– Тут надо всё выяснить сначала, – Олег Петрович входил в привычную роль. – Если он был связан с боевиками, то ясно, куда шли деньги, что он зарабатывал здесь.
– И куда сейчас идут! – поддержал Тимофей. – И зачем ему такие площади для складов понадобились!
– Ну, не будем прежде времени делать выводы. Может, обыкновенный торгаш, не более.
– Да, казалось, война – где-то там, – заметила Мария. – А она и здесь, и всех касается.
– Но мы не дадим ей испортить наш праздник! – поднялся Олег Петрович. – Господа, я хочу вам сообщить нечто… – он заговорщически переглянулся с Марией. – Дело в том, что… Словом, я женюсь на Марии!
– А я выхожу замуж за Олега! – воскликнула та.
– Ура-а-а! – радостно взревел Тимофей, отчего немудрёная люстра над столом закачалась, а Бим прижался к полу у ног хозяина.
После дружеских поздравлений, предварительных планов на торжество в честь такого события стали расходиться.
Сергей, превозмогая робость, подошёл к Лене:
– Может, немного прогуляемся? Ещё не поздно, и вечер, кажется, хороший.
Лена по привычке глянула на деда и, встретив согласие в глазах, прошла в переднюю. Сергей помог ей надеть плащ, и они вышли.
Вечер был и впрямь хорош, но достаточно свеж. Выпавший утром снег так и не растаял. Сергей предложил зайти в кафе неподалёку.
– Выпьем по чашке кофе, хорошо? И не озябнем.
Лена согласилась и тут. Она поняла, что Сергей не только ничем её не обидит, но и другим не позволит.
И вдруг откуда-то из темноты перед ними выросла фигура Павла. Его колючие глаза пронзили, казалось, насквозь.
– Здравствуйте, Лена.
– Да, Павел, добрый вечер. Познакомьтесь, это Сергей, сын Ивана Петровича, близкого друга отца. Мы сейчас у них собирались. Хотите пойти с нами в кафе?
– Да, конечно… Впрочем, нет, дела ждут, – и Павел, не попрощавшись, так же неожиданно исчез, как и появился. Он почувствовал, как знакомая чёрная злость берёт его за горло…
А в это время в квартире Ивана Петровича звучали такие долгожданные для него стихи:
Нет, не кокетством, не духами,
Не звоном ярких кастаньет, -
Я вас заворожу стихами,
Хотите этого иль нет.
И вы опять душой вспоёте,
И затуманятся глаза,
А хоть куда за мной пойдёте, -
Вам будет музыкой гроза.
И будет вам легко и просто
Расстаться с прозою земной,
И будут вам послушны звёзды,
Пока вы будете со мной…
ВООРУЖЕН И ОПАСЕН
– Ну что, Павел, долго будешь со мной в прятки играть? – Хабит, развалясь в кресле, сверлил глазами подчинённого.
Павел впервые так вот, глаза в глаза, стоял перед своим шефом. Он и не ожидал – в старом двухэтажном доме, обшарпанном снаружи, – увидеть такой комфорт, такую красоту. Стены в коврах, на которых сияло старинное оружие, в том числе сабли и ножи. И всё это удивительно гармонировало с мебелью, современной и удобной. "Похоже, на заказ делали", – мелькнуло в голове Павла, хотя совсем не это было важным для него. Он понимал, что не просто так его сюда привели, и первый же вопрос хозяина не обещал ничего хорошего.
– В какие прятки, Хабит? – Павел даже попытался сделать удивлённые глаза.
– Ладно, со мной играть не надо. Мне наплевать, где ты взял чужие документы и почему, мне нужна твоя помощь.
Павел замер. Вот это почище КГБ будет! Он невольно почти с восхищением глянул на хозяина.
– А ты как думал! Работы много, вот и стал гением, – удовлетворённо подтвердил тот. – Мне рисковать нельзя, слишком многое ставится на карту… Да ты садись и не дрожи, я ничего пока против тебя не имею. Наоборот, с делом справляешься, перебоев с вином нет, все торговые точки работают как надо.
