Выпроводив незваных гостей, хозяин рванулся к столу, схватил фото, чтобы спрятать, но потом сел напротив и, как загипнотизированный, долго смотрел на снимок, при этом чёрные его глаза были похожи на раскалённые угли… С фотографии смотрела Лена, внучка Олега Петровича, а снимок он снял украдкой с витрины ближайшего дома быта…
…Казалось бы, хватит на сегодня "сюрпризов", но через час к Олегу Петровичу заглянула Изольда и рассказала, что вчера, около двенадцати ночи, на неё напал незнакомый мужчина.
– Час от часу не легче. Что же вы, Изольда, так поздно гуляете?
– Да не гуляла я! – сквозь слезы причитала подруга юности. – Ехала из Москвы, после концерта в Театре эстрады. Шла с электрички мимо парка, каких-то метров пятьдесят всего-то, и вдруг вынырнул откуда-то, дёрнул за руку, и – в темноту… – Изольда не выдержала и дала волю слезам. – Я говорю – возьми деньги, часы, что ещё надо, – а он тащит за собой, и всё тут…
– Господи, и что же? – Лена стояла в дверях гостиной.
– То, что закричать успела и каблуком, видимо, на ногу ему наступила. Тут и вырвалась, и бросилась что есть сил к дому!..
– Изольда, идёмте, чайку попьём, а после я вас провожу, – и хозяин увёл гостью на кухню, прикрыв за собой двери.
– Как он выглядел? Вы рассмотрели его?
– Очень плохо.
– Ну, всё-таки, какого роста, и прочее?
– Выше среднего, глаза какие-то звериные, это уж точно. Сильный, лет тридцати. Вот и всё.
– В милицию обращались?
– Нет, вот пришла посоветоваться. Всё-таки, сами понимаете, меня здесь многие знают… Найдут его, не найдут, – а сплетен не оберёшься… А вы как думаете, Олег Петрович?
– Я действительно подумаю, как следует… обо всём этом. А сейчас я вас провожу, времени уже много. Главное, придите в себя. И второе – никому не открывайте двери наобум, хорошо?
– Олег Петрович, вы так умеете успокоить, спасибо вам, – припудривая нос и вытирая глаза, говорила Изольда.
Когда выходили на лестничную площадку, Олегу Петровичу показалось, что дверь напротив была чуть приоткрыта. А впрочем, может, и действительно – только показалось.
ОТ ВОРОТ ПОВОРОТ
Сегодня после обеда Олег Петрович консультировал в институте. Работа эта не только помогала ему на деле оставаться инженером, но и видеть тех, кто шёл на смену его поколению, когда звание инженера хоть и не котировалось, как где-нибудь в Латинской Америке, но и не было так беспомощно, как нынче.
– Боже мой, Михаил, что ты тут наворотил! – разглядывая чертежи, удивился Олег Петрович. – Ты что, прогулял все четыре года учёбы?
– Никак нет, – попробовал отшутиться белобрысый парень, почти подросток по внешнему виду.
– Но схема-то у тебя – ни в какие ворота! Генератор это или фонарик карманный?
– Ну, Олег Петрович, не сердитесь. Вот, нарисуйте на листочке, а я аккуратно всё перенесу на чертёж…
– А на заводе тебе кто рисовать будет? Дядя Ваня? – Олег Петрович почувствовал, что заводится. – Ты в институт сам поступал или тебя за ручку привели?
– Привели, Олег Петрович, – откровенно вздохнул Михаил.
– Как – привели?… Ты что, не шутишь?
– Да уж какие шутки! Мама сказала, что если я не буду инженером, – то и её жизнь будет кончена.
– А ты сам-то чем бы хотел заниматься?
– Слесарем бы работал.
– Да как же ты учился? Курсовые, и прочее?…
– Друзья помогали. У меня характер хороший.
– А у меня плохой. И работать я с тобой отказываюсь.
– Олег Петрович! – не ожидая такого поворота, чуть не заплакал студент. – Ради мамы, помогите!
Олег Петрович не знал, что делать.
– Говоришь, характер хороший?
