* * *
В десять минут первого Марта не выдержала.
- Он когда-нибудь собирается оттуда выйти? - спросила она, зевая.
- Никогда нельзя предугадать, что сделает Эллери, - ответила Никки.
- Ну, я больше не в состоянии держать глаза открытыми.
- Забавно, - сказала Никки. - Мне ничуть не хочется спать.
- Вы, городские девушки…
- Вы, сельские девушки…
Никки и Марта засмеялись, а когда они перестали смеяться, в кухне не слышалось ни звука, кроме тиканья напольных часов и храпа Тобайаса, доносившегося через потолок.
- Как бы то ни было, больше я не могу терпеть, - заявила Марта. - Вы остаетесь, Никки?
- Посижу еще немного. А вы идите спать.
- Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, Марта.
У двери Марта внезапно повернулась:
- Он сказал, что ему сообщил об этом Джордж Вашингтон?
- Да.
Марта быстро поднялась по лестнице.
Никки подождала пятнадцать минут, затем подошла к подножию лестницы и прислушалась. Она услышала сопение и храп ворочавшегося в постели Тобайаса и стоны со стороны комнаты Марты, как будто девушка видела дурной сон. Решительно выпятив подбородок, Никки направилась к двери гостиной и распахнула ее.
Эллери стоял на коленях у камина, опираясь локтями на пол и сжимая лицо ладонями. В этой позе его зад был значительно выше головы.
- В чем дело, Эллери?
- Никки, я думал, что вы давно уже спите. - Его лицо при свете огня казалось изможденным.
- Но что вы здесь делаете? Вы выглядите измученным.
- Так оно и есть. Я боролся с человеком, который мог согнуть подкову голыми руками. С человеком, сильным во всех отношениях.
- О ком вы говорите?
- О Джордже Вашингтоне. Идите спать, Никки.
- Вы боролись с Джорджем Вашингтоном?
- Пытался пробиться в его мозг. Это нелегкое занятие, так как он уже давно умер, а мертвецы упрямы. Почему вы не уходите?
Никки вышла, ежась, так как в доме было очень холодно.
* * *
Было еще холоднее, когда на рассвете нечеловеческий вопль, сопровождаемый грохотом, сотряс стены спальни Никки, заставив ее вскочить с кровати.
Но это был всего лишь Эллери, который колотил в дверь Марты Кларк, стоя в коридоре.
- Марта! Проснитесь, черт бы вас побрал, и скажите, где я могу найти в этом проклятом доме книгу - биографию Вашингтона, историю Соединенных Штатов, энциклопедический словарь - что-нибудь!
Огонь в гостиной давно испустил дух. Никки, Марта и Тобайас Кларк стояли в халатах вокруг дрожащего и растрепанного Эллери, энергично листающего "Энциклопедию фермера" издания 1921 года.
- Вот оно! - Слова вылетели у него изо рта, словно пули, оставляя за собой облачка дыма.
- Что, Эллери?
- То, что вы искали.
- Говорю вам, он спятил!
Эллери закрыл книгу с предельно умиротворенным выражением лица.
- Вермонт, - произнес он. - Штат Вермонт.
- Какое отношение имеет Вермонт к…
- Вермонт, - с усталой улыбкой объяснил Эллери, - не входил в Союз до 4 марта 1791 года. Это объясняет…
- Что объясняет? - воскликнула Никки.
- Объясняет, где Джордж Вашингтон зарыл свою шпагу и пятицентовую монету.
* * *
- Потому что, - продолжал Эллери, стоя за амбаром под быстро светлеющим небом, - Вермонт был четырнадцатым штатом, присоединившимся к Союзу. Четырнадцатым! Тобайас, вы не дадите мне топор?
- Топор? - пробормотал Тобайас и отошел, шаркая ногами.
- Скорее, Эллери! Я з-з-замерзаю! - взмолилась Никки, стуча зубами и подпрыгивая перед культиватором.
- Я ничего не понимаю, - пожаловалась Марта Кларк.
- Все очень просто, Марта… О, благодарю вас, Тобайас… Так же просто, как элементарная арифметика. Эту замечательную историю, дорогие мои, поведали мне числа - числа и их влияние на нашего первого президента, который, помимо всего прочего, был математиком. Это послужило для меня ключом. Оставалось только найти подходящий замок. Им оказался Вермонт - и дверь открылась.
Никки опустилась на сиденье культиватора. Она понимала, что в подобной ситуации торопить Эллери бесполезно и нужно предоставить ему свободу действий. Он заслужил это, думала Никки, видя, каким бледным и усталым выглядит Эллери после ночной борьбы с Джорджем Вашингтоном.
