- Забавно, что вы задаете этот вопрос, - отозвался супруг Марши своим сексуальным голосом. - К счастью, я могу быстро на него ответить, что, как вы знаете, джентльмены, бывает нечасто. В ночь с 28 на 29 марта - с субботы на воскресенье - я был одним из шести ребят, которых задержали в номере отеля около Таймс-сквер, когда они спокойно играли в покер. Не знаю, о чем думали эти тупоголовые копы, поднимая шум из-за дружеской игры в субботний вечер за пивом и сандвичами с пастромой…
- Меню меня не интересует, - прервал инспектор Квин, сердито глядя на сержанта Вели, который, не проверив заранее алиби Фокса, старался казаться незаметным, что при его габаритах было истинным подвигом. - В какой участок вас доставили?
- Не знаю номер. В районе западных сороковых улиц.
- Фокс, вы знаете номера манхэттенских полицейских участков лучше меня - ведь вы провели в них полжизни! А ты чего ждешь, Вели?
Сержант быстро кивнул и вышел из кабинета.
- Сержант Вели проверит ваши показания. Надеюсь, вы не возражаете подождать?
"Папа, папа, - произнес про себя Эллери. - Как юморист ты все еще не знаешь себе равных!" Он понимал, что проверка - напрасный труд, и видел, что инспектор тоже это понимает.
Мистер Фокс дышал ровно, как крупье при игре в рулетку с заранее предопределенным результатом. Правда, на лице его жены виднелись легкие следы тревоги - Фокс даже похлопал ее по руке, более крупной, чем у него, - но это могло быть обусловлено отсутствием у этой пары мысленной связи, как у женатой не слишком давно. Когда Марша что-то тихо сказала мужу, он ладонью на миг ласково прикрыл ее рот.
Вернувшись, сержант что-то прошептал на ухо инспектору. Усы старика дернулись, что, как знал Эллери, было признаком разочарования.
- О'кей, Лис, можешь уходить вместе со своей миссис.
Оба устремились к двери с грацией антилопы.
- Одну минуту, - остановил инспектор. - Я не хочу, чтобы кто-то из вас уезжал даже в Бруклин, не уведомив вначале мой офис.
- Его действительно задерживали в ту ночь? - спросил Эллери, когда пара удалилась.
- Да, - ответил сержант Вели, стараясь представить эпизод как незначительный. - Один конгрессмен поднял шум на телевидении - кажется, кого-то из вкладчиков в его кампанию здорово обчистили за игрой на Таймс-сквер, и он пожаловался мамочке. Начальство велело прикрыть лавочку, когда вы были в отпуске, инспектор, и отдел азартных игр этим занялся. Вот каким образом Лиса накрыли в этом отеле. Правда, они выставили дозорного, и тот подал им сигнал, поэтому, когда ребята вломились в номер, там шла игра в покер по грошовым ставкам. Очевидно, дозорный был заодно и казначеем, так как детективы не нашли у игроков крупных купюр. Всех шестерых продержали в участке пару часов, а потом отпустили, включая Лиса. Он пробыл в участке с двенадцати до двух ночи и мог поспеть к трем в Райтсвилл только на космическом корабле.
- Значит, мы снова вытянули пустой номер, - мрачно промолвил инспектор Квин. - Тем не менее, Вели, приставь к Фоксу двоих ребят. Мне не нравится его запах - он опасен. Куда ты, Эллери?
- Пройтись, - ответил Эллери. - На улице больше действия, чем здесь.
- Кто кого в это втянул, и чьему другу проломили башку? - проворчал его отец. - Ладно, иди гулять, но если на тебя нападут в каком-нибудь переулке, не прибегай ко мне с плачем.
* * *
- Ты в этом уверен, Барл? - спросил Ньюби, недоверчиво барабаня по рапорту указательным пальцем.
- Вы же знаете старика Ханкера, - ответил полицейский Барлоу. - Думаю, шеф, он околачивался там, проверяя, все ли в порядке. Если вы нанимаете Морриса, то можете на него положиться. А если он говорит, что видел в доме свет поздно ночью, я ему верю.
