- Кого? Ее зовут… А ей за это ничего не будет, инспектор? Она славная девчонка и тоже ничего не знает. Честное слово…
- Как ее зовут? - повысил голос инспектор.
- Мадж О'Коннел, - жалобно проскулил Джонни. - Она тут работает билетершей.
В глазах инспектора вспыхнул огонек. Он обменялся взглядом с Джонсоном, и детектив поспешно вышел.
- Так, - продолжал инспектор, откинувшись в кресле. - Значит, мой друг Пастор Джонни ничего не знает о Монте Филде. Ну-ну. Посмотрим, что скажет твоя подружка.
Инспектор говорил не спуская глаз со шляпы, которую гангстер держал в руках. Это была дешевая шляпа, черная, как и костюм гангстера.
- Ну-ка, дай сюда шляпу, Пастор, - вдруг сказал инспектор.
Гангстер неохотно протянул ему свой головной убор, и инспектор внимательно его осмотрел. Даже отвернул кожаную ленту внутри и заглянул за нее. Затем вернул шляпу владельцу.
- Мы кое-что забыли, Пастор, - сказал он. - Констебль, обыщите мистера Казанелли.
Пастор дал себя обыскать с недовольной физиономией, но без особых протестов.
- Ствола нет, - кратко сказал полицейский, похлопав задержанного по бокам, потом полез в карман брюк и вытащил толстый бумажник. - Будете это смотреть, инспектор?
Квин взял бумажник, быстро пересчитал деньги и вернул его полицейскому, который положил его обратно в карман брюк Пастора.
- Сто двадцать два доллара, Джонни, - негромко сказал инспектор. - Что-то мне говорит, что эти бумажки пахнут магазином шелковых тканей "Бономо силк". Ну да ладно. Фляжки нет? - спросил он обыскивающего Пастора полицейского.
Тот отрицательно покачал головой.
- А под рубашкой ничего не спрятано?
Тот опять покачал головой. Квин замолчал, дожидаясь окончания обыска. Наконец Пастор вздохнул с облегчением: все!
- Ну, Джонни, сегодня тебе повезло… Войдите! - отозвался он на стук в дверь.
Дверь открылась, и в кабинет вошла девушка в форме капельдинера - та самая Мадж О'Коннел, которую он уже допрашивал. Вслед за ней вошел Джонсон и закрыл за собой дверь.
Девица стояла посреди кабинета и трагическим взглядом смотрела на своего возлюбленного, который внимательно изучал пол у себя под ногами. Она бросила взгляд на Квина, потом нахмурилась и сердито буркнула гангстеру:
- Значит, они тебя все-таки раскололи, лопух? Говорила же я тебе, что удрать не удастся! - Она презрительно отвернулась от Пастора, достала пудреницу и принялась энергично пудрить нос.
- А почему вы мне раньше не сказали, любезная, что достали контрамарку для своего приятеля Джона Казанелли? - тихо спросил Квин.
- А я не обязана все вам говорить, - дерзко ответила она. - С какой стати? Джонни не имеет никакого отношения к этой истории.
- Это мы сейчас обсуждать не будем. Я хочу спросить вас о другом, Мадж: не всплыло ли с тех пор что-нибудь полезное у вас в памяти?
- В каком это смысле?
- Вот в каком. Вы мне сказали, что перед началом спектакля были на своем обычном месте в проходе, что помогли многим найти свои места, но не помните, был ли среди них Монте Филд - тот, которого убили. Еще вы сказали, что в течение всего спектакля находились в конце левого прохода. В течение всего спектакля. Так, Мадж?
- Ну, так. А кто говорит, что это неправда?
У девушки явно начинали сдавать нервы, но, когда Квин бросил на нее пытливый взгляд, она усилием воли заставила себя перестать сжимать и разжимать руки.
- Да ладно, Мадж, хватит морочить инспектору голову, - вдруг вмешался Пастор. - Он все равно докопается, что мы были вместе, и ты только сама себя подставишь. Ты не знаешь, что это за тип. Лучше скажи правду, Мадж.
