- Вот именно, - согласился комиссар, закуривая сигару. - Я много думал о сложившейся ситуации. В этом кризисе, Джек, ньюйоркцам нужен герой - Моисей, который захватит их воображение и...
- И уведет их от проблемы?
- Ну...
- Слушай, Барни, что у тебя на уме?
- Пусть мэр назначит специального охотника за Котом...
- Какого-нибудь краснобая, который станет давать несбыточные обещания? - усмехнулся мэр.
- Да, но не связанного с полицейским управлением. Какого-нибудь консультанта. Ты мог бы сообщить об этом прессе, чтобы не дать "Экстре" вылезти со своей передовицей.
- Ты хочешь, Барни, - осведомился мэр, - чтобы я нанял козла отпущения, который будет принимать удары на себя, пока вы выберетесь из затруднительного положения?
- Ну, - комиссар критически разглядывал свою сигару, - люди ведь обращают больше внимания на заголовки газет, чем на результаты.
- А если этот парень доберется до Кота раньше вас? - предположил мэр.
Комиссар расхохотался.
- Кого именно ты имеешь в виду, Барни? - с подозрением спросил мэр.
- Действительно шикарного парня, Джек. Уроженец Нью-Йорка, политикой не занимается, имеет международную известность в области расследования преступлений и в то же время гражданское лицо. Он не сможет отказаться, так как я успел его умаслить, поручив руководство бригадой его отцу.
Мэр выпрямился в кресле и протянул руку к телефону.
- Барни, - сказал он, - думаю, на сей раз ты перехитрил самого себя... Берди, соедините меня с Эллери Квином.
* * *
- Я весьма польщен, мистер мэр, - сказал Эллери. - Но моя квалификация...
- Не могу представить себе лучшего кандидата на роль специального следователя по поручению мэра. Мне нужно было давно об этом подумать. Буду с вами откровенен, мистер Квин...
- Да? - подбодрил его Эллери.
- Иногда попадаются дела, - продолжал мэр, косясь одним глазом на комиссара, - настолько эксцентричные и запутанные, что сбивают с толку самого опытного копа. Думаю, дело Кота нуждается в особом таланте, который вы столь блистательно демонстрировали в прошлом. Свежий и неортодоксальный подход...
- Вы очень любезны, мистер мэр, но не вызовет ли это недовольство на Сентр-стрит?
- Полагаю, могу вам гарантировать, мистер Квин, - сухо произнес мэр, - всестороннее сотрудничество Главного полицейского управления.
- Понятно, - усмехнулся Эллери. - Очевидно, мой отец...
- Я обсуждал это только с комиссаром. Ну, вы согласны?
- Можете дать мне несколько минут на размышление?
- Буду ждать вашего звонка у себя в кабинете.
Эллери положил трубку.
- Специальный следователь по поручению мэра, - произнес инспектор, слушавший разговор по параллельному аппарату. - Они в самом деле паникуют.
- Не из-за Кота, - засмеялся Эллери. - Дельце становится чересчур горячим, и они ищут подходящую кандидатуру для жертвенного огня.
- Комиссар...
- Вот какие у него были "особые соображения", а?
Инспектор нахмурился.
- Только не у мэра, Эллери. Мэр - политик, но он честный человек, и если пошел на это, то по причине, которую назвал. Почему бы тебе не согласиться?
Эллери молчал.
- Чего ты боишься? - настаивал его отец. - Оказаться скомпрометированным?
- Ну, я должен подумать...
- Не хочу переходить на личности, но не касается ли это нас обоих? Эллери, это, возможно, окажется важным в другом отношении.
- В каком?
- Твое согласие взяться за дело может спугнуть Кота. Ты подумал об этом?
- Нет.
- Только лишь реклама...
- Я имею в виду, что это не может его спугнуть.
- Ты недооцениваешь свою репутацию.
- Это ты недооцениваешь нашего котеночка. Интуиция мне подсказывает, что его ничто не в состоянии спугнуть.
В голосе Эллери ощущалась мрачная уверенность, и инспектор вздрогнул.
- Ты что-то обнаружил, Эл? - спросил он. Перед ними лежал полный набор документации по убийствам. Подробные фотографии жертв во всех ракурсах. Снимки интерьеров и экстерьеров мест преступлений крупным планом под разным углом. Карты с указанием масштабов и стрелками компаса. Картотека отпечатков пальцев. Целая библиотека рапортов, записей, распоряжений, деталей работы, дополненная примечаниями относительно времени, мест, имен, адресов, находок, вопросов и ответов, технических подробностей. А на отдельном столике - вещественные доказательства. И ни одного ключа...