- Что-нибудь пропало?
- Вроде бы нет.
- Тогда зачем кому-то тайком забираться туда среди ночи?
Барлоу, который был новичком в райтсвиллской полиции, счел вопрос риторическим и промолчал.
- Лучше я съезжу туда сам, - решил Ньюби. - А пока, Барл, присматривай за этим местом и передай приказ другим.
На следующий день шеф написал инспектору Квину:
"Моррис Ханкер утверждает, что видел свет в большом доме Бенедикта в понедельник 20 апреля после полуночи. Старик пошел проверить - как и следовало от него ожидать! - но к тому времени, когда он вошел в дом, свет погас, и он никого не обнаружил. Я лично побывал в доме и не зафиксировал никаких пропаж - вроде бы ничего даже не передвинули. Либо этот тип действовал крайне осторожно, либо старику Ханкеру померещилось - ум у него уже не такой быстрый, как прежде. Тем не менее я подумал, что лучше сообщить об этом Вам и Эллери".
* * *
- Она хочет меня видеть, - сказал по телефону Эл Марш. - Естественно, я не собираюсь встречаться с ней один. Не могли бы вы присутствовать, инспектор Квин?
- Одну минуту, - отозвался инспектор. - Эллери, Одри Уэстон звонила Маршу с просьбой о встрече. Она говорит, что должна сообщить ему нечто важное по поводу завещания Бенедикта. Хочешь принять участие?
- Теллула появляется вновь! - воскликнул Эллери. - Конечно хочу.
- Эллери тоже придет, - сказал инспектор в телефонную трубку. - Собираетесь пригласить кого-нибудь еще, мистер Марш?
- Лесли Карпентер. Если это связано с завещанием, значит, касается и ее.
- Когда состоится встреча?
- В среду в половине третьего у меня в офисе.
- Завтра?
- Да.
- Мы придем. - Инспектор положил трубку. - Интересно, что блондинка достанет из рукава?
- Я рад, что хоть кто-то что-то достанет, - сказал Эллери. - Дело движется в высшей степени неудовлетворительно.
Офис Марша находился неподалеку от Парк-роу в старинном квартале, от которого пахло древними поместьями и гусиными перьями.
Во время своего первоначального визита Эллери почти всерьез ожидал увидеть в коридорах старых джентльменов в длинных двубортных сюртуках, а в самом офисе клерков с бакенбардами, в кожаных нарукавниках и с зелеными козырьками над глазами, сидящих на высоких табуретах. Вместо этого он обнаружил прытких молодых людей в сверкающем нержавеющей сталью интерьере, работающих при ультрасовременном скрытом освещении. Разумеется, мисс Смит была на месте.
- Они ждут вас в кабинете мистера Марша, мистер Квин, - сказала она, неодобрительно посапывая носом.
- Как им удалось добраться сюда вовремя? - осведомился Эллери, косвенно ссылаясь на транспортные пробки Манхэттена. - На "Боинге-52"?
Проводив его в личный кабинет Эла Марша, мисс Смит села в углу, закинула ногу на ногу и раскрыла блокнот.
Среди собравшихся Эллери обнаружил одного незнакомца - мужчину лет сорока пяти с острым как нож взглядом и лицом цвета жареной говядины, в облачении завсегдатая клуба "Плейбой". При виде Эллери незнакомец устремил обвиняющий взгляд на свои часы, и Эллери понял, что он присутствует здесь в интересах Одри Уэстон, рядом с которой стоял в данный момент.
- Думаю, ты не знаешь только этого джентльмена, Эллери, - сказал Марш. - Эллери Квин - Сэнфорд Эффинг, представляющий мисс Уэстон.
Эллери собирался протянуть руку, когда адвокат Одри произнес staccato:
- Может быть, мы перейдем к делу?
Марш указал Эллери на стул, сел сам и зажег одну из своих ментоловых сигарет.
- Хорошо, мистер Эффинг. Предоставляю это вам.
