Агарь рассердилась. Она хотела сделать как лучше, спору нет, но отдала письма не той женщине. Но вскоре до нее дошел весь юмор ситуации, и она рассмеялась вместе с лордом Эверли.
- Мне жаль, что я допустила ошибку, - сказала она наконец.
- Тут уж вы ничего не могли поделать, - ответил лорд Эверли, вставая. - Это все негодяй Питерс, который ввел вас в заблуждение. Но завтра я его уволю и заберу те письма Беатриче у миссис Деламер.
- И оставите эту бедняжку в покое, - сказала Агарь, проводив своего гостя до двери.
- Моя дорогая леди, теперь миссис Деламер сама моментально оставит меня в покое, как только прочтет те письма… Она никогда меня не простит. Доброй ночи! Ох, боже мой, что за комедия!
И лорд Эверли ушел со шкатулкой.
Питерс так и не вернулся, чтобы получить свою долю денег от шантажа, поэтому Агарь подозревала, что он узнал от своего хозяина обо всех ее делах. Что касается миссис Деламер, Агарь часто задавалась вопросом: что та сказала, прочитав письма, подписанные "Беатриче". Но только лорд Эверли мог рассказать ей об этом, однако Агарь никогда больше его не видела, как никогда больше не видела шантажиста Питерса. И в конечном итоге она никогда больше не видела и флорентийской шкатулки Чинквеченто с любовными письмами не той женщины.
Глава XI
Десятый клиент и персидское кольцо
Один из последних клиентов, пришедших в ломбард в Ламбете, на которого стоило обратить внимание, был стройным, жилистым мужчиной с восточным лицом, но не таким, как у Агари. Его лицо было овальным, нос - орлиным, глаза - темными и блестящими, а длинная черная борода - аккуратно подстриженной и ухоженной. Вообще‑то, самым опрятным в нем была борода, поскольку его европейское платье было ужасно бедным, а обернутая вокруг его головы фиолетовая тряпка, игравшая роль тюрбана, была изорванной и грязной. И все же он был импозантной личностью, и Агарь оглядела его с особым интересом, когда он перед ней предстал. С точки зрения цыганки, в десятом клиенте было что‑то от знатного цыгана. Но даже острый взгляд Агари оказался обманут.
- Вы из наших людей? - быстро спросила она, посмотрев на него мгновенье‑другое.
- Я не понимаю, - ответил мужчина на очень хорошем английском языке, но с иностранным акцентом. - О каких людях вы говорите?
- О цыганах.
- Нет, госпожа, я не из них. Я знаю, что они… Ах да, они есть в моей собственной стране, как и в этой.
- И где ваша страна? - спросила Агарь, досадуя на свою ошибку.
- Иран, который вы называете Персией, - ответил клиент. - Мое имя, леди, - Али. Я приехал из Исфахана два года тому назад. О да, я уже долгое время нахожусь в этом городе.
- Перс! - сказала Агарь, глядя на его смуглое лицо и тонкие черты. - Вряд ли я когда‑нибудь раньше видела перса. Вы очень похожи на цыгана, а не на язычника.
- Госпожа, я - не язычник, я - не христианин, я - последователь Пророка, да святится имя его! Но не об этом я пришел поговорить, - добавил он с некоторым нетерпением. - Вы дадите деньги за это кольцо, так!
- Дайте мне взглянуть на кольцо, - дипломатично попросила Агарь.
Али, как он себя назвал, снял упомянутое кольцо с тонкого коричневого пальца и молча протянул Агари. То была полоска из матового золота, довольно широкая, в которую был вставлен овальный кусочек бирюзы лазурного оттенка с выгравированными на нем золотыми арабскими буквами. Кольцо напоминало талисман или амулет, так как странные иероглифы на камне казались словами какого‑то заклинания, призванного защитить от зла. Агарь внимательно осмотрела кольцо, так как раньше никогда не видела ничего подобного.