Павел впервые имел возможность хорошо рассмотреть хозяина. Барские замашки не могли не сказаться, и потому в чём-то Хабит походил на бая: отъевшегося, вальяжного, хорошо ухоженного. Но высокий рост, резкие скулы и пронзающие глаза не только скрашивали полноту и барственность, но и предупреждали любого: не шути!
– Зачем позвали?
– Да ты не напрягайся, дело-то плёвое. Припугнуть надо кое-кого. А ты с ним чуть ли не в соседях. Чуешь, о ком речь?
– Да пока нет.
– Чуешь, чуешь! Как зверь, охотишься за его внучкой. Вот видишь, я всё знаю.
– А что случилось-то? – Павел поневоле оттягивал ответ.
– А случилось то, что одна пенсионерская компания во главе с этим самым Олегом Петровичем задумала отобрать у меня сотни метров складских помещений! Я уже и потратился на кого надо в городе, а они – тут как тут. И уже общественность поднимают! Центр труда им, видите ли, понадобился! Собрали всю шваль микрорайона и обрадовали: "Будет вам и белка, будет и свисток!" Чё удивляешься? Я ведь учился в России! Не из последних был… А мне этот громадный подвал позарез нужен, понимаешь? Хотя, впрочем, это уже не твоя забота. Парень ты смышлёный, собранный… Ну, а для верности – вот тебе игрушка, – Хабит достал из ящика стола пистолет, толкнул его по гладкому столу к Павлу…
Тот молчал. Он понимал, что эта минута повернёт его судьбу круто, так круто, что потом и костей можно не собрать.
Хабит помолчал тоже из приличия, потом встал и, пронзая Павла почти стальным взглядом, скомандовал:
– Забирай это! На задание даю две недели. Так что – или пан, или пропал. Или будешь мне братом пo делу, или врагом. А с последними у меня разговор короткий… Всё. Некогда мне.
В дверях появились два откормленных бугая. Павел, почти обжигаясь, сунул пистолет в кожаную сумку, что носил на плече…
Был выходной, и он зашёл в пивной бар. Надо было снять напряжение, что стиснуло голову. Он не сомневался уже, что за ним следят. Но сейчас ему было не до этого. И вдруг через стеклянную стену бара он увидел Лену и Сергея, направлявшихся к "Фрегату". Он проследил за ними. Наверное, идут к ней. Олег Петрович на занятиях, а она… И, хотя он ничуть не сомневался в порядочности Лены (одно воспитание чего стоит!), но от этого легче не стало. Правда, разговор с Хабитом отошёл в сторону, и в голове, наконец, что-то отпустило. Да и пиво никак помогло… Но знакомая чёрная злость снова подкатывала к сердцу.
Он просидел в баре до вечера, пока не увидел выходящего Сергея. Тому, похоже, хотелось прогуляться. И, судя по походке, настроение у него было хоть куда.
– Что ж, погуляем вместе! – вслух сказал Павел и вышел из бара. За углом, в темноте, зачем-то переложил пистолет в широкий карман плаща, убедившись, что тот заряжен.
"Вот тебе и смышлёный, вот тебе и собранный", – вспомнил он встречу с хозяином и почти зло рассмеялся, чувствуя, как огонь разливается в груди, захватывает голову… И тяжёлый, с угрозами, разговор с Хабитом, и непонятная самому страсть к Елене, и враждебное чувство к Сергею – всё это подходило к критической массе и грозило взорваться. Он догнал Сергея на пустующей дорожке парка и схватил за плечо.
Сергей обернулся, узнал. Взгляды их встретились. Павел не ожидал увидеть и почувствовать пока ещё немой, но вполне определённый отпор. Однако пламени, переполнявшему его, надо было вырваться, и он первым, не говоря ни слова, ударил Сергея. Но армейская выучка пришла к тому на помощь, и левой здоровой рукой он успел крепко садануть соперника в живот. Павел скрючился, но только на миг и тут же выхватил из кармана оружие.
– Оставь Лену, понял? Не про тебя она. Со мной шутки плохи, – и пошёл прочь.
