С усилием стараясь говорить ровным голосом перед лицом такого святого горя, Агарь начала читать письма, посланные из Индии бывшим возлюбленным. Тут было десять или двенадцать писем - чарующие послания, полные чистой и вечной любви. Во всех письмах от первого до последнего не было ничего, кроме преданности и доверия. Автор ласково говорил со своей бедной, слепой возлюбленной, обещал выстлать ее путь розами и всячески демонстрировал, что он достоин уважения и привязанности. Вплоть до двенадцатого письма не было никакого намека на желание разорвать помолвку. Только в тринадцатом письме - в две короткие строки, как и говорила Маргарет, - пришло уведомление, краткое и неожиданное, как удар молнии. Джон холодно писал: "Лучше будет, если наша помолвка закончится. Поэтому я возвращаю вам тринадцать писем, которые вы мне написали".
И все. От этого послания, такого неожиданного после пыла дюжины других писем, у Агари захватило дыхание.
- За исключением последнего, я не вижу в этих письмах ничего холодного или жестокого, - закончив чтение, проговорила Агарь.
Маргарет положила на ее голову тонкую руку.
- Нет, нет… - пролепетала она смущенно. - И все же я уверена, что письма Джона были жестокими. Это было так давно, что, возможно, я уже позабыла… Но его последние письма были холодными и намекали на то, что мы должны расстаться. Я помню, как Джейн и Люси читали мне их.
- Не вижу никаких намеков на это, - с сомнением ответила Агарь. - Вообще‑то, в последних двух или трех письмах, как вы слышали, он спрашивает, почему вы желаете отложить бракосочетание.
- Я никогда этого не желала! - прошептала Маргарет в недоумении. - Я хотела выйти замуж за Джона и всегда быть с ним рядом. Уж конечно, я ничего подобного ему не писала. В этом я уверена.
- Вскоре мы сможем это доказать, - ответила Агарь, взяв другой пакет писем. - Вот ваши письма Джону - все письма. Мне прочитать их?
Получив горячее согласие, девушка разложила письма по датам и начала медленно читать. Это были скорее каракули, чем письма, написанные крупным, детским почерком слепой, и большинство из них были короткими, но первые шесть были полны любви и желания быть рядом с Джоном. Седьмое письмо, которое было написано аккуратнее, дышало более холодными чувствами: оно намекало на то, что отсутствующий любимый мог бы поступить много лучше, чем жениться на слепой девушке. Такая партия могла обременить его - намекалось в письме.
- Стоп! Стоп! - воскликнула Маргарет, задыхаясь. - Я никогда не писала этого письма!
Она сидела в постели, откинув седые волосы с худого, напряженного лица, и, обратив невидящие глаза к Агари, как будто почти видела удивленную девушку - столь сильным было ее желание увидеть.
- Я никогда не писала этого письма! - повторила Маргарет пронзительным, возбужденным голосом. - Вы ошибаетесь!
- Я читаю только то, что тут написано, - сказала Агарь. - Позвольте мне продолжить. Когда я закончу читать остальные пять писем, мы их обсудим. Но я боюсь… Я боюсь…
- Вы боитесь чего?
- Что вас обманули. Подождите… Подождите! Не надо ничего говорить, пока я не закончу читать.
Маргарет откинулась на подушку с серым лицом, прерывисто и часто дыша. Агарь хорошо понимала, что она боится того, что надвигается, поэтому продолжала быстро читать письма, опасаясь, что ее прервут. Оставшиеся письма - всего их было пять или шесть - были написаны лучшим почерком, и каждое было холоднее предыдущего. Девушка, писавшая эти письма, не хотела покидать свой тихий английский домик ради далекой Индии. Она боялась, что ее помолвка была ошибкой, и утверждала, что была не в себе, когда согласилась на этот брак. Кроме того, его любила Джейн Лорример. Она была…
- Джейн! - вскрикнув, перебила Маргарет. - Какое дело Джейн до моей любви к Джону? Я никогда не писала этих писем! Они подложные!