– Да ничего вроде…
– Ну вот, раз хороший, пусть друзья и вытаскивают. Чтобы в следующий раз хоть что-то существенное на этой бумаге было. Всё, договорились.
Михаил сложил чертежи, понуро вышел.
А в дверях стоял уже следующий.
– А, Сергей! Ну, проходи, – почти обрадовался ему Олег Петрович и сам развернул ватман. – Вот это другое дело, вот это я понимаю… Подумай только ещё над аварийным вариантом: как заставить работать схему, если два двигателя из трёх вдруг откажут?
– Но, Олег Петрович, это сложно…
– Да зато интересно! А ведь жизнь-то всякое преподносит! – к Олегу Петровичу почти вернулось хорошее настроение. – А, кстати, ты Михаила этого хорошо знаешь?
– Ну, так себе, особо не дружим… Провинции в нём много, честно говоря, – и Сергей тряхнул ухоженной чёрной шевелюрой, повёл горделиво плечами. – Да и, честно говоря, инженера из него всё равно не получится!
"Да-а, – подумал про себя Олег Петрович. – Самоуверенности хоть отбавляй, хотя голова определённо золотая. Кого это он мне напоминает?" – и Олег Петрович даже сдвинул брови, чтобы вспомнить.
– Господи, да это же я сам когда-то! – вдруг громко выпалил он.
Сергей удивлённо смотрел на странного пенсионера.
– Ты вот что, – овладев ситуацией, сказал Олег Петрович. – Всё-таки помоги Михаилу. Тебе это – раз плюнуть, а парень совсем из сил выбьется. И характер хороший пропадёт. А с добрыми людьми всё-таки жить приятнее, правда? – и Олег Петрович многозначительно посмотрел на Сергея.
– Конечно… Наверное… Хорошо, Олег Петрович, я помогу ему.
– Вот и договорились.
С третьим будущим дипломником всё оказалось куда сложнее. И голова вроде на плечах, а лентяй безбожный. Ведёт себя вальяжно, превосходство так и прёт из каждой клетки. У этого отец – банкир, все вопросы решаются с помощью зелёных. Слава Богу, Олегу Петровичу взятку не предлагал. Сомневался, должно быть.
– Ну, что там у нас? Давай вместе глянем! – Олег Петрович склонился над чертежами, Кирилл сел напротив: нога на ногу, откинувшись на спинку стула. Со стороны было не ясно, кто кого учит.
– Кирилл, ты же ничего не поправил, всё как было! – Олег Петрович с удивлённым возмущением вкинул глаза на студента.
– Знаете, некогда было. Я ведь руководитель студенческого клуба, – вы слышали, наверное. Работы – выше головы, сами понимаете…
– Это ваше личное дело. А диплом защищать думаете сами или?…
– Конечно, сам, о чём речь. Кстати, отец уже подыскал хорошее место в одном совместном предприятии…
– Это опять же ваше личное дело. Ну, ладно бы – не понимали, не умели… Ведь всё можете, я знаю! Но работать не любите! – и, подумав: – Вы думаете, в этом самом… предприятии – работать не придётся?
– Ну, руководить – совсем другое дело. А я думаю, к этому всё идёт.
Олег Петрович на миг даже потерял дар речи.
– Да что мы, в самом деле, – кисели разводим! – Кирилл сунул руку в карман и положил на стол конверт. – Олег Петрович, выручите, доведите это до ума. И я, и отец – будем вам очень благодарны. Кстати, он просил пригласить вас в гости. Говорит, умные и порядочные люди – наши лучшие друзья.
– Во-первых, заберите это, – Олег Петрович толкнул конверт от себя. – Во-вторых, через неделю жду готовых решений на бумаге, иначе отказываюсь вести вас дальше. Всё, – и выходя обернулся: – Большой привет папе!
Уже покидая институт, сбоку от дверей увидел большую красочную афишу с программой мероприятия в клубе.
"1. Как стать преуспевающим бизнесменом.
2. Как стать валютной проституткой".
Он не поверил своим глазам, сделал шаг назад, и… прочитал то же самое. С недоумением оглянулся: "Где я?" И убедившись, что сие – не сон, почти рванулся на улицу.