- Это так? - резко произнес инспектор.
- Возможно, - отозвался Эллери.
Старик открыл рот, но Эллери не дал ему заговорить:
- Не спрашивай меня больше, папа. Я действительно что-то обнаружил, но куда это может привести... - Вид у него был несчастный. - Я сорок восемь часов ломал над этим голову. И хочу подумать снова.
Инспектор Квин поднял телефонную трубку: - Соедините меня с мэром. Скажите ему, что это Эллери Квин.
Впервые за двенадцать недель его голос звучал спокойно.
* * *
Новость вызвала в городе шум, который успокоил даже комиссара полиции. Шум походил на ликование. Почта мэра увеличилась впятеро, а телефонисты не успевали справляться с огромным количеством звонков. Комментаторы и обозреватели выражали одобрение, отмечая, что за сутки количество ложных вызовов полиции уменьшилось вдвое, а удушение бездомных кошек прекратилось полностью. Небольшая часть прессы изощрялась в насмешках, но ее голос был слишком слаб, чтобы пробиться сквозь гром аплодисментов. Что касается "Нью-Йорк экстра", то назначение Эллери совпало с выходом редакционной статьи, которая в результате не произвела никакого впечатления, и, хотя в следующем номере мэра критиковали за "подрыв боевого духа лучшей в мире полиции", жало у злопыхателей было вырвано.
"Назначение мистера Квина, - заявлял мэр в печати, - ни в коей мере не означает отсутствия доверия к регулярным полицейским силам. Количество убийств, раскрытых Главным управлением полиции Нью-Йорка, говорит само за себя. Но, учитывая весьма своеобразные черты этой серии убийств, я счел благоразумным заручиться помощью эксперта, специализировавшегося на необычных преступлениях. Предложение назначить Эллери Квина специальным следователем исходило от самого комиссара полиции, с которым мистер Квин будет тесно сотрудничать".
В тот же вечер мэр повторил заявление по радио.
В здании муниципалитета после церемонии приведения к присяге, во время которой фотографы запечатлели мэра и Эллери Квина, Эллери Квина и комиссара полиции, комиссара полиции и мэра, а также мэра, комиссара полиции и Эллери Квина, Эллери прочитал приготовленное заявление:
- Кот орудовал в Манхэттене почти три месяца. За этот период он убил шесть человек. Досье на эти шесть убийств весит примерно столько же, сколько ответственность, которую я взял на себя, согласившись занять этот пост. Но, несмотря на трудность задачи, я достаточно хорошо знаком с фактами, чтобы утверждать: дело может быть и будет раскрыто, а убийца - пойман. Конечно, остается под вопросом, будет ли он пойман, прежде чем совершит очередное преступление. Но даже если ближайшей ночью на счету Кота появится новая жертва, то я прошу всех помнить, что на улицах Нью-Йорка ежедневно гибнет под колесами автомобилей больше людей, чем Кот убил за три месяца.
Как только Эллери закончил читать заявление, репортер "Экстра" задал вопрос: не утаивает ли он какую-нибудь информацию?
- Что вы имели в виду, говоря: "Я достаточно хорошо знаком с фактами, чтобы утверждать: дело может быть и будет раскрыто, а убийца - пойман"?
Эллери улыбнулся и ответил:
- Я могу только повторить свои слова.
В течение следующих нескольких дней его поведение им глядело весьма озадачивающим. Эллери не действовал как человек, который что-то обнаружил. Практически он вообще никак не действовал, скрывшись в квартире Квинов и оставаясь невидимым для глаз общественности. Что касается ушей общественности, то Эллери снял с рычага телефонную трубку, сохранив прямую линию связи с Главным управлением в качестве единственного контакта с городом. Входную дверь он держал на запоре.
Это было совсем не то, на что рассчитывал комиссар, и инспектор Квин часто выслушивал его недовольное ворчание. Но старик продолжал передавать Эллери рапорты по мере их поступления без каких-либо вопросов и комментариев. Один из них касался трубача, курившего марихуану и задержанного после убийства Битрис Уилликинс, - показания музыканта подтвердились, и он был освобожден. Эллери едва взглянул на рапорт. Он непрерывно курил, закинув голову, словно изучая топографию изрытого трещинами потолка кабинета - постоянного источника конфликтов Квинов с домовладельцем. Но инспектор знал, что Эллери не волнует грязная штукатурка.
Однако вечером 31 августа Эллери обратился к рапортам. Инспектор Квин собирался покинуть свой офис после очередного дня, насыщенного и пустого одновременно, когда зазвонил телефон, связывающий его с домом, и он услышал в трубке голос сына:
- Я снова изучал рапорты насчет шнуров...
