* * *
Эллери нужно было сыграть свою роль как можно более убедительно, и он предупредил, что не появится за обеденным столом. Ему необходимо наверстать время и поработать над романом до поздней ночи, с мольбой в голосе пояснил он. Лучшая часть дня уже пропала, а издатели оказали ему особую честь, как известному автору, и он должен оправдать их доверие, сдав рукопись в срок. Он не стал произносить пространный монолог и, лишь немного изменив интонацию, дал понять, что завтра ему тоже придется отлучиться на час-другой из-за срочного и совсем не литературного дела.
Все было заранее обдумано, и Эллери ощутил, что просто обязан уединиться. Если Салли и догадалась о его планах, то ничем себя не выдала, а Говард на обратном пути в Норд-Хилл-Драйв крепко спал, развалившись на сиденье. Эллери вспомнилось, что сон - это иная форма смерти.
Вернувшись в коттедж и закрыв дверь, Эллери растянулся на оттоманке перед окном и принялся размышлять о Райтсвилле и нравах его жителей. Если бы Говард набрался храбрости и признался отцу. Если бы Салли набралась храбрости и призналась мужу. Но потом он решил, что не вправе давать им советы. Как-никак, они оба достаточно опытны и сумеют своего добиться.
Роль Салли в этой некрасивой истории показалась Эллери особенно неприглядной, и он задумался, какие чувства она у него вызвала. В основном разочарование, заключил он. Ведь он так высоко оценил ее, а его ожидания не подтвердились. Эллери догадался, что в его разочаровании есть доля уязвленного самолюбия: он относился к Салли как к необыкновенной женщине и ошибался. Выяснилось, что она была просто женщиной. Салли, которую он себе мысленно представлял, могла капитулировать, обнаружив, что она любит не мужа, а другого человека. Однако этот другой человек не мог быть Говардом. (Ему пришло в голову, что другим человеком был способен стать он сам, но он тут же отверг подобную идею из-за ее нелогичности, ненаучности и недостоверности.)
Эллери поразило, что Говард Ван Хорн, с его неврозом или не неврозом, не занимал особого места в его рассуждениях. И, вспомнив о Говарде, он, естественно, направил ход своих раздумий по другому руслу, нащупав объемистый конверт в нагрудном кармане пиджака. Интересно, каков этот вор-шантажист, с которым ему предстоит завтра встретиться. Но в какую бы сторону ни устремлялись его мысли, они все равно наталкивались на вопрос без ответа.
* * *
Эллери проснулся, обнаружив, что ему удалось ненадолго уснуть. Небо над Райтсвиллом потемнело, а в нижней долине подпрыгивали огоньки, похожие на кукурузные хлопья. Когда он повернулся на оттоманке, то увидел свет в окнах центрального особняка.
Он себя неважно чувствовал. Там, в особняке, за столом собрались Ван Хорны с их тугим клубком страхов, противоречий и страстей, а здесь, в коттедже, лежал конверт с его тяжелым грузом. Нет, он себя неважно чувствовал.
Эллери поднялся с оттоманки и со вздохом включил настольную лампу. Огромная площадь стола внушила ему отвращение.
Но когда он приступил к работе, то есть снял крышку пишущей машинки, размял пальцы, почесал подбородок, подергал ухо и выполнил все остальные ритуальные жесты, предписанные его ремеслом, то обнаружил, что написание романа, с его mirabile dictu, доставит ему удовольствие.
Эллери понял, что им сейчас овладело редчайшее явление в жизни любого автора - писательское настроение. Его мозг как будто смазали маслом, а пальцы обрели легкость.
Машинка запрыгала, затрещала и понеслась.
В какой-то момент, когда он потерял счет времени, послышалось гулкое жужжание. Но он оставил его без внимания и лишь заметил, что вскоре оно прекратилось. Несомненно, что преданная Лаура неоднократно звонила ему из центрального особняка. Обед? Нет, нет, ему не до обеда.
И он продолжил работу.
- Мистер Квин.
