- Но по-моему, вы сейчас упомянули, что она унаследовала огромное состояние?
- О, еще нет. Дело в том, что она умерла, совсем немного не дожив до сорока. В октябре ей должно было исполниться сорок лет. Не хватило лишь одного месяца.
- Да, это, мягко говоря, интересно.
- Или, вернее, очень грустно. Но в завещании тетки такая возможность тоже предусматривалась. Там говорилось, что, если мисс Лейт умрет до сорока лет, все состояние перейдет ее ближайшим родственникам.
- И кто же это?
- У нее не было родных. Никого. Она абсолютно одна на свете. И сама мне об этом говорила. А значит, состояние тетки достанется различным благотворительным организациям, указанным в завещании.
Инспектор Квин почесал подбородок.
- Доктор Макклур, не было ли у мисс Лейт какого-нибудь незадачливого поклонника, делавшего ей предложение?
- Нет, я был первым и последним.
- Мистер Морел, - спросил Эллери адвоката, - известно ли вам что-нибудь о личных делах мисс Лейт, способных раскрыть тайну ее убийства?
Морел вновь энергично потер лысину.
- Ну что мне вам ответить? Недавно она сказала мне, что у нее вообще нет врагов.
- Это она так думала, - вмешался в разговор Терри Ринг.
Морел уставился на него небольшими ясными глазами и что-то невнятно пробормотал. Потом вскочил, схватил свой портфель, который ни разу не открывал, и торопливо попрощался со всеми.
- Знаете, все это очень странно, - проговорил Эллери. - Мисс Лейт - женщина, у которой в жизни было все, абсолютно все. Она была знаменита и только что получила одну из высших наград, возможных для американского писателя. К тому же в скором времени - всего через месяц - должна была унаследовать огромное состояние. Она была счастлива и надеялась - опять-таки в ближайшем будущем - стать еще счастливее, собираясь выйти замуж за своего избранника. И вдруг, когда одна удача следует за другой и она, можно сказать, находится на вершине блаженства, мисс Лейт погибает от руки убийцы.
- Для меня это непостижимо, - пробормотал доктор Макклур. - Почему люди вообще идут на преступления? Ради выгоды? Но никто не получил бы ни единого пенни в случае ее смерти. Никто, кроме нескольких общественных организаций, которые вряд ли можно заподозрить в убийстве. Из ревности? Но в ее жизни, по всей вероятности, не было запутанных любовных интриг. Из ненависти? Но вы слышали, что сказал Морел, - у нее не было врагов. Это действительно очень странно.
- Если бы знать, что здесь можно предположить…
Доктор держался как-то скованно, и Эва невольно отвернулась от него.
- Возможно, адвокат и не ошибается, - внезапно заявил Терри Ринг. - Возможно, ее убил какой-то маньяк.
После этого никто не проронил ни слова. Наконец Эллери обратился к Эве:
- Садитесь, мисс Макклур. Я знаю, что для вас это тяжелое испытание. Но прошу вас, не уходите. Вы можете мне понадобиться. Садитесь.
- Спасибо, - чуть слышно отозвалась Эва. - Я… я, пожалуй, останусь. - Она присела на край низкой кровати.
Эллери обошел письменный стол и начал рыться в корзине для бумаг. Затем указал носком ботинка на гальку, лежащую на полу, на том же месте, где Эва видела ее в последний раз, посмотрел на него и воскликнул:
- Ах, камень! Знаешь, папа, у Терри есть своя теория относительно его. Он считает, что камень бросил какой-то мальчишка. Просто из озорства. - И Эллери продолжил рыться в корзине.
- Ринг так думает? Что же, может быть, он и прав.
- Ага! - воскликнул Эллери, вытащив что-то со дна. Он обращался с этим предметом крайне осторожно, точно с бомбой.
- Пусть тебя не беспокоят отпечатки пальцев, - заметил инспектор. - Их уже сняли.
Доктор Макклур подошел и посмотрел на Эллери. Его глаза налились кровью.
- Это уже нечто новое, - буркнул он, однако явно оживился. - Прежде я никогда этого не видел, мистер Квин.
