- Вышел поплавать на катере... Гм. - Эллери посмотрел на лицо убитого. - У него важное свидание с шурином в девять, а он выходит на лодке поплавать пару часов: нервничает, дело неотложной важности, нуждается в одиночестве... Ясно, ясно. Конечно, Де Йонг, - добавил он неожиданно, не глядя на Билла, - вы же понимаете, что прогулка на лодке еще не означает, что лодка принадлежит ему.
- Разумеется, разумеется. Только вот, - глаза Де Йонга блеснули, - этот человек говорит, что частенько видел Уилсона в лодке на реке и раньше. И всегда одного. Факт, но он считал Уилсона эдакой местной достопримечательностью, что ли.
- Джо бывал здесь раньше? - воскликнул Билл.
- Много лет.
Кто-то снаружи засмеялся.
- Не могу поверить, - проговорил Билл. - Немыслимое недоразумение. Быть не может.
- Но и это еще не все, - сообщил Де Йонг, не меняя выражения лица. - В сарае стоит другая машина.
- Другая машина? - переспросил Эллери. - Что вы хотите этим сказать?
Лицо Билла посерело.
- "Линкольн", спортивный родстер, последней модели. Ключ в зажигании. Но мотор абсолютно холодный, с натянутым щегольским брезентом. Водительских прав в машине нет, но по серийному номеру можно узнать владельца, как по куску пирога. Вот пирог так пирог. - Де Йонг широко улыбнулся. - Машина, должно быть, принадлежит хозяину бежевого ковра, который пользуется этой халупой. Словом, живет на широкую ногу. Так-то вот, сэр. Но и это еще не все. Пинетти!
- Господи! - сиплым голосом воскликнул Билл. - Час от часу не легче. Что еще?
Один из детективов, молча стоявший до этого за спиной шефа, выступил вперед и протянул ему небольшой плоский саквояж. Де Йонг открыл его. Саквояж был набит небрежно упакованными картонками, на которых были наколоты образцы бижутерии: кулоны, браслеты, запонки, всякие эмблемы.
- Это Джо, - пояснил Билл, облизнув губы. - Образцы. Ассортимент.
- Это из "паккарда", - уточнил Де Йонг. - Но я не это имел в виду. Пинетти, дай ту, другую вещичку.
Детектив протянул ему металлический предмет. Де Йонг поднял его, держа в пальцах с нарочитой осторожностью. Его холодные глаза уставились в лицо Билла.
- Приходилось видеть это, Энджел? - Он сунул предмет в руку Билла.
Манеры Билла резко изменились, он весь как-то смягчился и расслабился.
Эллери изумился, а Де Йонг прищурился. У них на глазах произошла подлинная метаморфоза, как только пальцы Билла коснулись предмета. Заостренные до этого черты лица молодого человека расправились, лоб разгладился, глаза превратились в два кусочка мрамора, а по всему лицу разлилось спокойствие.
- Еще бы, - улыбнулся он. - На сотнях машин. - И он медленно стал вертеть предмет в руках. Это была деталь, украшавшая автомобильный капот, - фигурка бегущей обнаженной женщины с развевающимися волосами и руками в виде крыльев за спиной. На фигурке проступали следы ржавчины, и она была отломана в коленях. На месте слома, там, где фигурка крепилась к пластине на капоте, металл на неровных краях покрылся ржавчиной.
Де Йонг хмыкнул и забрал фигурку.
- Это ключ, джентльмены. Ее нашли на главной подъездной дорожке прямо перед домом, почти зарытой в землю, в том месте, где, как сказал Ханниган, стоял "форд". Я не говорю, что она там пролежала месяц. Да и как она могла? - Он криво усмехнулся. - Улавливаете?
Билл холодно заметил:
- Вы сами коснулись слабого места этого вещественного доказательства, Де Йонг. Прокурор с упоением будет доказывать, что она была отломлена от капота машины в вечер первого июня, даже если вы найдете машину, с которой она слетела.
- Это уж точно, - согласился Де Йонг. - Знаю я вас, юристов, как облупленных.
Эллери рассеянно перевел взгляд с женской фигурки на лицо Билла, отвел глаза и обошел стол. Он снова наклонился над убитым, разглядывая пальцы Уилсона, скрюченные смертью и вцепившиеся в ковер. Нет никаких колец. Нет колец. Что ж, подумал он, это хорошо.
