- Разве убийство бывает приятным?
- Бывают получше и похуже. Входите. Мои люди как раз заканчивают здесь.
- Введи нас в курс дела, Чарльз. Начнём отсюда. Дверь была заперта?
- Когда мы прибыли, нет.
- Отпечатки на ручке двери?
- Полнó. Все предстоит идентифицировать. И разбита стеклянная секция на французских окнах с другой стороны дома. Преступник, вероятно, так и проник, причём порезался при этом. Повсюду кровь. Сейчас покажу.
Они вошли внутрь. Коридор вёл мимо кухни в дальний конец дома, где большая Г-образная комната с окнами на балкон выполняла две функции: один конец служил гостиной, а другой - столовой. В этой столовой стоял стол, накрытый белой скатертью и сервированный для обеда: салфетки, серебряные столовые приборы, бокалы, цветы и свечи в хрустальных подсвечниках - новые свечи, негоревшие.
- Она кого-то ждала, - заметил Питер.
- Кто не пришёл, - сказал Чарльз. - Выглядит именно так, правда?
- Что они собирались есть? - спросил Питер. - Я бы удивился, если бы она смогла самостоятельно сварить яйцо.
- Корзина на кухне.
- Можно взглянуть?
- Конечно.
Они вошли в кухню. Обычный набор кухонной утвари, буфет и стол из сосновых досок дополнялись новым застеклённым шкафом компании "Изиворк". На окнах висели небольшие клетчатые хлопчатобумажные занавески. На столе стояла плетёная корзина с этикетками фирмы "Фортнум энд Мейсон", открытая и частично распакованная.
- Что там? - спросил Питер.
- Не экономили: икра, пирог с олениной, салаты, абрикосы в бренди, кофе, прекрасные конфеты, шампанское во льду - сейчас, конечно, растаял.
- К чему-нибудь прикасались?
- Нет. Но в буфете в гостиной есть бутылка хереса, в которой не хватает примерно на пару бокалов.
- А сами бокалы?
- Ни одного не осталось. Конечно, херес, возможно, открывали в прошлый раз, когда пользовались бунгало.
- Конечно.
Питер подошёл, чтобы осмотреть разбитое стекло во французском окне.
- Классический взлом извне, - сказал он.
- Да. Лишь один или два осколка стекла упали снаружи, - сказал Чарльз.
Питер достал из нагрудного кармана шёлковый носовой платок, встряхнул его, расправляя, и накрыл им ручку этого окна-двери. Осторожно он попробовал открыть её.
- Здесь заперто, Чарльз, - Ты заметил? Разбитое стекло тем не менее не позволило открыть окно. А где кровь, о которой ты говорил?
- Там. - Чарльз указал на угол комнаты, где стоял книжный шкаф.
Мужчины уставились на большую лужу запёкшейся крови на ковре. Книжный шкаф кто-то толкнул: три книги и вазы, которые стояли наверху, упали в лужу крови.
- Ты считаешь, это кровь преступника? - спросил Питер.
- Должно быть, его. На теле нет никаких поверхностных ран. Скоро получим письменное заключение.
- Значит, он порезался там, а залил всё кровью здесь? - Питер задумался. - А есть ли пятна крови между окном и этим местом?
- Мы не нашли ничего.
- Странно. И что он здесь делал? Я имею в виду, если бы я сильно порезался, то бросился бы на кухню к крану, а не к книжному шкафу.
- Тёмная комната, неизвестное помещение? - предположил Чарльз.
- Шторы полностью открыты, и почти полнолуние, - возразил Уимзи. - И если он вошёл не через французское окно, то как вошёл?
К Чарльзу подошёл полицейский:
- Мы готовы унести тело, сэр.
- Задержитесь на минуту, - велел Чарльз. - Хочешь взглянуть, Питер?
Он указал на коридор, который вёл из того конца комнаты, который служил гостиной, в спальню.
- Ого, - воскликнул Питер. - Здесь сломан дверной замок!
- Да, похоже, она заперлась, когда легла спать. - Чарльз толкнул широкую дверь и с удивлением услышал, как Питер тяжело вздохнул.
