- Как насчет биографических сведений о партнерах? Детектив смял в кулаке сигарету и швырнул в камин.
- Такое ощущение, словно мне зуб дергают, - протянул он. - Ничего нет. Вчера еще двоих подключил. - Китc сунул в рот новую сигарету. - На мой взгляд, мистер Квин, мы с вами ведем себя словно парочка деревенских констеблей. Надо коню язык развязать. Прайам должен заговорить. Ему все досконально известно, все ответы, кто враг, почему столько лет мечтает отомстить, к чему вся эта бредовая чепуха…
- И что было в коробке, - пробормотал Эллери.
- Правильно. Я обещал доктору Волюте сегодня оставить Прайама в покое. - Китc нахлобучил на голову шляпу. - Завтра займусь по полной программе.
* * *
Когда детектив ушел, Эллери побрел по коридору. В доме царила угрюмая тишина. Кроув Макгоуэн отправился в поместье Хилла оповестить Лорел о нашествии земноводных, дверь на половину Прайама была закрыта.
Делии не видно, не слышно. Собиралась пойти к себе, запереться и лечь. Кажется, состояние мужа ее больше не интересовало. Она и сама чувствовала себя не лучшим образом.
Эллери решил уходить, но тут - должно быть, ища повод остаться - вспомнил о библиотеке, вернулся в холл к двери напротив дверей на половину Прайама.
В библиотеке за письменным столом сидел отец Делии, пристально изучая водяные знаки на марке.
- А, мистер Кольер!
Старик поднял глаза, мгновенно вскочил, улыбнулся:
- Входите, входите, мистер Квин! Все в порядке?
- Ну, - промычал Эллери, - лягушек уже нет.
Кольер покачал головой:
- Люди жестоки. Ограничивались бы убийством себе подобных. Нет, кому-то надо было выместить зло на маленьких безобидных представителях вида Hyla regilla, не говоря о…
- Кого?
- Hyla regilla. Древесных жабах, мистер Квин, иначе говоря, древесных лягушках. Почти все принадлежали к данному виду. - Он слегка просветлел. - Ну, довольно об этом. Хотя просто не понимаю, почему взрослый мужчина так перепугался лягушек, к тому же со свернутыми головами…
- Мистер Кольер, - тихо сказал Эллери, - у вас есть хоть какое-нибудь представление о том, что творится вокруг?
- О да, - ответил старик. - Скажу вам, мистер Квин. - Он серьезно взмахнул пинцетом. - Зло и порок. Алчность, эгоизм, преступность, насилие, ненависть и распущенность. Темные тайны, черные сердца, жестокость, смятение, страх. Дурные поступки, недовольство тем, что имеешь, стремление завладеть тем, чего не имеешь. Зависть, подозрения, злоба, похоть, грубость, пьянство, грешная любовь, жажда пролить горячую кровь. Все, что свойственно человеку, мистер Квин.
- Спасибо, - смиренно поблагодарил Эллери и поехал домой.
* * *
На следующее утро лейтенант Китc из голливудского отделения явился к Роджеру Прайаму в официальном костюме, словно от ответов последнего зависела судьба Лос-Анджелеса. И ничего не добился, кроме того, что вышел из себя, употребив несколько выражений, не рекомендованных служебными инструкциями, но был вынужден ретироваться под контратакой еще более крепких слов и предметов, пушечным залпом летевших в них с Эллери. В лихорадочных поисках боеприпасов Прайам практически полностью использовал аксессуары, оснащавшие инвалидное кресло.
За ночь бородач оправился. Может быть, не совсем - глаза глубоко провалились, время от времени его трясло, но внутри пылал прежний огонь, дрожь отражалась только на меткости, а не на силе. Он устроил в комнате бескровную бойню.
Китc прибег в восходящем порядке к разумным доводам, льстивым уговорам, шуткам, призывам к личной чести, и все это время Альфред Уоллес невозмутимо стоял у инвалидного кресла своего работодателя с легкой улыбкой на губах, тоже подвергаясь рикошетным ударам. Эллери пришло в голову, что у секретаря много общего с Hyla regilla старика Кольера - хамелеонова способность менять цвет в зависимости от фона. Вчера Прайам нервничал и Уоллес нервничал. Сегодня к Прайаму вернулись силы, и к Уоллесу тоже. Загадка второстепенная, но любопытная.
