- Между?.. - пробормотал он. - Мне следовало знать… - Как ни странно, он смотрел не на жену, а на Энн Кромби. - Энн…
Но Энн испуганно сжала побелевшие губы.
- Ничего! - снова взвизгнула жена Джерри.
- Это неправда. - Теперь настала очередь Люси, которой потрясение придало безрассудную смелость. - Джон приставал к каждой встречной женщине - даже ко мне…
- К тебе? - Энн уставилась на сестру, хлопая веками.
- Да. Он был… омерзителен. Я… - Люси с ненавистью и презрением посмотрела на Эдит Бэкстер: - Но вам, Эдит, он таким не казался.
Эдит ответила ей ненавидящим взглядом.
- Вы провели с ним четыре уик-энда. А тем вечером в гостях… вы оба были пьяны и думали, что я вас не слышу… вы умоляли его жениться на вас!
- Грязная маленькая болтунья! - прошипела Эдит.
- Я вас слышала. Вы сказали, что разведетесь с Джерри, если Джон разведется с Энн. А он насмехался над вами, словно вы были грязью у него под ногами. Я видела ваши глаза, Эдит…
Теперь все видели глаза Эдит Бэкстер такими, какими они были на самом деле.
- Я никогда не говорила тебе, Энн… Я не могла… - Люси всхлипнула, закрыв лицо руками.
Джерри Бэкстер поднялся.
- Куда это вы собрались? - миролюбиво осведомился сержант.
Джерри снова сел.
- Миссис Кромби, вы знали об этом? - сочувственно спросил инспектор Квин.
Энн старалась не смотреть на Эдит Бэкстер, которая сидела с опущенной головой и безвольно поникшими плечами - жалкая пожилая женщина.
- Да, знала, - с трудом вымолвила Энн. - Но я трусиха и не могла смотреть фактам в лицо. Мне казалось, что если я закрою глаза…
- Как сделал я, - устало произнес Эллери.
- Что-что? - Инспектор обернулся. - Что ты сделал, сынок? Не понимаю.
- Я знаю, кто перерезал горло Кромби.
* * *
Они выстроились лицом к дальней стене гостиной - Энн Кромби, Люси Трент, Эдит Бэкстер и Джерри Бэкстер. Между каждым из них мог поместиться еще один человек, а Бэкстеры стояли на несколько большем расстоянии друг от друга, чем остальные. Никки заняла позицию у выключателя, инспектор и сержант Вели блокировали арку, а Эллери сидел на тюфяке в центре комнаты, свесив руки между коленями.
- Вот так мы располагались пару часов назад, папа, кроме того, что я тоже стоял у стены, а пустое пространство занимал Джон Кромби.
Инспектор промолчал.
- Свет еще горел, как и сейчас. Никки только что попросила убийцу отойти от стены и пересечь, комнату в том направлении, где ты стоишь. Сделайте это, Эдит.
- Вы имеете в виду…
- Прошу вас.
Эдит Бэкстер отошла от стены, повернулась и медленно двинулась по комнате, обходя перевернутую мебель. Дойдя до арки, она остановилась на расстоянии вытянутой руки от инспектора и сержанта.
- Когда Эдит стояла там же, где теперь, Никки при полном освещении давала ей указания пройти в кухню, взять там маску, фонарик и нож, вернуться в темноте с фонариком, выбрать жертву и так далее. Верно?
- Да.
- Потом, Никки, вы выключили свет - не так ли?
- Да…
- Сделайте это сейчас.
Когда свет погас, кто-то у стены громко вздохнул, и наступила тишина.
Затем послышался голос Эллери:
- В этот момент, Никки, вы сказали "Стоп!" Эдит Бэкстер и дали ей несколько дополнительных инструкций насчет того, что делать после "преступления". Как я недавно отметил, папа, в течение промежутка времени, когда Эдит стояла у арки в темной комнате, получая дополнительные указания, настоящий убийца, очевидно, пересек гостиную, прошел мимо Никки и Эдит в прихожую и стал подстерегать там Эдит.
- Допустим, сынок, - сказал инспектор. - Ну и что из того?
- Слушайте, - хрипло заговорил стоящий у стены Бэкстер. - Я не обязан здесь торчать!
- И в самом деле никаких звуков не было, - задумчиво продолжал Эллери. - Фактически, Никки, вы сами сказали тогда: "Я хочу, чтобы в комнате было абсолютно тихо - как сейчас". И всего несколько минут назад вы заявили папе, что первым звуком после того, как вы потушили свет, был крик Джона в кухне. Вы сказали, что единственным другим звуком был стук фонаря об пол, когда убийца вернулся к стене. Поэтому я повторяю: каким образом убийца пересек комнату в темноте без единого звука?
Лишенный тела бас сержанта Вели пожаловался из арки, что он ни черта не понимает.