Розамунда Харвелл лежала на спине на простынях среди груды шёлковых подушек, колени немного согнуты, правая рука, свисает на пол. Её прекрасные волосы красного золота раскинулись пушистым ореолом вокруг потемневшего и распухшего лица. Между почерневшими губами немного высовывался язык. На ней было белое платье с белым плиссированным воротничком.
- Боже мой, Чарльз! - слабым голосом произнёс Питер.
- Прости, старина, это было опрометчиво с моей стороны. Я думал, что к настоящему времени ты уже привык к виду трупов.
- Харриет носит точно такой же воротничок, - сказал Питер.
- Чёрт бы побрал эту глупую моду: женщины носят их все, как овцы, - сказал Чарльз. - Слава Богу, у Мэри больше ума. Но ты видишь, в чём проблема, Питер?
- О, да. Прекрасно вижу. На самом деле не одну. Пусть увозят её, Чарльз, я увидел достаточно.
Полицейский с огромными, толстыми ручищами вышел вперёд и осторожно натянул простыню на изуродованное лицо Розамунды. Санитары с носилками ждали в коридоре, пока Питер и Чарльз не выйдут.
- Я попросил Бантера сделать несколько фотографий, Чарльз. Ты не против? До того, как ты опечатаешь дом. Конечно, я знаю, что твои люди всё сделают, но…
- Да ради Бога. Я в восторге от фотографий Бантера, и он не нарушит сцену преступления. Тебе уже лучше? Как насчёт ланча?
- Превосходно, спасибо. Извини, что вёл себя как последний осёл.
- Ничуть. Я должен был понять, что убийство смотрится совсем по-другому, если знаешь жертву.
Они уютно сидели около жаркого огня в маленькой комнатке в местном пабе за пивом и сэндвичами. Из окна открывался приятный вид на реку со склонёнными к воде ветвями ив, усыпанными серёжками, и оживляемую проплывающей случайной вёсельной лодкой или плоскодонкой.
- Итак, проблема номер один: кого она ждала, приходил он или нет, а если нет, то почему? Бедняга муж, случайно, не знает?
- Он сейчас не в том состоянии, чтобы его расспрашивать. Именно он обнаружил тело сегодня рано утром. Мы сможем допросить его, когда он придёт в себя. Мне бы хотелось услышать именно твоё мнение.
- Почему моё?
- Потому что я хотел бы знать, похоже ли это на любовное свидание человеку твоего круга или эта мысль могла возникнуть только в моём извращённом уме полицейского.
- Ну, стол накрыли на двоих. Поэтому, если она не ждала мужа… Как далеко ты продвинулся, Чарльз?
- Вообще-то не очень. Мои люди ходят по домам, проверяя, видел или слышал ли кто-нибудь что-нибудь. Харвелл говорит, что миссис Харвелл проводила несколько дней за городом, чтобы дать отдых нервам или что-то в этом роде, и он волновался, что она здесь одна, и первым делом сегодня утром сорвался сюда. Он обнаружил жену мёртвой на кровати. Он, кажется, пришёл в жуткое состояние, а в бунгало нет телефона, но вскоре он взял себя в руки и доехал до отделения полиции, чтобы поднять тревогу.
- Заперев за собой двери, полагаю? Он сказал, почему так волновался, чтобы приехать? По-видимому, он понимал, когда она уезжала, что она будет здесь одна.
- Этим утром он увидел репортаж в "Таймс" о преступлении, совершённом довольно близко от этого места, в Санбери.
- В самом деле? Полагаю, ты это проверил?
- Там всё подтверждается. Мерзкое дело: мужчина ворвался в дом и напал на пожилую женщину, живущую одиноко. Забрал немного денег и какие-то драгоценности.
- Но пока мистер Харвелл не опомнился, ты не можешь спросить, пропали ли какие-либо драгоценности здесь.
- Нет. Не думаю, что здесь есть связь. Но всё равно, это могло быть причиной, по которой Харвелл приехал сюда.
- Конечно могло. А другие проблемы?
- Какие именно другие проблемы? - осторожно спросил Чарльз.
