- Прежде всего, у меня застряло в голове странное замечание мадам Дюмон. Оно не было сделано расчетливо - она выкрикнула его в истерическом состоянии, не понимая, зачем даже убийце было разыгрывать такую нелепую шараду, "…вы не станете надевать размалеванную маску, как старый Дреймен с детьми в ночь Гая Фокса", - заявила она. Я запомнил эти слова о Гае Фоксе, заинтересовавшись, что они означают. А потом я, абсолютно ненамеренно, в разговоре с Розетт задал вопрос о Петтисе, использовав слова "наряженный, как в ночь Гая Фокса". Вы обратили внимание на выражение ее лица, Хэдли? Одно мое предположение, что посетитель был одет таким образом, подало ей какой-то намек, который одновременно напугал и обрадовал ее. Розетт ничего не сказала - она думала о ком-то и ненавидела этого человека. О ком же она думала?
- Да, помню, - кивнул Хэдли. - Я видел, что девушка намекает на кого-то, кого подозревает или хочет, чтобы подозревали мы, поэтому спросил ее напрямик. Она практически дала мне понять, что это кто-то из обитателей дома. Но, но правде говоря, - он потер лоб ладонью, - это настолько странная публика, что мне на мгновение показалось, будто девушка намекает на собственную мать.
- Но вскоре она упомянула о Дреймене. "Вы не встречались с Энни… и с мистером Дрейменом, если на то пошло". Самое важное оказалось как бы в постскриптуме… - Доктор Фелл проковылял вокруг письменного стола, сердито уставясь на стакан с молоком. - Нам нужно им заняться. Он меня интересует. Кто такой Дреймен - старый друг и нахлебник Гримо, который принимает снотворное и носит маскарадные костюмы, как на 5 ноября? Каково его место в доме, что он здесь делает?
- Вы имеете в виду шантаж?
- Чепуха, мой мальчик. Вы когда-нибудь слышали о школьном учителе, который бы был шантажистом? Нет-нет, они слишком беспокоятся, как бы люди не узнали чего-нибудь дурного о них самих. Эта профессия имеет свои недостатки, что я знаю по собственному опыту, но она не порождает шантажистов… Скорее всего, Гримо поселил его у себя по доброте душевной, но…
Он умолк, когда сквозняк пошевелил его накидку. Дверь в противоположной стене, очевидно ведущая к лестнице на чердак и на крышу, открылась и захлопнулась, впустив в комнату Миллса. Его губы посинели от холода, а шея была обмотана шерстяным шарфом, но он казался довольным. Глотнув из стакана - Миллс проделал это с бесстрастным видом, запрокинув голову, как шпагоглотатель, - он протянул руки к огню.
- Я следил за вашим детективом, джентльмены, с наблюдательного пункта на крышке люка, - заговорил секретарь. - Он сорвал несколько лавин, но… Прошу прощения. Кажется, вы собирались мне что-то поручить? Я жажду оказать помощь, но боюсь, что забыл…
- Разбудите мистера Дреймена, - сказал суперинтендент, - даже если вам придется облить его водой, и… Ах да, Петтис! Если он еще здесь, передайте ему, что я хочу его видеть. Что сержант Беттс обнаружил на крыше?
Беттс ответил сам. Он выглядел так, словно упал головой вниз, спускаясь на лыжах с горы, - тяжело дышал, топал ногами и стряхивал снеге одежды, направляясь к огню.
- Можете поверить мне на слово, сэр, что даже птица не садилась на эту крышу. Нигде нет никаких следов. Я обыскал каждый фут. - Он стянул мокрые перчатки. - Я привязывал себя на веревке к каждой трубе, чтобы спуститься и проползти вдоль водосточных желобов. Ничего ни на краях, ни возле труб, нигде. Если кто-то поднимался этим вечером на крышу, то он был легче воздуха. Сейчас я обследую сад.
- Но… - начал Хэдли.
- Да, идите, - прервал его доктор Фелл. - Нам лучше спуститься и посмотреть, чем занимаются ваши ищейки в других комнатах. Если наш славный сержант Престон…
В этот момент запыхавшийся сержант открыл дверь в холл, как будто его вызвали, и посмотрел на Хэдли и Беттса.