- Ага! - воскликнул инспектор, дружелюбно глядя на гангстера и его девицу. - У тебя, я гляжу, на старости лет просветлело в голове, Пастор. Значит, говоришь, вы были вместе? Когда, где и в течение какого времени?
Лицо Мадж залилось краской, потом побелело. Она бросила на своего возлюбленного ненавидящий взгляд.
- Раз уж этот недоумок празднует труса, - проворчала она, повернувшись к Квину, - придется, видно, расколоться. Я вам расскажу все как на духу, инспектор, - но посмейте только пересказать это нашему жирному директору!
Инспектор вздернул брови, но не стал перебивать Мадж.
- Ну да, я достала для Джонни контрамарку, - вызывающим тоном продолжала билетерша, - потому что Джонни любит крутые пьесы и у него сегодня был свободный вечер. Ну, я и раздобыла ему контрамарку. По ней можно было получить два билета, и поэтому место рядом с Джонни пустовало. Это крайнее кресло с левой стороны - лучшего места я для этого недомерка не смогла достать. Во время первого акта я была сильно занята и не смогла посидеть рядом с ним. Но когда занавес поднялся после первого антракта, у меня особенных дел не было, и я села рядом с ним. Ну да, признаю, что я почти весь второй акт просидела в соседнем с ним кресле. И что в этом такого - неужто мне и отдохнуть никогда нельзя?
- Ясно. - Квин хмуро глядел на нее. - Вы бы очень облегчили мне жизнь, любезная, если бы рассказали это с самого начала. И во время второго акта вы с этого места не сходили ни разу?
- Нет, пару раз сходила, - настороженно ответила билетерша. - Но все было спокойно, директора поблизости не было, и я вернулась к Джонни.
- А этого человека - Филда - вы не заметили, проходя мимо?
- Нет, сэр.
- И рядом с ним тоже никого не видели?
- Нет, сэр. Я вообще не знала, что он там сидит. Наверно, я просто не поглядела в ту сторону.
- Короче говоря, в течение второго акта вы никого не усаживали в последний ряд, в соседнее с Филдом место?
- Нет, сэр… Я понимаю, что мне, наверно, не надо было покидать свое рабочее место, но ничего подозрительного я не видела.
С каждым вопросом Мадж все больше трусила. Она украдкой посмотрела на Пастора, но тот по-прежнему не поднимал глаз.
- Что ж, любезная, вы мне очень помогли, - вдруг сказал Квин, вставая. - Катитесь отсюда!
Мадж повернулась, чтобы идти, и тут гангстер с невинной ухмылкой на лице шагнул ей вслед. Квин дал знак полицейскому, и тот, схватив Пастора за шиворот, вернул его на место.
- Не спеши, Джонни, - ледяным топом сказал Квин. - О'Коннел!
Девица оглянулась, стараясь не выдать беспокойства.
- Пока я мистеру Панзеру про твои штучки ничего не скажу. Но советую вести себя осторожнее и не распускать язык, когда разговариваешь со старшими. Так что вытряхивайся, но, если тебя заметят еще в чем-то, тебе не поздоровится!
Мадж раскрыла было рот, чтобы выдать очередную дерзость, но передумала и поспешно выскочила из кабинета. Квин повернулся к полицейскому.
- Надень на него наручники, - сказал он, показывая на гангстера, - и отведи в участок.
Полицейский отдал честь. Сверкнула сталь, и Пастор с обалделым видом уставился на наручники, защелкнувшиеся у него на руках. Прежде чем он успел открыть рот, полицейский выволок его из кабинета.
Квин махнул рукой ему вслед - дескать, глаза бы мои тебя не видели, - бухнулся в кожаное кресло и достал табакерку. Потом совершенно другим тоном сказал Джонсону:
- Ну что ж, дружок, давай займемся Морганом.
Бенджамин Морган вошел во временное святилище Квина твердым шагом, который, однако, не до конца скрывал его волнение.
- Явился по вашему приказанию, сэр, - сказал он густым жизнерадостным баритоном и опустился в кресло с таким же удовлетворенным видом, с каким уставший после рабочего дня человек опускается в кресло у себя в клубе. Но инспектора было нелегко провести. Он вперился в адвоката проницательным взглядом, под которым тот заметно поежился.
