Джуди склонилась над столом, держа кий. Свет играл на ее волосах и губах.
- Десять шаров в крайнюю лузу! - объявила Джуди, загнав три шара в боковую, после чего отложила кий. - Ты слышал, что сказал доктор Фелл? Он так же помешался на Хансе Вагнере, как ты - на Джексоне Каменной Стене. Кто такой был этот Ханс Вагнер?
- Бейсбольный герой классического периода, когда при каждой подаче мяч не выбрасывали за пределы площадки, как делают игроки нынешнего поколения.
- О, бейсбол! Нудная игра, верно?
- Любительница крикета считает бейсбол нудным?
- Крикет должен быть медленным, а бейсбол - нет, но почему-то всегда оказывается таковым. Подающие тянут неизвестно сколько, прежде чем ударить, и путают всю игру. Расскажи поподробнее о Хансе Вагнере. Чем он прославился?
- Будучи в весьма солидном для спортсмена возрасте, Ханс, или Хонас, Вагнер все еще играл в команде питтсбургских "Пиратов" Помню, как еще мальчишкой я видел его, приземистого и кривоногого, во время матча "Пиратов" с "Гигантами". В лучшие дни он отличался невероятной быстротой - первым обегал все базы.
- Вы, американцы, всегда стараетесь все захватить первыми - даже эти самые "базы".
- Ради бога, заткнись! Это нелепое замечание даже не стоит комментариев. Джуди…
- Да?
- Ты обратила внимание на то, что сказал судья Каннингем?
- А что он сказал?
- Судья - мудрый старик. "Если я когда-нибудь видел влюбленную пару…" Знаешь, Джуди…
- Отойди от меня, скотина! Видеть тебя не могу!
- "Коль женщина в подобном настроении, возможно ли ухаживать за ней?"
- Это из какого места "Ромео и Джульетты"?
- Это вообще не из "Ромео и Джульетты", а из "Ричарда III".
- Ты разочаровываешь меня, Фил. Раз уж мы не можем отвлечься от Гражданской войны, не знаешь ли ты еще каких-нибудь стихотворений о Джексоне Каменной Стене? Или другом генерале, который был алкоголиком, вроде тебя?
- Генерал Шеридан не был алкоголиком, мадам. А в отношении меня это полная клевета.
- Как же ты назовешь свое поведение, когда мы жили вместе? Ты вечно напивался и щипал меня, да и сейчас не прочь заняться тем же!
- По-твоему, я был пьян, когда ущипнул тебя у витрины ювелирного магазина?
- Тон этой беседы становится все более возвышенным, - заметила Джуди, глядя в потолок. - Ее следовало бы записать на магнитофон и передать для использования адвокатам по бракоразводным делам. Ты стал просто невозможным! Если тебе необходимо все время кого-то щипать, лучше найми себе…
- Телефон, сэр! - прервала пожилая горничная, вошедшая с видом миротворца из Организации Объединенных Наций. - Телефон в холле!
- Судья Каннингем вышел в сад. Я приведу его.
- Но звонят не судье, а вам, сэр! Это миссис Лафарж - она очень возбуждена и говорит, что это важно.
Глава 13
ВЕЧЕРИНКА МАСОК
В холле, под портретом в полный рост Эдама Кейли в роли Гамлета, Нокс поднял трубку.
- Конни? Только не говори, что в театре произошло очередное несчастье!
- Нет-нет, ничего подобного! Ты хорошо меня слышишь?
- Слишком хорошо - можешь не кричать.
- Ничего подобного не случилось. Занавес опустили полчаса назад. Фил, ты никогда не слышал такой овации! Я даже не смогла сосчитать, сколько раз вызывали актеров! Энн Уинфилд просто засыпали цветами!
- Где ты сейчас, Конни?
- В таверне "Одинокое дерево". Я вынуждена кричать - разве ты не слышишь, какой здесь шум?
- Актеры отмечают успех?
- Актеры еще не прибыли - они поздравляют друг друга в театре. Это Джад и наши друзья из Ричбелла, Мамаронека, Фарли - отовсюду!
- Ну и что они делают?
- Ничего особенного. Сейчас начнут петь колледжские песни. Безобидное занятие, хотя и немного глуповатое для людей среднего и пожилого возраста. Я боюсь, как бы они не перешли от колледжских песен к чему-нибудь похуже. Фил, - взмолилась Конни, - не мог бы ты приехать прямо сейчас? Конечно, захвати с собой Джуди и обязательно судью Каннингема и доктора Фелла. Авторитет судьи сможет их пристыдить, если они начнут петь что-нибудь, о чем я даже подумать боюсь. Ты приедешь, Фил?