Де Йонг возбужденно сказал:
- Так я о той машине, с которой эта штуковина, улавливаете? Когда я нашел ее...
Эллери медленно разогнулся. Глядя поверх тела Джозефа Уилсона на своего друга, он колебался, готовый вот-вот поддаться безумному внутреннему побуждению. Затем снова посмотрел на убитого. Неуверенность и беспокойство больше не терзали его, на лице проступило смешанное чувство удивления, убежденности и сожаления.
- Простите, - проговорил он глухим голосом. - Мне надо на свежий воздух. Здесь такая духота.
Де Йонг и Билл уставились на него. Эллери вяло улыбнулся и поспешно вышел из хижины, словно здесь ему стало невыносимо.
Небо было черное, чуть подсвеченное и все испещренное пляшущими точками звезд; прохладный воздух приятно холодил разгоряченные щеки. Детективы расступились и дали Квину пройти. Он размашисто зашагал вдоль задней дорожки, накрытой досками.
Все складывается куда как круто, подумал Эллери, чертовски круто. Но чему быть, того не миновать. Если бы это было в его власти...
Он повернул на Ламбертон-роуд, и на него обрушилась толпа репортеров, до того стоявших и куривших у многочисленных припаркованных машин. От их вопросов не было спасения.
- Простите, ребята. Но я сейчас не могу говорить.
Ему как-то удалось отделаться от них. Эллери показалось, что он видел долговязую Эллу Эмити на коленях какого-то мужчины в одной из машин, и что она спокойно улыбнулась ему.
Дойдя до дощатой сторожки напротив Морского терминала, Квин вошел в нее, что-то сказал сидящему внутри старику, сунул ему доллар и снял трубку. Позвонив в справочное бюро, он дал нужное имя в Нью-Йорке и, дожидаясь ответа, нетерпеливо посмотрел на часы. Было десять минут двенадцатого.
Без четверти двенадцать он вернулся на своем "дюзенберге", который припарковал у Морского терминала. Что-то коренным образом изменилось у лачуги, потому что газетчики буквально штурмовали ее, сдерживаемые ругающимися полицейскими и детективами. Эмити вцепилась в руку Эллери, когда он проходил через кордон репортеров, но он отодвинул ее и, ускорив шаг, вошел в хижину.
Внутри не изменилось ничего. Только не было детективов. Де Йонг все еще находился там и с каким-то циничным удовольствием разговаривал на низких тонах с коротеньким смуглым человеком невыразительного вида. Билл тоже был в хижине. Рядом с ним Эллери увидел Люси Уилсон, в девичестве Энджел.
Он сразу узнал ее, несмотря на прошедшие почти одиннадцать лет. Люси его не видела, а он изучал ее, остановившись в дверном проеме. Люси стояла у стола, положив красивую руку на плечо брата, и с потрясенным видом смотрела вниз. Простое черно-белое платье ее было помято, лицо напряжено, легкое пальто небрежно свисало с облезшего кресла, туфли заляпаны грязью.
Женщина выглядела такой же красивой, какой Эллери знал ее прежде. Ростом она была почти с брата и имела такой же выразительный подбородок и темные глаза, а тело - сильное и натянутое, как пружина. Она немного раздалась за минувшие годы; теперь в ней удивительно сочетались грация и зрелость, что придавало ей особое женственное очарование. Мистер Эллери Квин в делах, касающихся женщин, не был сентиментальным, но сейчас он почувствовал - как и всегда в присутствии Люси - ее невероятную чисто чувственную привлекательность. Люси всегда была женщиной до мозга костей, вспомнил он, в ней были какие-то особые чары, которые не поддавались четкому определению, но действовали на мужчин с непреодолимой силой. Нет, она брала не изяществом и тонким соблазном. А если и был соблазн, то соблазн роскошной белой кожи, сладострастных губ, всех движений - непредсказуемых, размашистых и грациозных одновременно. Все это присутствовало и сейчас - сконцентрированное в ужасе, застывшем в ее глазах, глядевших на бездыханное тело мужа.
- Люси Энджел.
Она медленно подняла голову, и еще какое-то время в ее взоре не отражалось ничего, кроме жуткой реальности, материализованной на полу.
