- И, наверное, время от времени уходит в загул?
- Совершенно верно. Дня на четыре-пять, на неделю…
- Я позвонила патрону, господину Мазотти, сказать, что я заболела, но он, по всей видимости, не поверил. Когда я снова появилась в "У кота в сапогах", он устроил мне головомойку.
- Когда была та встреча, о которой вы говорите?
- Месяца два назад. Может быть, чуть раньше.
- До этого он никогда не появлялся на улице Колизея?
- Однажды я видела его в баре. Наверное, он не нашел того, что искал, потому что ушел он один…
- В другие кабаре он захаживал?
- Он мне про это не говорил, но думаю, что да.
- Машина у него была?
- Нет. Мы отправились ко мне пешком, в обнимку. Он был очень веселый.
- Пил много?
- Это не называется "много". Ровно столько, чтобы чувствовать себя навеселе.
- Он не говорил вам, есть у него пристанище где-нибудь в городе?
- Оно у него было?
- Не знаю.
- Нет. Он хотел пойти ко мне. Эти четыре дня мы прожила как старые любовники. Он смотрел, как я принимаю ванну, одеваюсь. Глядел из окна, когда я шла за покупками, а когда я возвращалась, стол был накрыт.
- Вы не припоминаете ничего больше, что могло бы помочь мне найти его?
- Нет. Я думаю… Мы ходили на прогулку в Булонский лес, но было пасмурно, и мы довольно скоро вернулись Он был очень…
Она неожиданно замолкла, словно застеснявшись.
- Продолжайте.
- Вы будете смеяться надо мной. Он был очень нежный, оказывал маленькие знаки внимания, как влюбленный. Когда уходил, вложил в руку чек… Вы уже уходите?
У красного занавеса, скрывающего дверь, их поджидал Мазотти, хозяин заведения.
- Нашли, что искали, комиссар?
- Мартина вам расскажет. До свидания.
Личность Сабен-Левека потихоньку начинала вырисовываться, и Мегрэ узнал о нем больше, чем от его жены и старшего клерка.
- Продолжим? - спросил Лапуэнт.
- Поскольку мы уже начали… Улица Кастильоне, "У Прекрасной Елены".
Внешне кабаре выглядело более изысканно. Все здесь было в пастельных тонах, а скрипки наигрывали медленный вальс. И здесь Мегрэ, следом за которым шел Лапуэнт, направился в бар. Комиссар увидел бармена и нахмурился.
- Тебя выпустили? - спросил он.
- Освободили досрочно за примерное поведение… Это был Морис Мокко, неоднократно судимый корсиканский громила.
- Что вам налить, господин комиссар? А вам, молодой человек? Это ваш сын, господин комиссар?
- Один из моих инспекторов.
- Вы, надеюсь, не по мою душу?
- Нет.
- Что вы хотите?
- Две кружки пива.
- К сожалению, пива у нас нет.
- Воды.
- Вы серьезно?
- Да. Вы знаете господина Шарля?
- Которого? Их несколько. Один, ему наверное лет семьдесят, и он совершенно лыс, приезжает раз в неделю по делам из Бордо и пользуется этим, чтобы заглянуть к нам. Другой наведывается только время от времени. Не очень высокого роста, очень элегантен, очень обходителен, одет всегда во что-нибудь светлое.
- Немного полноват?
- Можно сказать и так. Да, полноват.
- Появляется, чтобы подцепить девушку?
- Чаще всего уходит один, но однажды он приметил тут одну, Лейлу, ее у нас уже давно нет. Это было прошлым летом. Они беседовали за столиком в углу, вот там. Лейла то и дело отрицательно качала головой, а он настаивал… Когда он ушел, я позвал ее
- Что это за тип? - спросила она меня.
- Весьма солидный малый.
- Ему во что бы то ни стало хотелось увести меня с собой в деревню на несколько дней. В какую-нибудь сельскую гостиницу. Безыскусность, свежий воздух. Представляешь?..
- Что он предлагал тебе за это?