- Странный камень, - сказала она, посмотрев на бирюзу сквозь увеличительное стекло. - Сколько вы за него хотите?
- Один фунт? - быстро ответил Али. - Всего на два‑три дня. Ну что? Вы дадите мне столько?
- О да. Думаю, кольцо стоит в пять раз больше. Вот деньги. Я оформлю квитанцию на ваше имя, Али.
Перс с поклоном повернулся, чтобы покинуть ломбард, но не успел дойти до двери, как она позвала его обратно.
- Али, а что означают эти золотые знаки на камне?
- Это арабские буквы, госпожа. Заклинание против джиннов. В них имя Аллаха Всемилостивого. Вот что означают эти письмена.
- Всего слово или два, а столько всего означают, - пробормотала Агарь. - Арабский, наверное, смахивает на стенографию. Когда вы хотите получить обратно кольцо? - громко спросила она.
- Через два‑три дня, - ответил перс. - Скажем, на этой неделе. Да. Доброй ночи, леди; да сохраните вы кольцо в целости и сохранности. Да. Так.
Снова поклонившись, Али вышел из магазина, а Агарь, еще раз осмотрев странное кольцо с надписью‑талисманом, положила его на поднос вместе с другими драгоценностями. Она гадала, что за история стоит за этим кольцом, и прочитав недавно "Тысячу и одну ночь", мысленно сравнила его с кольцом Аладдина. Похоже, эта драгоценность имела собственную историю, запечатленную на бирюзе.
В полдень на следующий день в ломбард зашел другой перс. Агарь признала в нем перса по его сходству с Али; вообще‑то, если бы не разница в выражении лица этих мужчин, их можно было бы принять за близнецов. Взгляд Али был мягким, губы уныло изгибались, но его земляк походил на ястреба, и его худое лицо носило печать опасной жестокости. Он был одет почти точно так же, как Али, но носил желтый тюрбан вместо фиолетового и назвался Мухаммедом. А потом он достал из кармана квитанцию и протянул ее девушке.
- Али, мой земляк, прислать это, - объявил он на ломаном, но понятном английском. - Он хотеть кольцо, которое оставить здесь.
- Почему он не пришел сам? - подозрительно спросила Агарь.
- Али заболеть. Ему очень плохо. Он попросить меня принести кольцо. Но если вы не доверять мне, я сказать Али и он прийти сам.
- О, в этом нет необходимости, - ответила Агарь, достав кольцо. - Если бы что‑то было не так, у вас не было бы квитанции. Вот собственность Али. Один фунт и проценты. Спасибо, мистер Мухаммед. Между прочим, вы же друг Али?
- Да. Я приехать в это место тогда же, когда и он, - равнодушно ответил Мухаммед. - Он мне очень большой друг. Два года мы в этой земле.
- Вы оба очень хорошо говорите по‑английски.
- Благодарить вас, да. Мы учить ваш англези долго еще в Персии. И тут мы говорим на нем всегда, всегда. Добрый день, я отнести это Али.
- Послушайте, а это кольцо имеет свою историю? - спросила ему вслед Агарь.
- Что, это? Я не знать. Оно защищать от джинна, и все. Добрый день. А я поспешить к Али. Добрый день.
Он ушел с кольцом на пальце, оставив Агарь разочарованной: не было никакой безумной истории, связанной со странным драгоценным камнем, на котором были выгравированы золотые буквы. Однако кольцо выкупили, и цыганка не ожидала, что снова услышит о нем или о двух персах.
Прошла неделя, Али так и не появился, и Агарь решила, что все сделала правильно, что он и в самом деле послал Мухаммеда, чтобы выкупить кольцо. На восьмой день после того, как кольцо было выкуплено, в ломбард зашел Али. Агарь удивилась, увидев его.
Бедняга выглядел больным, его смуглое лицо казалось ужасно худым и изнуренным. Выражение тревоги затаилось в его мягких черных глазах, и он едва мог говорить, когда попросил Агарь отдать ему кольцо. Просьба была настолько неожиданной, что девушка молча уставилась на него. Прошла секунда‑другая, прежде чем она смогла обрести дар речи.
