудь бумаги?
- Бумаги? - ошеломленно переспросил инспектор. - Нет.
- А карандаш или ручка?
- Тоже нет. Что ты имеешь в виду?
Прежде чем Эллери успел ответить, какой-то маленький старичок с лицом, похожим на сморщенный коричневый папирус, прошел, словно во сне, мимо детектива у парадной двери, посмотрел на труп и пятна крови, моргнул четыре раза и внезапно начал плакать. Его высохшее тело сотрясалось от рыданий.
- О, Сэм! - вскричала миссис Орр, выйдя из транса, обняла худые плечи вновь прибывшего и заплакала вместе с ним.
Эллери и инспектор обменялись взглядами, а сержант Вели с отвращением рыгнул. Потом инспектор схватил плачущего старика за руку и встряхнул его.
- Прекратите немедленно! - сердито сказал он. - Кто вы?
Человечек оторвал заплаканное лицо от плеча миссис Орр.
- С-Сэм М-Минго, - запинаясь, пролепетал он. - Ассистент мистера Орра. Кто… как… О, я не могу в это поверить! - И он вновь спрятал лицо на плече вдовы.
- Пускай выплачется, - пожал плечами инспектор. - Эллери, что ты об этом думаешь? Я в тупике.
Эллери красноречиво поднял брови. С улицы вошел детектив, ведя за собой бледного дрожащего мужчину.
- Это Арнолд Пайк, шеф. Вытащил его из кровати.
Пайк обладал мощным телосложением и агрессивно торчащим подбородком, но выглядел испуганным и ошарашенным. Не сводя глаз с бренных останков Мартина Орра, он машинально расстегивал и застегивал пальто.
- Насколько я понимаю, - заговорил инспектор, - вы и еще несколько человек прошлой ночью играли здесь в покер в задней комнате с участием самого Орра. В котором часу игра прекратилась?
- В половине первого. - В голосе Пайка слышалась пьяная дрожь.
- А началась?
- Около одиннадцати.
- Черт возьми, - пробормотал инспектор Квин. - Это игра не в покер, а в блошки… Кто убил Орра, мистер Пайк?
Арнолд Пайк оторвал взгляд от трупа.
- Господи, сэр, понятия не имею!
- Вот как? Вы все были друзьями?
- Да.
- Чем вы занимаетесь, мистер Пайк?
- Я биржевой маклер.
- Почему… - начал Эллери и тут же умолк.
Подталкиваемые двумя детективами, в лавку вошли трое мужчин - напуганных, демонстрирующих признаки насильственного пробуждения и быстрого одевания и тут же устремивших взгляд на прикрытое газетами тело на полу, струйки крови и осколки стекла. Подобно экс-князю Павлу, который стоял в нелепой позе, словно окаменев, троица казалась сраженной внезапным ударом.
Маленький толстячок с блестящими глазками пробормотал, что его зовут Стэнли Оксмен, что он ювелир и самый старый и близкий друг Мартина Орра. Это просто невероятно! Мартин убит! Нет, он не в состоянии предложить никаких объяснений. Возможно, Мартин был человеком со странностями, но, насколько ему, Оксмену, известно, у антиквара не было ни одного врага во всем мире и т. д. и т. п. Двое других стояли неподвижно, ожидая своей очереди.
Одним из них был худощавый субъект с фигурой бывшего атлета, но с небольшим брюшком и пожелтевшими глазами, свидетельствовавшими, что лучшие годы уже позади. Оксмен представил его как их общего друга, журналиста Лио Герни. Другим был Дж. Д. Винсент, как и Арнолд Пайк, зарабатывающий деньги на Уолл-стрит. Оксмен в неожиданном приливе разговорчивости, исподволь поощряемом инспектором, охарактеризовал его как "манипулятора". Винсент, коренастый мужчина с напряженным лицом игрока, выглядел лишившимся дара речи. Подобно Герни, он казался обрадованным тем, что Оксмен взял на себя роль представителя всей группы, и не отрывал взгляда от тела на цементном полу.
Эллери вздохнул, думая о теплой постели, подавил мятеж в оставшемся без завтрака желудке и приступил к работе, продолжая прислушиваться к резким вопросам инспектора и запинающимся ответам. Он направился по кровавому следу к атакованной Орром витрине с драгоценностями. Стекло было разбито, оставшиеся обломки обрамляли отверстие, внутри которого находилось более дюжины маленьких металлических лотков с черной бархатной подкладкой, лежащих в два ряда. Каждый содержал различные по цвету драгоценные и полудрагоценные камни. Особенно привлекали внимание два лотка в центре: на одном лежали отшлифованные камни красного, коричневого, желтого и зеленого цвета, а на другом - только полупрозрачные зеленоватые камни, покрытые мелкими красными пятнышками. Эллери отметил, что оба лотка располагались по прямой линии с тем местом, где рука Орра разбила витрину.
Он подошел к дрожащему маленькому ассистенту антиквара, Сэму Минго, который уже успокоился и стоял рядом с миссис Орр, вцепившись ей в руку, как ребенок.
- Минго, - обратился к нему Эллери. Бедняга вздрогнул и напрягся всем телом.