- Сначала десять тысяч. Когда увидел, что я упираюсь, увеличил сумму до пятнадцати, потом до двадцати. Видя, что я не соглашаюсь, больше не настаивал. В деревню, поверить трудно! Каких только чокнутых теперь не встретишь!
- Что с этой Лейлой стало?
- Кажется, вышла замуж за инженера из Тулузы. Здесь мы ее больше никогда не видели.
Мегрэ тоже хотелось на простор - в этих кабаре ему не хватало воздуха, от аромата духов его тошнило. Комиссар и Лапуэнт немного прошлись по пустынной улице.
- Этот старый пройдоха Мокко снабдил нас тем не менее ценной информацией. Бывало, что господин Шарль увозил свои находки за город…
- Кажется, я понимаю, что вы хотите сказать.
- Среди этих дам можно встретить кого угодно. Я был знаком с одной, которая была доктором социологии. У некоторых есть любовники. А эти любовники не всегда заслуживают уважения.
Было два часа ночи. Спать Мегрэ еще не хотелось.
Десятью минутами позже оба выходили из машины на улице Клемана Маро, перед дверями кабаре "Крик-крак". Грохот поп-музыки был слышен даже на тротуаре. Фасад здания был выкрашен в разные цвета, таким же разноцветным был и зал, где на танцевальном пятачке теснились пары.
И снова бар. Хозяин заведения, некто Зиффер, молодой блондин, подошел к комиссару и инспектору.
- Что желают господа?
Мегрэ сунул ему под нос полицейский значок.
- Простите, господин комиссар, не узнал: здесь так темно…
Бар, который нельзя было назвать просторным, освещался только медленно вращающимся под потолком шаром, составленным из маленьких зеркал.
- Вы знаете господина Шарля?
Блондин Зиффер нахмурился, как человек, который старается что-то припомнить.
На помощь ему пришел бармен, очень толстый мужчина с чрезвычайно густыми бровями.
- Он всегда заходил в бар.
- Когда вы видели его в последний раз?
- Несколько недель назад.
- Вы его видели восемнадцатого февраля?
- Что это был за день, восемнадцатое февраля?
- Вторник.
- Это мне ничего не говорит. Последнее, что я помню, - я видел его в баре с Зоэ.
- Она ушла вместе с ним?
- Это запрещено, господин комиссар, - вмешался в разговор хозяин.
- Знаю, знаю… Она ушла с ним?
- Нет. Но он что-то записывал в блокнотике. Наверное, адрес, который ему дала Зоэ.
- Эта Зоэ здесь?
- Сейчас она танцует. Платиновая блондинка с красивой грудью.
- Я вам ее приведу, - засуетился Зиффер. А Мегрэ, утирая пот со лба, сказал бармену:
- Пива у вас, конечно, нет…
Светло-голубые глаза делали Зоэ похожей на наивную и невинную девицу. Она хлопала ресницами, с любопытством рассматривая незнакомого ей мужчину, а патрон в это время шептал ей:
- Это знаменитый комиссар Мегрэ, и ты можешь ничего от него не скрывать.
- Я не хотел усложнять себе жизнь отношениями с постоянными любовницами.
Дома, когда Мегрэ стал раздеваться, г-жа Мегрэ, которая была уже в постели, ласково поинтересовалась.
- Хорошо повеселился?
- Кое-что я, кажется, обнаружил. Время покажет, даст это что-нибудь или нет.
- Не очень устал?
- Не очень. Разбуди меня как обычно.
Заснул Мегрэ не сразу, поскольку был немного перевозбужден. В голове у него все еще стоял шум и гомон ночных ресторанов.
Тем не менее в девять утра он уже был у себя в кабинете, и первым, кого он увидел в инспекторской, оказался Жанвье.
- Зайди.
Солнце светило чуть жарче, чем накануне, и так как голова у Мегрэ побаливала, он решил открыть окно.
- Как прошла ночь?
- Спокойно. Был, правда, один странный случай.
- Рассказывай.