- Да, Эллери?
- ...и подумал о возможном способе определения мануальных предпочтений Кота.
- Что ты имеешь в виду?
- Способ, примененный много лет назад в Европе бельгийцем Годфруа и другими.
- С веревкой?
- Да. Поверхностные волокна должны лежать в направлении, противоположном натягиванию или другим движениям, подразумевающим трение.
- Разумеется. Таким образом мы раскрыли несколько дел о повешении, когда возникал вопрос, убийство это или самоубийство. Ну и что из того?
- Кот накидывает петлю на шею жертвы сзади. Прежде чем затянуть петлю, он должен скрестить концы шнура. Следовательно, трение должно возникнуть в том месте, где концы соприкасаются на затылке жертвы. В двух случаях - О'Райли и Вайолет Смит - фотографии шеи показывают, что во время удушения - прежде чем узлы были завязаны - два конца шнура, пересекаясь, контактировали друг с другом.
- Ну?
- Кот тянет за оба конца шнура в противоположных направлениях. Но если он не одинаково свободно владеет обеими руками, то не может тянуть с равной силой. Одна рука должна в большей степени придерживать шнур, а другая - та, которой он владеет лучше, - тянуть. Иными словами, если Кот правша, то на конце шнура, который он держал левой рукой, должна находиться точка трения, а на конце шнура, побывавшего в правой руке, - линия трения. Если он левша - то наоборот. Индийский шелк состоит из грубых волокон, так что это должно быть заметно.
- Это мысль, - пробормотал инспектор.
- Позвони мне, когда все проверишь, папа.
- Не знаю, сколько времени это займет. Лаборатория завалена работой, а сейчас уже поздно. Лучше не жди. Я задержусь и все выясню.
Инспектор сделал несколько телефонных звонков, распорядившись, чтобы его сразу же уведомили о результатах проверки. Затем он растянулся на кушетке, которую поставили у него в кабинете несколько недель назад, и закрыл глаза, рассчитывая открыть их через несколько минут.
Однако произошло это, когда в пыльные окна уже во все лопатки светило утреннее солнце 1 сентября, но не оно разбудило инспектора, а настойчивые звонки одного из телефонов.
Инспектор с трудом подошел к столу.
- Что с тобой случилось? - осведомился Эллери.
- Я вечером прилег вздремнуть и проснулся от телефонного звонка.
- А я уже хотел вызвать полицейского. Что ты узнал насчет шнуров?
- Я еще не... Погоди, рапорт у меня на столе. Черт возьми, почему меня не разбудили? - Прочитав рапорт, старик сказал: - Это ничего не решает.
- Вот как?
- По их мнению, О'Райли и Вайолет Смит раскачивались во время удушения из стороны в сторону, вынуждая Кота натягивать сильнее то один, то другой конец шнура. Нечто вроде движения на качелях. Может быть, О'Райли был только оглушен и оказал сопротивление. Как бы то ни было, следы трения, о которых ты говорил, отсутствуют. Участки со следами есть в равной степени на обоих концах.
- И на этом все. - Внезапно Эллери добавил другим тоном: - Папа, иди сразу же домой.
- Домой? Я только начинаю рабочий день, Эл.
- Иди домой.
Инспектор положил трубку и выбежал из комнаты.
* * *
- В чем дело? - Инспектор Квин тяжело дышал после подъема бегом по лестнице.
- Прочти это. Они пришли с утренней почтой.
Старик медленно опустился в кожаное кресло. На одном конверте стоял штамп "Нью-Йорк экстра", а адрес был отпечатан на машинке; другой конверт был маленьким, розоватым, с написанным от руки адресом.
Инспектор вынул из первого конверта лист желтой бумаги.
"Дорогой Э. К.! Вы оборвали телефонный шнур или охотитесь на Кота в Бечуаналенде? За последние два дня я приходил к Вам домой шесть раз, но на звонок никто не отвечал.
Мне нужно Вас видеть.
Джеймс Таймер Маккелл.
P.S. В профессиональной среде я известен, как Джимми Легитт. От глагола "бежать" - понятно? Позвоните мне в "Экстра".
Дж.Г. М."
- Младший брат Моники Маккелл!
- Прочти второе письмо.
Оно было написано на изысканной бумаге, нервным почерком, автор явно торопился.
"Дорогой мистер Квин!
Я пыталась дозвониться к Вам с тех пор, как радио объявило о Вашем назначении специальным следователем по делу об убийствах, совершенных Котом.
Не могли бы Вы встретиться со мной? Это не попытка получить Ваш автограф.