Он положил трубку и повернулся. В центре холла стояли Джуди, судья Каннингем и доктор Фелл.
- У Конни Лафарж слишком пронзительный голос, - заметил судья. - Но в ее словах немало здравого смысла. Я не возражаю принять участие в скромной вечеринке, если присутствующие будут держаться в рамках приличия. Вы согласны, доктор Фелл?
- Пожалуй. После беспокойных событий прошлой ночи и столь же беспокойных теорий, которые вы мне изложили, было бы полезно немного расслабиться.
- Как ты на это смотришь, Джуди? - спросил Нокс.
- Ну-у… - протянула Джуди. Быть может, она не могла видеть Нокса, но тем не менее подошла к нему и взяла его за руку.
- Carpe diem… - нараспев произнес доктор Фелл, вновь обретая свои нравоучительные манеры.
- …quam minimum credula postero, - закончил судья Каннингем. - Моя шляпа в стенном шкафу вместе с вашими накидкой, шляпой и тростью. Пожалуйста, следуйте за мной.
Древний "крайслер" хозяина дома стоял на подъездной аллее у боковой стены. Судья Каннингем быстро повел машину по Лоун-Три-роуд; Джуди и Нокс сидели рядом с ним, а доктор Фелл занимал большую часть заднего сиденья.
- Вы знакомы с американскими колледжскими песнями, сэр? - спросил судья, обернувшись.
- С некоторыми из них - к сожалению.
- Боюсь, что это однажды привело к моему падению.
- Каким образом?
- Инцидент произошел несколько лет назад, - ответил доктор Фелл, - в привилегированной школе на Востоке страны. Я читал лекцию в Мемориальном зале - великолепном помещении с органом и картинами художника Уайета, изображающими эпизоды американской истории. Примерно три четверти часа я пытался развлечь мальчиков анекдотами, которые был в состоянии припомнить. Потом мне пришлось выслушать импровизированный концерт, данный учителями и учениками и состоящий из пения под орган упомянутых вами колледжских песен. Одна из них была про лорда Джеффри Эмхерста, солдата короля, который прибыл из-за моря воевать с французами и индейцами и задал им жару.
- Да, это известная песня.
- После этого в учительском клубе у меня были неприятности. Когда я вежливо заметил, что генерала, о котором шла речь, в Англии помнят благодаря его неспособности справиться с индейцами и что нельзя именовать первого барона Эмхерста лордом Джеффри Эмхерстом, на меня обрушился водопад презрения и насмешек за очернение памяти достойного джентльмена и излишний педантизм в отношении титулов. А потом я узнал от главы факультета английского языка и другие песни, которые обычно не поют на публике.
- Будем надеяться, - заметил судья Каннингем, - что вам не представится возможность услышать их сегодня вечером.
Мимо проносились витрины магазинов Ричбелл-авеню. Судья лихо затормозил у таверны "Одинокое дерево".
Через открытые, хотя и зашторенные окна на улицу доносилось пение под рояль, отличающееся такой торжественностью, словно это исполнялся гимн. Вопреки опасениям доктора Фелла, текст гласил об улыбающихся с небес звездах.
Открыв перед Джуди входную дверь, Нокс следом за ней двинулся по коридору. Справа находились два обеденных зала, слева - два бара. В каждом зале также имелся бар с длинной стойкой и большой рояль. В отделанных красным деревом тусклых помещениях, насыщенных парами алкоголя, сидели группы мужчин и женщин. Все были хорошо одеты.
Пробившись к стойке, Нокс заказал виски с содовой для Джуди, бренди для судьи Каннингема и пиво для себя и доктора Фелла. Доставив поднос с напитками к столику, где сидели его компаньоны, он заметил явно озабоченную Конни Лафарж.
- Что тебе принести, Конни?
- Спасибо, ничего. Я уже выпила достаточно. Видишь, что творится?
Она указала на рояль, вокруг которого собралась группа мужчин солидного вида и возраста. Один из них - Конин сказала, что он адвокат, но не помнила его имени - сидел на табурете, положив руки на клавиши. Остальные выжидающе склонили к нему головы. В обоих залах воцарилось молчание, хотя было видно, что в другом зале еще одна группа мужчин тоже собирается у рояля. В первом зале послышалось энергичное и увлеченное пение:
Хоть Йель фиалку всегда предпочтет.
А многие в Гарварде - розу.
Нам лилия белая так же идет,
Как маю - весенние грезы.
Внезапно в соседней комнате загремело фортепиано, и мужской хор грянул в ответ:
Слава йельскому Бульдогу и сегодня, и всегда.