Голос прозвучал настойчиво, и Эллери наконец сообразил, что кто-то уже раза два или три повторял его имя. Он огляделся по сторонам.
Дверь была распахнута, и на пороге стоял Дидрих Ван Хорн.
В сознании что-то вспыхнуло, осветив события минувшего дня: поездку на север, леса, озеро, рассказ о тайной связи и шантажисте, конверт в его кармане.
- Я могу войти?
"Неужели что-то случилось? И Дидрих узнал?" Эллери неловко поднялся с вращающегося кресла и улыбнулся хозяину дома:
- Прошу вас.
- Как вам спалось сегодня на новом месте?
- Я спал как убитый.
Отец Говарда с каким-то подчеркнутым жестом захлопнул дверь. Эллери заметил это и встревожился. Но Дидрих повернулся к нему и тоже улыбнулся:
- Я стучал вам две минуты и звал вас несколько раз, но вы меня не слышали.
- Извините меня. Садитесь, пожалуйста.
- Я оторвал вас от работы.
- За что я вам чрезвычайно благодарен, поверьте мне.
Дидрих засмеялся:
- Я часто удивляюсь, как это вам, писателям, удается целыми часами просиживать задницу в поисках нужных слов. Я бы не выдержал и рехнулся.
- А который теперь час, мистер Ван Хорн?
- Уже более одиннадцати вечера.
- Боже мой.
- А вы даже не пообедали. Лаура чуть не плакала. Она собиралась позвонить вам по внутреннему телефону и сообщить, что брала все ваши книги в городской библиотеке. Мы поймали ее, как раз когда она набирала ваш номер. Я и не знал, что Лаура на них помешана. В конце концов она решила вас не беспокоить.
Дидрих нервничал. Он нервничал и был расстроен. Эллери это не понравилось.
- Садитесь, садитесь, мистер Ван Хорн.
- Вы уверены, что я не…
- Я как раз хотел немного передохнуть.
- А я чувствую себя как последний дурак, - признался великан, опустившись в большое кресло. - Сам запретил всем являться к вам без особого повода - и вдруг… - Он прервал себя, а потом отрывисто произнес: - Видите ли, мистер Квин, я должен с вами кое о чем поговорить.
"Ну, вот оно".
- Сегодня утром я уехал в офис, когда вы еще спали. Мне бы следовало сказать вам об этом перед уходом, если бы… А после я позвонил, но Эйлин передала мне, что вы, Салли и Говард отправились на пикник. И вечером я тоже боялся вам помешать. - Он достал носовой платок и протер лицо. - Но я не смогу лечь спать, не побеседовав с вами.
- А что стряслось, мистер Ван Хорн? В чем дело?
- Три месяца назад нас ограбили.
Эллери всеми силами души мечтал очутиться в своей квартире на Восемьдесят седьмой улице, где слово "адюльтер" было лишь понятием в словаре, а милые люди с их тайнами и запутанными взаимоотношениями превращались в персонажей рукописей и не покидали его кабинет.
- Ограбили? - удивленно переспросил Эллери. Во всяком случае, он надеялся, что его вопрос прозвучал с должным изумлением.
- Да. Какой-то мелкий воришка проник в спальню моей жены и похитил ее шкатулку с драгоценностями.
Лицо Дидриха покрылось каплями пота. "Вот роскошь, которую он смог себе позволить, - решил Эллери. - Он считает, что я ни о чем не знаю, и ему трудно об этом говорить".
- Невероятно. И вам вернули шкатулку?
"Чисто сработано, мистер Квин. И если я сумею проконтролировать свое выражение лица - растерянность, несколько капелек пота на лбу и щеках…"
- Шкатулку? А, вы о драгоценностях. Да, драгоценности Салли смогли отыскать - по одной-другой вещице в разных ломбардах на востоке страны, ну а шкатулка, конечно, пропала. Наверное, ее выбросили. Сама по себе она ценности не представляла. Салли купила ее где-то еще в школьные годы. Не в этом дело, мистер Квин.