Потом он понял, что ошибся, - события объясняются совсем иначе. Переступая порог под раскаты последнего залпа Прайама, когда Уоллес уже захлопывал дверь, Эллери мельком увидел на удивление другого человека по сравнению с взбешенным скандалистом. Борода упала на грудь, Прайам цеплялся за ручки инвалидного кресла как бы ради контакта с реальностью. Глаза крепко зажмурены, губы движутся, но не богохульно - можно было бы поклясться, что он читает молитву. Тут Уоллес хлопнул дверью.
- Хорошо, - сказал Эллери, глядя на дверь. - Мы кое-чего добились.
- Чего? - рявкнул детектив. - Вы же слышали. Он не сообщил, что было в коробке, не рассказал, кто его преследует, не объяснил, за что, вообще ничего не сказал, кроме того, что сам разберется, никто ему не нужен. Чего же мы добились, мистер Квин?
- Почти пробили панцирь.
- Какой еще панцирь?
- Прайама. Вся эта буря, Китc, - вопль испуганного оленя во тьме. Он деморализован сильней, чем я думал. Разыграл крупную сцену нарочно для нас, причем для его возбужденного состояния очень неплохо. Возможно, придет еще предупреждение, лейтенант, - пробормотал Эллери. - Еще одно.
Глава 8
Лорел признала лягушек чрезвычайно важными. Враг ускользнул. За сотнями бородавчатых тварей должен тянуться след… на который надо лишь выйти.
- Какой след? Как выйти? - расспрашивал Макгоуэн.
- Мак, куда ты пойдешь, если тебе понадобятся лягушки?
- Мне лягушки не понадобятся.
- В зоомагазин, конечно!
Гигант испытал настоящий восторг.
- Почему мне никогда ничего подобного в голову не приходит? - сокрушался он. - Пошли по зоомагазинам.
Однако к концу дня юный Макгоуэн отбросил легкомыслие и заупрямился. Даже когда Лорел готова была отступиться, воскликнул:
- Вперед! - и помчался к следующему магазину в исчерпывающем списке.
Зоомагазинов в Большом Лос-Анджелесе огромное множество; кроме того, в Большом Лос-Анджелесе сотня сити и пригородов от Бербанка на севере до Лонг-Бич на юге, Санта-Моники на западе и Монровии на востоке, поэтому к концу бесконечного дня стало ясно, что детективная бригада в составе Хилл и Макгоуэна решает задачу вполне достойную их высокой цели, но не отвечающую способностям.
- При таких темпах к Рождеству управимся, - безнадежно заметила Лорел, жуя чизбургер в заезжаловке в Беверли-Хиллз.
- Можешь бросить, - проворчал Кроув, принимаясь за свой двойной гамбургер. - Я не позволю двум сотням лягушек меня одолеть. Завтра один поеду.
- Ничего я не брошу, - отрезала Лорел. - Хочу только сказать, что мы действуем как дилетанты. Давай разделим список, сами завтра разделимся. Выйдет вдвое быстрее.
- Разумная мысль. Может, поедим, как следует? Неподалеку готовят отличные стейки. И выпивка за счет заведения.
Назавтра разделили оставшуюся территорию, утром сели в разные машины, договорились встретиться в половине седьмого на стоянке у китайского ресторанчика Граумена. Встретившись, обменялись добытыми сведениями, пока Голливуд летел по домам во все стороны.
Макгоуэн сообщил неутешительную информацию:
- Ни одной ниточки, черт побери, а список еще длинный, вроде твоей вытянутой физиономии. У тебя чего?
- Наклюнулось кое-что, - мрачно ответила Лорел. - Возникло подозрение в одном месте в Энчино, где даже для зоопарков держат животных. Один тип из Тарзаны заказал лягушек. Я рванула туда, оказалось, какой-то киношник купил два десятка и выпустил в пруд. Получила автограф, которого не просила, и приглашение на свидание, от которого отказалась.
- Кто он такой? - рявкнул Кроув.