Наша дружная команда не сдастся никогда!
- Отлично! - одобрил доктор Фелл сквозь ресторанный рев и гром аплодисментов. - Надо запомнить эту песню. Ваше здоровье, джентльмены! - Он поднял кружку пива.
- Судья Каннингем, неужели вы не собираетесь вмешаться? - воскликнула Конни.
- Вмешаться, мадам?
- Да! К Джаду обращаться бесполезно - он поет во главе выпускников Йеля.
- Но почему я должен вмешиваться? Хотя в некотором отношении вы, конечно, правы. Я сам учился в Корнелле, и зрелище почтенных граждан, ведущих себя как подростки, вызывает у меня определенное сомнение. Однако они не нарушают порядок.
- Но что будет потом?
- Откровенно говоря, мадам, меня это тоже начинает интересовать. Вы слушаете, доктор Фелл?
- Я весь внимание.
- Посмотрите в соседний зал. Тот человек с аккордеоном - Сэм Дженкинс, наш достопочтенный мэр.
- Пучеглазый джентльмен с аккордеоном - мэр Ричбелла?
- Да. Я отлично знаю его альма-матер и его дружков. Готов держать пари, что следующим номером они исполнят "Гарвард уже был Гарвардом, когда Бульдог еще был щенком".
Доктор Фелл обнаружил признаки тревоги.
- Мне известна эта песня, - заявил он, - и должен признать, что в ней отсутствует свойственное Новой Англии гостеприимство. Нас не могут вышвырнуть отсюда? Или отправить в место, вульгарно именуемое каталажкой?
- Нет, если только Йель не бросит вызов Гарварду или наоборот. Я уже говорил вам, Филип, что ричбеллская полиция чересчур покладиста. Тем не менее мне бы хотелось, чтобы здесь присутствовал лейтенант Спинелли, который мог бы сдержать страсти.
- Он сейчас в театре и сказал, что собирается там остаться! - воскликнула Конни. - Фил, сходи в театр и приведи лейтенанта!
- Слушай, Конни, зачем тебе понадобились копы? Ты ведь не хочешь, чтобы Джад оказался в тюрьме?
- Я не хочу, чтобы вообще кто-нибудь там оказался! - Конни была на грани истерики. - К тому же они вряд ли арестуют мэра! Я просто хочу, чтобы все вели себя пристойно. Лейтенант Спинелли сможет за ними присмотреть. Пожалуйста, Фил! Неужели ты не сделаешь такого пустяка для той, которая тебя так любила и все еще…
- Ты хочешь, чтобы я привел Спинелли?
- Ради бога!
- Уверен, что мое присутствие, - заявил судья Каннингем, - служит достаточной гарантией от каких-либо неподобающих инцидентов. Настоящая беда в том, что эти парни не умеют петь - не знают, как пользоваться своими голосами. Все же, если миссис Лафарж будет чувствовать себя счастливее, Фил, вам лучше пойти в театр.
Нокс посмотрел на Джуди, потягивающую виски с содовой:
- Что ты об этом думаешь?
- К-конечно, с моей стороны так говорить жестоко, но мне все это нравится. Я п-почти хочу, чтобы произошло что-нибудь ужасное. Очевидно, меня испортило общение с тобой.
- Так я и думал. А знаешь, ты обманщица.
- Что ты имеешь в виду?
- Только то, что сказал, но сейчас не время объяснять. Пойду за gendarmerie.
- Фил, что за песню они собираются петь?
- Сейчас услышишь. Следи за человеком с аккордеоном. Нокс направился по коридору к выходу. Аккордеон издал пробное блеяние. Наступило почтительное молчание, которое сменилось пением двух мужских голосов:
Гарвард уже был Гарвардом,
Когда Бульдог еще был щенком.
И Гарвард останется Гарвардом,
Когда Бульдога засыплют песком…
Нокс слышал продолжение по пути от таверны к театру. По окончании песни раздались громкие вопли. Подумав, что он уже вышел из возраста, когда такие шутки его забавляли, Нокс ускорил шаг.
В вестибюле театра было темно. Фойе пребывало в таком же полумраке, как вчера. Нокс шел через фойе, думая, где искать лейтенанта Спинелли, когда ему в голову пришла новая мысль.
Ситуация в таверне предполагала возможность беспорядков. Не грозит ли опасность Джуди?
По всей вероятности, нет, но рисковать было нельзя. Нокс уже повернулся, чтобы бежать назад, когда нечто похожее на беспорядки началось в самом театре.
На правую лестницу в бельэтаж упал луч света, когда наверху внезапно открыли дверь кабинета. Дверь снова захлопнулась, и послышались возбужденные голоса:
- Хватайте его!