- Мне понадобилось время, сэр, - доложил он, - так как нам пришлось отодвигать книжные полки и придвигать их назад. Но я ничего не обнаружил. Никаких потайных выходов. Раструб дымохода крепкий и без всяких ответвлений; сам дымоход шириной всего два или три дюйма и поднимается под углом… Это все, сэр? Ребята уже закончили.
- Как насчет отпечатков пальцев?
- Отпечатков полно, но… Вы сами поднимали и опускали окно, не так ли, сэр? И пальцы держали почти на самом верху рамы? Я узнал ваши отпечатки.
- Обычно я бываю более осторожен с такими вещами, - проворчал Хэдли. - Ну?
- Больше на стекле ничего нет. А деревянные части этого окна - рама и подоконник - покрыты лаком, на котором даже перчатки оставили бы четкие следы. Но там нет ни пятнышка. Если кто-то выбрался из комнаты через окно, то, должно быть, нырнул в него головой вперед, ни к чему не прикасаясь.
- Спасибо, этого достаточно, - сказал Хэдли. - Подождите внизу. А вы, Беттс, займитесь садом… Нет, постойте, мистер Миллс! Престон приведет мистера Петтиса, если он еще здесь. Я хотел бы поговорить с вами.
- Похоже, - довольно сердито заметил Миллс, когда двое полицейских вышли, - мы возвращаемся к сомнениям в моих показаниях. Уверяю вас, я говорил правду. Я сидел здесь. Смотрите сами.
Хэдли открыл дверь. Высокий мрачный коридор тянулся футов на тридцать к двери напротив, куда падал яркий свет из арки.
- Едва ли возможна ошибка, - пробормотал суперинтендент. - Например, что он в действительности не входил внутрь? В сутолоке у двери можно было проделать любой трюк - я слышал о таком. Хотя вряд ли женщина сама надела маску или… Ведь вы видели их вместе…
- Не было абсолютно ничего, что вы называете трюками, - сказал Миллс. Даже вспотев от волнения, он произнес слово "трюки" с отвращением. - Я четко видел всех троих, стоящих на некотором расстоянии друг от друга. Мадам Дюмон находилась перед дверью, но справа, высокий мужчина - слева, а доктор Гримо - между ними. Высокий мужчина вошел в комнату, закрыл за собой дверь и больше не выходил. Света было достаточно, а учитывая рост незнакомца, его нельзя было с кем-то перепутать.
- Не понимаю, как вы можете сомневаться в этом, Хэдли, - заметил после паузы доктор Фелл. - Дверь нам тоже придется исключить. - Он повернулся к Миллсу: - Что вам известно о Дреймене?
Миллс прищурился.
- Конечно, сэр, мистер Дреймен является подходящим объектом для любопытства, - осторожно отозвался он. - Но я знаю о нем очень мало. Он живет здесь уже несколько лет - во всяком случае, появился до моего прибытия. Ему пришлось оставить преподавательскую работу, так как он почти ослеп. Несмотря на лечение, его зрение до сих пор не улучшилось, хотя по… э-э… его глазам этого не скажешь. Он обратился к доктору Гримо за помощью.
- Дреймен имел какое-то влияние на доктора Гримо?
Секретарь нахмурился:
- Не знаю. Я слышал, что доктор Гримо познакомился с ним в Париже, где он учился. Это единственная информация, которой я располагаю, если не считать замечания, которое сделал доктор Гримо, когда, скажем, выпил пиршественную чашу. - Губы Миллса скривились в снисходительной улыбке. - Он сказал, что мистер Дреймен однажды спас ему жизнь, и описал его как лучшего парня в мире. Конечно, учитывая обстоятельства…
Одной из привычек Миллса было, выставив одну ногу впереди другой, постукивать носком одного ботинка по пятке другого да еще покачиваться при этом. С его маленькой фигуркой, непропорционально большой головой и растрепанной шевелюрой он напоминал карикатуру на Суинберна. Доктор Фелл с любопытством смотрел на него.
- Интересно, почему он вам так не нравится?
- Не знаю, нравится он мне или нет, но он абсолютно ничего не делает.
- И поэтому его не любит мисс Гримо?