Искренне Ваша
Селеста Филлипс".
- Сестра Симоны Филлипс. - Инспектор аккуратно положил оба письма на край стола. - Собираешься повидаться с ними?
- Да. Я позвонил мисс Филлипс домой, а Маккеллу - в газету. У обоих голоса очень молодые. Я видел несколько заметок Маккелла о деле Кота за подписью "Легитт", но в них не было ничего, связывающего его лично с каким-нибудь из убийств. Ты знал, что Легитт и Маккелл - одно и то же лицо?
- Нет. - Инспектор казался огорченным собственной неосведомленностью. - Конечно, я видел его, но в доме Маккеллов на Парк-авеню. Полагаю, будучи репортером, он ведет себя соответственно своей профессии. Они сообщили, что им надо?
- Селеста Филлипс сказала, что предпочитает поговорить со мной лично. Маккелла я предупредил, что если он хочет взять у меня интервью для своей газетенки, то я выставлю его за дверь, но он заверил меня, что это личное дело.
- Оба в одно и то же утро, - пробормотал инспектор. - Они упоминали друг друга?
- Нет.
- Когда они придут?
- Я нарушил основное правило устава - назначил им встречу на одно и то же время. Они придут в одиннадцать.
- А сейчас уже без пяти! Я должен принять душ, побриться и переодеться. - Старик поспешил к себе в спальню, бросив через плечо: - Задержи их здесь. Если понадобится, силой.
* * *
Когда инспектор вернулся, почистив перышки, его сын галантно подносил зажигалку к сигарете, которую держали два точеных женских пальчика в перчатке. Девушка выглядела модно от прически до туфель, но была еще слишком молода, чтобы походить на типичную нью-йоркскую женщину, к чему она явно стремилась. Инспектор часто видел таких девушек, одиноких и неприступных, на Пятой авеню во второй половине дня - здоровый, сырой материал юности, покрытый легким налетом шика. Однако она, безусловно, не принадлежала к высшим слоям общества - уж слишком она была живая.
Инспектор был сбит с толку. Что же произошло за это время с Селестой Филлипс?
- Здравствуйте, мисс Филлипс. - Они обменялись рукопожатиями; рука девушки казалась напряженной. "Она не ожидала моего появления, - подумал старик. - Эллери не сказал, что я дома". - Я едва вас узнал, хотя с нашей прошлой встречи прошло менее двух недель. Пожалуйста, садитесь.
Инспектор поймал насмешливый взгляд Эллери, вспомнил данное им сыну описание сестры Симоны Филлипс и пожал плечами. Невозможно было представить себе эту одетую с иголочки девушку в убогой квартире на Сто второй улице. Тем не менее, она все еще жила там, куда ей и звонил Эллери. Все дело в одежде, решил инспектор Квин. Возможно, она позаимствовала ее для визита в магазине, где работает манекенщицей. Остальное довершила косметика.
Когда девушка вернет одежду назад, придет домой и умоет лицо, она вновь станет той Золушкой, которую он видел. Впрочем, может, и нет. Можно смыть косметику, но не эти солнечные искорки в блестящих черных глазах, под которыми исчезли темные круги. Неужели она похоронила их вместе с сестрой?
"Пальцы чешутся. К чему бы?.."
- Не позволяйте мне прерывать вашу беседу, - с улыбкой сказал инспектор.
- О, я как раз говорила мистеру Квину о невозможной ситуации с моей квартирой. - Ее пальцы машинально щелкали замком сумочки.
- Вы собираетесь переехать?
При взгляде инспектора пальцы застыли.
- Как только найду что-нибудь подходящее.
- Многие люди в подобных обстоятельствах начинают новую жизнь, - кивнул инспектор. - А от кровати вы уже избавились?
- Нет, - ответила девушка. - Я в ней сплю. Долгие годы я спала на раскладушке. Кровать Симоны такая удобная. Она бы хотела, чтобы я в ней спала... Понимаете, я не боюсь призрака сестры.
- Вполне здравый подход, - заметил Эллери. - Папа, я собирался спросить мисс Филлипс, почему она хотела меня видеть.
- Я хочу помочь, мистер Квин. - Ее голос тоже стал другим.
- Помочь? Чем?
- Не знаю. - Она попыталась скрыть беспокойство ослепительной улыбкой манекенщицы. - Иногда чувствуешь, что должна что-то сделать, а что именно - не представляешь...
- Почему вы пришли, мисс Филлипс?
Селеста наклонилась вперед. Теперь она уже не походила на девушку с фото в журнале мод. Казалось, с нее слетел весь ее элегантный шик.