- Ню-ют, в вашей стране все выворот-нашиворот. Травят у вас иностранцев. Стоило мне динково сказать, что мы цапались с Соней, и вы уже сразу готовы меня чуть ли не в убийцы записать.
Аллейн вздохнул и устало улыбнулся.
- Разлюбезный мой мистер Хэчетт, - сказал он. - Если вы станете повсюду выискивать, на кого бы обидеться, уверяю вас - от обидчиков отбоя не будет. Разве я хоть раз назвал вас убийцей?
- Я ведь вам одну динкуху толкую, - упрямо повторил австралиец.
- В этом я пока не абсолютно уверен. Мне показалось, что минуту назад вы намеренно умолчали кое о чём. Помните - когда я спросил вас об отношениях натурщицы с мистером Пилгримом?
Хэчетт смолчал. Он только упрямо, по-лошадиному, повёл головой из стороны в сторону и глубоко затянулся.
- Что ж, - пожал плечами Аллейн. - Тогда на этом - все.
Однако Хэчетт не встал.
- Не понимаю, с чего вы это взяли, - угрюмо пробурчал он.
- Неужели? Я вас больше не задерживаю, мистер Хэчетт. Мы проверим ваше алиби, а потом я попрошу вас подписать протокол нашей беседы. До свидания.
Хэчетт медленно поднялся, и прикурил новую сигарету от докуренной. Выглядел он бледным и подавленным.
- Не знаю я про Пилгрима, - буркнул он. - Не сука же я, чтобы петь легавым про своего кореша.
- Значит, вы предпочитаете взамен окутать его завесой подозрения и предоставить нам делать выводы самим? В таком случае, я бы сказал, что вы оказываете мистеру Пилгриму медвежью услугу.
- Слушайте, при чем тут медведи? Выражайтесь по-человечески - я не понимаю, что вы плетёте.
- Пожалуйста. Спокойной ночи.
- Пилгрим - чумовой малый. Чтоб он замочил эту лахудру? Ха!
- Послушайте, мистер Хэчетт, - устало сказал Аллейн. - Либо сейчас же расскажите, что вам известно, либо уходите - в противном случае я попрошу, чтобы вас выдворили. Если же вы снова попытаетесь убедить меня в ангельской невинности мистера Пилгрима, мне захочется упрятать вас обоих в каталажку.
- Во блин! - сплюнул Хэчетт. - Говорю же вам, что он тут не при чем. А чтобы вы наконец это уразумели, докажу - хрен с вами! Прямо сейчас.
- Отлично, - похвалил Аллейн. - Я слушаю.
- Дело в том, что Соня была на сносях, а набрюхатил её Пилгрим! Ясно?
Глава 10
УИК-ЭНД ОБРУЧЁННОЙ ПАРОЧКИ
Наступившую оглушительную тишину нарушило осторожное покашливание Фокса. Аллейн взглянул на него, а потом быстро перевёл взгляд на Хэчетта. Австралиец затравленно озирался по сторонам, как будто опасался, что его вот-вот закуют в наручники.
- Откуда вам это известно, мистер Хэчетт? - осведомился наконец Аллейн.
- Видел своими глазами. На бумаге.
- Как и где?
- Дело было вот как. У нас с Бейсилом Пилгримом типа одинаковые рабочие халаты. Когда я только приехал, я сразу обратил внимание, что у него клёвый халат. Ну, полный отпад. Цвета хаки, с длинными полами и здоровенными накладными карманами. Пилгрим сказал мне, где его купил, и я заказал себе такой же. Держал в чулане, как и все остальные. Доставили его в прошлый вторник. А утром в среду, значит, напяливаю его и вдруг зырю - пилгримовского халата на месте нет. Что ж, кумекаю, наверное, в доме оставил. Вот, значит, а днём после перерыва сую я клешню в карман, а там - листок бумаги. Я разворачиваю и читаю - мало ли, вдруг это счёт из магазина или ещё что. Ну вот, значит, а там написано: "Поздравляю с помолвочкой! А что, не сказать ли твоей крале, что у неё будет пасынок? Я буду в студии в десять вечера. Советую заглянуть". Вроде бы так. И подписано - "С".
- И как вы поступили с этой бумажкой?