- Кольцо! - удивленно сказала она. - Но оно же у вас! Разве ваш друг Мухаммед не отдал его…
- Мухаммед! - воскликнул Али, сжав кулаки…
И в следующий миг без чувств упал на пол. Одного упоминания имени Мухаммеда в связи с кольцом оказалось достаточно, чтобы у бедного перса случился сердечный приступ. Его появление, его поведение, обморок - все это было неожиданным и необъяснимым.
Оправившись от первого удивления, Агарь бросилась на помощь упавшему. Она обрызгала его холодной водой, и он вскоре пришел в себя. Когда же он смог подняться, Агарь, как добрая самаритянка, каковой она и являлась, провела его в заднюю гостиную и заставила лечь на диван. Но этот человек был не просто слаб, он страдал от недоедания и едва слышно сказал Агари, что ничего не ел в течение двух дней. Девушка немедленно поставила перед ним еду и подогрела суп, чтобы его накормить. Али ел умеренно, но, похоже, наелся. И хотя он отказался прикоснуться к вину, как последователь Пророка, вскоре почувствовал себя сильнее и бодрее. Его благодарность Агари не знала границ.
- Вы щедры, как Фатима, дочь Пророка нашего Мухаммеда, - сказал он с благодарностью. - И о вашем добром деле будет рассказано ангелом Габриэлем в Судный день.
- Как же вышло, что вы стали так бедны? - спросила Агарь, обеспокоенная такой похвалой.
- Ах, леди, это длинная история.
- Связанная с кольцом?
- Да, да, это кольцо однажды сделало бы меня богатым, - со вздохом ответил перс. - Но теперь один негодяй забрал все мои деньги. Аха! - яростно воскликнул Али. - Этот Мухаммед - сын сифилитика!
- Он, конечно, подлец! Но где же он взял квитанцию?
- Он забрал ее, когда я болел.
- Почему он хотел получить кольцо?
Али на секунду задумался, а затем явно принял решение.
- Я расскажу вам, леди, - произнес он, с благодарностью глядя на Агарь. - Вы были так добры ко мне. Я расскажу вам историю моей жизни, историю кольца.
- Я знала, что с этим кольцом связана какая‑то история, - самодовольно сказала Агарь. - Рассказывайте, Али. Я вся внимание.
Перс немедленно приступил к рассказу, но, поскольку его английский временами был несовершенен, дальше эта история будет изложена на обычном языке. Так как Али был слаб, рассказ его занял какое‑то время, однако Агарь внимательно выслушала все до конца. Тем более что повествование было интересным.
- Я родился в Исфахане, - начал перс мрачным голосом. - В моей стране я был мирзой - тут вы называете таких князьями. Мой отец был офицером из челяди шаха, очень богатым. Когда он умер, я, как его единственный сын, унаследовал его богатство. Я был молод, богат и недурен собой, поэтому собирался вести жизнь, полную удовольствий. Шах, который покровительствовал моему отцу, распространил и на меня свою милость. Я сопровождал его двор в Тегеране, где быстро стал его любимцем. Но, увы! - прибавил Али на цветастом языке своей страны. - Вскоре я закрыл лик удовольствий печалью траура и направил коня своей глупости в страну печали.
Он помолчал и со вздохом добавил:
- Ее звали Аэша.
- А! - цинично сказала Агарь. - Я ожидала услышать имя женщины. Она погубила вашу жизнь, полагаю?
- Она и еще один человек, - вздохнул Али, поглаживая бороду. - Я растаял, как воск в пламени, в красоте Аэши, и сердце мое обратилось в воду при взгляде ее глаз. Она была грузинкой, прекраснее главной жены Сулеймана ибн Дауда. Но, увы! Увы! Как писал Саади: "Жениться на прелестнице - жениться на печали".
- Ну, - терпеливо сказала Агарь. - Я полностью поняла, как она выглядела. Продолжайте свою историю.