- Число было неверным, - торжественно заявил Эллери, опираясь на топор Тобайаса. - Казалось несомненным, что Вашингтон посадил двенадцать деревьев. Хотя "Дневник Симеона Кларка" нигде не упоминает число двенадцать, но доказательства выглядели неопровержимыми - двенадцать дубов находились на одинаковом расстоянии друг от друга, образуя равносторонний треугольник.
И все же, каким бы совершенным ни был треугольник, я чувствовал, что дубов не могло быть двенадцать, если только их действительно посадил Джордж Вашингтон в 1791 году от Рождества Христова 22 февраля по новому стилю.
Потому что до 4 марта того же года, когда Вермонт присоединился к Союзу, увеличив количество штатов еще на один, в стране существовало другое число, настолько важное, почитаемое и находившееся у всех на устах, что стало уже не числом, а неким священным символом. Оно затмевало собой все другие числа, словно Пол Баньян, и было запечатлено в количестве звезд и полос на новом американском флаге. Это было число, знаменосцем которого являлся Джордж Вашингтон - глава новой республики, рожденной кровью и мужеством ее граждан. Оно постоянно пребывало в сердцах, умах и на устах всех американцев.
Если Джордж Вашингтон, который не просто символизировал все это, но и обладал необычайным пристрастием к числам вообще, захотел посадить дубы в память о пребывании на ферме в 1791 году в свой день рождения, он выбрал бы из бесконечного ряда чисел только одно - число тринадцать!
Теперь рощу Вашингтона освещало солнце.
- Джордж Вашингтон посадил в тот день тринадцать деревьев и зарыл под одним из них медный футляр работы Пола Ривира. Двенадцать деревьев он расположил в виде равностороннего треугольника, и нам известно, что историческое сокровище не было спрятано ни под одним из них. Следовательно, он зарыл футляр под тринадцатым саженцем дуба, который за прошлое столетие успел вырасти, засохнуть и исчезнуть, не оставив ни корней, ни других следов.
Где же Вашингтон поместил тринадцатый дуб? Ибо в том месте, где он некогда стоял, зарыт медный футляр с его шпагой и первой монетой, отчеканенной в новом государстве.
Эллери с нежностью посмотрел на вишню, которую Тобайас Кларк посадил шесть лет назад в самой середине рощи Вашингтона.
- Где мог это сделать Вашингтон - землемер и геометр, все существо которого требовало полной симметрии? Очевидно, только в одном месте - в центре треугольника.
Эллери подошел к шестилетнему дереву и взмахнул топором Тобайаса. Но внезапно он опустил его и с удивлением произнес:
- Послушайте! Разве сегодня не…
- День рождения Вашингтона, - кивнула Никки.
Эллери усмехнулся и начал рубить вишневое дерево.
Март
ПРИКЛЮЧЕНИЕ С ИДАМИ МАЙКЛА МАГУНА
Он обсуждался на третьей сессии 65-го конгресса и был одобрен 24 февраля в 18.55, получив номер 254 (в палате представителей - 12 863).
Не было ничего тревожного в его названии: "Акт, обеспечивающий государственный годовой доход и служащий иным целям". Последние три слова могли вызвать кое у кого эффект "гусиной кожи", но едва ли что-нибудь более серьезное.
При чтении ничего не было понятно, пока вы не доходили до фразы: "15 марта или перед этим днем". Тогда все становилось ясным, как колокольный звон. Ибо единственное несчастье, которое обрушивается на всю Америку - urbs et suburbs - 15 марта или перед этим днем, - это подоходный налог.
Прежде чем перейти к Майклу Магуну и его необычной налоговой проблеме, желательно совершить краткий экскурс в область законов, касающихся не только Майкла, но и почти всех нас. Налоговое законодательство существовало и до, и после Акта о годовом доходе 1918 года, однако упомянутый Акт имел существенное отличие. Это был первый закон о подоходном налоге, который назначал судный день на 15 марта. Его предшественники назначали таковым 1 марта.
Почему же дата изменилась?
Для этого существовала причина, которую, однако, вам не смог бы объяснить налоговый инспектор, несмотря на все его познания.
Кто-то - министр финансов, конгрессмен из Индианы или Огайо, а может, более мелкий слуга народа, дорвавшийся до законодательного пирога и абсолютно лишенный чувства юмора, - вспомнил о Цезаре и окровавленных кинжалах, о грозных знамениях и приметах, о багровых облаках, скрывших луну над Капитолийским холмом. Он мог даже припомнить, что postridie idus - день следующий за идами - считался древними римлянами несчастливым.
И кто из нас, воздавая должное Цезарю, станет отрицать 16 марта, что римляне были правы?