- Эх, блин, я даже не представлял, что делать. Сначала у меня даже чавка отвисла. Надо же было так вляпаться. В общем, почапал я снова в чулан, смотрю - халат Пилгрима уже на месте. Вот, значит, я типа засунул бумажку ему в карман и свалил оттуда. Вечером смотрю - он ходит, как в воду запущенный. Ну, думаю - прочитал, значит, ханыга.
- Понятно.
- Послушайте, мистер Аллейн, вы уж извините, что я вам нахамил. Вечно у меня так - вспыльну, а потом готов рвать на себе волосы. Ну вы только ничего особенно не думайте. Эта Соня, она на всех подряд набрасывалась. Динковая лярва. Просто в открытую предлагала полялякаться. Бейсил, небось, разок не устоял, польстился, и вот - влип. Но он всё равно чумовой малый. Слушайте, мистер Аллейн, если он узнает, что это я…
- Хорошо, хорошо, - улыбаясь, замахал руками Аллейн. - По возможности, попробуем вас не впутывать.
- Спасибочки, мистер Аллейн. Да, но вы не…
- Нет, в кандалы мы вашего мистера Пилгрима пока не закуём, - заверил Аллейн.
- Да, но…
- Ступайте, мистер Хэчетт. И, послушайте совета старого служаки - не спешите вешать людям ярлыки: "мешок с дерьмом", "козёл вонючий", "лярва" и тому подобное. Вы знаете, что такое комплекс неполноценности?
- Ню-ют.
- И то хорошо. Тем не менее, мне кажется, что вы от него страдаете. Не торопитесь с выводами. И ещё - наберитесь терпения. Дайте людям время, чтобы к вам привыкнуть, и тогда, не сомневаюсь - сложностей в общении у вас наверняка поубавится. Извините за эту викторианскую проповедь. А теперь, ступайте.
- Буу зде, мистер Аллейн.
Хэчетт зашагал к двери. Однако, едва открыв, обернулся.
- Спасибо большое, - прогнусавил он. - Покуха.
И сгинул.
Аллейн откинулся на спинку кресла и от души расхохотался.
- Ну, наворотил, - покачал головой Фокс. - Австралиец, что с него взять. Мне приходилось с ними общаться. Вечно подозревают, что над ними насмехаются. Ох, и публика!
- Потрясающая личность, - прогудел из угла Найджел. - Тарзан в Нью-Йорке. - Даже его кошмарный акцент - какой-то неестественный. Полу-кокни, полу-янки.
- Чисто австралийский, - улыбнулся Аллейн. - Тамошний диалект американизируется буквально на глазах.
- Кошмарный тип. Немудрёно, что от него все нос воротят. Как бы втолковать ему, что у него не пасть, а мусорный ящик. Только рядом с таким чудовищем и понимаешь, что молчание - золото. Абориген с кистью.
- Я не могу с тобой согласиться, - покачал головой Аллейн. - Он и вправду неотесан, но я не вижу причин, почему его нельзя перевоспитать. Что вы думаете по поводу этой записки, Фокс?
- Трудно сказать, - задумчиво ответил Фокс. - Похоже на попытку шантажа.
- Весьма похоже.
- Я бы нисколько не удивился, узнав, что на Пилгрима её натравил Гарсия.
- Спорно, но привлекательно.
- А потом, прикарманив башли, расправился с ней, - предположил Найджел.
- Ну, фантазёр, - усмехнулся Аллейн.
- А что, разве это невозможно?
- Нет, отчего же. Судя по тому, что мы имеем - вполне возможно.
- Вызвать мистера Пилгрима, сэр?
- Пожалуй, да, Фокс. Посмотрим, согласится ли он обсуждать эту скользкую тему.
- Держу пари, что да, - сказал Найджел. - Куда ему деваться, если у самого рыльце в пушку. Кстати, это не тот ли Бейсил Пилгрим, который доводится старшим сыном пэру-пуританину?
- Он самый. Ты с ним знаком?
- Нет, но наслышан. Мне приходилось делать статью про его отца. Судя по всему, Бейсил - славный малый. Приятный, во всяком случае. Обожает крикет. Подавал весьма большие надежды, но потом целиком переключился на живопись. Не могу представить его в роли убийцы. А про Гарсию он сам заговорит, вот увидите.
- Потому что тебе так хочется?
- Разве вы сами не уверены, что ваш человек - Гарсия?
- Факты, которыми мы располагаем, указывают на него, это верно. Но строить какие-то умозаключения я бы пока не стал. В угол - живо!