- Эллери Квин! Как я рада. - Люси вспыхнула, протянула ему свободную руку.
Он подошел, пожал ее.
- Мне нечего сказать, сама понимаешь.
- Я так рада, что ты здесь. Это так ужасно, так ужасно... неожиданно. - Она задрожала. - Мой Джо мертв. В этом жутком месте. Эллери, как такое могло случиться?
- С этим надо смириться.
- Билл рассказал мне, как ты оказался тут. Эллери, останься.
Он опять пожал ей руку. Люси улыбнулась вымученной улыбкой. Потом отвернулась и снова стала смотреть вниз. Билл холодно сообщил:
- Де Йонг поступил не очень порядочно. Он знал, что я телеграфировал Люси, однако послал к ней своего детектива на полицейской машине в Филли. Тот караулил ее, а когда она пришла из кино, посадил в машину и привез сюда как... как...
- Билл, - мягко перебила брата Люси.
Эллери чувствовал теплоту ее руки; простое тонкое обручальное кольцо на безымянном пальце давило на его ладонь. Рука Люси на плече Билла была очень белой и напоминала деревянное распятие.
- Я свою работу знаю, Энджел, - без всякой злобы заметил Де Йонг. - Вижу, вы знакомы с миссис Уилсон, мистер Квин. Старые друзья, да?
Эллери покраснел и выпустил руку Люси.
- Полагаю, вас интересует, что она говорит?
Билл издал какой-то рычащий звук. Но Люси, не поворачивая головы, спокойно произнесла:
- Я хочу, чтобы он знал. Вообще-то, Эллери, мне нечего объяснять. Я ответила на все вопросы этого человека. Может, ты убедишь его, что я говорю правду?
- Моя дорогая леди, - сказал Де Йонг, - не пытайтесь сделать из меня без вины виноватого. Я знаю свое дело. - Он явно оправдывался. - Хорошо, Селлерс, будь неподалеку.
Они обменялись с маленьким смуглым человеком взглядами заговорщиков. Детектив кивнул с бесстрастным видом и вышел.
- А рассказ такой. Миссис Уилсон говорит, что ее муж уехал сегодня утром на "паккарде" по своим обычным разъездным делам. Говорит, что он был в полном порядке; может, немного рассеянный, но она это себе объяснила какими-то его беспокойствами, связанными с делами. Я правильно излагаю, миссис Уилсон?
- Совершенно правильно. - Казалось, Люси не в силах оторваться от лежащего на полу убитого.
- Сегодня вечером миссис Уилсон вышла из дома в Фермаунт-парк около семи, как только прекратился дождь, - обедала она дома одна, а затем на трамвае поехала в центр в кинотеатр "Фокс", чтобы попасть на вечерний сеанс. Потом также трамваем вернулась домой. Мой человек ждал ее и привез сюда.
- Вы забыли сказать, - тоном, не предвещавшим ничего хорошего, вмешался Билл, - что моя сестра всегда ездит по субботам вечером в кино, когда ее муж в отъезде.
- Это так, - заметил Де Йонг. - Я так и сказал. Вы согласны, мистер Квин? Теперь что касается преступления. - Он стал загибать пальцы, перечисляя: - Она никогда не видела этой хижины и никогда не слышала о ней - так она говорит. Уилсон ее не упоминал. То есть так она говорит. Она никогда не слышала, чтобы у него были какие-нибудь крупные неприятности. К ней он относился очень хорошо и, насколько ей известно, - заключил Де Йонг с улыбкой, - всегда был ей верен.
- Пожалуйста, - почти прошептала Люси, - я понимаю, о чем вы, мужчины, думаете в подобных случаях. Но он был мне верен, был! Он любил меня. Он любил меня!
- Она не много знает о состоянии дел мужа, потому что он был в этом плане очень скрытен, а особенно наседать на него она не хотела. Ей тридцать один год, ему тридцать восемь. В марте будет десять лет, как они женаты. Детей нет.
- Детей нет, - повторил Эллери, и в его глазах появилась чуть ли не радость.
