В этот момент в голове у Эллери родилась идея. Она была смутной и неопределенной. Вдохновение предшествовало логическому осмыслению. Высокий, серьезный молодой человек, поглощенный своей работой, явно ведущий монашеский образ жизни - и похожая на эльфа девушка, которая выглядит как леди с Пятой авеню, но жаждет вернуться к своим бабочкам и москитам. Не много… А может быть, достаточно… Требовалось срочно пересмотреть былые намерения поискать молодого поэта, ибо Эллери чувствовал, уверенности пока еще не было, что с задачей можно справиться на месте.
- На вашем пиджаке оторвалась пуговица, - показала пальчиком Рима.
Доктор Уиншип посмотрел вниз.
- Как всегда. - Он снова уставился на девушку, словно та произнесла нечто чудесное. - Вы не из Райтсвилла.
Рима засмеялась своим музыкальным птичьим смехом.
- Я прав?
- Мисс Эндерсон - дочь Тома Эндерсона, доктор Уиншип, - объяснил Эллери.
Задача казалась чересчур легкой.
- Городского… - Молодой врач закусил губу, быстро взглянув на Эллери, который улыбнулся и кивнул.
Рима опустила глаза и села. Доктор Уиншип, стоя рядом с ней, говорил без умолку. Он едва может этому поверить. Где же она пряталась все время? После того, что случилось с ее отцом… Должно быть, ей страшно одиноко. Одиночество не должно сопутствовать возрасту… Чем она занимается в уик-энды? Ездит ли когда-нибудь в Конхейвен на летние концерты? Музыка так помогает расслабиться!.. Слышала ли она "Павану" Форе? "Фантазию на тему Таллиса" Воана Уильямса? Медленную часть квинтета Шуберта? У него очень маленькая коллекция пластинок - он не может позволить себе все, что хотел бы иметь, но если она захочет провести с ним несколько музыкальных вечеров…
"Жизнь его здорово потрепала, - подумал Эллери. - Большинство девушек пугает его. Но Рима успокаивает, как журчащий ручей. Он хочет, чтобы она исцелила его раны…"
Рима вела себя на редкость застенчиво, воркуя, как горлица. Она опасается, что ее музыкальным образованием в свое время пренебрегли. А не находит ли он, что поэзия сродни - ну музыке, разумеется, так и есть. Читал ли он Лавлейса? Марвелла? Генри Воана?
Я видел вечность как-то среди ночи.
На свет во тьме она походит очень.
Эллери слушал улыбаясь.
Но когда вошел доктор Себастьян Додд, его мысли сразу же устремились в ином направлении.
Внешность доктора Додда поразила Эллери. Он представлял себе наследника Люка Мак-Кэби маленьким человечком с печальными глазами, сутулыми плечами и венчиком седых волос - святым, живущим в мире с собой и со всей вселенной. Но мужчина, который быстро вошел в приемную и на мгновение замер под аркой, напоминал настороженного зверя. Тело его было сильным и массивным - он казался бы толстым, если бы не высокий рост. Абсолютно лысый блестящий череп и большие беспокойные руки были покрыты желтыми пятнами. Особенно впечатляло его лицо. Крепкие челюсти все время двигались. Мешки под глубоко запавшими глазами тоже постоянно вздрагивали. Сами глаза, маленькие и блестящие, метались туда-сюда, как рыбешки. Кожа была нездорового желтоватого оттенка, словно какой-то яд высасывал из нее все жизненные соки.
Если бы его голос соответствовал внешности, доктор Додд являл бы собой нечто чудовищное. Но против ожидания голос его оказался приятным, тон дружелюбным, а речь неторопливой и серьезной. И это наводило на мысль, каким мог бы быть или, возможно, был когда-то его обладатель.
- Нет-нет, мистер Квин. Доктор Уиншип звонил мне в больницу, так что я ожидал вас. Это выбило меня из колеи - я разволновался, как девушка. Кеннет, вы знаете, кто такой мистер Квин, не так ли?