- Судя по их виду, так и есть, - согласилась Агарь, изучая письма. - Это почерк человека, который может видеть, - намного лучше того, каким написаны первые письма.
- Я всегда плохо писала, - лихорадочно объявила Маргарет. - Я слепая, мне трудно писать пером. Джон и не предполагал… предполагал… ох, великий боже, что все это значит?
- Это означает, что Джейн обманула вас.
- Обманула меня! - слабо простонала Маргарет. - Обманула свою бедную слепую подругу! Нет, нет!
- Я в этом уверена! - твердо сказала Агарь. - Когда вы рассказали мне свою историю, я сразу усомнилась в Джейн. Теперь, когда я прочитала поддельные письма - а они поддельные, - я в этом уверена. Джейн обманула вас, и Люси ей помогла.
- Но почему, во имя господа, почему?
- Потому что она любила Джона и хотела выйти за него замуж. Вы стояли на ее пути, и она вас убрала. Что ж, она получила желаемое: она разлучила вас с Джоном и стала госпожой Маск.
- Не могу в это поверить. Джейн была моей подругой!
- Естественно, и поэтому она смогла обмануть вас, - с горечью проговорила Агарь. - О, я хорошо знаю, что такое дружба! Но мы должны выяснить правду. Скажите мне точный адрес госпожи Маск.
- Зачем?
- Чтобы я сходила и взглянула на нее. Я хочу узнать правду и оправдать вас в глазах Джона.
- Какой смысл? - горько заплакала Маргарет. - Моя жизнь кончена. Я умираю. Какой смысл?
Слабая и отчаявшаяся, она сама не стала бы ничего предпринимать, но Агарь решила, что секрет, тридцать лет погребенный в серебряном чайнике, должен быть раскрыт - если не всему миру, то хотя бы Джону Маску. Он долго считал Маргарет вероломной и женился на женщине, которая, по его мнению, испытывала к нему любовь, в каковой ему отказала слепая девушка. Теперь он должен был узнать, что его жена - предательница, а отвергнутая им женщина оставалась правдивой и верной ему до самой смерти.
Агарь приняла решение и заставила Маргарет, которая не слишком‑то этого хотела, назвать адрес. На следующий день девушка отправилась в величественный особняк на Беркли‑сквер. Так спустя тридцать лет к подруге‑предательнице явилась Немезида. Правосудие богов неспешное, но верное.
Маргарет, рыдая, лежала в постели. Ее слабый разум так и не мог осознать истину. Джон, которого она считала вероломным, был ей верен; и в его глазах все эти годы она была жестокой. Для нее все перепуталось, она во всем сомневалась. Но еще до полудня следующего дня она доподлинно узнала правду. И рассказала ее Агарь.
- Я отправилась в дом на Беркли‑сквер, - начала Агарь, - и сказала, что хочу увидеть госпожу Маск. Ее не было, и я повидалась с экономкой - это была не кто иная, как ваша бывшая служанка Люси Дайк. Теперь она госпожа Джаэл, - с презрением прибавила девушка. - Обеспеченная, пользующаяся доверием и удобно устроившаяся. Это была награда за ее предательство.
- Нет, нет! Люси… Без сомнения, она не обманывала меня.
- Я заставила ее признаться, - сурово сказала Агарь. - Я рассказала ей о письмах в чайнике, о вашей суровой жизни и о том, что вы лежите при смерти. Сначала она все отрицала, но когда я пригрозила рассказать все господину Маску, негодница призналась. Да, моя бедная мисс Сноу, вас обманули… жестоко обманули ваша подруга и ваша служанка. Они сыграли на вашей слепоте и любви.
- Жестоко! Как это жестоко! - вся дрожа, простонала Маргарет.