Дидрих снова вытер лицо.
- Что же! - Эллери закурил сигарету и выбросил погасшую спичку в камин. - Я всегда с наслаждением слушаю подобные истории о кражах, мистер Ван Хорн. Никакого вреда они вам не причинили и…
- Но вора так и не нашли, мистер Квин.
- Неужели?
- Нет. - Дидрих стиснул огромные руки. - Полицейским не удалось поймать этого малого. Они даже не выяснили, как он выглядел.
"Не важно, что он мне дальше скажет", - весело подумал Эллери. И уселся во вращающееся кресло, ощутив, как улучшилось его настроение.
- Иногда бывает и так. Вы говорите, что вас ограбили три месяца назад, мистер Ван Хорн? Мне известны случаи, когда воров ловили десять лет спустя.
- Есть и еще кое-что. - Великан разжал руки и опять сжал их. - Прошлой ночью…
"Прошлой ночью?"
У Эллери пробежали мурашки по спине.
- Прошлой ночью нас снова обокрали.
- В самом деле? Но утром я не слышал об этом ни слова.
- А я никому не говорил, мистер Квин. "Рассредоточься. Но только не торопись".
- Мне жаль, что вы не сообщили мне сегодня утром, мистер Ван Хорн. Вы могли бы меня разбудить.
- Утром я не был уверен, что мне захочется делиться с вами этой новостью. - Кожа Дидриха была серой под бронзовым загаром. Он продолжал сжимать и разжимать свои ручищи. И, внезапно подпрыгнув, поднялся с кресла. - Я разволновался из-за кражи совсем по-женски! Мне и раньше приходилось сталкиваться с неприятными фактами.
"С неприятными фактами".
- Сегодня утром я проснулся первым. Немного раньше обычного. И решил, что не стану беспокоить Лауру по поводу завтрака. Перекушу потом, в городе. Зашел к себе в кабинет забрать со стола несколько контрактов и… там-то все и обнаружилось.
- Что там обнаружилось?
- Одна из французских дверей, ведущих на южную террасу, была разбита. Вор выбил стекло рядом с дверной ручкой, просунул руку в дыру и повернул ключ.
- Обычная техника, - кивнул Эллери - И что он украл?
- Мой стенной сейф оказался открыт.
- Мне нужно на него посмотреть.
- Вы не найдете никаких следов взлома, - очень спокойно отозвался Дидрих.
- Что вы имеете в виду?
- Сейф открыл кто-то, знающий комбинацию цифр. Я бы ни за что не заглянул внутрь, если бы не разбитое стекло на террасе и прочие свидетельства ночного появления незваного гостя в моем кабинете.
- Комбинацию цифр можно подобрать, мистер Ван Хорн.
- Этот сейф практически невозможно открыть, - мрачно пояснил Ван Хорн. - После июньского ограбления мне пришлось заказать новый сейф. Маловероятно, что меня обокрал Джимми Валентайн, мистер Квин. Говорю вам, вор, вломившийся прошлой ночью, знал эту комбинацию.
- И что он украл? - повторил свой вопрос Эллери.
- Я привык держать в сейфе большую сумму наличности. Так мне удобно по деловым соображениям. И деньги исчезли.
"Деньги".
- А больше ничего?
- Больше ничего.
- Известно ли посторонним, что вы храните много денег в сейфе вашего кабинета, мистер Ван Хорн?
- Нет, совершенно неизвестно. - Губы Дидриха искривились. - Даже прислуга ничего не знает. Только члены моей семьи.
- Понимаю… И сколько денег было взято?
- Двадцать пять тысяч долларов.
Эллери встал и прошел мимо стола, всматриваясь во тьму, окутавшую Райтсвилл.
- А кому известна комбинация цифр?
- Кроме меня? Моему брату, Говарду, Салли.
- Ну что же. - Эллери повернулся. - Вы ведь рано научились не спешить с выводами в ваших прискорбных делах, мистер Ван Хорн. А что случилось с разбитым стеклом?