- Что-что? - переспросил доктор Уиншип.
- Вы должны извинить доктора Уиншипа, мистер Квин. Он один из прирожденных целителей человечества, которые заранее заботятся о болезнях будущих поколений. - Доктор Додд усмехнулся, двигая челюстями. - Думаю, его диетологическая теория войдет в историю медицины. Спросите его об обмене веществ, и сразу же получите подробный ответ. Так кто, вы говорите, эта хорошенькая девушка?
- Рима Эндерсон, доктор Додд.
- Ри… Дочь Тома Эндерсона?
- Томаса Харди Эндерсона, - четко произнесла Рима.
Глаза-рыбешки страдальчески дернулись. Затем доктор Додд взял маленькие руки Римы в свои.
- Мне очень жаль вашего отца, Рима. Я хорошо его знал. Он был прекрасным человеком, и, глядя на вас, я вижу, что он не зря прожил жизнь. Не пройдете ли вы оба ко мне в кабинет?
Доктор Уиншип молча последовал за ними, как будто Рима вела его на невидимом поводке.
Кабинет доктора Додда был просторным и старомодным, с большим флюороскопом в дубовом корпусе в одном углу и аптечкой в другом. У стены стояла полка с медицинскими журналами и книгами. Через открытую дверь Эллери бросил взгляд в смотровую: медицинский столик, шкаф с хирургическими инструментами, весы, стерилизатор.
Однако он зафиксировал эти предметы машинально. Его ум был занят необычной внешностью доктора Додда и его словами: "Я хорошо его знал". Бедный Йорик Эндерсон. Очевидно, они пришли, куда следует…
- Что, доктор?.. Да, я расследую смерть Тома Эндерсона по просьбе Римы, - сказал Эллери. - Обескураживающее дело. Уж очень мало материала. Мы не знаем, была ли насильственной эта смерть. Нам даже неизвестно, умер ли он вообще. - Эллери говорил и пристально смотрел в беспокойные глаза на беспокойном лице, на большие руки, нервно переставляющие предметы на столе. Что тревожит этого человека? Что держит его в таком страшном напряжении? И как долго он сможет выдерживать подобный пресс? Может быть, дело в деньгах? - Поэтому я решил поговорить со всеми, кто знал его, доктор. А так как мне сказали, что вы особенно хорошо знакомы с жителями Лоу-Виллидж…
Доктор Додд кивнул.
- Фактически, мистер Квин, ваш сегодняшний визит ко мне - в некотором роде совпадение. Я только вчера говорил Кеннету, что должен зайти к шефу Дейкину или позвонить ему. Не знаю, имеет ли это отношение к случившемуся с Томом, но если бы я не был так занят пациентами, а тут еще вспышка дифтерии, кроме того… - он внезапно усмехнулся и почесал подбородок, - определенные перемены в моей личной жизни, то уже давно пошел бы к Дейкину. Помните, Кеннет, я вчера говорил вам об этом?
- Что-что?.. Да, конечно, помню, - подтвердил доктор Уиншип. - А когда я согласился, что вам нужно это сделать, вы сказали, что пойдете этим утром, но, очевидно, как всегда, забыли.
- Жена Шамли Первиса очень плоха, - виновато отозвался доктор Додд. - Если отек увеличится, придется сделать трахеотомию.
- Что именно, по-вашему, могло иметь отношение к случившемуся с Томом Эндерсоном, доктор Додд? - спросил Эллери.
- Прошу прощения?.. Ну, деньги, которые я ему давал.
- Вы давали папе деньги? - воскликнула Рима и бросила быстрый взгляд на Эллери. Он никак не отреагировал, но она больше ничего не произнесла и опустила глаза.
- Что это были за деньги, доктор? - осведомился Эллери.