Де Йонг, словно заведенная машина, продолжал перечислять:
- Она не знала, покупал ли он лодку, хотя ей известно, что он хорошо разбирался в моторах и всякой технике. Не знала, были ли у него богатые друзья; их общие друзья - те немногие люди, которых они знают в Филадельфии, - бедные люди их круга. У Уилсона, как она считает, не было пороков: он не пил, не курил, не играл в азартные игры, не принимал наркотики. По воскресеньям, если Уилсон не был в отъезде, они ездили на пикники, или отправлялись на машине в Уиллоу-Гроув, или проводили время дома, - в глазах шефа полиции вспыхнул веселый огонек, и он покосился на Люси, - занимаясь любовью. Так, миссис Уилсон?
Билл зашипел:
- Ах вы, чертов...
Эллери схватил его за руку:
- Послушайте, Де Йонг. Не вижу смысла в ваших намеках.
Люси не пошевельнулась. Она была где-то далеко; в глазах ее стояли слезы.
Де Йонг хмыкнул. Потом направился к двери и крикнул:
- Впустите этих газетных ублюдков!
* * *
Через секунду в хижине началось настоящее столпотворение. Это был просто кошмар: в помещении с низким потолком быстро стало нечем дышать от сигаретного дыма, вспышки фотокамер слепили глаза, барабанные перепонки лопались от смеха и гвалта. Время от времени кто-то сдвигал газету, которой Де Йонг прикрыл лицо убитого, и делал кадр с новой позиции. Элла Эмити носилась от группки к группке словно рыжеволосая гарпия, но все время возвращалась к черноглазой женщине, сидящей в кресле наподобие королевы, коронованной помимо своей воли. Эмити крутилась вокруг Люси, что-то ей нашептывала, держала ее за руку, с нежностью гладила по голове. Билл смотрел на все мо со стороны, кипя от негодования.
Наконец газетчики удалились.
- Хорошо, ребята, - проговорил Де Йонг, когда заглох шум последней уехавшей машины. - На сегодня все. Вы нам, разумеется, еще понадобитесь, миссис Уилсон. Тело вашего мужа мы отправим в морг.
- Де Йонг, - подал голос из угла Эллери. - Подождите.
- Подождать? Чего?
- Это крайне важно. - Голос у Эллери был почти суровым. - Подождите.
Элла Эмити со смешком бросила от дверей:
- Ох уж эти детективные штучки! Ну что у вас, выкладывайте, мистер Квин. Малышку Эллу на мякине не проведешь. - Ее огненно-рыжие волосы были всклокочены, она сверкнула зубами и прислонилась к стене, насторожившись как кобра.
Наступила тишина, так что впервые в комнату долетел шум реки.
Наконец Де Йонг проговорил с некоторым раздражением:
- Идет, - и вышел.
Люси вздохнула. А Билл стиснул зубы. Через некоторое время Де Йонг вернулся в сопровождении двоих полицейских в форме; они несли носилки. Подойдя к столу, поставили их на пол.
- Нет, - воспротивился Эллери. - Пока еще не надо. Не трогайте, пожалуйста, тело.
- Подождите снаружи! - рявкнул Де Йонг и недоброжелательно посмотрел на Квина, жуя сигару. Наконец он перестал расхаживать по комнате и сел.
Все остальные тоже расселись, враз оцепенев от бездействия, слишком утомленные, чтобы говорить или протестовать.
И тогда в два часа утра, будто по расписанию, со стороны Ламбертон-роуд раздался шум приближающейся машины. Эллери чуть согнул руки.
- Пойдемте наружу, Де Йонг, - пригласил он шефа полиции и двинулся к двери.
Де Йонг последовал за ним, выпятив губу. Элла Эмити замахала ярко наманикюренными пальцами. Билл Энджел помешкал, бросил взгляд на сестру и тоже вышел.
* * *
Из длинного лимузина с шофером на размокшую после дождя землю вышли три человека. Детективы повели их вдоль наложенных на главную дорожку досок. Троица неуверенно шла по грязи. Все они были довольно высокого роста, и все, несмотря ни на что, держались с подчеркнутым достоинством - женщина средних лет, молодая женщина и мужчина средних лет. Все были в вечерних костюмах - старшая женщина в собольей накидке, из-под которой выглядывало белое платье, отделанное блестками, молодая - в пелерине из горностая поверх длинного ярко-красного платья из шифона, подол которого волочился по грязи, мужчина держал в руке шелковый цилиндр.