"А ведь я мог его убить. И что? Загудел бы в тюрягу. А для неё нашёлся бы другой парень. И, самое главное, оттуда я бы не отомстил бывшему секретарю обкома! Да, не случись того выстрела на охоте, сидел бы сейчас в тёплой избе, распивал чаи, а за окном гуляли бы заповедные лоси… Какую жизнь потерял!" – чуть не заскулил Павел.
А впереди показалась худощавая фигура Олега Петровича, возвращавшегося из института.
"А вот и он! И никого кругом. И оружие наготове. И – сразу убить двух зайцев: отстанет Хабит, и свершится, наконец, эта месть, что не дает мне дышать уже несколько лет!.."
– Ну же! – почти крикнул он себе.
– А-а, Павел Евгеньевич! – Олег Петрович, похоже, не чувствовал даже тревоги. Любовь к Марии целиком заполнила его душу и отодвинула в сторону подозрения насчёт соседа. Стыдно сказать, он даже в милиции не был, чтобы узнать о нем подробней! Всё это пронеслось в голове Олега Петровича, но он уже замедлил шаг и ждал ответной реакции.
Их глаза встретились, и… Павел не смог сделать того, что было так для него необходимо. Как будто кто держал его руку мёртвой хваткой.
– Здравствуйте, – бросил он в ответ и прошёл мимо.
НА ПЕРЕКРЕСТКАХ СУДЬБЫ
– Ну, что, сдрейфил? – на другом конце сквера встретил его один из "бугаев". – Придётся доложить…
Павел схватил его за ворот куртки, приблизил свои колючие глаза:
– Значит, так. Слушай и запоминай. Если ещё увижу тебя или другого "братца" на дороге своей, – разряжу эту игрушку с пулей, и никакой Хабит не оживит. Понял? У меня две недели, и в надсмотрщиках я не нуждаюсь. Так и передай хозяину.
А в это время Сергей зашёл в тот самый бар и с той же целью, что ранее Павел. И у него в голове многое перемешалось. Взял кружку пива, сел за дальний столик. Надо было как-то разобраться со всем, что обрушилось на него. С одной стороны, обретение отца, искренно любящего, будто свалило гору с плеч. Душа оттаяла, а знакомство с Леной, увлечение ею – подняло саму жизнь круто вверх и к солнцу. С другой стороны, он мало верил во взаимность Лены, даже будущую. Она была словно из другого мира: красивая, светлая, умная. И, наконец, то, что повергло его в ужас своей неожиданностью и жестокостью: эта встреча в парке с Павлом. Он снова так близко увидел оружие, почувствовал леденящий холод страха, хотя даже себе не признался бы в этом, – не то, что сопернику. Но и хорошо знал одно: на этот раз с ним никто не поступит, как в Чечне. Ещё одного унижения над собой, в какой бы то ни было форме, он не допустит.
– Извините, можно присесть?
Сергей поднял глаза. Перед ним стояла молодая девушка в форме официантки. Он кивнул и снова принялся за пиво.
– Вы – Сергей? – большие тёмные глаза смотрели не мигая, и он уже внимательнее глянул на незнакомку.
– Боже мой, – пробормотал Сергей и склонился к кружке. Эта была она, та чеченка, что, по-видимому, спасла ему жизнь. На которой он отказался жениться.
"Час от часу не легче", – подумал Сергей про себя и, не зная, что делать, заспешил к дверям, буркнув что-то вроде "Всего хорошего". И вдруг вернулся, тихо спросил: – Хабит – кто тебе?
– Двоюродный дядя. Ты не беспокойся, я ничего не скажу, только ты приходи сюда, ладно? Хотя бы иногда…
Сергей вышел на улицу, подставил голову холодному ветру. Он понял, что судьба дала ему только передышку, короткую и прекрасную… Но на этот раз рядом с ним – отец, а это такая поддержка! И Хабиту на этот раз форы не будет, и спуску тоже. "Иначе грош нам всем цена", – решил Сергей и немного успокоился. И даже Павел с его нешуточным предупреждением уже не казался таким опасным.
В то же время Иван Петрович пил чай на кухне у Изольды.