Фокс ввёл Пилгрима. Внешне Пилгрим и впрямь, располагал к себе, как подметил Найджел. Высокий и широкоплечий, но вместе с тем стройный, с тонкими чертами лица. Широкий рот с прекрасными зубами. Разговаривая, Пилгрим поочерёдно обводил глазами всех собеседников. От нервозности, предположил Аллейн. Манеры у юного лорда были безукоризненны. Аллейн предложил ему сесть, угостил сигаретой и приступил к расспросам. Пилгрим рассказал, что в пятницу они с невестой покатили к друзьям Вальмы, мистеру и миссис Паскоу, которые проживали в Боксовере, милях в двенадцати от Боссикота. Поужинали, потом сыграли партию в бридж. На следующее утро отправились в Анкертон-мэнор, резиденцию лорда Пилгрима в Оксфордшире, где Бейсил представил свою невесту отцу. Весь субботний день молодые провели там, переночевали, а в воскресенье днём возвратились в Татлерз-энд.
- Вы не помните, в котором часу закончилась ваша партия в бридж с Паскоу? - поинтересовался Аллейн.
- Довольно рано, сэр. Часов в одиннадцать, кажется. У Вальмы безумно разболелась голова - бедняжка едва различала карты. Я принёс ей аспирин. Она выпила три таблетки и отправилась спать.
- Помог ей аспирин?
- Очень! Она сказала, что спала, как убитая. - Пилгрим обвёл глазами Аллейна и Фокса и снова перевёл взгляд на Аллейна. - Утром её разбудила горничная, когда принесла чай. Голова к тому времени прошла.
- Часто у неё случаются головные боли?
- Да, довольно часто. В последнее время, по меньшей мере, раза два. Меня это даже тревожит. Я хочу показать её окулисту, но Вальма и слышать не хочет о том, чтобы ходить в очках.
- Может быть, дело не в глазах.
- Мне кажется, что именно в глазах. Художникам ведь приходится почти постоянно напрягать зрение.
- А вы хорошо спали?
- Я? - Пилгрим недоуменно уставился на Аллейна. - Я всегда сплю так, что меня и из пушки не разбудишь.
- Как далеко отсюда до Анкертон-мэнора, мистер Пилгрим?
- По спидометру - восемьдесят пять миль. Я специально обратил внимание.
- Значит, из Боксовера вы проехали семьдесят три мили?
- Да, сэр.
- Хорошо. Теперь давайте поговорим об убитой девушке. У вас есть какие-то мысли на этот счёт?
- Боюсь, что нет. Гнусное преступление. Я до сих пор не могу без содрогания думать об этом.
- Почему?
- Как почему? Разве это не естественно? Ведь то, что случилось - дико и жестоко.
- Да, безусловно. Но я имел в виду другое - нет ли у вас личных причин для того, чтобы воспринять смерть Сони Глюк близко к сердцу?
- Не больше, чем у всех остальных, - ответил Пилгрим, чуть помолчав.
- Вы ничего не утаиваете, мистер Пилгрим?
- Что вы хотите этим сказать? - Пилгрим снова поочерёдно обвёл глазами Аллейна и Фокса. Лицо молодого человека заметно побледнело.
- Сейчас объясню. Не были ли вы с мисс Глюк более близки, чем все остальные?
Если до сих пор во внешности Пилгрима проглядывалась нервозность, то после вопроса Аллейна он просто окаменел. Глаза невидяще смотрели вперёд, губы приоткрылись.
- Я вижу, что лучше во всем признаться, - сказал он наконец.
- Мне тоже кажется, что это самый благоразумный выход, - кивнул Аллейн.
- К случившемуся это не имеет никакого отношения, - сказал Пилгрим. - Если только Соня не рассказала Гарсии. О Господи, я даже не знаю, с чего начать. Дело в том, что я об этом думаю с той минуты, как её убили. Если бы это имело хоть малейшее отношение к убийству Сони, я бы повинился сразу, но я… я не хотел, чтобы узнала Вальма. Это случилось три месяца назад. До моей встречи с Вальмой. Вышло так, что мы с Соней случайно познакомились на одной вечеринке в Блумсбери. Вино лилось рекой и все были навеселе. Соня попросила, чтобы я отвёз её домой, а потом предложила зайти. На минутку. Чтобы "попить чайку". А потом… я не устоял. Больше это не повторялось. Я был неприятно поражён, узнав, что Соня будет у нас натурщицей. Я ничего ей не говорил, да и она не вспоминала о том, что между нами было. Вот и все.