Эллери навострил уши, улыбнувшись маленькой Лесли Карпентер и кивнув отцу.
- В рассказе мисс Уэстон о завещании Джона Бенедикта, - начал адвокат, - фигурировала довольно странная формулировка важнейшего пункта. Я бы хотел, мистер Марш, чтобы вы в точности процитировали мне пункт, касающийся этой Лоры.
Марш открыл верхний ящик стального стола, достал ксерокопию рукописного завещания Бенедикта и передал ее Эффингу.
- Ваши воспоминания были точными, мисс Уэстон, - с удовлетворением произнес Эффинг. - Бенедикт оставил основную часть состояния "Лоре и детям". Мистер Марш, что, по-вашему, означают слова "и детям"?
- Детям от Лоры, - ответил Марш.
- Но в завещании этого не сказано, верно?
- Что вы имеете в виду? - насторожился Марш.
- То, что, если бы Бенедикт подразумевал детей от Лоры, он так бы и написал.
- Но это чепуха, - запротестовал Марш. - Каких еще детей мог иметь в виду Джонни, кроме тех, которые должны были появиться в результате ожидаемого брака с этой Лорой?
- Тех детей, - ответил Эффинг, демонстрируя большие блестящие зубы, - которых Бенедикт мог иметь от любой женщины.
- Мы не знаем о таких детях, - твердо заявил Марш, но на его лице отразилось сомнение.
- Через три секунды вы узнаете об одном из них, мистер Марш. Мисс Уэстон, сообщите этим людям то, что сообщили мне.
- У меня есть ребенок, - впервые заговорила блондинка. Ее актерский голос слегка дрожал. - Ребенок Джонни. - Она сжала кулаки и воинственно вскинула голову; ее бесцветные глаза сверкнули, как медузы, внезапно освещенные солнцем. - Не смотри на меня, Эл, как на космического монстра! Это правда.
- Эффинг может тебе подтвердить, что твое ничем не подкрепленное заявление для меня, как для адвоката, не значит ровным счетом ничего, - резко сказал Марш. - Суд по делам о наследстве потребует неопровержимых доказательств в столь важном вопросе. И даже если сможешь это доказать, то, учитывая остальную часть этого пункта завещания, я не уверен, что суд согласится с твоей интерпретацией его. Со своей стороны могу заявить, не только как адвокат Джонни, но и как его близкий друг, что он никогда даже не намекал мне, что у него есть от тебя ребенок.
- Джонни об этом не знал, - объяснила Одри. - Он так и умер, ни о чем не догадываясь. Кроме того, Дейви родился после нашего развода.
- Джонни не заметил, что ты беременна?
- Мы разошлись, прежде чем это стало заметным.
- И ты никогда не сообщала ему, что носишь его ребенка?
- Дейви был зачат, когда мы с Джонни были близки последний раз, - сказала Одри. - Вскоре мы расстались, и Джонни развелся со мной. У меня есть гордость, Эл, и… я хотела отомстить. Я была чертовски зла на Джонни за то, как он со мной обошелся, выбросив из своей жизни, как пару старых туфель! Я хотела сообщить ему позже - когда он уже не будет самодовольным жеребцом, - что все эти годы у него был сын, о котором он ничего не знал…
- Поистине, мистер Конгрив, на небесах сильнее гнева нет и так далее, - пробормотал Эллери, но никто его не слышал.
- Теперь, когда отец мертв, - спокойно заговорил Эффинг, - ситуация в корне изменилась. Почему сыну должно быть отказано в том, что полагается ему по праву рождения? Не стану вдаваться в юридическую рутину, Марш. Вы знаете, как суд по делам о наследстве относится к правам детей. Он защищает их, как тигрица детенышей. Я бы сказал, что у мисс Карпентер есть причины для беспокойства.
Эллери посмотрел на Лесли, но она выглядела беспечной - лишь слегка побледнела.
- Расскажите подробнее об этом ребенке, - сказал инспектор Квин. - Как его полное имя? Когда и где он родился? Если ребенок не находится под вашей опекой, то где и с кем он живет? Это для начала.