"Господи, опять завёлся. Сколько можно? Совсем нервы расшатались", – пробовал он успокоить себя.
Как назло, дорога домой шла мимо отделения милиции, и Олег Петрович, всё ещё в заведённом состоянии, толкнул туда дверь. Тем более, что намерение это зрело давно. Вот только идти, по сути, было не с чем. Но всё-таки, а вдруг…
Товарищ из милиции очень внимательно выслушал Олега Петровича: и о письмах, и о смерти жены, и о нападении на Изольду, и о новом соседе… Пришлось, естественно, и старую историю рассказать.
– Да-а, многовато всего… И ничего конкретного, в уликах. Одни белые пятна, увы… Конвертик ко мне, конечно, занесите, но уверен, что ничего стоящего он не даст. А сейчас, простите, я должен ехать. Дел, сами понимаете, по горло, – глядя куда-то вбок, сказал собеседник и, не прощаясь, выскочил вон.
"Вот и поговорили, – почти вслух думал Олег Петрович, подходя к дому. Явное нежелание заняться его делом он почувствовал слишком хорошо. – Понятно, не до меня. Столько нынче горячих происшествий, столько нераскрытых уголовных дел!.. Но ведь и это – не пустяк какой-нибудь. Видимо, придётся самому действовать…"
А в ящике уже лежало очередное послание: "Забудь о милиции, а то хуже будет, и не только тебе". Чёрные печатные буквы, казалось, врезались в самое сердце…
"TО ВЗЛЕТ, ТО ПОСАДКА…"
Сегодня Олег Петрович был почти счастлив. Дело в том, что Лена поступила на исторический факультет МГУ. Такой радости в душе не было давно. По этому случаю по предложению Лены Олег Петрович пригласил друзей.
Иван явился со своим Бимом, и все были рады этому. Изольда, как и полагается артистке, – была хороша. Искренние, восхищённые взгляды Ивана Петровича опьяняли, что называется, без вина, и её волоокие глаза почти плавились от такого желанного мужского внимания.
Мария была в синем, с блёстками, костюме, что очень шёл её голубым глазам, а гладкие каштановые волосы, скреплённые сзади узлом, словно подчёркивали неординарность и цельность натуры. Она то и дело ловила взгляды Олега Петровича, который сегодня улыбался так искренно и открыто, что у Марии начинало щемить сердце. Она словно заново узнавала давнего друга, и что-то очень нежное уже зрело в её душе.
Всех больше говорил и смеялся Тимофей, шумно радуясь встрече с друзьями.
Выпили за успех Елены, закусили. Бим приподнял голову, пошевелил ушами, будто присоединяясь к тосту, – чем всех изрядно насмешил.
– Иван Петрович, да у вас не пёс, а просто золото! – воскликнула Изольда.
– Это точно! – подхватил Олег Петрович. – Я уже, честно говоря, обзавидовался…
– Иван Петрович! – вклинилась Леночка. – Я сейчас мало буду бывать дома. Нельзя подыскать такого Бима для деда? А то совсем заскучает!
– Отчего же, надо подумать. Со знакомыми поговорить…
Бим насторожённо смотрел на хозяина, в глазах была явная тревога.
– Не боись, Бим, не отдам никому. Вот ведь, забыть не может…
– А что такое, Иван Петрович, расскажите! – попросила Изольда.
– Ну, просьба женщины, да ещё сегодня, – закон, – улыбнулся Иван Петрович. – Дело в том, что года два назад я решил избавиться от Бима.
– Как так? – воскликнули все разом.
– Да вот так… Пенсия-то наша – всего ничего, сами знаете. А он рос, как на дрожжах, всё лаял и есть просил. Даже ночью. Так ладно, если бы не был так разборчив. Видно, в роду какие-то князи водились, – засмеялся рассказчик. – Словом, подавай ему мясное и калорийное, и не что попало, а высокого качества. Ну, и характер был соответствующий: только не нападал, как на врага, а укусить, хоть и не сильно, – это пожалуйста.