- Меня зовут Квин, мистер Морган, - сказал инспектор дружеским тоном. - Инспектор Ричард Квин.
- Я так и полагал, - сказал Морган и, встав с кресла, пожал инспектору руку. - А вы, наверно, знаете, кто я такой. В прошлые годы вы могли меня часто видеть в уголовном суде. Помните дело Мэри Дулитл, которую обвиняли в убийстве? Я ее защищал…
- Конечно помню, - с готовностью подхватил инспектор. - То-то мне ваше лицо показалось знакомым. Вы тогда, если не ошибаюсь, добились оправдательного приговора. Очень умно повели дело, очень. Значит, это были вы!
- Да, нашел важные зацепки в аргументах обвинения, - улыбнувшись, признал Морган. - Но это было давно. Теперь я уголовными делами не занимаюсь.
- Разве? Этого я не знал. А почему? Возникли какие-нибудь осложнения? - сочувственно спросил он.
Морган помолчал. Потом положил ногу на ногу и сказал:
- Да уж! Разрешите закурить? - вдруг оборвал он себя.
Квин кивнул. Морган раскурил толстую сигару и принялся сосредоточенно выпускать колечки дыма.
Долгое время никто не говорил ни слова. Морган явно чувствовал, что инспектор к нему присматривается. Он закидывал то левую ногу на правую, то правую на левую и избегал взгляда Квина. Инспектор же, казалось, ушел в свои мысли.
Напряжение, однако, нарастало. В комнате стояла полная тишина, если не считать тиканья стоявших в углу напольных часов. Из зрительного зала вдруг донеслись звуки возмущенных голосов. Затем и они утихли.
- Послушайте, инспектор, - кашлянув, сказал Морган. Его обволакивало облако сигарного дыма, а голос звучал резко и напряженно. - Как это понимать? Новая форма допроса с пристрастием?
- А? - встрепенулся инспектор. - Извините, мистер Морган. Я, кажется, задумался. Доставил вам неприятные минуты? Что это со мной? Старею, наверно.
Он встал и прошелся по комнате, сцепив руки за спиной. Морган следил за ним взглядом.
- Мистер Морган, как вы думаете: почему я попросил вас остаться и о чем собирался с вами говорить?
- Не знаю, инспектор. Наверно, о несчастном случае, который произошел сегодня в театре. Но, признаюсь, я понятия не имею, какое он имеет отношение ко мне.
Морган выпустил облако дыма.
- Сейчас узнаете, мистер Морган. Это вовсе не был несчастный случай. Человека, которого убили сегодня вечером, звали Монте Филд.
Инспектор проговорил эти слова довольно миролюбиво, но на Моргана они подействовали ошеломляюще. Он подскочил в кресле, глаза его расширились, руки задрожали, дыхание стало прерывистым. Сигара упала на пол. Квин мрачно наблюдал за этими превращениями.
- Монте Филд? - с ужасом воскликнул Моргай, уставившись на инспектора. Он бессильно осел в кресле.
- Поднимите сигару, мистер Морган, - сказал инспектор. - Нельзя злоупотреблять гостеприимством мистера Панзера.
Адвокат машинально нагнулся и подобрал сигару.
"Ну, приятель, - сказал про себя Квин, - или ты гениальный актер, или тебя как громом ударило".
Он выпрямился в кресле.
- Возьмите себя в руки, мистер Морган. С чего это вас так поразила смерть Филда?
- Но… но как же так? Монте Филд… Боже правый!
Адвокат вдруг закинул голову и захохотал. В этом смехе было что-то, заставившее Квина насторожиться. Истерические спазмы сотрясали тело Моргана. Эти симптомы были хорошо известны инспектору. Он схватил адвоката за воротник, поставил его на ноги и залепил ему пощечину.
- Прекратите этот спектакль, Морган! - скомандовал он.
Грозный тон возымел действие. Морган перестал хохотать, тупо посмотрел на инспектора и упал в кресло. Эффект перенесенного потрясения явно ослабевал.
- Извините, инспектор, - пробормотал он, вытирая лицо носовым платком. - Эта новость… меня… огорошила.