- Вещь отнюдь не новая, - поправил его инспектор. - Во всяком случае, если верить японке. Она говорит, что мисс Лейт привезла ее с собой из Японии.
Это была та самая половинка ножниц, которую Эва обнаружила в понедельник на письменном столе. Эллери хватило беглого взгляда, чтобы понять: ножницы были сделаны в форме птицы с блестящим оперением и клювом длиной шесть сантиметров. Несомненно, их изготовили на Востоке. Металл был искусно инкрустирован кусочками фаянса и полудрагоценными камнями. Лезвия символизировали птичий клюв, средняя часть ножниц - туловище, а ручки - птичьи ноги. Уникальные по форме ножницы и, судя по остро отточенному лезвию этой половинки, отлично режущие. Россыпь полудрагоценных камней всех цветов украшала ее середину, создавая иллюзию красочных перьев, и, когда сквозь окна проникал свет, половинка ножниц ярко переливалась. Несмотря на длину двенадцать сантиметров, она была такой легкой, что Эллери, державший ее в руке, почти не чувствовал тяжести. Совсем как перья, которые она изображала, подумал он.
- Очень изобретательно, - заметил Эллери. - Интересно, какую птицу они олицетворяют?
- Кинумэ говорит, что журавля. Она назвала его по-японски - тзуру, или как-то в этом роде, - пояснил инспектор Квин. - Сказала, что в Японии это священная птица. Похоже, что мисс Лейт в птицах вообще души не чаяла.
- Да, теперь я вспомнил! Японский журавль - символ долголетия. Но в данном случае примета, увы, не оправдалась.
- Ты, конечно, можешь придумывать всякие тонкие истолкования, если тебе так хочется, - сухо заявил инспектор. - А для меня это просто нож, которым ее убили.
Эва почувствовала, что, если старик продолжит свой спокойный разговор, она не выдержит и закричит. Ну, если бы она вовремя вспомнила и вытерла с ножниц отпечатки своих пальцев!
- А ты уверен, что это орудие убийства? - пробормотал Эллери.
- Сэм Праути считает, что ее рана точно такого же размера, как это лезвие. Вряд ли может быть такое совпадение.
- Да. Но может быть, у убийцы было другое оружие?
- Но не футляр же!
- Какой футляр?
- Мы нашли его наверху, в мансарде, и японка утверждала, что эти ножницы всегда лежали в нем. Но футляр совсем не острый.
- В мансарде? - И хотя Эллери не отрывал взгляда от золотой печатки для писем и другой, металлической печатки с японской иероглифической надписью, казалось, он их не видел, а думал о чем-то другом.
Мансарда! Эва совсем забыла о ней. Мансарда, в которой она никогда не была, да туда никому и не разрешалось заходить. Что же там, наверху? Но какое ей до этого дело? И какая разница, что там хранилось…
- Итак, ножницы принесли оттуда, сверху, - заключил инспектор. - Вот почему о них никто не помнит, кроме Кинумэ. Она говорила, что они уже давно сломались. Да, вроде бы подходящая версия. Убийца влез в окно мансарды, схватил там эту половинку ножниц, спустился, убил мисс Лейт, вытер с лезвия кровь, бросил оружие в корзину и ушел тем же путем. Да, так все сходится.
Нервы Эвы напряглись до предела, и ей почудилось, будто она уловила в его словах насмешку. То, о чем он сейчас сказал, было просто невозможно осуществить - убийца никак не мог спуститься сюда из мансарды. Ведь дверь спальни была заперта снаружи. Неужели он и правда верит в то, что говорит?
- Я полагаю, - задумчиво произнес Эллери, - что мне следует осмотреть эту мансарду.
Глава 11
Ступеньки были узкие, крутые и скрипучие. Вслед за Эллери по ним поднялись Эва и ее отец. Им хотелось держаться рядом и чувствовать близость. Короткое соперничество между Терри Рингом и инспектором Квином за право замыкать процессию завершилось победой загорелого молодого человека и нескрываемым раздражением старика, ужасно не любившего, когда кто-нибудь шел за ним по пятам. А уж людей, умевших бесшумно подниматься по скрипучим ступенькам, он просто терпеть не мог.