- Стойте, мисс Уэстон, - прервал Эффинг, действуя как уличный регулировщик. - Едва ли я позволю моей клиентке отвечать на эти вопросы сейчас, инспектор. Ограничусь заявлением, что мальчика зовут Дейви Уилкинсон. Арлен Уилкинсон - подлинное девичье имя моей клиентки. Одри Уэстон - артистический псевдоним…
- Этого Джонни тоже не знал, - заметил Марш. - Почему, Одри?
- Он никогда меня не спрашивал. - Она снова положила руки на колени и опустила голову.
Марш поджал губы.
- Мисс Уэстон чувствовала, что не может должным образом растить ребенка, продолжая при этом театральную карьеру, - сказал Эффинг. - Поэтому она сразу же отдала сына приемным родителям. Договор был заключен еще до его рождения, но она знает, где Дейви, и может предъявить его в случае необходимости. Люди, усыновившие его, безусловно, так же заинтересованы в том, чтобы обеспечить его законные права и будущее, как и его мать.
- То, что она может предъявить ребенка, - возразил Марш, - не доказывает, что Бенедикт был его отцом.
- Значит, вы собираетесь это оспаривать? - осведомился Эффинг с неприятной улыбкой.
- Оспаривать? У вас странные представления об ответственности поверенного. Я должен охранять состояние моего клиента. Как бы то ни было, вам придется убеждать не меня, Эффинг, а судью по делам о наследстве. Я поручу моей секретарше прислать вам расшифровку стенограммы этой встречи.
- Не беспокойтесь. - Сэнфорд Эффинг расстегнул три пуговицы пиджака, под которым висела маленькая черная коробочка. - Я записал на пленку весь разговор.
Когда Одри и ее адвокат удалились, Марш сразу расслабился:
- Не волнуйся из-за этого, Лесли. Не вижу, каким образом Одри может доказать, что этот Дейви сын Джонни, тем более признавшись при свидетелях, что она никогда ему о нем не рассказывала. Вот почему я так подчеркнул этот момент. Завещание четко свидетельствует о намерениях Джонни - если ко времени смерти он не был женат на Лоре, его состояние должно отойти, к тебе. И если эта Лора не объявится с доказательствами брака с Джонни, что крайне маловероятно, по-моему, тебе ничего не грозит.
- Это одна из трудностей, возникающих, когда любитель имеет дело с юристами, - сказала Лесли.
- О чем ты?
- О том, что нечего и пытаться вникнуть во все ваши увертки и софистику. Меня нисколько не интересует юридическая сторона дела, Эл. Если я буду убеждена, что эта женщина имеет ребенка от Джонни, то мне все ясно. Состояние отца должно перейти к сыну, а не ко мне. Конечно, я строила планы насчет этих денег - у меня был определенный проект в Восточном Гарлеме, - но я не собираюсь рвать на себе волосы. Я всю жизнь была бедна как церковная крыса, поэтому легко могу расстаться с мечтой, продолжать стирать чулки и вешать их на проволоке в ванной. Было приятно снова увидеться с вами, инспектор, мистер Квин. И с мисс Смит. Дай мне знать, Эл, чем все кончится. - И Лесли с улыбкой вышла из кабинета.
- Вот это девушка! - воскликнул инспектор Квин. - Будь я моложе лет на тридцать…
- Она слишком хороша, чтобы быть такой на самом деле, - буркнул Эллери.
- Что ты сказал, сынок? - спросил его отец.
Эллери покачал головой:
- Ничего важного.
Он начал возиться с трубкой и табаком, недавно присланным по заказу из сельской лавки в Вермонте. Всем известно, что мягкий трубочный табак не приносит особого вреда, если не затягиваться. Однако Эллери зажег трубку и наполнил легкие ароматным дымом.
- Это все, мисс Смит, благодарю вас, - сказал Марш.
Секретарша проследовала мимо Квинов к двери. Эллери показалось, что она шевельнула бедрами, проходя мимо него.