- Ну, начнём с разбитой стеклянной секции во французском окне, которая, тем не менее, не позволила войти в дом. Кто бы ни разбил её, он смог бы лишь дотянуться до ручки окна, но, очевидно, открыть его не смог бы.
- Ну, он же не мог знать, что у двери имеется замок и ключ, а не только ручка, пока не разбил стекло, вот он и попытался. Не каждое действие преступника успешно.
- Конечно. Но как в таком случае преступник вошёл?
- Возможно, его впустила сама миссис Харвелл.
- После того, как он разбил окно или до? Затем имеется ещё дверь спальни. Почему она заперта?
- Ну, когда женщина в доме одна, она вполне может запереть дверь спальни, когда ложится спать.
- Может. Но она не легла спать - возможно, только собиралась. Она была полностью одета, даже обувь всё ещё на ней и этот смешной воротничок.
- Итак, полагаю, убийца проник в дом пока что неизвестным нам способом, когда она только что заперла дверь.
- Что даёт нам очень тесные временные рамки, если бы мы смогли установить, когда она ложилась спать.
- Патологоанатом сообщит нам более точное время смерти, как только сможет. Его приблизительная оценка - вскоре после полуночи.
- А причина смерти?
- Асфиксия. Удушение - вокруг полно этих подушек.
- Не думаю, Чарльз. Боюсь, что-то более жестокое. Этот прикус и потемнение лица… - простое удушение оставляет меньше следов. И на подушке около головы имеется вмятина.
- Из-за давления вниз при удушении?
- Около головы. Не под ней. Так или иначе, возникает вопрос…
- Если это удушение, то где та подушка, которая была сверху?
- Точно. Ну, Бантер всё для нас сфотографирует. И будут отметки на теле, когда убитую разденут.
- Да. Ну…
- Чарльз, дружище, почему ты не переходишь прямо к тому, что у тебя на уме, а продолжаешь пялиться на меня, как испуганная лошадь?
- Я задавался вопросом, сможешь ли ты присутствовать при разговоре с Харвеллом?
- А зачем тебе моё присутствие? - спросил Уимзи. - Ужасно нелогично, не так ли? Ты считаешь, что мои развязные манеры убаюкает подозреваемого и заставят сделать полное признание?
- На данный момент он не подозреваемый.
- Муж - всегда подозреваемый, если убита жена, - беззаботно сказал Уимзи, - хотя из того, что я знаю об этом парне, в данном случае это очень маловероятно.
- Этим утром он был абсолютно обезумевшим, - сказал Чарльз.- Присутствие друга могло бы помочь.
- Удивительное открытие! - сказал Питер. - В хэмптонском пабе обнаружен чувствительный полицейский… Что такое, Бантер?
Появился Бантер и встал около скамьи.
- Прошу прощения, милорд, но я не смогу проявить пластины немедленно, как вы просили, потому что раковина в посудомоечной в "Розовом коттедже" забита. Я получил разрешение воспользоваться раковиной в буфетной в ближайшем бунгало, милорд, владельцы которого отсутствуют и не ожидаются сегодня, а домоправительница - разумная женщина по имени миссис Чантер. Если я вам понадоблюсь в течение следующего часа, милорд, я буду в "Монрепо".
- Прекрасно. Очень оперативно, Бантер. И пока пользуешься чистой раковиной в "Монрепо", ты сможешь почерпнуть что-нибудь из того, что достойная миссис Чантер видела, слышала или знает о соседях.
- Эта мысль пришла и мне в голову, милорд.
- Бантер, тебе удалось поесть?
- Благодарю вас, милорд. Миссис Чантер упоминала о только что сделанной запеканке из мяса с картофелем и яблочной шарлотке.
- Превосходно. Беги скорей туда. Мы со старшим инспектором собираемся побеседовать с мистером Харвеллом.
- Разумеется, милорд, - сказал Бантер серьёзно.