- Вы же видите, сержант, что пол комнаты завален опрокинутой мебелью, тюфяками и другим хламом. Вы могли бы пересечь помещение в темноте, не грохоча как слон в посудной лавке? Помните, Никки, когда мы с вами впервые вошли в гостиную…
- Мы то и дело на что-то натыкались! - воскликнула Никки. - Я даже упала…
- Почему же этого не произошло с убийцей?
- Я скажу вам почему, - внезапно заговорил инспектор Квин. - Потому что никто не пересекал комнату в темноте. Этого нельзя было сделать бесшумно, а света в комнате не было, иначе Никки его бы увидела.
- Тогда что же произошло, инспектор? - спросил сержант.
- Мы знаем, что комнату пересекла только одна персона - и Никки это видела, так как тогда горел свет, - та, которую обнаружили в стенном шкафу якобы в обмороке, Вели. Эдит Бэкстер!
- Нет! - взвизгнула Эдит.
- Да, миссис Бэкстер. Именно вы. Вы прошли в кухню, взяли маску, фонарик и нож, вернулись назад, похлопали по плечу Джона Кромби, отвели его в кухню и там перерезали ему горло…
- Нет!
- Потом вы потихоньку залезли в шкаф и притворились потерявшей сознание, ожидая, когда вас найдут и вы расскажете им вашу басню про то, как на вас напали из засады в прихожей…
- Папа, - вздохнул Эллери.
- Что? - Так как инспектор хранил в памяти множество подобных моментов, его голос стал жестким. - По-твоему, я не прав, Эллери?
- Эдит Бэкстер - единственная из присутствующих, которая не могла убить Джона Кромби.
- Вот видите! - простонала Эдит. Они слышали ее неровное дыхание.
- Никки действительно видела, как кто-то с фонарем вернулся в гостиную после предсмертного крика Кромби, подошел к стене и выключил фонарик, и слышала, как этот человек бросил его в середину комнаты. Кого же видела и слышала Никки? Мы уже выяснили это - настоящего убийцу. Сразу же после этого Никки включила свет. Если бы убийцей была Эдит Бэкстер, мы бы нашли ее стоящей у стены рядом с остальными, когда зажегся свет. Но ее там не было. Ее вообще не было в гостиной. Мы обнаружили Эдит в стенном шкафу. Значит, на нее в самом деле напали, и она потеряла сознание. Эдит Бэкстер не убивала Кромби.
Аргументы Эллери выглядели удручающе неопровержимыми.
- Но как же так, сынок?! - воскликнул инспектор. - Через комнату нельзя было пройти в темноте, ни на что не налетев и не подняв шума!
- Есть только одно возможное объяснение, - ответил Эллери. Внезапно его голос стал резким, как удар ножа. - Я так и думал, что вы попытаетесь. Поэтому я и сидел на тюфяке, притворяясь усталым. Поэтому я и организовал всю… нелепую… сцену…
- Где свет, черт побери?! - крикнул Вели. - Мисс Портер, поверните выключатель!
- Я не могу его найти! - захныкала Никки.
- Остальным не двигаться с места! - рявкнул инспектор.
- Бросьте нож, - приказал Эллери напряженным голосом. - Бросьте… - Послышался звон, а потом плач. - Единственный, кто мог пробраться впотьмах через этот лабиринт, ничего не задев, - продолжал Эллери, дыша немного быстрее обычного, - это тот, кто еще до вечеринки подготовил себе маршрут - иными словами, тот, кто этот лабиринт создал. Для этого требовалось фотографически запечатлеть в памяти все препятствия и долго практиковаться, но нам сообщили, что вы весь день провели в номере одна, моя дорогая, делая приготовления к вечеринке.
- Нашла! - крикнула Никки и включила свет.
- Думаю, - мягко обратился Эллери к девушке, которую он крепко держал, - вы чувствовали, что кто-то должен отомстить за честь Трентов, Люси.
Ноябрь
ПРИКЛЮЧЕНИЕ С КРАСНОРЕЧИВОЙ БУТЫЛКОЙ
- А теперь, - продолжал Эллери, - каковы же факты, касающиеся этой народной сказки, этого полумифа, этой исторической "утки"? Факты, моя дорогая Никки, таковы. Хорошего урожая не было. Да, они засеяли кукурузой двадцать акров земли, но напомню, что кукурузу украли у индейцев. И если бы не Тисквантум…
- Тис… кто? - спросил инспектор Квин.
- …более известный под искаженным именем Скванто, то у них вовсе не было бы урожая. Он израсходовал последние запасы семян, чтобы научить наших тупоголовых предков сажать кукурузу как надо.
- Но вы не можете отрицать, что они заслужили отдых, дабы "возрадоваться" вместе!