- Я собрал осколки и выбросил их, пока никто не спустился вниз. Пол террасы был ими усеян.
"Пол террасы".
- Пол террасы?
- Да, пол террасы.
Что-то в интонации Дидриха, повторившего эту фразу, пробудило у Эллери сильную жалость к хозяину дома.
- За французской дверью, мистер Квин. И не смотрите на меня с таким изумлением. Сегодня утром я понял, что это значит. - Великан повысил голос: - Я не дурак. Вот почему я выбросил осколки, вот почему отказался звонить в полицию. Лежавшие за дверью куски стекла были разбиты изнутри. То есть в кабинете. В моем доме, мистер Квин. Это работа кого-то из близких, любительски замаскированная под приход ночного вора. И утром я об этом догадался.
Эллери опять обошел стол, вернулся на место, сел во вращающееся кресло и покачался в нем, негромко просвистев мелодию, которую вряд ли услышал его гость. Ну а если бы услышал, то уж точно не развеселился бы. Но Дидрих энергично расхаживал взад-вперед по комнате. Похоже, этот сильный человек не знал, куда приложить свою силу.
- Если кому-то из моей семьи вдруг срочно понадобились двадцать пять тысяч долларов, - воскликнул Дидрих Ван Хорн, - то почему же, бог ты мой, он или она не обратились ко мне? Все они знают и должны знать, что я никогда им ни в чем не отказывал. А в деньгах и подавно. И мне безразлично, что они сделали и какие у них возникли проблемы!
Эллери забарабанил по столу в такт своему свисту и поглядел в окно.
- Нет, боюсь, что вам это небезразлично.
- Я не могу понять. И ждал сегодня вечером, за обеденным столом, да и после, что кто-нибудь из них подаст мне знак. Любой. Намекнет словом или взглядом.
- Значит, вы не думаете, что деньги украл ваш брат. Уолферт весь день работал с вами рядом. Вы видели его в вашем офисе. Должны были видеть. И вы не думаете об Уолферте.
- Но мне никто не намекнул. Да, за столом все были напряжены, и я это чувствовал, но и они, кажется, тоже ощущали неловкость. - Дидрих остановился. - Мистер Квин, - произнес он низким, рокочущим голосом.
Эллери обернулся к нему.
- Кто-то из них мне не доверяет. Не знаю, способны ли вы понять, как больно меня это задело. Будь тут что-то иное, а не… я даже не в силах подобрать нужные слова… я бы смог с ними поговорить. Я смог бы спросить. Я бы принялся умолять. Четыре раза вечером я пытался завести разговор. Но понял, что не сумею. Что-то меня все время останавливало, связывало мне язык. И еще одно обстоятельство.
Эллери подождал.
- Чувство, что этот человек, кто бы он ни был, не желает признаваться. Должно быть, дело и впрямь серьезное и он боится. Посмотрите. - Его уродливое лицо окаменело, точно скала. - Я должен выяснить, кто из них взял эти деньги. Не ради самих денег, - я бы с удовольствием навсегда позабыл о сумме в пять раз больше. Но мне нужно знать, у кого из членов моей семьи сейчас трудное положение. И если я выясню, то пойму, в чем суть проблемы. И тогда сам займусь ею. Я не желаю задавать им вопросы. Не желаю… - Он замялся, а потом уверенно продолжил: - Я не хочу лжи. Когда я узнаю правду, то уж как-нибудь с этим справлюсь. Что бы там ни было. Мистер Квин, вы можете мне помочь, но тайком от всех них?
Эллери не стал медлить с ответом.
- Я постараюсь, мистер Ван Хорн. Конечно, я постараюсь.
Игра не пришлась ему по душе. Но от Дидриха это нужно было скрыть, просто нужно было скрыть. Минутное колебание, и он что-нибудь заподозрит.
Он понял, что у хозяина дома отлегло от сердца. Дидрих вытер щеки, лоб и подбородок влажным платком. Он даже чуть заметно улыбнулся.
- Вы не представляете себе, как я был напуган.