Женщины плакали; крупное суровое лицо мужчины было сердито.
Эллери спокойно спросил:
- Миссис Гимбол?
Пожилая женщина подняла на него подведенные голубые глаза. Было видно, что они привыкли смотреть на мир свысока, но сейчас обстоятельства лишили их этой привычной привилегии.
- А вы, если не ошибаюсь, тот джентльмен, который звонил моему отцу? Так вот. Это моя дочь Андреа. А это наш очень близкий друг мистер Гросвенор Финч. Где?..
- Итак? - мягко задал вопрос Де Йонг.
Билл отступил из ярко освещенного дверного проема в комнату. Его глаза, чуть прищурившись, рассматривали изящную левую руку молодой женщины. Он стоял почти вплотную к ней, так что мог дотронуться до ее горностая. Он едва расслышал настойчивый вопрос Де Йонга, правильную речь джентльмена и растерянные слова пожилой женщины. Билл в растерянности стоял в глубокой тени, переводя взгляд с ладони молодой женщины на ее лицо.
Андреа Гимбол. Так вот как ее зовут, думал он, разглядывая лицо, такое юное и неиспорченное, совсем не похожее на лица тех молодых женщин, которых он знал, и даже близко не напоминающее лица молодых женщин из светской хроники. Это было милое лицо, деликатное, нежное, вызывающее в душе что-то доброе. Ему хотелось бы заговорить с ней. Где-то в уголке сознания прозвенел тревожный звонок, но он проигнорировал его. Протянув руку из темноты, он коснулся ее обнаженной руки.
Она медленно повернула голову в его сторону, и он разглядел глубокую тревогу в ее глазах. Рука ее оказалась неожиданно холодной. Билл понимал, что не следовало дотрагиваться до нее. Она инстинктивно отшатнулась. Но что-то заставило его крепче схватить Андреа за руку и потянуть ее, тихую, почти не сопротивляющуюся, в тень, в которой стоял сам.
- Вы... вы... - пробормотала девушка и запнулась, пытаясь рассмотреть его лицо. Ей это удалось с трудом, но она сразу успокоилась, и ее рука стала теплее, а тревога в глазах сменилась усталостью.
Он отпустил руку Андреа с виноватым видом и прошептал:
- Мисс Гимбол, минутку. Выслушайте меня...
- Кто вы? - тихо спросила она.
- Не имеет значения. Билл Энджел. Не важно кто. - Однако он сам прекрасно понимал, что это не так. - Мисс Гимбол, какой-то миг я хотел выдать вас. Я думал... А теперь даже не знаю.
- Выдать меня? - с запинкой проговорила она. - Что это значит?
Он подошел к ней ближе; настолько близко, что почувствовал аромат ее волос и кожи. Потом вдруг поднял ее левую руку и сказал:
- Посмотрите на свое кольцо.
По тому, как она дернулась, по странному движению, которым отняла руку, поднесла ее к глазам и посмотрела на кольцо, он понял, что прав. И, как ни странно, ему вдруг захотелось, чтобы лучше он не был прав. Она так отличалась от той женщины, которую он себе вообразил!
- Мое кольцо, - с трудом пробормотала она. - Мое кольцо? Камень... камень потерялся.
На безымянном пальце ее левой руки осталось тонкое изысканное колечко из платины с зубчиками, которые должны были держать бриллиант: два из них погнулись, а там, где прежде находился камень, зияла дыра.
- Я нашел камешек, - прошептал Билл, - там. - И он кивнул в сторону хижины. Потом вдруг оглянулся, и в его движении она почувствовала настороженность, отчего тревога вернулась в ее глаза, и она еще ближе подошла к нему. - Быстро, - прошептал Билл. - Скажите мне правду. Вы та женщина в "кадиллаке"?
- В "кадиллаке"?
Он едва слышал ее. На какое-то безумное мгновение его целиком захлестнул исходящий от нее аромат.
- Скажите мне правду, - повторил он. - Я мог сообщить полиции. Вы приехали сюда вчера ранним вечером на "кадиллаке". Одеты вы были по-другому - в темную одежду. Вы выбежали из хижины. Что вы там делали, мисс Гимбол? Скажите мне!