Они очутились в прохладной комнате с покатым потолком, ничем не напоминающей таинственный кабинет, который Эва нарисовала в своем воображении. После подъема по темной лестнице помещение радовало глаз собравшихся солнечным светом, чистотой и какой-то девственно-невинной атмосферой. Короче говоря, ничего зловещего в ней не было. На окнах висели развевающиеся на ветру маркизетовые занавески, а кровать из кленового дерева украшало подобранное в тон этим драпировкам яркое, цветастое покрывало. Они увидели на стенах старинные японские акварели, а полированные полы были покрыты циновками, явно привезенными из Японии.
- Какая очаровательная комната! - невольно воскликнула Эва. - Неудивительно, что Карен любила здесь писать.
- А по-моему, тут душновато, - не согласился с нею доктор Макклур. Он подошел к открытому окну и повернулся к ним спиной.
- Какая причудливая смесь Востока и Запада! - отметил Эллери, бросив взгляд на крохотный столик из тикового дерева, на котором стояла старая пишущая машинка. - А вот внизу никакой пишущей машинки нет. Это странно и даже ненормально.
В углу комнаты стоял холодильник, над ним висела обычная кухонная полка, а рядом находилась газовая плита. Миниатюрная ванная комната выглядела вполне современно, а коридор соединял ее со спальней, где было лишь одно окно и одна дверь. Судя по внешнему виду этой верхней небольшой квартиры, здесь жила женщина с тонким и изысканным вкусом и к тому же затворница. С миром ее соединяла только ведущая на лестницу дверь спальни.
- Вот образец настоящего одиночества, - проговорил Эллери. - И как ей это удавалось - делить свое время между комнатами внизу и этой мансардой?
- Она написала тут "Восьмое облако", - со слезами на глазах пояснила Эва. - И я никогда не думала, что здесь… так мило.
- Насколько мне удалось выяснить, - сообщил инспектор Квин, - она запиралась тут на неделю или две, когда хотела написать что-нибудь значительное.
Эллери окинул взглядом ряды бамбуковых книжных полок, выстроившихся у стен. Здесь были справочники по меньшей мере на полудюжине языков мира, много японских книг, романы Лафкадио Херна, труды Чемберлена, Астона и Окамы, переводы японских поэтов на английский, французский и немецкий. И посередине японской классики - католическая литература, потрепанная из-за частого пользования. А на столе и в его ящиках, которые Эллери внимательно осмотрел, скопились еще целые груды книг, отрывков рукописей. Связка загадочных, аккуратно напечатанных заметок, то есть обычные аксессуары любого писателя, позволяющие проследить его жизненные этапы и творческий процесс. Бесцеремонное обращение Эллери с бумагами показалось Эве настоящим святотатством.
Наконец он достал изящный футляр из слоновой кости, украшенный резьбой. К нему на шелковом шнуре была прикреплена монета с японскими иероглифами.
- Да, это футляр для ножниц, - кивнул инспектор.
- А ты нашел их вторую половинку?
- Пока нет. Возможно, ее уже давно потеряли.
Эллери отложил футляр, осмотрел комнату и подошел к открытому гардеробу, до отказа набитому женскими платьями. Все они были достаточно старомодные, выцветшие и полинявшие, а на нижней полке стояли два ботинка. Но ни шляп, ни пальто он там не увидел. Эллери заглянул внутрь, затем под гардероб, покачал головой и направился к маленькому туалетному столику, на котором лежали расческа и щетка, туалетный прибор, лакированная шкатулка с изящными безделушками, шпильками, заколками, маникюрными щипчиками и пилочками. Посмотрев на все это, прищурил глаза.
- В чем дело? - осведомился инспектор Квин.
Эллери снял пенсне, протер стекла и снова его надел.