Как-то так получилось, что всё решилось само собой, без долгих предисловий и сомнений. Экстремальная ситуация, в которую попал Иван Петрович после выстрела на даче Марии, быстрее и резче, чем в обычной обстановке, расставила все точки над "и". Изольда буквально спасла его своей заботой и горячим участием во всём, что касалось его и Сергея. Благодаря знакомству с мэром города она добилась разрешения часто бывать у Сергея, добывала где-то редкие лекарства, в результате сын выписался раньше положенного срока.
– Эту квартиру мы отдадим Сергею, – продолжила разговор Изольда. – Она небольшая, но уютная, правда? А в твоей двухкомнатной поселимся сами, да?
Иван Петрович, кивнув, взял её руки в свои.
– Давай помолчим, – поняла его Изольда.
Иван Петрович подвинул стул и обнял будущую жену за плечи.
– Я очень рад, что Сергей нас понимает. Да и как не понять родного отца! Кто может устоять перед такой женщиной, такой актрисой! Кстати, а не… вспомнишь… что-нибудь о любви?… Я так люблю тебя слушать!
Изольда встала, отошла к окну, чуть задумалась, а потом с еле заметной улыбкой прочитала:
Что-то много в глазах твоих грусти,
Что-то много речей о земном…
Подарю тебе вечер июльский
С колдовскою звездой за окном.Мы ожившие души уважим,
И задышат сердца горячо…
Ничего мы с тобою не скажем,
Не попросим судьбу ни о чём.И проследуют в памяти были,
И проснётся дремавший ручей…
До чего же мы глупые были,
Сколько предано дней и ночей!Пусть приёмник вещает о чём-то,
Это всё ни к чему, не для нас.
Я твою поседевшую чёлку
Отведу от сияющих глаз…Здравствуй, нежности синее море!
Закачает хмельная волна,
И луна деликатная вскоре
Отплывёт от большого окна…
…И только Павлу, как зверю в норе, не на кого и не на что было надеяться. Злоба, жажда мести – плохая опора. Он понял это, когда не смог выстрелить в Олега Петровича. Павел смотрел на портрет Лены, продолжая эту горько-сладкую пытку. Горькую, потому что хорошо знал о своём пороке, о том, что только насилие помогало ему в минуты близости с женщиной, и сладкую, потому что видеть это совершенное создание природы, жить по-соседству с ней, разговаривать и даже прикасаться, – большего счастья он в жизни не знал. Не потому ли не поднялась рука на её деда? Но стоило вспомнить о Сергее, как нечто первобытное и жестокое просыпалось в нём снова… А перед глазами уже стоял Хабит – с его силой, властью и коварством. И с заданием, которое, похоже, Павлу не по зубам… Но это не значит, что он сдастся!.. И, приняв это главное решение, он опорожнил оставшиеся полбутылки и бухнулся на диван…
А в это время Тимофей гонял внуков по квартире. Шума было куда больше от него самого. И не поймёшь, где игра, а где дедовская "учёба".
– Я тебе покажу, как мухлевать! Ставь шашку на место! – командовал он Славке, продолжая играть в прятки с младшим, Ромкой.
– Деда, ay! – кричал малыш из-под бабушкиной юбки, та хохотала, "выдавая" внука и веселя ещё больше деда.
– Мошенник, куда дел дамку? – и Славка получал очередной подзатыльник и смеялся тоже, и эта "свистопляска" продолжалась до тех пор, пока все не падали в изнеможении…
– Всё, Славка, пошли чистить картошку, скоро мать с отцом придут, – командовал Тимофей. – А ты, Роман, собери игрушки, приведи в порядок своё хозяйство, а то…
– А то что? – тревожился внук.
– А дед ещё не придумал!.. – кричал Славка уже из кухни…
НАЗАД ХОДА НЕТ
Подходил к концу данный "кардиналом" срок, а неудачи продолжали преследовать Хабита. Москва только тянула из него жилы, а помогать не собиралась. Серьёзный налоговый долг покрывать было нечем. Значит, надо тянуть на себя одеяло здесь. И он попросил о встрече Главу города.