- В самом деле? - Миллс широко открыл глаза и снова прищурился. - Да, пожалуй. Мне тоже так казалось, но я не был уверен.
- Хм! А почему его так интересует ночь Гая Фокса?
- Гая Фо… - Миллс запнулся на полуслове и разразился смехом, похожим на блеяние. - Понятно! Дело в том, что Дреймен очень любит детей. Двое его ребятишек погибли - кажется, упали с крыши несколько лет назад. Это была одна из тех мелких и нелепых трагедий, от которых мы избавимся, построив более светлый и просторный мир будущего. - В этом месте монолога лицо доктора Фелла помрачнело, но Миллс продолжал как ни в чем не бывало: - Вскоре после этого умерла его жена, а потом он начал терять зрение… Ему нравится помогать детям в их играх, да и в нем самом немало детского, несмотря на незаурядный ум… - Рыбья губа слегка приподнялась. - Любимый день Дреймена - 5 ноября, день рождения одного из его злополучных отпрысков. Он целый год копит деньги, чтобы купить фейерверки, маскарадные костюмы и сделать чучело Гая Фокса для процессии…
В дверь постучали, и в комнату вошел сержант Престон.
- Внизу никого нет, сэр, - доложил он. - Джентльмен, которого вы хотели видеть, должно быть, ушел… А это просил передать вам парень из лечебницы.
Он протянул конверт и квадратную картонную коробочку, какими пользуются ювелиры. Хэдли вскрыл конверт, пробежал глазами письмо и выругался.
- Умер и ничего не успел сообщить… Прочтите это!
Рэмпоул заглядывал через плечо доктора Фелла, когда тот читал письмо.
"Суперинтенденту Хэдли.
Бедный Гримо скончался в половине двенадцатого. Посылаю Вам пулю, как я и предполагал, 38-го калибра. Я пытался связаться с полицейским врачом, но он уехал по другому делу, поэтому отправляю пулю Вам.
Перед смертью Гримо был в сознании и произнес несколько фраз, которые слышали две медсестры и я, но он мог бредить, так что я бы относился к ним с осторожностью. Я хорошо знал Гримо, но даже не подозревал, что у него был брат.
Прежде всего он сообщил мне это, а потом сказал следующее: "Это сделал мой брат. Я не думал, что он выстрелит. Одному Богу известно, как он выбрался из комнаты. Только что он находился там, а в следующий момент его уже не было. Скорее возьмите бумагу и карандаш! Я хочу сообщить вам, кто мой брат, чтобы вы не думали, будто у меня бред!"
Его крики спровоцировали новое кровотечение, и он умер, больше ничего не сказав. Тело я оставлю в лечебнице вплоть до Ваших указаний. Если понадобится моя помощь, дайте мне знать.
Э.Х. Питерсон, доктор медицины".
Все посмотрели друг на друга. Картинка-загадка была собрана целиком, факты подтвердились, и показания свидетелей больше не вызывали сомнений, но "полый человек" по-прежнему внушал ужас.
- "Одному Богу известно, - повторил Хэдли, - как он выбрался из комнаты".
Второй гроб
ПРОБЛЕМА КАЛИОСТРО-СТРИТ
Глава 9
РАЗРЫТАЯ МОГИЛА
Доктор Фелл тяжело вздохнул и опустился в самое большое кресло.
- Хмф, да, - пробормотал он. - Боюсь, нам придется вернуться к братцу Анри.
- К черту братца Анри! - возразил Хэдли. - Сначала мы займемся братцем Пьером. Он наверняка все знает! Почему нет сообщений от констебля? Где человек, которого послали в театр? Неужели вся чертова компания отправилась спать?
- Мы не должны впадать в панику, - сказал доктор, когда Хэдли начал яростно топать ногами. - Именно этого и добивается от нас братец Анри. Теперь, благодаря предсмертному заявлению Гримо, у нас есть хоть один ключ…
- К чему?
- К словам, с которыми Гримо обращался к нам и которые мы не могли понять. Беда в том, что они, вероятно, не помогут нам и теперь, когда у нас появилась возможность разгадать их смысл. Боюсь, сам Гримо оказался в тупике. Он пытался не сообщить что-то, а всего лишь задать нам вопрос.