- Естественно. Скажите мне, мистер Ван Хорн, как выглядели эти двадцать пять тысяч долларов? В каких купюрах была вся сумма?
- Там были только банкноты по пятьсот долларов.
- По пятьсот долларов, - неторопливо повторил Эллери. - Пятьдесят купюр. А у вас не сохранилась запись их номеров?
- Список лежит в ящике стола, в моем кабинете.
- Мне стоит с ним свериться.
Пока Дидрих Ван Хорн открывал верхний ящик стола, мистер Квин всеми силами пытался утаить свою страсть сыщика-любителя к разгадкам. Он осмотрел французскую дверь, тщательно обследовал стенной сейф, прощупал каждый дюйм ковра, расстеленного между дверью и сейфом, и даже вышел на южную террасу. Когда он вернулся, Дидрих отдал ему лист бумаги с печатью Райтсвиллского национального банка. Эллери положил его себе в карман, рядом с конвертом, где хранились двадцать пять тысяч долларов и который Говард вручил ему днем.
- Вам больше ничего не надо? - с тревогой осведомился Дидрих.
Эллери покачал головой:
- Боюсь, что обычные процедуры нам здесь не помогут, мистер Ван Хорн. Я мог бы отправить в Нью-Йорк снимки с отпечатками пальцев - в лабораторию к отцу или воспользоваться услугами шефа Дейкина, но вряд ли это будет благоразумно, как по-вашему? И, честно признаться, даже если ваши отпечатки не смешались с отпечатками… Я имею в виду, что сами по себе отпечатки пальцев иногда ничего не значат… А когда речь идет о каком-то внутреннем, семейном конфликте… А что это?
- О чем вы, мистер Квин?
Дидрих не успел закрыть верхний ящик. Свет лампы упал на какой-то блестящий предмет на дне ящика.
- А, это мой. Я купил его сразу после того июньского ограбления.
Эллери взял в руки револьвер. Это был "смит-и-вессон" 38-го калибра, без предохранителя. "Курносый" револьвер в никелированном футляре, с пятью заряженными патронниками. Он снова положил его в ящик.
- Хорошая штука.
- Да. Его продали мне как идеальное оружие для защиты дома, - неохотно пояснил Дидрих, и Эллери пожалел о своем замечании. - И уж если речь зашла об июньской краже…
- Вы тоже заподозрили кого-то из близких, а не вора "со стороны"?
- А вы как думаете, мистер Квин?
Обмануть этого человека было нелегко.
- У вас есть основания так считать? Или какие-то свидетельства, вроде стекла, разбитого не с той стороны прошлой ночью?
- Нет. Конечно, в то время мне даже не пришло в голову… А шеф Дейкин сказал мне, что никаких зацепок у них нет. Будь у него причины подозревать кого-нибудь в моем доме, он не стал бы от меня скрывать, я в этом не сомневаюсь.
- Да, - отозвался Эллери. - Дейкин - приверженец великого бога Факта.
- Но теперь я убежден, что два этих события связаны между собой. Украшения - драгоценные. Их заложили в ломбарды. Опять-таки деньги. - Дидрих улыбнулся. - Мне всегда казалось, что я достаточно щедр. Видите, как легко можно себя одурачить, мистер Квин. Что же, мне пора в постель. Завтра у меня насыщенный день.
"И у меня тоже, - подумал Эллери, - и у меня тоже".
- Спокойной ночи, мистер Квин.
- Спокойной ночи, сэр.
- Если вы что-нибудь обнаружите…
- Ну, разумеется.
- Не говорите… тому, кто причастен к делу. Идите прямо ко мне.
- Я понял. Знаете, мистер Ван Хорн…
- Да, мистер Квин.
- Если вы услышите шаги здесь на нижнем этаже, то не волнуйтесь. Это всего лишь ваш ночной гость, и он обшаривает холодильник.
Дидрих усмехнулся и вышел, помахав на прощание рукой.
Эллери стало его очень жаль.
И себя тоже.