- А как насчёт ребёнка? - спросил Аллейн.
- О Господи! Значит, она всё-таки кому-то рассказала?
- По меньшей мере - вам.
- Я не верю, что это правда. И не верю, что ребёнок был мой. Все знают, какой образ жизни она вела. Бедная девчонка! Видит Бог - вся моя сущность восстаёт против того, чтобы клеймить её, но теперь, когда дело приняло столь серьёзный оборот… Будь я уверен, что ребёнок и впрямь мой, уж я бы конечно позаботился о Соне, но ведь все знают, что она давно была любовницей Гарсии. Просто Соня жестоко ревновала к Вальме и, узнав о нашей помолвке, решила таким образом насолить сопернице.
- Как вы об этом узнали?
- Соня оставила записку в кармане моего рабочего халата. Я её сжёг. Там речь шла о том, что мы с ней должны встретиться.
- И вы встретились?
- Да. Вечером в студии. Гадко все вышло.
- А что случилось?
- Соня объявила, что ждёт ребёнка. Уверяла, что отец - я. Я сказал, что не верю ей. Я знал, что она лжёт и сказал ей об этом прямо в глаза. Пообещал, что сам расскажу Вальме, а потом пойду к Гарсии и все расскажу ему. Она, похоже, испугалась. Вот и все.
- Вы уверены?
- Да. Что вы имеете в виду?
- Она не пыталась шантажировать вас? Не говорила, что расскажет Вальме или, что если с Вальмой у неё ничего не выйдет, то пойдёт к вашему отцу?
- Чего она мне только ни наговорила! С ней случилась настоящая истерика. Мне даже трудно все вспомнить. Она сама не понимала, что несёт.
- Но вы бы запомнили, если бы она угрожала нажаловаться вашему отцу?
- По-моему, об этом речь не шла. Впрочем, если бы и шла, это бы ничего не изменило. Он бы не заставил меня жениться на Соне. Я понимаю, это звучит низко, но ведь я был и вправду абсолютно убеждён, что Соня пытается обвести меня вокруг пальца. Господи, как все это было мерзко. Я боялся только одного - что её крики кто-нибудь услышит. Словом, я просто повернулся и ушёл.
- Она не пыталась привести свою угрозу в исполнение?
- Нет.
- Откуда вы знаете?
- Если бы она поговорила с моим отцом, я узнал бы об этом сразу.
- Значит, она и в самом деле грозила, что поедет к нему?
- Черт побери, я ведь сказал вам, что не помню этого.
- Вы ей давали какие-нибудь деньги?
Пилгрим беспокойно повёл головой.
- Советую вам ответить, мистер Пилгрим.
- Я не обязан отвечать. Я могу нанять адвоката.
- Разумеется. Вы считаете, что это необходимо?
Пилгрим открыл было рот, затем закрыл его. На минуту задумался, нахмурившись, затем, похоже, принял решение. Посмотрел на Аллейна, перевёл взгляд на Фокса и вдруг - улыбнулся.
- Послушайте, - сказал он. - Я ведь не убивал её. Паскоу и Вальма подтвердят, где я провёл ночь с пятницы на субботу. Мой отец и вся прислуга поручатся, что субботу я провёл в Анкертон-мэноре. Я просто физически не смог бы подстроить эту ловушку. Что же касается всей этой истории с Соней… У меня были причины, чтобы умалчивать о ней.
- Несомнено.
- Вы ведь, должно быть, знаете, что за человек мой отец. Недавно какая-то бульварная газетёнка тиснула идиотскую статью о его пуританских взглядах. Он ведь и в самом деле убеждённый, даже фанатичный моралист - поэтому, прослышав об этой истории, он мог рассвирепеть не на шутку. Вот почему я не хотел, чтобы это выплыло наружу. Мало того, что мне бы это с рук не сошло, но его самого может хватить удар. Вот почему мне бы не хотелось больше распространяться на эту тему. Жаль только, что я сглупил, и сразу не рассказал вам.
- Что ж, понятно, - произнёс Аллейн.
- А на ваш вопрос отвечу: да, я и в самом деле дал Соне чек на сотню фунтов, а она пообещала, что отныне оставит меня в покое. Более того, она даже призналась, что ребёнок не мой, но - Пилгрим грустно улыбнулся, - добавила, что при желании могла бы здорово попортить нервы моему отцу или Вальме.