- Да так, ерунда, - отмахнулся доктор Додд. - У меня есть дурацкая привычка совать нос в чужие дела, мистер Квин. Помню, как Том Эндерсон впервые объявился в Райтсвилле, начав преподавать в колледже. Это было не так давно - правда, Рима? Он выглядел прекрасно, только лицо было очень печальным. Я сразу понял, что это настоящий джентльмен и ученый. Грустно было видеть, как он теряет контроль над собой… Я часто встречал его на улице и приглашал зайти ко мне. Наконец он это сделал. Впрочем, я сразу понял, что его недуг нельзя диагностировать в моем кабинете. Это дело для психиатра, а в наших краях психиатров не было. Ну, мы обо всем переговорили. Том начал плакать и каяться, я тотчас же понял, что наша беседа не пошла ему на пользу, и он сразу напьется снова…
Неожиданно Рима молча заплакала, прижимая руки к лицу и дрожа всем телом. Доктор Уиншип выглядел так, словно его изо всех сил пнули ногой в пах. Но доктор Додд поймал его взгляд и покачал головой, а Эллери подал Додду знак продолжать. Рима перестала плакать, положила руки на колени и уставилась на них.
- Вскоре после этого, - снова заговорил доктор Додд, - я унаследовал деньги по завещанию Люка Мак-Кэби…
- Да будет благословенно его имя. - Доктор Уиншип посмотрел на Риму и просиял при виде ее улыбки. - Но беда в том, что доктор Додд не пользуется ими для себя. Все, что он делает…
- Перестаньте, Кеннет, - прервал его доктор Додд. - Завещание еще не вступило в силу, и я могу тратить только то, что мне удается вытянуть из Отиса Холдерфилда, которого я нещадно колотил, когда мы мальчишками прогуливали уроки в школе мисс Шунмейкер на Пайни-роуд… Как бы то ни было, вскоре после того, как стала известна тайна Мак-Кэби, я наткнулся на Тома Эндерсона почти в буквальном смысле. Простите, дорогая, - мягко сказал он Риме, - но ваш отец сидел посреди Полли-стрит, читая стихи, и я едва не налетел на него.
- Все в порядке, доктор Додд, - улыбнулась Рима и добавила, казалось, не к месту: - Папа и вполовину не был таким несчастным, каким его считали.
- Ну, Рима, в тот день он не выглядел особенно счастливым, - заметил доктор Додд. - Я запихнул его в свой драндулет, где мы поговорили по душам. Он снова начал плакать - ваш отец почему-то всегда плакал, когда я с ним разговаривал.
- Из-за чего он плакал, доктор Додд? - спокойно спросила Рима.
- Из-за вас.
- Из-за меня? - Ее голос звучал недоверчиво.
- Совершенно верно. Он сказал, что беспокоится, потому что неправильно вас воспитывает. - Рима побледнела. - Ну-ну, дорогая, я просто передаю вам его слова.
- Отец воспитывал меня очень хорошо!
- Конечно, конечно, - заторопился доктор Додд. - Просто замечательно - результат налицо. Но Том чувствовал, что не подготовил вас к жизни, Рима. Что если с ним что-нибудь случится, вы останетесь без друзей и средств к существованию. Он сказал, что хижина на болоте - не место для девушки…
- Папа просто играл на вашем сочувствии, доктор Додд. Он не имел этого в виду. Я знаю своею отца. - Рима сверкнула глазами. - Вряд ли кто-нибудь в состоянии понять, как хорошо мы друг друга знали. Папа понимал, что не задержал бы меня и на пять минут, если бы я не хотела оставаться с ним на болотах. Я даже ему самому не позволила бы нас разлучить.
- Возможно, - мягко произнес доктор Додд, - вы знали вашего отца не так хорошо, как думаете.
- Я тоже думал, что хорошо знаю моего отца, - тихо сказал молодой врач. - Но письма, которые он присылал мне, когда я был в армии… - Он усмехнулся. - Слушайте старого дока Додда, мисс Эндерсон. Он прописывает правильное лечение.
- А я хочу услышать конец этой истории, - с улыбкой промолвил Эллери. - Продолжайте, доктор Додд.