- О чем вы?
- Неужели вы не понимаете? Вспомните его последние слова: "Одному Богу известно, как он выбрался из комнаты. Только что он находился там, а в следующий момент его уже не было". А теперь давайте попробуем отсортировать слова из вашей бесценной записной книжки. Ваша версия и версия нашего друга Тэда слегка разнятся, но мы начнем с тех слов, которые совпадают и которые, следовательно, нужно признать правильными. Отложим первые слова - думаю, мы смело можем утверждать, что это были "Хорват" и "соляные копи". Отложим также несовпадающие термины. Какие слова мы находим в обеих версиях?
- Начинаю понимать! - Хэдли щелкнул пальцами. - "Он не мог использовать веревку. Крыша. Снег. Слишком много света". Если мы попытаемся соединить оба заявления Гримо и извлечь из них какой-то смысл, то получим следующее: "Одному Богу известно, как он выбрался из комнаты. Он не мог использовать веревку, чтобы подняться на крышу или спуститься в снег. Только что он находился там, а в следующий момент его уже не было. В комнате было слишком много света, чтобы я мог не заметить какое-то его движение…" Хотя погодите! Как насчет…
- А сейчас, - прервал его доктор Фелл, - вы можете понемногу вводить слова, которые услышали по-разному. Тэд слышал "не самоубийство". Очевидно, это составляло заверение вместе с пропущенной фразой: "Это не самоубийство. Я не убивал себя". Вы слышали "заполучил оружие", что нетрудно связать с фразой из предсмертного заявления: "Я не думал, что он выстрелит". Ба! Все эти "ключи" вращаются по кругу и становятся вопросами! Впервые я сталкиваюсь с делом, где убитый пребывает в таком же недоумении, как все остальные.
- А как насчет слова "лисица"? Оно не соответствует.
Доктор Фелл подмигнул ему:
- Еще как соответствует! Это самое легкое слово, хотя оно может оказаться самым замысловатым, если приходить к поспешным выводам. Все дело в том, какой смысл приобретают для разных людей слова, звучащие одинаково. Если я буду играть в ассоциации с различными людьми и внезапно шепну "Лисица!" охотнику, он, вероятно, ответит: "Гончие!" Но если я обращусь с тем же словом к историку, он, по-видимому, скажет… Что?
- "Гай", - ответил Хэдли и выругался. - Вы имеете в виду, что мы возвращаемся к болтовне о маске Гая Фокса или сходстве с ней?
- Ну, об этом болтали все, не так ли? - напомнил доктор, потирая лоб. - И я не удивлюсь, если что-то заподозрил тот, кто видел такую маску вблизи. Вам это что-нибудь говорит?
- Мне это говорит, что нужно как можно скорее побеседовать с мистером Дрейменом, - мрачно отозвался суперинтендент. Шагнув к двери, он вздрогнул при виде костлявой очкастой физиономии Миллса, с интересом прислушивающегося к разговору.
- Спокойно, Хэдли! - Доктор Фелл поспешил предотвратить взрыв. - Странный вы человек - можете быть невозмутимым, как гвардеец на часах, когда загадки сыплются на голову, но выходите из себя, как только забрезжит свет. Не выгоняйте нашего молодого друга. Раз уж он слышал начало, пусть слушает и конец. - Доктор усмехнулся. - Неужели это заставляет вас подозревать Дреймена? Не забывайте, что мы еще не до конца составили нашу картинку-загадку. Остается последний фрагмент, который слышали вы. Розовая маска напомнила Гримо о Дреймене - как, очевидно, и некоторым другим. Но Гримо знал, чье лицо скрывает маска. Поэтому напрашивается разумное объяснение словам, которые вы записали: "Не вините беднягу…" Очевидно, он был очень привязан к Дреймену. - После паузы доктор Фелл повернулся к Миллсу: - А теперь приведите его сюда.
Когда дверь закрылась, Хэдли устало сел и достал из нагрудного кармана сигару, которую так и не успел зажечь. Потом он провел пальцем под воротничком, как будто тот казался ему слишком тугим.
- Опять стрельба по тарелкам? - буркнул суперинтендент и сердито уставился в пол. - Должно быть, я теряю хватку! В голову лезут фантастические идеи. У вас есть конкретные предложения?