– Иван Петрович, побойтесь Бога, не верится! Вот этот Бим – спокойнейший, преданнейший?…
– Ну, врать я и в молодости не умел, а теперь нет смысла учиться.
– Продолжай, Иван, – на правах хозяина поддержал гостя Олег Петрович.
– Просто бросить – как-то рука не поднималась, ведь красивый, правда?
– Это уж точно! – подхватили слушающие.
– Решил его продать недорого, – чтобы всё-таки псом дорожили. Подыскал подходящего приятеля, что овдовел и явно скучал, но на бедность не жаловался. На цене сошлись сразу: тот заплатил пятьдесят рублей… День-два потомился я без собаки, а на третий – глядь, пёс под дверью скребётся.
– Ты что это, шельмец, задумал? – стал я корить Бима и отвёл беглеца обратно.
Через три дня повторилось то же, а следом и приятель пожаловал.
– Ты уж… того… не води его ко мне. А деньги я обратно не возьму, ты тут не виноват.
Сердитый на собаку, я увёз её в один районный центр, километров за сто, и продал на рынке за те же пятьдесят.
Через три дня Бим, как ни в чём не бывало, скрёб лапой в дверь. Тут я уже, честно говоря, рассвирепел.
– Издеваешься, да? – говорю ему. – Ты кем меня перед людьми выставляешь? Не понимаешь? Я вот тебя сейчас поучу палкой – сразу поймёшь.
Бим смотрел на меня укоризненно.
– Ах, я ещё и виноват? Виноват, да?
И вдруг мне показалось, что собачьи глаза смеются. Бим продолжал на меня смотреть, как на несмышлёныша.
– Так ты вот о чём! – охнул я и чуть не сел мимо стула. – Так ты мне зарабатывать помогаешь?
Бим облегчённо вздохнул, прикрыл веки и с полным правом устроился у моих ног… Вот так и остался снова у меня. Понял я, что надо искать хоть какую-то работу, чтобы выжить вдвоём.
– Ну и нашли?
– Нашёл, – засмеялся Иван Петрович. – Это уже другой рассказ, другие приключения. Но кормлю Бима нормально…
– И самому кое-что остаётся? – "уточнил" Тимофей, и все дружно рассмеялись.
Когда уже пили чай, хозяин спросил Марию:
– Мне кажется, что-то вы от нас скрываете. Ведь да?
– Да что вы! Ну, мало ли чего… Сегодня у нас праздник, и не будем о другом!
– Да нет уж, Маша…
– Ну, хорошо, только коротко: кто-то хорошо поразбойничал на даче. Видимо, что-то искали. Я иногда выручку с собой забираю…
– Понятно, не найдя ни вас, ни денег, со злости и погром этот учинили… или учинил, – размышлял Олег Петрович.
– Да-а, – протянул Иван Петрович. – Это вам не шуточки, а главное, визит наверняка повторится! И на милицию надеяться смысла нет, это для них – так, мелкое хулиганство… Маша, у меня такое предложение. Ты завтра увезёшь нас туда с Бимом, и мы подежурим. Ружьё охотничье на всякий случай имеется. Кстати, что-то и поправлю в доме…
– Тут надо действовать наверняка, на приманку взять. Ружьё, надеюсь, не пригодится, но и упустить такого "гостя" нельзя. Давайте завтра обговорим всё как следует, хорошо? – заключил Олег Петрович.
С тем и разошлись.
ОТВЕРЖЕННЫЕ
B понедельник утром, после вчерашней доброй встречи с друзьями Тимофей, как всегда, пошёл по своему участку, со своими дворницкими заботами. На "смешные" пенсии, кои получают большинство "уважаемых граждан", – прожить, ясное дело, нет никакой силы, и, безуспешно попытав счастья то там, то тут, Тимофей решил не мудрить и устроился дворником там, где жил. Конечно, работёнка ещё та, но зато и домой мог заглянуть, когда хотел, да и управлялся с работой норовисто, а потому полдня на всё про всё вполне хватало. Конечно, и тут, если по большому счёту, – копейки платили, но это лучше, чем ничего.