- Машину я поставил метрах в пятидесяти от дома. Сидел за рулем, не спуская глаз с двести седьмого "а". В самом начале двенадцатого дверь дома отворилась, и я увидел выходящую женщину.
- Мадам Сабен-Левек?
- Да. Держалась она напряженно, как будто ей стоило усилий идти не шатаясь. Я дал ей немного отойти и завел мотор. Далеко она не ушла. Метров на двести, не больше. Вошла в кабину телефона-автомата.
Мегрэ сдвинул брови.
- Кинула первую монету, но автомат, кажется, не сработал, потому что она сразу же повесила трубку. Вторую монету автомат тоже съел. Соединиться она сумела только с третьего раза. Говорила долго, так как ей еще два раза пришлось опускать монеты.
- Странно, что она не позвонила из дома. Решила, наверное, что ее номер прослушивается.
- Наверное. Когда она вышла из кабины, пальто у нее на мгновение распахнулось, и я увидел, что она в ночной рубашке. Она тотчас же вернулась к дому двести семь "а", нажала кнопку звонка, и дверь почти сразу открылась. Больше до утра ничего не было… Я оставил указания Лурти, а днем его сменит Бонфис.
- Сделай все необходимое, чтобы ее телефон поставили на прослушивание, и как можно скорее. Жанвье уже было вышел из кабинета Мегрэ.
- Пусть то же проделают и с телефоном конторы. Потом отправляйся спать.
- Спасибо, шеф.
Мегрэ пробежал глазами ожидавшую его почту, подписал несколько бланков, сходил доложить начальнику, как продвигается дело.
- Вы снова идете туда?
- Да. Думаю, что к себе эти дни буду заглядывать не часто.
Знал ли начальник уголовной полиции, что его место предлагали именно Мегрэ? Он не сделал и намека, но Мегрэ показалось, что тот обращается к нему с большим уважением.
Появившийся Лапуэнт выглядел не блестяще. Он отвез комиссара на бульвар Сен-Жермен.
- Мне с вами подняться?
- Поднимись. Может, надо будет кое-что записать.
- Я взял с собой блокнот.
Мегрэ чуть было не остановился на первом этаже, но раздумал и поднялся на второй. Дверь ему открыла молодая горничная Клер Марель, которая скорчила недовольную мину.
- Если вы хотите видеть мадам, сразу предупреждаю: она спит.
Мегрэ тем не менее вошел в прихожую, Лапуэнт - за ним.
- Присядьте, - сказал комиссар, показывая молодой женщине на стул.
- Мне не разрешено здесь рассиживаться.
- Вам разрешено делать то, что я велю.
В конце концов она уселась на кончик стула, обитого кожей.
Именно за это некоторые и ругали Мегрэ. Чиновнику, занимающему его положение, полагалось вызывать свидетелей к себе в кабинет, а что до ночного посещения кабаре, то туда он должен был бы послать инспектора.
Мегрэ зажег трубку, и Клер Марель строго на него взглянула, как будто он допустил какую-то неловкость.
- В котором часу вернулась ваша хозяйка вчера вечером?
- Чтобы вернуться, нужно сначала выйти.
- Если вам так больше нравится, в котором часу она вышла?
- Я об этом ничего не знаю.
- Вы спали?
- Повторяю вам: она не выходила из дому.
- Уверен, что, учитывая вашу преданность и то состояние, в котором она находится почти каждый вечер, вы сначала укладываете ее в постель, а потом уже идете спать сами.
Горничная была довольна мила, но упрямый вид, который она на себя напускала, не шел ей. Смотрела она на Мегрэ нарочито равнодушно.
- Ну и что из этого?
- Так вот, могу вам сказать, что она вернулась около половины двенадцатого.
- Имеет она право подышать свежим воздухом или нет?
- Вы не начали волноваться, когда увидели, что она собирается выйти? Ей стоило такого труда держаться прямо.
- Вы ее видели?
- Ее видел один из моих инспекторов. А знаете, почему она вышла в такой час?
- Нет.
- Чтобы позвонить из уличной кабины. Кому она обычно звонила до последнего времени?