- Да, это жестоко, но так уж устроен мир, - с горечью заметила Агарь. - Похоже, Джейн была влюблена в вашего Джона, но так как он был верен вам, она не надеялась выйти за него замуж. Однако, преисполнившись решимости все же стать его женой, она подкупила Люси. И они вдвоем стали отправлять от вас Джону лживые письма. Те письма, которые вы писали в Индию, так никогда и не попали к нему в руки. Вместо ваших посланий Джейн написала те письма, что я вам прочла, подстрекая разорвать помолвку и намекая на свою собственную любовь. Джон думал, что эти письма от вас, и, как вы уже слышали, спросил в ответ, почему вы хотите расторгнуть помолвку. Когда Люси или Джейн читали вам письма тридцать лет назад, они изменили смысл, и вы стали считать Джона вероломным. Но к чему дальнейшие объяснения? - вскричала Агарь, взорвавшись. - Вы видите… Вы понимаете, что они преуспели в своих замыслах! Джон разорвал помолвку и отослал ваши письма обратно. К этому ваши вероломные враги были не готовы. Если бы Люси была дома, вы бы никогда не получили пакет. Неудивительно, что она хотела сжечь письма, увидев, что среди них есть подложные. Если бы вы не спрятали их в серебряный чайник, Люси нашла бы способ их уничтожить. Однако, как вы знаете, последние тридцать лет они находились в надежном месте, чтобы теперь наконец‑то открылась правда. Отомстите за себя, мисс Сноу! Джейн - почтенная жена Джона. Люси - доверенная экономка, удобно устроившаяся и счастливая. Расскажите Джону правду и накажите этих мегер!
- Но что мне делать? Что я могу сделать? - воскликнула Маргарет. - Я не хочу быть жестокой, но они погубили мою жизнь. Джейн…
- Она придет к вам, как и Джон, - быстро сказала Агарь. - Они будут здесь через час. Тогда вы сможете разоблачить предательство Джейн и в доказательство показать Джону эти письма. Погубите ее! Ведь она погубила вас.
Маргарет ничего не сказала. Она была религиозной женщиной и по вечерам читала молитву: "Прости нам долги наши, как мы прощаем должникам нашим". Теперь - и не как дань пустой моде - она была вынуждена доказать глубину своей веры, глубину своего милосердия. Она попросила простить ее злейших врагов, тех двух женщин, которые погубили ее жизнь и построили свое благополучие на таких развалинах. Трудно было сказать им: "Ступайте с миром". Агарь же была непримирима и призывала отомстить, но Маргарет - слабое, нежное создание - склонялась к милосердию. В ожидании своей фальшивой подруги, своего потерянного возлюбленного мисс Сноу молилась, чтобы Господь направил ее и дал сил выдержать предстоящее испытание. То была последняя и самая болезненная пытка из ее долгого, долгого мученичества.
Миссис Маск явилась час спустя, как и объявила Агарь, но одна. Ее мужа задержали дела, и он должен прибыть чуть позже, объяснила миссис Маск девушке. Как и ей самой, ему не терпелось повидаться с их умирающей подругой.
- Знает ли он правду? - спросила Агарь, прежде чем впустить посетительницу.
Джейн была теперь крупной, зажиточной женщиной с властным характером и при обычных обстоятельствах дала бы резкий ответ. Но ее раскрывшееся предательство и осознание того, что жертва ее умирает, полностью сломили ее. С бледным лицом и дрожащими губами она покачала головой в знак того, что так и не смогла заставить себя заговорить.
Агарь отошла в сторону и молча позволила ей войти. Она бы обрушилась с упреками на вероломную женщину, но решила, что будет справедливо, если предательницу накажет подруга, которой та причинила такое страшное зло.
Миссис Маск вступила в комнату и медленно подошла к кровати. Слепая женщина узнала ее шаги. Да, узнала ее шаги даже после всех этих лет!
- Джейн, - укоризненно сказала Маргарет, - ты пришла, чтобы взглянуть на дело рук своих?
Почтенная дама отшатнулась, увидев, что осталось от веселой, счастливой девушки, которую она знала тридцать лет тому назад. Ее язык сковало осознание того, что Маргарет сказала правду, и все, что смогла сделать миссис Маск, - это стоять с видом преступницы у кровати и, как преступница, ожидать наказания. Агарь осталась у двери, чтобы послушать.