- Знаете, в этом обороте дела есть ирония судьбы. Как я говорил, завещание Бенедикта Старшего содержало двусмысленный пункт, позволивший Джонни получать пять миллионов при каждом вступлении в брак. А теперь выходит, что и в завещании Джонни имеется двусмысленность, о которой он не подозревал. Лучше бы люди прислушивались к советам своих адвокатов и не пытались сами писать завещания!.. Интересно, насколько правдива история с этим Дейви…
- Мы можем не сомневаться, что у Одри Уэстон есть ребенок, которого она отдала на усыновление, - сказал инспектор. - Она была бы полной идиоткой, если бы явилась с подобной историей, будучи не в состоянии ее подтвердить. Да и Эффинг не производит впечатления адвоката, который взялся бы за дело, способное разбираться в суде годами, не имея для этого достаточно твердых оснований. Но что это ребенок Бенедикта и что Одри никогда о нем ему не говорила… - Старик покачал головой. - Не знаю, мистер Марш, как эта история связана с убийством и связана ли она вообще, но мы должны ее учитывать. Как вы собираетесь установить, является ли ребенок сыном Бенедикта?
- Я не должен это устанавливать, - ответил Марш. - Это проблема Эффинга.
- Эффинга… - с отвращением повторил Эллери, поднимаясь со стула. - Un type! Что - или кто - дальше? Пошли, папа?
* * *
В эти дни ограблений, разбойных нападений, изнасилований, убийств и прочих преступлений, происходящих повсюду, редко обращают внимание на тот факт, что существует определенная категория граждан, которой ночные прогулки в почти безлюдных районах города не внушают страха. Напротив, для них подобные прогулки являются обычным делом.
Кто же эти смельчаки? Обладатели черного пояса по карате? Солдаты, только что вернувшиеся из Вьетнама с почетными медалями Конгресса и привыкшие к коварным трюкам вьетконговцев? Увы, нет. Это грабители, разбойники, насильники и убийцы, которые, подобно летучим мышам, висящим вниз головой в пещере, находят уют и безопасность там, где все остальные испытывают леденящий ужас.
Это объясняет, почему в пятницу 24 апреля - "около двух часов ночи", как позже отметил детектив в своем рапорте, - Берни Фокс вошел в восточную часть Центрального парка со стороны Пятой авеню, южнее Музея искусств, уверенно зашагал к кустам позади музея и скрылся за одним из них, растворившись в ночи.
Если супруг Марши Кемп и чувствовал страх, то, безусловно, не перед темнотой и не перед лезвием ножа у горла - этот участок был еще в детстве исследован им вдоль и поперек. Тем не менее в его позе ощущалось напряжение.
Луна скрылась за тучами, в тени музея почти не было света, а воздух застыл от пронизывающего холода.
На Фоксе не было пальто, и он начал дрожать.
Ему казалось, что он ждет целый час, но прошло всего десять минут, когда он увидел силуэт на освещенной фонарем дорожке, за которой наблюдал. Силуэт скользнул в тень музея и направился в сторону Фокса, который теперь стоял не шелохнувшись.
- Вы здесь? - послышался шепот.
Напряжение тут же исчезло.
- Принесли бабки?
- Да. Где вы? Тут так темно.
Фокс без колебаний шагнул из-за куста:
- Дайте их мне. - Он протянул руку.
В такие моменты в темноте раздаются беззвучные крики, предупреждающие об опасности. Фокс услышал их, когда собеседник протянул ему объемистый конверт, а потом что-то еще.
Он хотел повернуться и бежать, но было слишком поздно - нож вошел ему в живот по самую рукоятку.
Фокс застонал, его колени подогнулись.
Пока он падал, убийца вытащил нож, а другой рукой забрал конверт.
Нож почти беззвучно упал на мертвое тело.
Убийца мужа Марши стянул резиновые перчатки, отбросил их прочь вместе с конвертом и быстро зашагал на север к противоположному выходу. Постороннему глазу он показался бы очередным отчаянным ньюйоркцем, игнорирующим статистику преступлений, совершаемых в Центральном парке в ночное время.