- Брось, зайдем лучше к Эллери, пока рядом.
- Зачем?
- Может быть, у него есть идеи.
- Послушаем, что скажет хозяин? - прошипел напарник. - Я нисколько не собираюсь лизать ему пятки!
И гудел в гудок всю дорогу к подножию горы. Когда Лорел вылезала из "остина", Кроув уже колотил в дверь:
- Квин, откройте! Чего запираетесь?
- Мак? - донесся голос Эллери.
- И Лорел, - пропела девушка.
- Минутку.
Парадное открыл помятый хозяин с припухшими глазами.
- Я прилег, миссис Уильямс, должно быть, ушла. Заходите. Кажется, у вас выдался нелегкий день.
- Господи боже, - простонал Кроув. - Не найдется ли в этом оазисе холодной выпивки в высоком стакане?
- Можно зайти в ванную? - спросила Лорел, шагнув к закрытой двери.
- К сожалению, там не прибрано. Зайдите в умывальную внизу… Мак, идите сюда, угощайтесь…
Когда девушка вернулась, напарник показывал Эллери списки.
- Ничего не нашли, два дня понапрасну угробили.
- Охватили огромную территорию, - похвалил Эллери. - Какое достижение, Лорел!
- О да.
- Казалось бы, очень просто, - продолжал гигант, взмахнув стаканом. - Многие ли покупают лягушек? Практически никто. Вряд ли даже они продаются в каком-нибудь магазине. Канарейки - да. Рыб полно. Попугаев вагон - волнистые, ары… Котята, щенки, тропические рыбки, обезьянки, индейки, черепахи, даже змеи. Знаю, где можно дешево слона купить. И никаких лягушек. Спросите-ка жабу - примут за чокнутого.
- В чем наша ошибка? - спросила Лорел, пристраиваясь на ручке кресла Кроува.
- В том, что пустились на поиски, не проанализировав проблему. Мы имеем дело не со слабоумным. Действительно, можно купить лягушек обычным путем, но только по предварительному заказу, за которым остается след. Наш приятель не столь любезен, чтоб его оставить. Не подумали обратиться в Комиссию штата по охоте и рыболовству?
Они вытаращили глаза.
- Обратившись, узнали бы, - улыбнулся Эллери, - что почти все малютки из комнаты Прайама - древесные лягушки, научное название Hyla regilla, в просторечии квакши, которые в большом количестве водятся в здешних реках и на деревьях, особенно у подножия гор. Тут встречаются даже лягушки-быки, хотя они не местные, а завезены с Востока. Поэтому, если вам требуется много лягушек и жаб, а след за собой оставлять нежелательно, надо просто идти и ловить.
- Целых два дня, - простонал Макгоуэн, допив из стакана остатки.
- Мак, это я виновата, - жалобно призналась Лорел, потом встрепенулась. - Ну что ж, опыт полезный. В другой раз будем умнее.
- В другой раз не придется лягушек искать!
- Мак, - Эллери постучал по зубам кончиком трубки, - я тут о вашем деде думал…
- Положительно? - Парень сразу же принял воинственный вид.
- Человек интересный.
- Еще бы. Крепкий, головастый орешек. Держится сам по себе, главным образом потому, что никому не хочет быть в тягость.
- Давно с вами живет?
- Несколько лет. Всю жизнь мотался по свету, состарился, вернулся к Делии. Почему он вас интересует?
- К вашей матери сильно привязан?
- Ну, я бы сказал, - Кроув прищурился на пустой стакан, - будь Делия Богом, дед не вылезал бы из церкви. Он просто без ума от нее, только поэтому остается у Роджера. А я к таким вопросам не расположен, так что поговорим о чем-нибудь другом, ладно?
- Не любите деда?
- Люблю! Сменим тему.
- Марки коллекционирует, - задумчиво продолжал Эллери, - бабочек ловит, засушивает… Мужчина без дела и без специальности в возрасте мистера Кольера не ограничивается парочкой хобби. Чем еще он увлекается?
Кроув со стуком поставил стакан:
- Будь я проклят, если скажу о нем еще хоть слово. Лорел, ты идешь?