- Да падет все это на мою голову! - проговорил Али. - Я приобрел эту грузинку в Исфахане и сделал ее своей третьей женой, но она была так прекрасна и умна, что я быстро поднял ее до ранга первой. Я обожал ее красоту, восхищался ее умом. Она пела как бюльбюль и танцевала как пери.
- Кажется, она была чудом, Али! Продолжайте.
- И был там человек по имени Ахмет, который очень сильно ненавидел меня, - продолжал Али, и глаза его опасно сверкнули при упоминании этого имени. - Он видел, что я богат и пользуюсь покровительством царя царей, и стал думать, как погубить меня. Услышав о моей прекрасной жене Аэше, он рассказал шаху о ее красоте, которая была красотой гурии в раю. Воспламененный этим описанием, мой государь побывал в моем доме, и я принял его с должными почестями. Он увидел все мои сокровища и среди них - мою жену.
- Я думала, вы, турки, никогда не показываете своих жен чужим?
- Мы - персы, не турки, - тихо поправил Али цыганку. - И шах не чужой в доме своих подданных. Кроме того, он имеет право пройти в запретную дверь обители блаженства.
- Что такое "обитель блаженства"?
- Гарем, леди. Но я рассказываю вам историю своего разорения. Шах увидел мою прекрасную Аэшу, и ее горящие взгляды были стрелами восторга в его сердце. Он вернулся в свой дворец, желая обладать моим сокровищем. Ахмет, который имел право доступа к шаху, укрепил желание правителя, заявив, что я несчастен с Аэшей.
- А вы?
Али вздохнул.
- После прихода царя царей и я стал несчастен, - признался он. - Ибо моя жена пожелала войти в королевский гарем и погреться в лучах славы королевского солнца. Она сделалась молчаливой и печальной, ворчливой и свирепой. Я делал все что мог, чтобы утешить ее, но она отказывалась слушать меня, обращалась со мной как с грязью под ногами, а иногда даже била меня по губам своими вышитыми жемчугом туфельками. Слухи о наших постоянных ссорах Ахмет доносил до шаха, заявляя, что я плохо обращаюсь с моей прекрасной грузинкой. Наконец Ахмет сообщил царю, что я желаю избавиться от женщины в обмен хотя бы на самую ничтожную драгоценность, которую носит сам августейший.
- Вы это говорили?
- Однажды в приступе ярости я сказал что‑то вроде того, - мрачно ответил Али. - Но я никогда не рассчитывал, что мои глупые речи воспримут всерьез. Однако эти пустые слова передали шаху, и он послал за мной. "Али, говорят, будто ты полагаешь, что самая ничтожная драгоценность, носимая нами, более ценна, чем жена твоя Аэша, - сказал он. - Если это так, возьми это кольцо, которое мы отдаем в полное твое владение, и откажись от своей жены, которую ты так мало ценишь, дабы она могла жить в тени престола. Ступай же". Я поклонился до земли, госпожа, взял кольцо, о котором ты знаешь, и ушел.
- И вы не сказали, что хотели бы оставить Аэшу у себя?
- Нет, слово шаха - закон. Если бы я выразил такое желание, то потерял бы голову, а так я потерял лишь жену. Вернувшись домой, я сообщил о желании шаха и предложил Аэше бежать со мной туда, куда не простирается власть шаха. Однако, желая попасть в царский гарем, она отказалась, поэтому я увез ее силой. Вечером я опоил ее, посадил на верблюда и отправился в ближайший порт, переодевшись купцом.
- Ваш побег удался?
- Увы, нет, - грустно ответил Али. - Ахмет был настороже, и за нами погнались. Жену силой отобрали у меня, но она пошла с ними слишком охотно. Из‑за того, что я ослушался царского приказа, меня били палками по пяткам, пока я не потерял сознание.
- Бедный Али!