- Да уж, - сухо отозвался инспектор. - Такого огорошенного вида у вас не возникло бы, даже если бы земля разверзлась у вас под ногами. Так в чем все-таки дело, Морган?
Адвокат продолжал вытирать пот со лба. У него покраснело лицо, и его била дрожь. Он не был готов ответить на вопрос инспектора и в нерешимости жевал нижнюю губу.
- Ну ладно, инспектор, - наконец сказал он. - Что вы хотите знать?
- Так-то лучше, - одобрительно сказал Квин. - Для начала скажите, когда вы в последний раз видели Монте Филда.
Адвокат нерешительно откашлялся.
- Да я его уже бог знает сколько времени не видел, - тихо сказал он. - Вы, наверно, знаете, что мы когда-то были партнерами. Потом кое-что случилось, и мы расстались. С тех пор я его не видел.
- И сколько же времени прошло с тех пор?
- Больше двух лет.
- Хорошо. - Инспектор наклонился вперед. - Тогда скажите, по какой причине распалось ваше партнерство.
Опустив глаза, адвокат вертел в руке сигару.
- Полагаю, что вам репутация Филда известна так же хорошо, как и мне. У нас были этические разногласия, мы разошлись во мнениях и решили ликвидировать партнерство.
- Вы расстались мирно?
- Ну, для такого дела вполне.
Квин стучал пальцами по столу. Морган беспокойно ерзал в кресле. Он, видимо, еще не переварил поразившую его новость.
- Когда вы сегодня пришли в театр, Морган? - спросил инспектор.
Вопрос явно удивил Моргана.
- Примерно в четверть девятого. А что?
- Пожалуйста, покажите мне корешок вашего билета.
Адвокат пошарил в разных карманах и, наконец, протянул инспектору корешок. Квин достал из собственного кармана еще три корешка, опустил руки с корешками на колени и стал их сравнивать. Через несколько секунд он поднял глаза и с бесстрастным видом положил все четыре корешка себе в карман.
- Значит, у вас было кресло М2 в середине? Хорошее место, Морган, - заметил он. - А с чего вам вздумалось именно сегодня прийти посмотреть "Перестрелку"?
- Знаете, это очень странная история, инспектор, - с некоторым смущением сказал Морган. - Мне бы и в голову не пришло идти на этот спектакль, да я вообще редко бываю в театре, но дирекция Римского театра прислала мне пригласительный билет на сегодня.
- Вот как? - простодушно спросил Квин. - Очень мило с их стороны. И когда вы получили этот билет?
- Он пришел вместе с письмом в мою контору в субботу.
- Ах, так еще и письмо было? У вас его, случайно, нет с собой?
- Кажется, есть, - проговорил Морган и стал искать в карманах. - Вот оно!
Он протянул инспектору небольшой листок плотной белой бумаги с зазубренными краями. Квин осторожно взял его пальцами и посмотрел на свет. Между напечатанных строчек отчетливо просматривался водяной знак. Задумчиво поджав губы, он положил листок на стопку промокательной бумаги. Потом открыл верхний ящик письменного стола Панзера и извлек оттуда чистый лист бумаги. Лист был квадратной формы и украшен сверху витиеватой шапкой "Римский театр". Квин положил два листка рядом, подумал минуту, потом вздохнул и взял в руку листок, который дал ему Морган. На нем было написано:
"Дирекция Римского театра приглашает мистера Бенджамина Моргана на двадцать четвертое представление пьесы "Перестрелка", которое состоится в понедельник, 24 сентября. Нас очень интересует мнение мистера Моргана, одного из ведущих представителей нью-йоркской адвокатуры, относительно общественной и юридической значимости пьесы. Вы вольны принять или отклонить это приглашение, дирекция театра заверяет вас, что оно вас ни к чему не обязывает.
(Подпись) Римский театр От имени дирекции: С".
Едва разборчивая закорючка "С" была сделана чернилами.
Квин поднял глаза на Моргана и с улыбкой сказал:
- Что ж, очень мило со стороны театра. Вот только… - Все еще улыбаясь, он повернулся к Джонсону, который в течение всей его беседы с Морганом молча сидел в углу. - Пригласи сюда мистера Панзера, Джонсон. И если увидишь заведующего службой информации - кажется, его зовут Билсон или Пилсон, - попроси и его зайти.