- Вы рассказали об этом мисс Сиклифф?
- Нет. Я… У меня не хватило духа. Мог ли я вылить на неё такой ушат грязи, когда мы только-только обручились. Понимаете, я ведь и сам воспитан довольно строго. Даже не представляете, сколь жестоко я корил себя за то злосчастное грехопадение. А Вальма - она такая чудесная и чистая. - Лицо Пилгрима осветилось от чувств. - Она такая тонкая и ранимая. Все окружающие мужчины в неё влюблены, а она их почти не замечает. Просто принимает их поклонение как должное. Впрочем… - он вдруг замолк. - Должно быть, нам ни к чему это обсуждать.
- Вы правы, - согласился Аллейн. - Что ж, на этом все, мистер Пилгрим. Позже мы дадим вам протокол, чтобы вы ознакомились и подписали его.
- Не станет ли история с Соней достоянием гласности, сэр?
- Пока не могу вам ничего обещать. Если она и впрямь не связана с убийством, то разглашать мы её не станем. Я бы на вашем месте поделился с мисс Сиклифф, но - решайте сами. Последний вопрос: не заходили ли вы в пятницу в студию, прежде чем уехать в Боксовер?
- Нет. Сразу после обеда я уложил чемодан - в это время ко мне как раз заглянул Хэчетт. Потом я зашёл за Вальмой и мы уехали.
- Понятно. Спасибо, мистер Пилгрим. Больше я вас не задерживаю.
- Спасибо, сэр. Всего хорошего.
Проводив Пилгрима, Фокс вернулся к камину. На лице его было начертано сомнение. Найджел, оставив свой угол, присоединился к детективам.
- Итак, Фокс, что вы об этом думаете? - спросил Аллейн, приподняв бровь.
- Насколько я могу судить, представления молодого человека о невинности и ранимости его невесты несколько преувеличены, - заметил Фокс.
- А какова она из себя? - полюбопытствовал Найджел.
- Потрясающе красивая, - сказал Аллейн. - Из-за такой красотки можно пойти на любое преступление. Впрочем, лично я полагаю, что она бы и ухом не повела, узнав о том, что Пилгрим переспал с Соней. Она прекрасно понимает, что все остальные женщины ей и в подмётки не годятся, а больше, по-моему, мисс Сиклифф ничего не интересует.
- А наш достопочтенный дурачок влюблён в неё по самые уши. Это невооружённым взглядом видно, - заметил Найджел. - Он покосился на свои записи. - Кстати, как насчёт его алиби?
- Если до Боксовера отсюда и впрямь лишь дюжина миль, - проворчал Фокс, - то его алиби и гроша ломаного не стоит. Верно, мистер Аллейн? Спать они в пятницу легли рано. Ему ничего не стоило незаметно выскользнуть из дома, сгонять сюда и вернуться. Это не заняло бы и часа.
- Вы не забыли, что в студии ночевал Гарсия?
- Да, это верно. Тем более, что я по-прежнему убеждён, что девушку убил Гарсия. Этот мистер Пилгрим, по-моему, не способен и муху обидеть.
- Возможно, - промолвил Аллейн. - Хотя раскололся он лишь после того, как я припёр его к стенке.
- На меня он тоже произвёл впечатление искреннего и славного парня, - сказал Найджел. - Добрая душа.
- Что ж, я вполне склонен с тобой согласиться, - сказал Аллейн. - А вы, Братец Лис, пригласите-ка к нам мисс Вальму Сиклифф.
- До чего же неудобно торчать там в этом сыром и тёмном углу, - пожаловался Найджел. - Да и сквознячок по ногам тянет. Может, позволите перебраться сюда? Я буду сидеть тихо, как мышка. Очень уж хочется полюбоваться на вашу красотку.
- Что ж, я не возражаю. Кстати говоря, ты ведь сам предложил, что укроешься в углу. Так и быть, сиди за столом и строй из себя проницательного сыщика. Или хотя бы - доктора Ватсона.
- Вы и сами-то не слишком похожи на сыщика в этом вечернем костюме. Признайтесь, Аллейн, вы ведь влюблены в мисс Трой?
- Не говори глупости, Батгейт, - осадил его Аллейн с такой неожиданной горячностью, что брови молодого человека поползли на лоб.
- Прошу прощения, - расшаркался он. - Был неправ. Не хотел никого обидеть и все такое.