- Я обезумел от гнева, и ярость сердца победила рассудительность разума. Сгоряча я вступил в заговор, направленный на то, чтобы свергнуть царя царей. И вновь мой злой гений Ахмет помешал мне, раскрыв мои планы. Чтобы спасти свою жизнь, я был вынужден бежать из Персии, а все мои богатства были отданы в царскую казну. Однако значительную часть богатств отдали Ахмету за то, что он раскрыл заговор. После многочисленных приключений, которые не имеют никакого отношения к моему рассказу, я приехал в эту страну, где прожил в бедности и страданиях пару лет. Моя жена - царица в серале шаха, мой враг - правитель провинции, а я, леди, как видите, изгнанник. Все, что я принес из царства шаха - кольцо, которое он дал мне в обмен на мою красавицу Аэшу.
Он замолчал, и Агарь ждала продолжения рассказа. Видя же, что он не прерывает молчания, она нетерпеливо обратилась к нему:
- И это все?
- Да. Не считая того, что с тех пор, как я поселился здесь, мне говорили, что и Ахмед, и Аэша хотят вернуть меня в Персию, что они могут меня убить. Грузинка так и не простила, что я ее увез, и только моя смерть утолит ее мстительность. Что же касается Ахмета, пока я жив, он никогда не избавится от страха, поэтому тоже желает мне смерти. Если бы они могли, эти двое увезли бы меня обратно в Персию и там убили бы.
- Они не могут вывезти вас из Лондона против вашей воли.
Али покачал головой.
- Кто знает! - проговорил он. - Помню, как‑то раз китайца заманили в его посольство, чтобы отправить обратно в Китай. Если бы не вмешалось правительство Англии, он был бы уже мертв. Я всегда держусь подальше от персидского посольства.
- Вы поступаете мудро, - ответила Агарь, которая вспомнила случай с китайцем. - Но о кольце. Почему вы заложили его и почему Мухаммед украл его, стащив у вас квитанцию?
- В Персии у меня был друг, - объяснил Али. - Который спас часть моего имущества, захваченного шахом, - шкатулку с драгоценностями. Зная, что я голодаю в этой стране, он переслал мне драгоценности со слугой. Я получил от него письмо, в котором говорилось, что слуге приказано отдать мне драгоценности, когда я покажу кольцо. Я сдуру рассказал об этом Мухаммеду, и как‑то ночью он попытался украсть у меня кольцо. Он задумал показать его слуге моего друга и получить мои драгоценности. Испугавшись, что Мухаммед завладеет кольцом, я для безопасности заложил его, в ожидании прибытия слуги.
- И теперь слуга здесь?
- Он прибыл на прошлой неделе, - грустно ответил Али. - Он теперь ждет меня в Саутгемптоне. Но, увы! Я говорю глупости. Когда я заболел, сразу после того как сдал кольцо в залог, Мухаммед украл квитанцию и, как вы знаете, получил кольцо. Не сомневаюсь, что к этому времени он показал его слуге моего друга и завладел драгоценностями. Ныне проклятый Мухаммед богат, а я по‑прежнему беден. Теперь, госпожа, вы знаете, почему мой дух погрузился во тьму и почему я упал, словно лишился жизни. Без сомнения, я искушал Судьбу, и я самый большой неудачник из людей! Я тот, о котором поэт сказал:
Не борись и не сражайся, только горе ждет тебя.
Ты прими свои печали, ведь твой враг - твоя Судьба.
Бедняга колеблющимся голосом продекламировал это четверостишие и разрыдался, раскачиваясь из стороны в сторону, переполненный горем. Агарь было жаль этого неудачника, который имел несчастье потерять и жену, и богатство, и страну. Она дала ему единственное утешение, которое было в ее силах.
- Вот двадцать шиллингов, - сказала она, вложив несколько серебряных монет в его руку. - Возможно, Мухаммед еще не уехал в Саутгемптон, а может, слуга с вашими драгоценностями еще не прибыл. Поезжайте в Гемпшир и посмотрите, сумеете ли вернуть свое кольцо.