Что-то не давало ему покоя, и он вернулся к гардеробу. Снял с вешалки хлопчатобумажное платье с рисунком и внимательно посмотрел на него. Повесил, достал другое - черное, шелковое, с кружевной отделкой. Повесил и его. Затем, прикусив нижнюю губу, пригнулся и еще раз окинул взглядом ботинки. Наконец, заметил какой-то предмет, спрятанный в глубине гардероба, за вешалками. Потянул руку и достал его. Это оказалась старая скрипка в футляре.
У Эвы зародилось странное подозрение. Интересно, сумел он догадаться или нет, подумала она. Остальные, кажется, еще ничего не поняли…
Эллери открыл футляр. В нем лежала скрипка шоколадного цвета с четырьмя струнами. Они свисали с колки и, очевидно, лопнули от жары прошлым летом. Он долго глядел на сломанный инструмент.
Потом подошел к кровати и положил скрипичный футляр на яркое покрывало. Все настороженно следили за ним, даже доктор Макклур отвернулся от окна, очевидно недоумевая, отчего так затянулось молчание.
- Вот оно, - вздохнул Эллери. - Вот оно!
- Что оно? О чем ты говоришь? Что с тобой? - напустился на сына рассердившийся инспектор.
А Терри Ринг торжественно провозгласил:
- Знаменитый мистер Квин в своем репертуаре. Вы что-то обнаружили, мистер Квин?
Эллери закурил сигарету и задумчиво посмотрел на кольца дыма:
- Да, я обнаружил… поразительную и, возможно, важнейшую подробность. Карен Лейт не жила в этой комнате!
- Карен… не… - начал доктор Макклур, изумленно вытаращив глаза.
Эва чуть не вскрикнула. Значит, мистер Квин все же увидел и догадался. Мысли роем теснились в ее голове. Если только именно это… быть может…
- Да, доктор, - повторил Эллери. - Она здесь не жила. Долгие годы и, осмелюсь заявить, вплоть до последнего времени в этой комнате постоянно проживала совсем другая женщина.
Маленький рот инспектора широко раскрылся, а его седые усы встопорщились от удивления и гнева.
- Прекрати! - прикрикнул он на сына. - Что за чушь! С чего ты взял, что Карен Лейт не жила в этой комнате? Да мои ребята прочесали весь дом…
- Точнее говоря, - пожал плечами Эллери, - твои ребята себя особо не утруждали. И мне это ясно. Без вопросов.
- Но это немыслимо! - воскликнул доктор Макклур.
- Мой дорогой доктор! Я твердо уверен, что мисс Лейт не была левшой.
- Да, конечно, не была.
- И я хорошо помню, как в тот вечер в саду она размешивала японский чай правой рукой. Так что все сходится. К тому же ваша невеста была невысокой и хрупкой женщиной, ростом не более ста пятидесяти пяти - ста пятидесяти семи сантиметров, и весила примерно сорок восемь килограммов.
- Да, верно, мистер Квин, - чуть слышно подтвердила Эва. - Ее рост был сто пятьдесят шесть сантиметров, а весила она что-то около сорока шести килограммов.
- И разумеется, была жгучей брюнеткой. Я никогда не видел столь черных волос. И лицо у нее было бледно-смуглое.
- Ну и что, ну и что? - перебил его инспектор.
- А вот что. Она все делала правой рукой, однако я сразу понял, что на этой скрипке играла левша. Крайне редкое явление. - Он поднял скрипку и провел пальцами по лопнувшим струнам. - Вы только поглядите на эти струны. Судя по их толщине, они расположены в необычном порядке. То есть скрипку сделали на заказ, для левши.
Эллери убрал скрипку в футляр, подошел к гардеробу и снова снял с вешалки хлопчатобумажное платье.
- А как насчет этого, мисс Макклур? Могла ли, по вашему мнению, маленькая и хрупкая мисс Лейт носить такое платье?
- Разумеется, нет, - отозвалась Эва. - И мне это стало ясно, как только вы достали его из гардероба. Карен носила платья двенадцатого, почти детского размера, меньше просто не бывает. А это по крайней мере тридцать восьмой. Как и другое платье - вон то, черное, шелковое, с кружевной отделкой.
Он повесил в гардероб хлопчатобумажное платье и приблизился к туалетному столику.