- Никому. Своему парикмахеру. Поставщикам.
- Я говорю о разговорах более интимного свойства. Парикмахеру не звонят в одиннадцать вечера, портнихе и сапожнику - тоже.
- Я ничего не знаю.
- Вам ее жалко?
- Да.
- Почему?
- Потому что ее угораздило выйти замуж за такого человека. Она могла бы вести жизнь, на которую имела право, - светскую жизнь: выходить в гости, принимать друзей…
- А муж мешает ей это делать?
- Она его не интересует. Зато пропадает он из дому иногда на целую неделю, а теперь его нет больше месяца.
- Где, вы думаете, он может быть?
- У какой-нибудь девки. Ему нравятся только девки, которых он подбирает Бог знает где.
- Он предлагал вам переспать?
- Хотела бы я посмотреть, как бы у него это вышло!
- Хорошо. Позовите мне кухарку, а пока я буду с ней говорить, разбудите хозяйку и скажите, что я хочу встретиться с ней минут через десять.
Клер нехотя подчинилась, смерив подмигнувшего Лапуэнту Мегрэ гневным взглядом.
Кухарка Мари Жалон была довольно толстой квадратной коротышкой; она с любопытством впилась в комиссара взглядом, словно в восторге, что видит его во плоти и крови.
- Присаживайтесь, мадам. Мне уже известно, что вы в этом доме с давних пор.
- Сорок лет. Я уже была тут, когда отец месье…
- Здесь что-нибудь изменилось с тех пор?
- Все изменилось, мой добрый месье. С тех пор как здесь появилась эта женщина, не знаешь, как и жить. Порядка никакого. Едят когда ей вздумается. Бывает, она целый день не ест, потом посреди ночи слышу шум в кухне и застаю ее роющейся в холодильнике.
- Думаете, ваш хозяин переживает из-за этого?
- Конечно. Только молчит. Я никогда не слышала, чтобы он жаловался, но знаю, что он просто смирился. Я помню его, когда ему не было и десяти и он все время крутился около меня. Еще тогда он был робким.
- Значит, по-вашему, он робкий?
- Еще какой! Если бы вы знали, какие только сцены он ни выдерживал, и руки на нее не поднял.
- Его отсутствие вас беспокоит?
- В первые дни я не беспокоилась. Привыкла. Нужно же ему иногда немного развеяться.
Это выражение рассмешило Мегрэ.
- Не могу понять, кто сообщил вам. Если только не месье Лёкюрёр…
- Нет.
- Неужели мадам Сабен-Левек явилась сообщить о своем беспокойстве?
- Да.
- Она? Забеспокоилась? Сразу видно, что вы ее не знаете! Да он может умереть у ее ног, а она и пальцем не пошевелит.
- Думаете, она психопатка?
- Пьяница, это да. Только проглотит с утра кофе и тут же за бутылку.
- Вы не видели больше своего хозяина после восемнадцатого февраля?
- Нет.
- Не получали о нем известий?
- Никаких. Признаюсь, я места себе не нахожу…
Появившаяся в дверях гостиной г-жа Сабен-Левек не двинулась с места. На ней был тот же домашний туалет, что и накануне, и она не удосужилась даже провести расческой по волосам.
- Вы пришли повидаться со мной или с кухаркой?
- С обеими.
- Я в вашем распоряжении.
Она провела обоих мужчин в знакомый Мегрэ будуар. На серебряном подносе стояла бутылка коньяка и рюмка.
- Думаю, вы мне компанию не составите?
Мегрэ отрицательно покачал головой.
- Что вам от меня надо на этот раз?
- Сначалу спрошу я. Куда вы ходили вчера вечером?
- Я уже знаю от моей горничной, что вы следили за мной. Это избавляет меня от лжи. Я не очень хорошо себя чувствовала и вышла подышать воздухом. При виде телефона-автомата мне вздумалось позвонить одной своей приятельнице.
- У вас есть приятельницы?
- Вас это удивит, но есть.