- Зачем горячиться, Мак? - миролюбиво сказал Эллери.
- Зачем расспрашивать про деда?
- Затем, что я тут сижу, размышляю… о многом. Стараюсь чего-то наугад нащупать.
- Щупайте в другом направлении!
- Нет, щупать надо везде. Это первый урок, который усваивается в нашем деле. Вашему деду известно научное название квакши. Это наводит на предположение, что он интересовался вопросом. Поэтому мне хотелось бы знать, не собирал ли он древесных лягушек, подолгу бродя по лесам у подножия гор?
Макгоуэн побледнел, на красивом лице возникло страдальческое озадаченное выражение.
- Н-не знаю.
- У него где-то хижина есть неподалеку от дома, Мак, - тихо проговорила Лорел. - Можно заглянуть.
- Можно, но не нужно. Я этого делать не собираюсь! За кого вы меня принимаете? - Он взмахнул кулаком. - Ну, допустим, он ловил лягушек, и что? У нас свободная страна, а этих самых квакш кругом полным-полно, вы сами сказали!
- Правда, правда, - успокоил его Эллери. - Наливайте еще. Я сам влюбился в старого джентльмена. Ах, кстати, Лорел…
- Готовиться к допросу? - пробормотала она.
- Ну, - усмехнулся он, - признаюсь, о вас я тоже думал. Вы говорили при нашей первой встрече, что Леандр Хилл вас удочерил.
- Да.
- И упомянули, что не помните своей матери. Что-нибудь вообще знаете о своих настоящих родителях, о родных?
- Нет.
- Простите, если это вам неприятно…
- Слушайте, - крикнул Макгоуэн от буфета, - вы просто тычете пальцем в небо!
- Да тут нет ничего неприятного, Эллери. - Лорел безуспешно попробовала улыбнуться. - О своем происхождении я ничего не знаю. Меня просто, как в книжке, на порог подкинули. Папа, конечно, не имел права меня растить, будучи холостяком и прочее. Но он нанял надежную женщину и держал меня около года, прежде чем сообщить куда следует. Потом возникла куча трудностей. Меня у него забрали, началось долгое судебное разбирательство. В конце концов ничего не выяснили, никто меня не разыскивал, папа выиграл дело, получил разрешение на законное удочерение. Разумеется, я этого не помню. Он еще долго искал моих родителей, боялся, вдруг за мной кто-нибудь явится, хотел раз навсегда покончить с делом. Но, - поморщилась девушка, - так и не нашел никого, и никто не явился.
Эллери кивнул:
- Я спросил потому, что подумал… возможно, события… обстоятельства смерти вашего приемного отца, угрозы Роджеру Прайаму… как-то связаны с вашим прошлым.
Лорел широко открыла глаза.
- Триумф детективной науки, - вставил Макгоуэн. - Как же именно, шеф? Просветите.
- Я кидаю в котел все мало-мальски стоящее, - пожал плечами Эллери, - даже то, что совсем мало или вообще ничего не стоит. Однако, бредовая эта мысль или нет, ваше прошлое может иметь отношение к делу. В любом случае вы меня несколько беспокоите. Намерены докопаться до донышка, желаете отомстить…
- Ну и что тут такого? - огрызнулась Лорел.
- То, что это вообще ненормально. Нет, постойте. Вы слишком энергично стремитесь, почти психопатически жаждете мести. По-моему, это на вас не похоже… не соответствует моему о вас представлению.
- Я никогда еще не теряла отца.
- Конечно, однако…
- Вы же меня не знаете, - рассмеялась девушка.
- Правда, не знаю. - Эллери с отсутствующим видом набил трубку. - Но одно возможное объяснение заключается в том, что подспудный мотив ваших стремлений - не месть за убийство, а желание найти себя. Может быть, вы подсознательно надеетесь, обнаружив убийцу, прояснить тайну своего происхождения.
- Я никогда об этом не думала. - Лорел помолчала, подперев рукой подбородок. Потом тряхнула головой. - Нет, едва ли. Мне действительно хочется знать, кто я, откуда, из какой семьи и так далее, но это для меня не имеет большого значения. Даже если бы отыскались родители, они были бы чужими и дом… не родным. Нет, я любила отца, как родного. Он и был мне отцом. И я хочу увидеть, как тот, кто довел его до рокового сердечного приступа, за это расплатится.