Когда Джонсон ушел, он обратился к Моргану.
- А вас я попрошу дать мне на минуту свои перчатки, мистер Морган, - беспечно сказал он.
Морган озадаченно посмотрел на инспектора и положил перед ним на стол пару перчаток. Это были обычные шелковые перчатки, составлявшие часть вечернего мужского туалета. Инспектор притворился, что внимательно их разглядывает, он даже вывернул перчатки наизнанку и несколько секунд всматривался в пятнышко, которое обнаружил на кончике пальца. Шутливо извинившись перед Морганом, он примерил перчатки и в конце концов с серьезной миной вернул адвокату.
- Да, вот еще что, мистер Морган. Я хотел бы взглянуть на ваш элегантный цилиндр. Вы разрешите?
Адвокат, опять же не сказав ни слова, поставил цилиндр на письменный стол. Квин взял его в руки, беззаботно, хотя и несколько фальшиво насвистывая популярную песенку "На тротуарах Нью-Йорка". Цилиндр был дорогой и великолепного качества. На шелковой подкладке была вытиснена золотом надпись изготовителя: "Джеймс Чонси и K°". На внутренней ленте были вытиснены буквы "Б" и "М".
Квин ухмыльнулся и надел цилиндр. Он был ему как раз впору. И тут же снял и вернул его владельцу.
- Благодарю вас, мистер Морган, за то, что вы позволили мне эти вольности, - сказал он и торопливо что-то записал в блокноте, который достал из кармана.
Дверь отворилась, и в кабинет вошли Джонсон, Панзер и Гарри Нейлсон.
- Чем можем служить, инспектор? - дрогнувшим голосом осведомился Панзер, старательно игнорируя присутствие в его кабинете знаменитого адвоката.
- Мистер Панзер, - медленно проговорил инспектор, - какую вы у себя в театре используете бумагу для переписки?
Глаза директора удивленно расширились.
- Да вот эту самую, ту, что лежит перед вами на столе. Другой у нас нет.
- Интересно. - Квин подал Панзеру листок, который ему дал Морган. - Пожалуйста, внимательно посмотрите на этот лист бумаги, мистер Панзер. А такая бумага у вас в театре есть?
Директор поглядел на листок.
- Нет, сэр, думаю, что такой нет. Собственно говоря, я в этом уверен. А что это такое? - воскликнул он, прочитав первые строчки письма. - Нейлсон! - Он повернулся к заведующему службы информации. - Ты что, придумал новый рекламный ход? - И он помахал листком перед глазами Нейлсона.
Тот взял его из рук директора и быстро прочитал текст письма.
- Вот это номер! - тихо сказал он. - Надо же такое удумать! - Он еще раз прочитал письмо с выражением непритворного восхищения, потом отдал его Панзеру. - Пардон, но ко мне этот шикарный трюк не имеет никакого отношения, - сказал он в сторону четырех пар глаз, с осуждением взиравших на него. - Жалко, впрочем, что я до него не додумался. - И, сложив руки на груди, он вернулся в свой угол.
Панзер с недоумением посмотрел на Квина:
- Странная история, инспектор. Насколько я знаю, наш театр никогда не пользовался такой бумагой. И я могу с уверенностью сказать, что не давал разрешения на подобный рекламный трюк. И если Нейлсон отрицает, что он имел к нему отношение, то… - Он пожал плечами.
Квин аккуратно свернул листок и положил его в карман.
- Вы свободны, джентльмены. Благодарю вас.
Затем он оценивающе посмотрел на адвоката, лицо которого пылало от шеи до корней волос.
- А вы что об этом скажете, мистер Морган? - осведомился он.
Морган вскочил на ноги.
- Это подстроено! - закричал он, грозя Квину кулаком. - Я об этом знаю не больше вашего! И не воображайте, что можете меня запугать своими штучками с осмотром перчаток и шляпы и… Черт возьми, вы забыли проверить мое нижнее белье, инспектор!