- Я отнюдь не желаю искажать факты, - с достоинством ответил Эллери. - Совсем наоборот. У них была отличная причина "возрадоваться", так как некоторые из них все еще были живы. Скажите: кто принимал участие в этом первом американском празднике?
- Ну, пилигримы, - с сомнением произнес инспектор Квин.
- Полагаю, ты скажешь мне, что, пока одни из наших почтенных предков весело пировали, другие спасались от индейских стрел?
- Судя по картинке в учебнике истории, так оно и было, - с вызовом сказала Никки.
- Однако факты свидетельствуют, - усмехнулся Эллери, - что в ту осень 1721 года колонисты состояли в настолько хороших отношениях с индейцами, что самыми веселыми на празднике были Массаоит из племени вампаноагов и его девяносто воинов - к тому же весьма голодных. А скажите вот что: каково было меню этого исторического торжества?
- Индейка!
- Клюквенный соус!
- Тыквенный пирог!
- И так далее, - закончил инспектор. В тот день он оставался дома, так как принимал у себя мистера Гриппа, и был самым негостеприимным хозяином в Нью-Йорке, покуда Эллери не пробудил в нем красноречие. Но теперь он начисто позабыл о незваном госте.
- Согласен на "и так далее", - снисходительно промолвил Эллери. - Если они и ели индейку на том празднике, то в анналах о ней не упомянуто. Да, в болотах было немало клюквы, но сомневаюсь, чтобы леди-пилигримы знали, что с ней делать. И думаю, что позеленевшие от морской болезни дамы, которые сошли на берег с "Мейфлауэра", едва ли догадывались о наррангасеттских кондитерских ресурсах.
- Только послушайте его, - ухмыльнулся инспектор.
- Очевидно, - предположила Никки, - они просто сидели и жевали старую кукурузу.
- Ничего подобного. Меню было королевским, учитывая то, что им долго пришлось сидеть на диете из червивой пищи. Они жадно поглощали угрей…
- Угрей?!
- А также моллюсков, оленину, водяную дичь и тому подобное. Ну а на десерт - дикие сливы, сушеные яблоки и - увы! - вино из дикого винограда, - печально произнес Эллери. - Сколько, по-вашему, продолжался этот первый День благодарения?
- Сколько он мог продолжаться? Один день!
- Три дня. А почему мы празднуем День благодарения в ноябре?
- Потому что…
- Потому что пилигримы отмечали его в октябре, - заключил Эллери. - Перед вами еще один жуткий пример искажения истории - еще один образчик нашего национального тщеславия. Если мы должны отмечать День благодарения, то давайте возблагодарим краснокожих, чью землю мы отняли. Давайте придерживаться фактов!
- Вы просто старая говорящая энциклопедия, Эллери Квин! - воскликнула Никки. - Меня не заботят ваши драгоценные "факты". Все, что я хотела, это отнести на День благодарения корзину с индейками и клюквой этим людям в Истсайде, что я делаю каждый год, так как они слишком бедны, чтобы завтра достойно пообедать в праздник. Тем более, что в этом году цены подскочили до небес и в стране много беженцев, которые должны изучить американские традиции. Кто же их научит, если не… К тому же один из них индеец!
- Почему же, Никки, вы сразу не сказали, что один из них индеец? - посетовал Эллери, опускаясь на пол рядом с Никки, которая, плача от злости, колотила по ковру. - Это ведь все меняет. - Он вскочил на ноги, внезапно проникаясь духом Дня благодарения. - Индейки! Клюква! Тыквенные пироги! Немедленно к мистеру Сисквенки!
Дело красноречивой бутылки отличалось особой мерзостью, достигшей апогея в самой мерзейшей из всех мерзостей - убийстве, однако сомнительно, что, даже если бы Эллери был прямым потомком матушки Шиптон, кто-нибудь смог бы отменить благотворительную экспедицию или еще каким-нибудь образом испортить этот сверкающий день.
Ибо мистер Сисквенки из лавки за углом сделал несколько блистательных предложений относительно содержимого корзин, лицо мисс Портер сияло все ярче и весь Манхэттен сверкал в снежном праздничном одеянии, когда древний "дюзенберг" Эллери медленно продвигался по Истсайду.
Эллери таскал тяжелые корзины по средневековым коридорам, пока у него не заболели руки, но протестовала только плоть - на душе становилось все легче, когда они стучали в двери О'Кифов, дель Флорио, Коэнов, Уилсонов, Олсенов, Уильямсов, Померанцев, Джонсонов и слышали радостные крики маленьких Пэт, Сэмми, Антони, Ольг, Кларенсов и Петуний.
- Но где же индеец? - осведомился Эллери, когда они сидели в машине и Никки сверялась со списком.
Солнце клонилось к закату, по "дюзенбергу" ползали многочисленные маленькие оборвыши, но день все равно был замечательный.