- Уже схватили - больше он не будет шутки шутить!
- Лучше вздуть его хорошенько, чтобы запомнил!
- Зачем? Просто нужно последить, чтобы он не ускользнул. Что нам делать с этим типом, лейтенант?
Нокс устремился наверх.
- Лейтенант Спинелли! - крикнул он.
Последовала пауза. Затем дверь кабинета открылась опять. В проеме возникла итальянская физиономия лейтенанта, выражение которой было весьма далеко от обычного добродушия.
- В чем дело?
Нокс поднялся еще на несколько ступенек, чтобы на него падал свет.
- Не могли бы вы на минуту спуститься, лейтенант?
- Мог бы. Но лучше скажите это оттуда!
- Что сказать?
- То, зачем пришли! Что я не смог предотвратить убийство и свалял дурака с Лэрри Портером? Все это говорят, так почему бы не сказать и вам?
- Но я пришел вовсе не для этого!
- А для чего? Вы с доктором Феллом были у судьи Каннингема?
- Да, были. А потом отправились в "Одинокое дерево". Сейчас там распевают колледжские песни, и судья считает, что вам лучше прийти туда и последить, как бы чего не вышло.
- Вышло и так более чем достаточно. Сейчас иду.
Лейтенант закрыл за собой дверь и спустился по лестнице вместе с Ноксом.
- Если доктор Фелл в таверне, я хочу повидать его как можно скорее. Надеюсь, с нашим теперешним "клиентом" я не свалял дурака?
- С клиентом?
- Мы сцапали Усталого Уилли. Он был в театре прошлой ночью - по крайней мере, по его словам. Если это не пьяный бред, то самая удивительная история, какую мы до сих пор слышали!
- Тогда пошли!
- Сначала я должен поговорить кое с кем в уборных. Ждите тут.
- Стоит ли вам подниматься в уборные, лейтенант? Так или иначе, актеры придут в таверну. Если они хотят выпить…
- Выпить! Чего-чего, а выпивки у них предостаточно и здесь! После спектакля практически каждый послал за бутылкой. Мне нужно за кулисы - я все еще на службе. А вы возвращайтесь в таверну и скажите, что я сейчас приду.
- Пожалуй, так будет лучше. Там Джуди, и я беспокоюсь…
Но беспокоиться было не о чем. Когда Нокс добрался до дверей "Одинокого дерева" и глянул на часы, то понял, что отсутствовал всего пять минут.
Количество народу в залах уменьшилось, а у роялей никого не было. У Нокса сложилось впечатление, что кризис миновал и обстановка разрядилась.
Его компаньоны, за исключением судьи Каннингема, все еще находились у столика возле бара. Сначала Нокс подумал, что у Джуди приступ боли. Она уже допила виски с содовой и стояла около столика, прижав руки к животу и раскачиваясь взад-вперед. Потом он понял, что она с трудом сдерживает смех. Такое же выражение было на лицах окружающих, включая доктора Фелла.
- В чем дело, Джуди?
- Со мной все в полном порядке!
- Честно говоря, дорогая, это выглядит не так уж забавно! В таком истерическом состоянии я тебя не видел со времен концерта Би-би-си для военных моряков в Альберт-Холле в 44-м году, когда Сильвия Одди потеряла панталоны, стоя у микрофона и исполняя "Поверь мне, если молодости чары".
- Я не с-смеялась, когда бедняжка Сильвия п-потеря-ла панталоны!
- Конечно нет - ты пришла в ужас! Только мне почему-то пришлось поднимать тебя с пола, где ты каталась в судорогах. Что здесь произошло? Неужели Йель и Гарвард все-таки сцепились?
- Нет, ничего подобного. Когда ты ушел, Фил, йельская компания отошла от рояля. Впрочем, ты вряд ли это заметил.
- Да, у меня голова была занята другим. Однако позволь напомнить тебе правило, которое раньше было нерушимым. Не знаю, насколько оно соблюдается теперь. В мое время люди, говоря о своей альма-матер, упоминали не университет или колледж, а город, где он находится. Выпускники Йеля называли Нью-Хейвен, а окончившие Гарвард - Кембридж, что вводило в заблуждение приехавших в Штаты британцев. Но принстонцы оказывались в тупике, так как город и университет назывались одинаково.
- А ты учился в каком университете, Фил?
- В Корнелле, как и судья Каннингем. Кстати, где он?
- Это я и пыталась тебе сказать, когда ты стал вспоминать моих подруг, теряющих панталоны. Скажи, Фил, здесь есть квакерский колледж под названием Хэверфорд?