- Да. Позже, если вы позволите, я собираюсь применить тест Гросса.
- Применить что?
- Тест Гросса. Разве вы не помните? Мы говорили о нем этим вечером. Я намерен тщательно собрать всю массу сожженной и обгоревшей бумаги в том камине и проверить, сможет ли тест Гросса проявить текст… Спокойно! - рявкнул он, когда Хэдли презрительно фыркнул. - Я не утверждаю, что нам удастся проявить все или даже половину. Но я рассчитываю получить хотя бы несколько строк, способных подать мне намек на то, что было важнее для Гримо, чем спасение собственной жизни. Ха!
- И как же вы проделаете этот трюк?
- Увидите. Я не говорю, что текст может четко проявиться на полностью сожженной бумаге. Но на всего лишь обугленных и свернувшихся кусках могут проступить слова. Других предложений у меня нет, пока мы не спросим… Да, что такое?
Сержант Беттс, на этот раз не настолько вывалявшийся в снегу, оглянулся, прежде чем закрыть за собой дверь.
- Я осмотрел весь сад, сэр, и два соседних, а также верхушки оград. Нигде нет никаких следов… Но думаю, мы с Престоном поймали рыбку. Когда я шел назад через дом, с лестницы быстро спустился высокий старик, держась за перила. Подбежав к стенному шкафу в нижнем холле, он стал рыться в нем, как будто не знал, где висит его одежда, потом схватил пальто и шляпу и направился к двери. Старик сказал, что его фамилия Дреймен и что он живет здесь, но мы подумали…
- Все дело в том, что у него неважное зрение, - прервал его доктор Фелл. - Пришлите его сюда.
Вошедший отличался по-своему впечатляющей фигурой. У него было продолговатое лицо с впадинами на висках; седые волосы росли, только начиная с макушки, отчего морщинистый лоб казался куда выше, чем был в действительности. Яркие голубые глаза, также окруженные морщинками, смотрели озадаченно. Глубокие складки тянулись от крючковатого носа к мягкому безвольному рту, а привычка слегка приподнимать одну бровь придавала лицу еще более неуверенный вид. Несмотря на сутулость, он был очень высоким, а костлявое тело сохраняло силу. Он походил на некогда опрятного военного, ставшею одряхлевшим и неряшливым. Выражение его лица было виноватым и смущенным. Стоя в дверях в застегнутом до подбородка темном пальто и прижимая к груди шляпу-котелок, он разглядывал присутствующих из-под косматых бровей.
- Я искренне сожалею, джентльмены, - заговорил Дреймен странным приглушенным голосом, как будто не привык пользоваться даром речи. - Я знаю, что должен был повидать вас, прежде чем выходить из дому… Молодой мистер Мэнген разбудил меня и сообщил о происшедшем. Я чувствовал, что должен пойти в лечебницу, навестить Гримо и узнать, не могу ли я чем-то помочь…
Рэмпоул чувствовал, что Дреймен еще толком не проснулся или находится под действием снотворного. Он шагнул вперед, нащупав рукой спинку стула, но не садился, пока Хэдли не попросил его об этом.
- Мистер Мэнген сказал мне, - снова начал Дреймен, - что доктор Гримо…
- Доктор Гримо умер, - прервал старика Хэдли.
Дреймен застыл на стуле, сидя прямо, насколько позволяла сутулость, и положив руки на шляпу. В комнате воцарилось тяжелое молчание. Дреймен закрыл глаза, потом открыл их снова, устремив взгляд вдаль и дыша с присвистом.
- Да упокоит Господь его душу, - тихо сказал он. - Шарль Гримо был хорошим другом.
- Вы знаете, как он умер?
- Да. Мистер Мэнген рассказал мне.
Хэдли внимательно смотрел на него.
- В таком случае вы понимаете, что единственный способ помочь нам поймать убийцу вашего друга - это рассказать все, что вам известно?
- Да, конечно…
- Хорошо, мистер Дреймен. Мы хотим побольше узнать о прошлом мистера Гримо. Вы были его близким другом. Когда вы встретились впервые?
Продолговатое лицо слегка дрогнуло.