- А что вы сейчас скажете? - спросил он, взяв в руки расческу. - Как по-вашему, это волосы Карен Лейт?
Они окружили его и увидели на зубцах расчески несколько пепельно-белокурых волосков.
- Или вот, - продолжил Эллери, открыв пудреницу. - Неужели смуглая брюнетка Карен Лейт могла пользоваться столь светлой пудрой?
Доктор Макклур опустился на кровать. Эва прижала к груди его большую, косматую голову. Вот оно что! Эллери кого-то обнаружил. И теперь этот ужасный маленький инспектор Квин всерьез задумается. Подозрения падут уже не на нее, а на неизвестную женщину. Ведь эта странная женщина жила здесь, наверху. И наверное, инспектор Квин решит, что она-то и убила Карен. Да, он непременно так подумает. На мгновение Эва обрадовалась и забыла обо всем. Она упустила из виду, что эта женщина просто-напросто не могла убить Карен, ведь дверь была заперта на задвижку. Заперта на задвижку. На задвижку…
Эллери, положив на место пудреницу и расческу, отрывисто произнес:
- Картина совершенно ясна. Можно даже описать женщину, жившую в этой мансарде. А твои люди нашли здесь отпечатки пальцев? - обратился он к отцу.
- Никаких, - буркнул старик. - Должно быть, комнату успели тщательно убрать. А из японки ни слова не вытянешь.
- Давайте посмотрим, - задумчиво продолжил Эллери - Я смерил платья на глаз. Похоже, их носила довольно высокая женщина, не ниже ста семидесяти - ста семидесяти трех сантиметров, которая весила килограммов шестьдесят пять - шестьдесят шесть. Блондинка, со светлой кожей. И, судя по фасонам платьев, не слишком молодая. Вы согласны со мной, мисс Макклур?
- Да, подобные платья обычно носят сорокалетние женщины. Вдобавок они все давно вышли из моды.
- И она играет или играла на скрипке. Да, с нею связана тайна. А иначе как можно объяснить поведение мисс Лейт? Ее постоянный обман? Отчего она столь тщательно скрывала от всех существование этой женщины? Опасалась выдать секрет хоть одним ничтожным намеком? Соблюдала железное правило и никого не пускала наверх, в мансарду? Часто меняла белых служанок? Почему у нее в доме звуконепроницаемые стены - постучите по ним, и сами убедитесь… Тайна, настоящая тайна! - Эллери повернулся к доктору Макклуру: - Доктор, не напоминает ли мое описание кого-то из ваших знакомых?
Доктор Макклур неторопливо провел рукой по лицу.
- Нет. Не припоминаю…
- А вы подумайте. Возможно, это не имеет отношения к последним годам жизни Карен в Америке. И речь идет о прошлом. О Японии, о Японии! - Эллери наклонился к нему. - Ну давайте же, доктор, подумайте хорошенько. Вы были знакомы с ней в Токио… Вы знали ее семью.
Квин-младший медленно разогнулся.
- Ее семью. Да, пожалуй, в этом что-то есть. Подождите!
Он подбежал к гардеробу, достал оттуда два ботинка.
- Чуть не забыл, вот вам еще одна примета. Эти два ботинка. И оба на правую ногу. И все. А левых нет. Вы видите?
- Чисто сработано, Шерлок, - пробормотал Терри Ринг.
- Они совсем новые. Их ни разу не надевали. - Эллери нетерпеливо постучал подметкой о подметку. - Тут возможны два варианта. Или у женщины вообще нет правой ноги, или с этой ногой что-то не в порядке, и она носит ортопедическую обувь. А значит, так или иначе, обычные туфли на правую ногу ей не нужны. Ну как, доктор?
Доктор Макклур посмотрел на него, явно пораженный какой-то догадкой. И ответил глухим, сдавленным голосом:
- Нет. Это невозможно.
- Папа! - воскликнула Эва и принялась трясти его за плечи. - Что невозможно? Скажи нам.
Терри Ринг многозначительно заметил:
- Рано или поздно все выяснится, док. Это лишь вопрос времени.