- Старший инспектор сообщил, - продолжал Уимзи, - что присутствие знакомого могло бы успокоить и привести этого человека в чувство, но я не могу отделаться от мысли, что в действительности он думает вот что: у Харвелла есть друзья в высоких сферах, и поэтому разумно заручиться свидетелем, что с ним обращались исключительно мягко и все законы были соблюдены. Боже мой, Чарльз, да не красней ты так! Бантер подумает, что я тебя уличил в каком-нибудь грешке.
Харвелл находился в комнате местного отеля, снаружи стоял полицейский. Когда вошёл старший инспектор с Уимзи, держащимся немного позади, Харвелл сидел на краю кровати, руки сжаты между коленями, и смотрел в окно. Там виднелись холодные, голые деревья и коричневая вода, разлившаяся из реки на поля, вода была неподвижна, лишь по поверхности тихо скользила пара лебедей.
Харвелл вскочил и повернулся к двери с выражением безумного отчаяния и вместе с тем внутреннего напряжения, как будто он всё-таки надеялся, что может услышать добрые вести. Затем осталось только страдание.
- Садитесь, мистер Харвелл, - сказал Чарльз. - Я поставлен перед необходимостью задать вам несколько вопросов. Боюсь, они могут показаться неприятными, но…
- Я расскажу всё, что вы хотите, - уныло произнёс Харвелл.
- Я привёл с собой лорда Уимзи, - продолжал Чарльз, - в расчёте, что он сможет помочь. Если у вас есть возражение…
- Нет, с чего бы?
- Ужасное дело, Харвелл, - тихо сказал Уимзи. - Примите самые искренние соболезнования.
На глазах Харвелла выступили слёзы. Он повернулся к Уимзи и сказал:
- Я любил её.
- Первейшая необходимость, сэр, - сказал Чарльз, - состоит в том, чтобы найти и арестовать её убийцу. Ясно - он очень опасный человек. Нужно посадить его под замок.
- Что? Конечно, конечно. Что вы хотите знать?
- Ну, во-первых, сэр, могли бы вы рассказать нам о передвижениях своей жены в день её смерти?
- Нет, - задумчиво произнёс Харвелл, - не могу. Накануне она отправилась в бунгало.
- Это была среда, не так ли? 26-ое?
- Да. А я остался в Лондоне. Не знаю, как она провела следующий день. Она позвонила в квартиру днём и оставила сообщение, что чувствует себя лучше и возвратится в город в пятницу. Это - последнее, что я узнал о ней, прежде чем…
- В бунгало нет телефона?
- Нет. Мы подумывали установить его, но само место было выбрано как тихое убежище вдали от постоянных просьб. В Лондоне телефон трезвонит весь день и полночи. Театральные люди очень назойливы. На крайний случай, когда нужно позвонить, имеется очень удобная телефонная будка, немного дальше по переулку напротив коттеджей фермы. Она позвонила оттуда, когда гуляла с собакой.
- Но не вы ответили на звонок?
- Нет, я был в своём клубе. Сообщение принял швейцар из обслуживания.
- Хорошо. Мы сможем уточнить время у него. В сообщении сказано, что она чувствует себя лучше, - она была нездорова?
- Не совсем. Она была очень напряжённой. Очень капризной, инспектор. Очень нервной. Ну, вы знаете, лорд Питер, у неё была нелёгкая жизнь.
- Она часто ездила в Хэмптон одна? - спросил Чарльз.
- Нет. Это был первый раз. Впервые, когда мы были не вместе со дня свадьбы. Мне было очень не по себе, но не мог же я запретить ей, правда?
- Харвелл, мы должны спросить вас напрямую, была ли какая-либо особая причина, почему она уехала? - вступил Уимзи. - Может быть, например, вы, поссорились?
- Нет, - сказал Харвелл. - Мы не ссорились. Мы никогда не ссорились, с чего бы? Я всегда даю ей - о Боже! - давал всё, что она просила.
- Но тем не менее, она впервые провела три дня без вас? - настаивал Чарльз.
- Да. Она подумала, что немного свежего воздуха, смена обстановки поднимут ей настроение. Думаю, ей было скучно в квартире на Парк-лейн, когда я пропадал на работе. А последнее время я был очень занят.