* * *
Во всяком случае, для Магуна все сложилось крайне неудачно.
Майкл был частным детективом. Эти слова обычно ассоциируются с субъектами с прищуренными глазами, узкими бедрами и сигаретой в зубах, носящими сшитые на заказ костюмы от Финчли, галстуки от Сулки и тридцатидолларовые шляпы от Доббса, которые приканчивают пятерых громил и одного босса гангстеров во время каждого расследования, ведут себя с дамами как лисы в курятнике, носят на бедре полную фляжку виски и если разговаривают, то с оскорбительным лаконизмом, - словом, с героем Чандлера, воплощенным Богартом.
Увы! Майкл Магун был сутулым человеком с большими плоскостопыми ногами и карими глазами, которые щурились под стеклами очков в черепаховой оправе, придавая лицу удивленное выражение. Он носил шляпы от Эдамса, костюмы от Барни, обувь от У.Л. Дагласа, не курил и не пил - первое не позволяла астма, а второе - любящая жена, обладающая безошибочным нюхом ищейки. Майкл ни разу в жизни и пальцем не тронул ни одну из своих клиенток, не столько из-за отсутствия либидо, сколько из страха потерять лицензию. Уйдя из полиции четыре года назад, он только дважды стрелял из своего револьвера, причем в одном из этих случаев выстрел произошел случайно во время чистки оружия на черной лестнице собственного дома, когда соседская гордость и радость пульнула ему из рогатки в правую руку.
Ни в одном из своих дел Майклу Магуну не приходилось сталкиваться с таинственными толстяками с непроницаемыми лицами, с мальтийскими соколами или главарями гангстеров в роскошных пентхаусах. Большей частью он проводил время, следя за леди тридцати с лишним лет по поручению их ревнивых супругов или хватая на месте преступления продавцов, неравнодушных к кассам хозяев магазинов. По субботним вечерам Майкл водил жену в кино, а по воскресеньям отправлялся в "Маленькую Украину" на Фордем-роуд, так как обожал шашлык и борщ с кислыми сливками. Вечером в среду он играл в бинго.
Первые три года деятельности в качестве частного детектива Майкл Магун принимал клиентов в своей трехкомнатной квартире в Бронксе, подбирая дела с помощью намеков старых друзей из полиции. Потом он и миссис Магун решили, что выигрышей в бинго маловато для оплаты двух телефонных номеров, поэтому Майкл стал арендовать одну из четырех комнат офисных апартаментов в доме на Сорок второй улице, деля упомянутые апартаменты со стенографисткой, художником и лысым маленьким человечком с золотым зубом и четырьмя вечно звонящими телефонами. Спустя неделю после того, как на матовом стекле двери появилась надпись золотыми буквами: "Майкл Магун. Конфиденциальные расследования", Майкл впустил в комнату Клементу ван Дом - клиентку, о которой мечтают магуны всего мира, поскольку она платит ежегодный предварительный гонорар за продолжительные услуги. Дело касалось клептомании… но о миссис ван Дом будет сказано ниже.
С того дня мартовские иды трижды приходили и уходили, и Цезарь был удовлетворен. Но затем наступил четвертый раз, и Майкл помчался так быстро, как ему позволяла астма, в квартиру Квинов.
* * *
Созерцание детектива, пришедшего за советом к другому детективу, показалось Никки забавным. А поведение бедного Майкла, оглядывающегося по сторонам, делало его еще более увлекательным.
Однако самое интересное было впереди.
- Эллери, - покраснев, сообщил Майкл, - меня ограбили.
- Ограбили, - повторил Эллери. - И что же у вас украли, Майкл?
- Мою налоговую декларацию.
Никки извинилась и выбежала. Когда она вернулась, Эллери прятал носовой платок.
- Простите, Майкл, - сказал он. - Это мой застарелый плеврит. Говорите, у вас украли налоговую декларацию?
- Вот именно, а ты здоров как бык, - сердито заявил Майкл Магун. - Не упрекаю тебя за твою истерику. Но это вовсе не смешно. Сегодня 14 марта. Что мне прикажешь делать 15-го?
- Ну, ваша… э-э… декларация, Майкл, едва ли так уж сложна, - серьезно ответил Эллери. - Возьмите еще один бланк и заполните его - вот и все.
- Чем мне его заполнить, скажи на милость?
- Как это чем?
- Ведь нужно писать сведения о доходах!
- Конечно. А у вас их нет?
- Нет!
- Но…
- Послушай, Эллери. Все мои записи, использованные для декларации, исчезли вместе с ней!
- Вот как?