Больше всего ему докучало не то, что мусор, по нашей "большой" культуре, валялся где попало, и даже не то, что коммунальщики без конца и края перекапывали территорию, подвластную Тимофею, а то, что всё время натыкался на голодных бродячих собак и бомжей, которые вели между собой жестокую войну за отходы в "мусорках". Особенно накалялись страсти после выходных, когда вечером погулявшие небедные жильцы выносили пакеты с объедками со своих сытых столов. Тимофею приходилось порой чуть ли не разнимать эти две силы, и хотя те и другие подчинялись ему как хозяину территории, но раза два он уже и по уху получал, и собачьи зубы узнал тоже неплохо, будь они неладны.
Он уже подходил к огороженным контейнерам, как услышал свирепый собачий рёв и понял, что опять шутки плохи.
"Да чёрт с ними, снова схватились", – подумал Тимофей и хотел было повернуть от опасного места, как услышал бабий визг, смешанный с ужасом. Он рванулся на шум и увидел лежащего на земле Ваньку – "барабанщика". Вокруг стояли несколько собак, среди них Рыжая – своего рода атаманша. Это она сбила с ног худого Ваньку, протянувшего руки к полному баку. Все молчали, и только Верка-"артистка" причитала сквозь слезы:
– Убили, сволочи алчные, убили!..
Тимофей приподнял голову Ваньки, глаза бомжа приоткрылись…
– Где твой хахаль, Верка? Зови скорей! Спасать надо!
Будто из-под земли вырос Генка – "матрос", втроём они подхватили пострадавшего и потащили к Тимофею, благо жил он рядом и на первом этаже.
– Клава, звони в скорую! – кричал Тимофей, освобождая грудь "барабанщика".
– Как у вас… тепло и… чисто… – бормотал приходящий в себя Ванька.
– Как голова? – Тимофей склонился над ним.
– Голова моя садовая… болит. Стукнулся обо что– то… Это стерва Рыжая, я знаю… Совсем обнаглела, зараза.
Тимофей сел рядом на табуретку. Из глаз его катились слезы. Клавдия, вызвав скорую, стояла рядом и, сняв с головы платок, так же молча вытирала мужу лицо.
Врач "скорой", молодая высокая девица, брезгливо сделала Ваньке укол, дала какую-то таблетку, вздохнула и уехала.
Спустя полчаса они сидели на скамейке у дома. Чуть поодаль в нерешительности застыла Рыжая. Тут же присели Верка и "матрос".
– Какого лешего не работаете? – обращаясь ко всем сразу, глухим от переживания голосом спрашивал Тимофей.
– А где? Я вон, когда в столовой вкалывала, лучшей посудомойщицей была! Грамоты получала, а к праздникам – даже премии! И фото моё на стенде красовалось, вот! А сейчас – столовые позакрывали, кругом бары да рестораны, даром что народу в них днём с огнём не сыщешь! Всё за столицей гонятся! Там-то – жулик на жулике сидит, да и вообще богатых много, а здесь-то кому шиковать? Только вечером вся рыночная мафия жрёт да гуляет!
– А на чьи деньги-то? – встрял Генка. – На наши!
– Прямо уж, "на наши"! Откуда они у тебя? – не уступал Тимофей.
– Ну, понемногу… добываю…
– Воруешь, что ли?
– Что ты, что ты! Избавь боже!..
– А не воровать, так и не выживешь! – загорячилась Верка. – Целый год ходила, работу искала! Так нет, то стара, это я-то, в пятьдесят лет! То рожей не вышла, то ещё что-нибудь…
– Так кто тебя, выпивоху, возьмёт! – Тимофей понемногу приходил в себя.
– Так я же не сразу такой стала! С ним-то, Генкой, мы всего год вместе, так-то легче… Вот, бутылки собираем, сдаём…
– И пьём тут же?
– Дак… где бутылки, там и вино… Запьёшь тут, когда никому не нужны!
– Видел я, как прикидываешься в электричках беженкой… Натурально получается!
Верка аж зарделась.
– Зря, что ли, столько лет в самодеятельности заводской участвовала! В Москву на смотры выезжали…