- А не знаете, она собиралась встретиться с кем-либо, пока находилась здесь?
- Был разговор о том, чтобы пригласить декоратора взглянуть на дом. О, и она думала, что мистер Эймери мог бы навестить её там.
- Поэт, - сказал Уимзи Чарльзу.
- Друг семьи, - сказал Харвелл.
- Но вы не знаете, действительно ли он приезжал?
- Не знаю. Ему легче было бы увидеться с ней в городе.
- А есть ещё кто-нибудь, кто, по вашему мнению, мог захотеть встретиться с вашей женой - возможно, именно тогда, когда она находилась за городом?
- Вы имеете в виду, у неё был любовник? Вы на это намекаете? - Гнев и горе заставили его повысить голос.
- Попытайтесь сохранять спокойствие, старина, - мягко сказал Уимзи. - Старший инспектор обязан задавать подобные вопросы.
- У неё, возможно, были десятки обожателей, - сказал Харвелл глухо. - Мужчин привлекает подобная красота.
- Но вы не думаете ни о ком конкретно?
- Есть один одиозный парень, художник Шаппарель, - наконец произнёс Харвелл. - У него ужасная репутация, и он, конечно, пялился на неё. Он писал её портрет. Но, я уверен, у неё не было с ним ничего общего, кроме сеансов.
- Да, понимаю, - сказал Чарльз. - А теперь, сэр, ваши собственные передвижения, пожалуйста. Днём, когда от миссис Харвелл пришло сообщение, вы были в клубе…
- Да. Я провёл там день, обсуждая проект с деловыми партнёрами. Я пообедал там, а затем сыграл несколько партий в бридж с полковником Марчером. Меня не очень-то тянуло в квартиру, раз там не было жены.
- Мы можем всё это проверить, - сказал Чарльз. - Когда вы ушли?
- Не помню точно, - сказал Харвелл. - Довольно поздно.
- Вы отправились прямо домой?
- Нет. Мне надо было кое о чём подумать, профессиональные проблемы. Я немного прогулялся.
Чарльз поймал взгляд Питера. Лицо Уимзи оставалось непроницаемым.
- Примерно сколько времени вы гуляли, сэр? - спросил Чарльз.
- Да не знаю я! - в раздражении крикнул Харвелл. - Какое это имеет значение?
- То есть, вы не знаете, когда пришли домой тем вечером? - произнёс Уимзи. Его тон был нейтральным. Он старался не смотреть на Чарльза.
- Нет! Не знаю. Но ночной портье знает. Я обнаружил, что оставил свой ключ от дверей на столе в прихожей квартиры, и пришлось стучать, чтобы он мне открыл. Пришлось поднять дьявольский шум, прежде чем он вышел: думаю, он спал на работе, поэтому я сделал ему выговор. Уж это он запомнил!
- Это очень поможет, сэр. Теперь, на следующее утро, то есть этим утром…
- Я встал и позавтракал, как обычно. Мне было не по себе. Затем я увидел статью в "Таймс". Я отменил все встречи на утро и поехал в Хэмптон, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке… - Его голос начал дрожать.
- Ещё пара вопросов, сэр, и мы оставим вас в покое, - сказал Чарльз. - Когда вы добрались до бунгало?
- Чуть раньше девяти. Дорога туда занимает около трёх четвертей часа.
- И как вы вошли?
- Как? Не понимаю вас.
- Вы вошли в дом через парадную дверь?
- Да, конечно.
- А она была заперта? Вы открыли себе ключом?
- Да. И ещё раз, да. У меня есть свой ключ от бунгало.
- И что вы подумали, когда увидели стол? - тихим голосом перебил Уимзи.
- Стол? Я не видел стола. Я позвал её, а когда она не ответила, пошёл прямо в спальню.
- А дверь спальни была заперта? - спросил Уимзи.
- Закрыта, но не заперта - она открылась свободно. Я толкнул дверь. А там она… она… - Он замолчал.
- Вы изменили что-нибудь или переместили что-нибудь в комнате, мистер Харвелл? - спросил Чарльз.
Харвелл ответил не сразу. Он уставился в никуда.