- Ну, я сказал ему, что об этом поздновато горевать. Том ответил, что знает это, и снова начал плакать. Это продолжалось еще некоторое время, пока он не сказал нечто, подавшее мне идею.
- Что именно, доктор?
- Том заявил, что хотел бы бросить пить, и сразу же перестал плакать. Мне показалось, что он говорил искренне. Я спросил, почему он этого не делает, и Том ответил: "Чтобы за что-то браться, нужно иметь какую-то цель. Я бы хотел встать на ноги - открыть маленький книжный магазин, построить для дочери приличный дом. Но я слаб, доктор, и не могу с собой справиться". Я не раз слышал подобное от алкоголиков. - Доктор Додд завинчивал и отвинчивал колпачок авторучки. - Однако, как я говорил, плакать он перестал. А тут еще Тита, дочка мистера Гондзоли, побежала по Полли-стрит с криком: "Смотрите, что я нашла! Клевер с четырьмя листиками!"
- Клевер с четырьмя листиками? - переспросил Эллери.
Доктор Додд покраснел.
- Я знаю, что приметы не научны, мистер Квин. Но ведь я всего лишь старый сельский врач… В общем, я поддался внезапному импульсу и сказал: "Не стану утверждать, Том, что я вам верю. Но хочу дать вам шанс". И заключил с ним договор. Я вношу за него вступительный взнос в новую жизнь. Обеспечу его финансово, если он проявит твердость и силу воли. Но он должен бросить пить не постепенно, а сразу же, и никогда больше не притрагиваться к бутылке. "Том, - сказал я ему, - вы придете ко мне ровно через неделю. Если вы за это время не выпьете ни капли спиртного, я дам вам пять тысяч долларов наличными. А если вы продержитесь шесть месяцев, буду выплачивать ежегодную ренту вашей дочери". Вы знаете, что неделя - большой срок для алкоголика. Мне казалось, это будет хорошим испытанием.
Доктор Додд поднес ко рту большой палец левой руки и начал постукивать им по зубам, издавая короткие щелкающие звуки.
- И что же он ответил, доктор? - спросил Эллери.
- Том долго молчал - только держал меня за руку и смотрел на меня. Он был здорово пьян и с трудом пытался сосредоточиться. Потом он заявил: "Я не возьму денег, пока сам чего-нибудь не добьюсь". "Нет, Том, - возразил я. - Я хочу, чтобы вы их взяли. Человек должен твердо стоять на ногах". Том снова задумался. "Может, вы и правы, док, - сказал он наконец. - Хорошо, но я не потрачу ни цента, пока не заработаю на это право". Том вылез из машины почти на четвереньках, но, когда я попытался ему помочь, стряхнул мою руку. Я позволил ему идти самому, видя, как это для него важно. Он кое-как заковылял по улице.
Большие глаза Римы были полны слез.
- В следующий раз я увидел его неделю спустя. Том сидел в моей приемной и выглядел трезвым, хотя явно провел нелегкие дни. "Если вы хотите доказательств, доктор…" - начал он, но я его прервал: "Нет, Том, доказательств мне не нужно. Один ваш вид - достаточное доказательство". Я позвонил Отису Холдерфилду, которому уже дал инструкции, и сообщил, что посылаю к нему в офис мистера Эндерсона. Том нуждался в небольшом вознаграждении, поэтому я назвал его мистером. Это на него подействовало - он сразу выпрямился… Через час Том вернулся в приемную и вытащил из кармана конверт. "Ну, Том, все в порядке?" - спросил я. "Да, доктор, - ответил он. - Раньше я вам не верил, но теперь верю". Том добавил что-то, смутившее нас обоих, мы пожали друг другу руки, и он вышел, расправив плечи, как мужчина. Больше я его не видел, но получал о нем известия. Он держал слово. Это возвращало мне веру в человечество. Известие о его смерти было страшным ударом для меня. Меня мучила мысль, что деньги, которые я ему дал, могут иметь какое-то отношение к случившемуся.
Крупный мужчина в поношенном голубом костюме умолк, шаря по столу толстыми пальцами. Его челюсти двигались, как будто жили самостоятельной жизнью.