- Тебе нечего сказать? - слабо выдохнула Маргарет. - Тебе, которая лгала мне вместе со своей сообщницей, заставила моего Джона поверить в мое вероломство? Мой Джон! Увы, завоеванный бесчестно, он тридцать лет был твоим!
- Я… Я любила его! - наконец пробормотала женщина, пытаясь оправдаться.
- Да, ты любила его и предала меня. Много лет я страдала от голода и холода. Много лет я жила с разбитым сердцем, одинокая и несчастная!
- Я… Я… Ох, мне жаль!
- "Жаль"! Может ли твое сожаление вернуть мне тридцать лет впустую потраченной жизни, полной долгих мучений? Может ли твое сожаление сделать меня такой, какой я должна была бы стать и какая ты сейчас - счастливой матерью и женой?
- Маргарет, - взмолилась Джейн, опускаясь на колени. - Прости меня! Несмотря на все свое благополучие, я втайне страдала. Мой грех много раз вспоминался мне и заставлял меня плакать. Я искала тебя, когда вернулась в Англию, и не смогла найти. Теперь во искупление я готова сделать все, что ты захочешь.
- Тогда расскажи своему мужу, как ты обманула и погубила меня.
- Нет… Нет! Все, что угодно, только не это, Маргарет! Ради бога! Я умру от стыда, если он узнает. Он любит меня, мы стары, у нас дети. Два моих мальчика в армии, моя дочь - жена и мать. Все, что угодно, только не это. Это все разрушит, это убьет меня!
Она положила голову на простыню и заплакала.
Маргарет задумалась. Вот она, месть - только протяни руку. Джон придет, и одно только ее слово заставит его возненавидеть женщину, которую он любил и почитал все эти годы, заставит презирать мать его детей. Нет, она не могла быть настолько жестокой, чтобы погубить невинных ради наказания виновной. Кроме того, Джейн любила его, и именно любовь заставила ее согрешить.
Маргарет приподнялась и положила свою тонкую руку на голову женщины, погубившей ее.
- Я прощаю тебя, Джейн. Иди с миром. Джон никогда не узнает.
Джейн изумленно подняла лицо, услышав это прощение - так мог бы прощать Господь.
- Ты не расскажешь ему? - запинаясь, спросила она.
- Нет. Никто ему не расскажет. Агарь, поклянись мне, что будешь молчать.
- Клянусь, - слегка недовольно проговорила Агарь. - Но вы не правы.
- Нет, я права. Чтобы самим получить прощение, мы должны прощать других. Моя бедная Джейн, тебя искушали, и ты пала. О Люси я ничего не скажу. Иже еси на Небеси, да… Ах! Боже мой! Агарь! Я… Я… Я умираю!
Агарь подбежала к кровати и обняла худое тело бедной Маргарет. Лицо той посерело, глаза остекленели, и она упала в объятия Агари, будто уже умерла. Мисс Сноу оставалось недолго, конец ее мученичества был близок.
- Дай! Дай… - прошептала она, пытаясь поднять ослабевшую руку.
- Чайник! - сказала Агарь. - Быстро… Дайте его ей!
Джейн схватила чайник, не зная, что в нем лежат письма, которые доказывают ее вину, и вложила его в руки бедняжки. Та слабо прижала чайник к груди, и восторженная улыбка медленно расцвела на ее сером лице.
- Подарок Джона! - запинаясь, проговорила она - и умерла.
Спустя мгновение дверь распахнулась, и в комнату вошел седой дородный мужчина. Он увидел Джейн, всхлипывающую у постели, Агарь, стоящую на коленях со слезами на глазах, а на кровати - мертвую женщину, которую когда‑то любил.
- Я опоздал, - сказал он, подходя. - Бедная Маргарет!
- Она только что умерла, - прошептала Агарь. - Уведите вашу жену.
- Пойдем, дорогая, - сказал Джон, поднимая раскаивающуюся женщину. - Мы ничего не можем тут поделать. Бедная Маргарет! Она не захотела выйти за меня замуж… Ну, это к лучшему, ведь вместо нее Бог дал мне хорошую и верную жену.