* * *
Когда молодые люди ушли, Эллери открыл дверь своей спальни:
- Все в порядке.
- Я уж думала, никогда не уйдут.
- Боюсь, это моя вина. Я сам их задержал.
- В наказание за то, что я спряталась?
- Возможно. - Он умолк в ожидании.
- Мне здесь нравится, - медленно проговорила Делия, оглядывая невысокую светлую мебель, сидя на его кровати, вцепившись в покрывало, не сняв ни шляпу, ни перчатки.
Должно быть, думал Эллери, точно так же сидела все время, пока он в другой комнате занимался гостями. В подвешенном состоянии. Столь же неопределенном, как вероятный предлог для ухода из дому. Надо поехать в город с визитом. К тем, кто тоже носит шляпы и перчатки.
- Почему вы спрятались, Делия?
- Так спокойней. Ничего не надо объяснять. Никому лгать не надо. Никаких сцен. Не выношу скандалов. - Ее как бы больше интересовал дом, чем хозяин. - Явиться к одинокому мужчине… немыслимо…
- Зачем вы пришли?
- Не знаю. Просто захотелось. - Она рассмеялась. - Вы столь же негостеприимны, как в прошлый раз. Я не слишком сообразительна, но прихожу к заключению, что вы меня невзлюбили.
- Когда оно пришло вам в голову? - грубо спросил он.
- После второй встречи.
- Чушь. Глядя на вас, любой мужчина чувствует себя петухом.
- А вы больше не чувствуете себя петухом? - вновь рассмеялась Делия.
- Охотно отвечу на вопрос в гостиной.
Делия резко вздернула голову.
- Вам не придется отвечать ни на какие вопросы. - Она встала, быстро прошагала мимо Эллери. - Ни в гостиной, ни в каком-либо другом месте. - Он захлопнул за собой дверь спальни, повернулся к ней, и она почти с грустью спросила: - Я вам в самом деле не нравлюсь?
- Вы мне очень нравитесь. И поэтому не должны приходить сюда.
- Вы же сами только что сказали…
- Чистейшую правду.
Она кивнула, как бы не совсем понимая. Подошла к письменному столу, не взглянув в висевшее над ним зеркало, взяла курительную трубку, погладила указательным пальцем. Он сосредоточился на ее руках, на коже, просвечивающей под тонким нейлоном перчаток, с усилием выдавил:
- Делия…
- Никогда не чувствуете себя одиноким? - мурлыкнула она. - Кажется, я каждый день понемножечку умираю от одиночества. Никто со мной по-настоящему не разговаривает… Пустые слова. Люди слушают сами себя. Меня ненавидят и женщины, и мужчины… по крайней мере, когда им приходится со мной беседовать. - Она резко оглянулась и воскликнула: - Неужели я так глупа? Вы тоже не хотите со мной говорить? Неужели я полная дура?
Эллери снова собрался с силами, что на сей раз далось тяжелее, но выдавил сквозь зубы:
- Я хочу, чтоб вы вернулись домой.
- Почему?
- Именно потому, что вы одиноки, что ваш муж полумертвый - не с той стороны, с какой нужно… потому, что я не стервятник, а вы не шлюха. Вот почему, и, боюсь, если вы здесь задержитесь, я забуду все четыре причины.
Делия нанесла хлесткий удар. Голова его мотнулась, спина стукнулась в стену. Глаза на миг застлал туман, потом он увидел ее в дверях.
- Простите, - с трудом вымолвила Делия Прайам. - Вы глупец, но я прошу прощения. За приход, я имею в виду. Больше этого не повторится.
Эллери смотрел, как она спускается с горы, исчезает в стоявшем тумане.
Почти целиком прикончил в тот вечер бутылку скотча, сидя в темноте у эркерного окна, ощупывая челюсть. Туман поднимается выше и выше, превратив, наконец, все вокруг в полный хаос. Сплошная бессмыслица.
Впрочем, он себя чувствовал чистым, благородным, избежавшим опасности.