- Бумаги лежали в этом портфеле. Мне понадобилась неделя, чтобы собрать дубликаты всех записей! Что я скажу налоговому инспектору? - И Майкл, будучи старым однокашником инспектора Квина и зная Эллери с тех пор, как тот помещался у отца в кармане, сердито добавил: - Ну, что скажешь, умник?
- Эллери, это чепуха, - вмешалась Никки, косясь на стол, дабы убедиться, что все ее бумаги на месте.
- Где было похищено содержимое вашего портфеля, Майкл?
- В моем офисе. Ты бывал там, Эллери, - я делю его с тремя другими съемщиками.
- И у вас общая приемная, - кивнул Эллери. - А вы сами были тогда в вашем офисе, Майкл?
- Да… Нет, не совсем… Лучше я расскажу по порядку, а то у меня голова кругом идет.
* * *
Это произошло вчера, в шесть часов вечера. Майкл работал над своей налоговой декларацией. Без нескольких минут шесть он решил, что на сегодня хватит, собрал все чеки, счета и памятки и положил их в портфель вместе с декларацией.
- Я как раз надевал пальто, - продолжал Майкл, кем да миссис Карсон - стенографистка, которая вносит арендную плату за апартаменты, - вбежала в мой офис с криком, что в приемной пожар. Я кинулся туда и увидел, что горит диван. Кто-то, должно быть, бросил спичку в мусорную корзину рядом, там загорелись бумаги, и пламя охватило диван. Я справился с огнем минут за пять, потом вернулся в офис, взял шляпу и портфель и отправился домой.
- И конечно, - вздохнул Эллери, - когда вы пришли домой, то обнаружили, что декларация исчезла вместе со всеми бумагами.
- Вот именно, - с горечью подтвердил Майкл Магун. - Вместо них там лежала газета.
- Подмена могла осуществиться en route из офиса домой?
- Никак не могла. Выйдя из здания, где находится офис, я пошел в гараж с портфелем под мышкой. Потом я сел в свою машину, положил портфель рядом на пустое сиденье и поехал домой.
- Вы уверены, что это был тот же самый портфель?
- Конечно уверен. Это мой старый портфель.
- Значит, подмена была частичной, - задумчиво промолвил Эллери. - Кто-то открыл ваш портфель на столе в офисе, удалил содержимое, сунул в него газету и закрыл, покуда вы боролись с огнем в приемной.
- Должно быть, это миссис Карсон, - предположила Никки, удивляясь, как очевидные вещи могут ускользать от столь опытного сыщика, как Майкл Магун.
- Что вы на это скажете, Майкл? - осведомился Эллери.
- Исключено. Она выбежала из офиса раньше меня, оставалась со мной в приемной, бегая от водопроводного крана к горящему дивану с вазой, которая стоит у нее на столе. Я ни на миг не терял ее из виду.
- Кто еще был в апартаментах?
- Два других съемщика. Один из них художник по имени Леонардо Винс - по-моему, форменный псих. Другой - маленький человечек, именующий себе Джеком Зигги. Он букмекер, хотя думает, что я этого не знаю.
- Винс и Зигги выбегали из своих офисов, когда вы и миссис Карсон тушили пожар?
- Конечно. Но толку от них было чуть - они просто стояли и давали советы. Я не обращал на них внимания.
- Тогда, возможно, один из них…
- Возможно. Но я не могу быть в этом уверенным. Как бы то ни было, вчера вечером я вернулся в офис, думая, что оставил декларацию на столе…
- И ее, разумеется, там не оказалось.
- Я всю ночь не спал, - жалобно произнес Майкл, - а если бы заснул, то меня бы тут же разбудило ворчание моей старухи.
- Этим утром, Майкл, вы были в офисе?
- Нет. Я прямиком направился сюда. Эллери встал и начал набивать трубку.
- Весьма необычная проблема, Майкл.
- Необычная? - удивилась Никки. - Что же в ней необычного?
- Зачем кому-то понадобилось красть налоговую декларацию, да еще у такого человека, как Майкл? Чтобы узнать его прошлогодний доход? При всем уважении к вашей деятельности, Майкл, это едва ли могло кого-либо интересовать, более того - для этого вору было незачем красть декларацию. Один взгляд на нее сообщил бы ему все, что он хотел знать.
- Тогда почему же он украл ее? - осведомилась Никки.
- Это и делает всю проблему такой интересной, - ответил Эллери. Он строго посмотрел на Майкла: - Вы занимались чем-нибудь незаконным?
- Незаконным?!
Эллери усмехнулся:
- Рутинный вопрос, Майкл. Конечно, в таком случае вы вряд ли стали бы сообщать об этом дяде Сэму. - Эллери попыхивал трубкой. - Единственное возможное предположение - один из источников вашего дохода.
- Не понимаю, - пожаловался Магун.