- Хорошую и верную жену, - с иронией пробормотала Агарь.
Держа Джейн за руку, бывший возлюбленный Маргарет направился к двери.
- Конечно же, я приду на ее похороны, - напыщенно объявил он. - Ее нужно будет похоронить как принцессу!
- В самом деле, мистер Маск! А жила она как нищая!
Слабый румянец проступил на поблекших от возраста щеках мужчины.
- Это не моя вина, - надменно сказал он. - Если бы я знал, что она нуждается, я бы ей помог.
И он с горечью добавил:
- Хотя, по правде сказать, она не заслужила многое от человека, которому причинила такую боль. Я любил ее, а она оказалась бесчестной.
- Ах! - воскликнула Агарь.
Мгновение ее так и подмывало рассказать правду, но она сдержалась, вспомнив о своем обещании и бросив взгляд на белое лицо Джейн, которая подумала, что сейчас ее секрет будет раскрыт.
- Что вы сказали? - спросил Джон, оглянувшись.
- Ничего. Но этот серебряный чайник?
- Мой подарок. Пусть его похоронят вместе с ней.
И он вышел из комнаты, оставив Агарь наедине с мертвой. Знай он о содержимом чайника, стиснутого в руках мертвой женщины, возможно, он не ушел бы рука об руку с женой. Но он ушел в неведении и счастливым.
Агарь посмотрела вслед удаляющейся супружеской паре, потом - на белое лицо мертвой женщины в голой, мрачной комнате, на серебряный чайник… А потом рассмеялась.
Глава VIII
Седьмой клиент и мандарин
Было что‑то очень странное в этом лакированном мандарине - игрушке, изображающей важного китайца. А человек, который его заложил, был еще более странен. Игрушка состояла из двух соединенных друг с другом шаров - верхний шарик, поменьше, играл роль головы с причудливо раскрашенным фарфоровым лицом, увенчанной шляпой в форме пагоды с крошечными золотыми колокольчиками. Роль тела играл нижний шар, побольше, ярко раскрашенный в подражание цветам официального одеяния великого китайского владыки; из этого шара торчали две маленькие фарфоровые ручки, изысканно отделанные, вплоть до длинных забавно оттопыренных ногтей. Вес внутри был распределен таким образом, что, даже если мандарин наклонялся под острым углом в ту или иную сторону, он не падал. Приведенный в движение, больший шар начинал перекатываться, руки - махать, а голова - серьезно кивать, с каждым кивком показывая красный язычок. Затем принимались мелодично звенеть золотые колокольчики, и этими невинными трюками перекатывающийся, размахивающий руками, кланяющийся мандарин заставлял смеяться всех, кто его видел. Во всей своей размалеванной красоте он был достоин того, чтобы его увековечил Ганс Христиан Андерсен.
- Очень милая игрушка, - сказала Агарь, пока причудливая вещица качалась вправо и влево, вперед и назад. - Привезена из Китая, полагаю?
Этот вопрос она задала клиенту, который потребовал за фигурку два фунта. Вместо ответа тот разразился грубым смехом и бросил на девушку злобный взгляд.
- Привезена из дальней стороны Ниоткуда, хозяйка! - хрипло сказал он. - И чертовски чудная вещица, как ни крути!
Агарь совершенно не понравилась внешность этого человека, хотя она не была взыскательна к красоте, особенно мужской. И все‑таки в этом парне было что‑то зверское и крайне отталкивающее. Он был круглоголовым, с копной коротко остриженных волос, с чисто, до синевы, выбритым лицом, с низким лбом, вздернутым носом, большим уродливым ртом и парой хитрых серых глаз, которые никогда не смотрели прямо в лицо собеседнику. Сей привлекательный джентльмен носил брюки из вельветовой ткани, обмотанный вокруг шеи красный полотняный платок и меховую шапку‑ушанку и держал в зубах небольшую трубку, попыхивая самым мерзким табаком.