– Глеб Глебович, не хотел вас беспокоить, но Пётр Петрович явно зарвался… – осушив по рюмке хорошего коньяка, Хабит и Глава города приступили, как сейчас говорят, к деловому обеду.
Глава молчал. Он уже слышал о страстях, "гулявших" на комиссии, и знал, зачем Хабит пригласил его в свой лучший ресторан, в отдельный уютный его уголок, где была дорогая дубовая отделка стен и загадочно сияли светильники… "Эх, не с тобой бы здесь сидеть, Хабит Имранович! – подумал Глава и вспомнил про Изольду. – Вот бы с кем снова побыть!.. Господи, какие глаза, какой шарм! – и Глеб Глебович чуть не застонал от досады и обиды на судьбу. – А тут вот… разбирайся с этим ожиревшим бандюгой…"
– Глеб Глебович, извините… – напомнил о себе Хабит.
– Ножом и вилкой роем себе могилку, – криво улыбаясь, вернулся к действительности мэр.
– Глеб Глебович, у вас все… дома? – почти с тревогой спросил Хабит.
– Да, да, я кое-что знаю, – "врубился" наконец-то мэр. – В трудное вы попали положение, однако. Надо как-то из него выбираться. "Кардинал" наш не зря это имя носит. За ним – целая комиссия, всех не приструнишь, как говорится…
– Но дело всё в нём! И я не сомневаюсь, что остальные, извините, вроде бесплатного приложения… – Хабит начинал терять терпение.
– Ну, зачем же так… – Глеб Глебович аккуратно дотронулся салфеткой до шикарных, чёрных и мягких усов, что сводили с ума не только секретарш. Поговаривали, что в роду у Главы были князья. Так или нет, но что-то изысканное и галантное явно проглядывало на ещё моложавом его лице. А за глубокие карие глаза ещё в школе его дразнили девчонкой.
– Так что же, Глеб Глебович? – уже поневоле раздражённо повысил голос Хабит. – Я не хочу напоминать вам, благодаря кому вы стали Главой…
– Меня народ избрал! – парировал Глава. – Всех не купишь, не правда ли?
– Но вы к таким принципиальным не относитесь, – гнул своё Хабит, впиваясь острыми глазами в собеседника, отчего у того прошёл по спине неприятный холодок. – Поймите, не смогу я сейчас расплатиться с налогами!
– Я бы рад помочь, но вы же знаете нашего "Кардинала": скала, и только!
"Трусишь, зараза, вот что", – подумал Хабит и бросил последний аргумент:
– На носу новые выборы, и мои ребята уже работают над стратегией… Или передумали баллотироваться?
– Да нет, назад уже, как говорится, хода нет.
– Хорошо, я беру "кардинала" на себя. Только вы не мешайте, договорились?… Что делать, такова жизнь: одни носят пианино, другие играют на нём… Кстати, говорят, у Петра Петровича растёт талантливый сын?…
– Да, собирается поступать в консерваторию…
– Пианист?
– Ну, да. А к чему вы это?
– Да так, из любопытства, – и глянул на часы. – Да у вас уже и обед кончился!
– Да-да, пора в кабинет… Между прочим, что хочу сказать… Сейчас все обернулись лицом к церкви, и, если бы вы… помогли…ну, хотя бы как-то, – это не осталось бы незамеченным… Конечно, я бы организовал прессу. Мне кажется, сейчас это был бы хороший ход…
– А ты иногда… словом, дело говоришь! Я не против. Тем более, это на руку и тебе, не правда ли?… Да, кстати. Мне очень нужны деньги сейчас, ты знаешь. А я слышал, что ты обхаживаешь артистку нашу… Имя ещё такое… красивое…Ну, напомни!
Глеб Глебович нехотя подсказал:
– Изольда.
Хабит оживился.
– Вот-вот! Поговори-ка с ней, что я даю ей надёжную крышу в виде охраны (сам понимаешь, красивая женщина и прочее), а она мне отстёгивает от своих концертов…
Мэр чуть не поперхнулся.
– Ты с ума сдурел! Это невозможно! И не такие это деньги… – От неожиданного предложения он даже побагровел.
Хабит усмехнулся.