Внезапно он испуганно вскрикнул, потому что Рима сорвалась с места, подлетела к нему и поднесла к своим губам его большую беспокойную руку. Потом она с той же стремительностью, которая всегда удивляла Эллери, подбежала к окну и уставилась на голубую оштукатуренную стену соседнего дома, стоя спиной к остальным.
Доктор Додд тоже поднялся. Его желтоватое лицо стало оранжевым. Он стоял, опираясь тяжелым телом на руки и словно не зная, что сказать. Доктор Уиншип сидел неподвижно. А Эллери просто наблюдал за всеми.
- Ну, Рима, - наконец пробормотал доктор Додд, - эти деньги помогут вам встать на ноги. Не позволяйте разным пронырам вытягивать их у вас… Кеннет, по-моему, в приемной собралась толпа. Если это все, мистер Квин…
- Но у Римы нет этих денег, - прервал Эллери.
- Что?!
- Она ничего о них не знала, а отец никогда ей не рассказывал.
Оба врача уставились на него.
- Могу я воспользоваться вашим телефоном? - Взяв трубку, Эллери добавил: - На всякий случай лучше проверить, хотя Дейкин говорил, что в пальто на скале Малютки Пруди вообще не нашли никаких денег.
- Ограбление! - воскликнул доктор Уиншип.
Рима молча смотрела на них.
- Только не это! - простонал доктор Додд, опускаясь на стул. Мышцы его лица и тела дрожали и дергались, словно исполняли пляску дервишей, а кожа снова пожелтела.
- Каждая монета имеет две стороны, - сказал Эллери. - Может быть, это ограбление, а может быть, и нет… Ну, Рима, этим добрым людям пора начинать прием, а мы с вами все еще не решили проблему устройства вашего ближайшего будущего, поэтому…
Доктор Додд вновь ушел в себя, дергаясь и двигая челюстями, но молодой доктор Уиншип тут же осведомился:
- Что вы под этим подразумеваете, мистер Квин'?
- Рима не может вернуться в хижину на болотах, доктор Уиншип, - ответил Эллери. - А чтобы жить где-то еще - я имею в виду, жить нормальной жизнью, - ей нужно найти работу. С вашей стороны было очень любезно поинтересоваться. Пошли, Рима… О, кстати, доктор. - Эллери обернулся. - Вы не знаете кого-нибудь, кому требуется смышленая девушка с отличным образованием?
- Погодите минутку. Еще есть время… - Доктор Уиншип посмотрел на часы. - Полно времени. Док!
Доктор Додд, вздрогнув, очнулся.
- Да?
- Знаете, я хотел поговорить с вами насчет Пинкл.
- Мисс Пинкл? Да-да…
- Она устроила в картотеке такую путаницу, что мне пришлось разбираться в ней большую часть уик-энда и все это утро, и я еще не закончил. У Пинкл роман с Рейфом Лэндсменом, и она, очевидно, до сих пор вспоминает, как они целовались вчера вечером в Мемориальном парке. В субботу Пинкл сломала мой стерилизатор, а когда я наорал на нее, заявила, что больше не намерена терпеть мое "плохое обращение", так как они с Рейфом скоро поженятся, а он не желает, чтобы жена работала, и так далее. Утром она даже носа не показала.
- Не пришла утром? - переспросил доктор Додд. - Господи, что же нам делать?
- Думаю, мы должны выдать ей жалованье за две недели вместе с добрыми пожеланиями и отправить ее к Рейфу. Еще секунду, мистер Квин…
- Но, Кеннет, - беспомощно произнес Додд, - нам же придется снова пройти через этот кошмар в поисках новой девушки…
- А как насчет мисс Эндерсон? - осведомился доктор Уиншип.
Доктор Додд медленно повернулся.
- Не знаю, смогу ли я… - неуверенно начала Рима, но Эллери, наклонившись за сигаретой, ущипнул ее за лодыжку, и она умолкла.