- Вот, - сказала Никки. - Орчард-стрит. Она, конечно, не настоящая индианка, Эллери, но в ней есть кровь индейцев - кажется, ирокезов. Она последняя в списке.
- Ну, я не уклоняюсь от визита, - нахмурился Эллери, ведя старый "дюзи" сквозь юность Америки. - Правда, я бы хотел…
- Заткнитесь. Мамаша Кери - симпатичнейшая старая леди. Она скребет полы, чтобы заработать на жизнь.
Но в доме на Орчард-стрит, под пожарными лестницами, они обнаружили только дворника.
- Старая карга здесь больше не живет, - сообщил он.
- О боже! - огорчилась Никки. - Куда же она переехала?
- Я только знаю, что вчера она неожиданно убралась отсюда со своим барахлом. - Дворник сплюнул, едва не попав на туфлю Никки.
- А вам известно, где работает старая леди? - спросил Эллери, едва не попав ногой по ботинку дворника.
Тот поспешно убрал ногу.
- По-моему, она постоянно прибирает в забегаловке какого-то лягушатника возле Канал-стрит.
- Вспомнила! - воскликнула Никки. - Ресторан Фуше, Эллери. Она работает там много лет. Поехали туда - может, там знают ее новый адрес.
- Поехали! - весело согласился Эллери, который был настолько очарован чудесным днем, что внутренний голос на сей раз подвел его.
* * *
Ресторан Фуше находился совсем рядом с Канал-стрит, в нескольких кварталах от Главного полицейского управления. Зажатый между пуговичной фабрикой и конторой судового поставщика, он казался испуганным проносящимися мимо машинами. Внутри обнаружилось несколько круглых столиков, покрытых клетчатыми клеенками, бар, стены, украшенные довоенными французскими рекламами путешествий, резкий, острый запах и кассирша по имени Клотильда.
На большой груди Клотильды красовалась большая камея, в волосах - большая черная бархатная лента, а во рту - большой золотой зуб.
- Старуха, которая здесь убирает? - переспросила она, сверля Никки проницательными черными глазами. - Узнайте у месье Фуше. Он сейчас придет.
- Если пилигримы могли есть угрей, - бормотал Эллери, просматривая меню, - то почему бы нам не съесть escargots? Никки, давайте пообедаем здесь.
- Ну, - с сомнением промолвила Никки, - раз уж нам все равно придется ждать мистера Фуше…
Официант с длинной унылой физиономией проводил их к столику. Эллери начал горячо обсуждать с ним меню, но Никки не обращала внимания - она была слишком занята обменом краткими женскими взглядами с Клотильдой. Дамы явно друг другу не понравились. Клотильда не сводила глаз с Никки, и той стало не по себе.
- Эллери… - начала Никки.
- Только самое лучшее! - крикнул Квин вслед официанту. - Куда он убежал? Я еще не распорядился насчет вина. Пьер!
- Un moment, monsieur, - послышался голос длиннолицего официанта.
- Знаете, Никки, менее пяти процентов производимого в мире вина может быть названо хорошим вином…
- Эллери, мне не нравится это место, - сказала Никки.
- Остальное просто pour la soif…
- Давайте не будем тут обедать, Эллери. Только узнаем насчет мамаши Кери и…
Эллери казался удивленным.
- Я думал, Никки, вам нравится французская кухня. Итак, закажем самое дорогое и изысканное вино. Пьер! Куда, черт возьми, он подевался? Сотерн с самым лучшим букетом…
- Ой! - взвизгнула Никки и виновато умолкла. Это оказался всего лишь Пьер, дышавший ей в затылок.
- В конце концов, это особый случай… А, вот и вы. La carte des vins! Ладно, не имеет значения. Я знаю, чего хочу. - И Эллери торжественно произнес: - Бутылку "Шато д'Икан"!
Унылое выражение исчезло с лица официанта, как по волшебству.
- Но, месье, - пробормотал он, - "Шато д'Икан" - дорогое вино. Мы не держим таких прекрасных вин в нашем погребе.
Говоря это, Пьер умудрился создать впечатление, как будто только что произошло нечто чрезвычайно важное. Никки с тревогой покосилась на Эллери, дабы убедиться, что он уловил странную интонацию официанта, но Эллери всего лишь выглядел сокрушенным.
- Я просто поддался атмосфере кануна Дня благодарения. Глупо с моей стороны, Пьер. Дайте нам лучшее, что у вас есть, которое, - добавил он, когда Пьер быстро отошел, - возможно, окажется vin ordinair. - И Эллери засмеялся.
Что-то тут ужасно не так, подумала Никки, интересуясь, сколько Эллери понадобится времени, чтобы снова стать самим собой.
Это произошло сразу же после peches flambeaux и demi-tasse. Вернее, произошли две вещи. Одна касалась официанта, а другая - Клотильды.