- Могу ли я выяснить имя той, кому вы звонили?
- Это вас не касается, а значит, отвечать я не буду.
- Этой приятельницы не было дома?
- Как вы узнали?
- Вам пришлось набирать три разных номера.
Она ничего не ответила и отпила глоток коньяка. Ей было не по себе. Просыпаться для нее, должно быть, было мукой, и только глоток спиртного более или менее приводил ее в себя. Лицо у нее было отекшее. Нос заострился и казался еще длиннее.
- Тогда еще вопрос. Ящики стола, принадлежавшего вашему мужу, закрыты на ключ. Вам известно, где находятся ключи?
- Наверное, у него в кармане. Я никогда не рылась у него в комнатах.
- Кто его лучший друг?
- Сразу после нашей свадьбы он часто приглашал к обеду адвоката Обуано с женой. Они вместе учились.
- Они перестали видеться?
- Не знаю. Во всяком случае, сюда Обуано больше не приходит. Мне он не нравился. Человек с большими претензиями, говорит без остановки, как будто выступает в суде. А его жена, так…
- Что жена?
- Ничего. Лопается от гордости, что унаследовала замок от своих родителей…
Она выпила еще.
- Вы тут надолго?
Чувствовалось, что она устала, и Мегрэ стало ее немного жаль
- Предполагаю, что я все еще нахожусь под наблюдением кого-то из ваших людей?
- Да. На сегодня все.
Мегрэ сделал Лапуэнту знак следовать за ним.
- До свидания, сударыня.
Она не ответила, а в гостиной уже дожидалась горничная, которая и проводила их сначала в прихожую, потом на лестницу.
На первом этаже Мегрэ пересек площадку, вошел в контору и попросил провести его к г-ну Лёкюрёру. Тот вышел навстречу обоим полицейским, которых провел к себе в кабинет.
- Есть новости? - спросил он.
- Новостями это не назовешь. Как мне удалось выяснить, последней видела вашего патрона, одна девушка из кабаре "Крик-крак" с улицы Клемана Маро, а после того как они расстались, он должен был отправиться на улицу Терн, где его ожидала одна молодая особа. Это было уже ночью восемнадцатого февраля. На улице Терн он так и не появился.
- Может быть, передумал дорогой?
- Может быть. Это точно, что более чем за месяц он вам ни разу не позвонил?
- Ни разу.
- Однако во время прежних отлучек он держал с вами связь по телефону.
- Да, каждые два-три дня. Он очень обязательный человек. Года два назад он в срочном порядке появился, так как нам нужна была его подпись.
- Как у вас с ним складывались отношения?
- Они были очень добросердечными. Он мне полностью доверял.
- Знаете ли вы, что он хранил в ящиках стола у себя в квартире?
- Нет. Я редко поднимался наверх и никогда не видел, чтобы ящики стола были выдвинуты.
- Ключи вы видели?
- Часто. Он всегда носил с собой связку. Там был и ключ от большого сейфа, который вы должны были заметить в машинописном бюро.
- Что в сейфе?
- Документы наших клиентов конфиденциального содержания, в частности их завещайвя.
- У вас тоже есть этот ключ?
- Естественно.
- У кого еще?
- Ни у кого.
- Были ли какие-нибудь дела, которые нотариус вел сам, не ставя вас в курс дела?
- С некоторыми клиентами он вел переговоры с глазу на глаз у себя в кабинете, почти всегда делал кое-какие пометки и, когда клиент уходил, ставил меня в курс дела.
- Кто в его отсутствие занимается движением капиталов?
- Я. У меня общая доверенность.
- Ваш патрон очень богат?
- Да, не беден.
- Он сумел увеличить свое состояние с тех пор, как умер его отец?
- Бесспорно.
- И все это наследует только его жена?
- Я вместе с еще одним служащим был свидетелем при подписании завещания, но я его не читал. Предполагаю, что он предусмотрел известное количество достаточно крупных отказов по завещанию.
- А контора?
- Все будет зависеть от госпожи Сабен-Левек.
- Благодарю вас.