Глава 7
Из-за Роя Дугласа у меня почти не оставалось надежды осуществить задуманную схему действий, но, когда я, выпрыгнув из такси на углу, бросился к дому № 316 и увидел, что никаких следов его пребывания нет, надежда снова появилась. Шансы примерно один к двадцати. Если же кто-нибудь ещё, в том числе Рой, опередил меня и вызвал полицию или врача, а то и соседей, или если бабушка вернулась домой пораньше, или ещё семнадцать "если", мой план был обречён на неудачу.
Хорошо бы, если бы дверь была открыта, но мне не повезло, поэтому я нажал кнопку, принадлежавшую Чак Эймори, не осмеливаясь позвонить кому-нибудь ещё. Секунд через пять замок щёлкнул. Это могло быть и хорошим, и плохим признаком, но разбираться времени не было. Я вошёл, направился в вестибюль и увидел Роя, стоящего перед открытой дверью квартиры миссис Чак. Лицо у него было какое-то одутловатое и дёргалось, а сам он весь дрожал. Не успел он что-либо сказать, как я втолкнул его в квартиру и захлопнул за собой дверь. У него был такой вид, будто он вот-вот закричит. Я провёл его из прихожей в комнату, подставил стул и усадил его.
- Она умерла, - хрипло произнёс он. - Я не могу… смотреть на неё!
- Замолчите, - приказал я. - Понятно? Замолчите. Я разбираюсь в этом лучше вас.
Я огляделся. Всё было в полном порядке, ни единого намёка на ссору. Винить Роя в том, что он не в силах смотреть на Энн, не приходилось, потому что зрелище было не для слабонервных. Лили упомянула язык и глаза. Верхняя часть туловища опиралась на спинку обитого тканью кресла, а голубой шерстяной шарф, обвивавший горло, был завязан узлом под левым ухом. Приблизившись и встав на колени, я убедился, что передо мной труп, а не девушка. Он ещё не успел остыть.
Я вернулся к Рою. Он забился в кресло, повесив голову. Я не был уверен, хватит ли у него силы поднять голову, чтобы посмотреть на меня, поэтому снова опустился на колени, чтобы посмотреть на него.
- Послушайте, Рой, - сказал я, - нам предстоит кое-что сделать. Как давно вы здесь?
- Не знаю, - пробормотал он, уставившись на меня. - Я пришёл прямо от вас.
- Как вы вошли?
- Куда? А… у меня есть ключ…
- Нет, не в дом. В эту квартиру.
- Дверь была открыта.
- Открыта настежь?
- Не знаю… Нет, не настежь. Приоткрыта.
- Вы кого-нибудь видели? Вас кто-нибудь видел?
- Нет, я никого не видел.
- Вы никого не вызывали, не звонили? Врача? Полицию?
- Врача? - Он посмотрел на меня, прищурившись. - Она ведь умерла, не так ли?
- Да. Она умерла. Вы не вызывали полицию?
Он покачал головой, явно плохо соображая:
- Я… Нет.
- Ладно. Не двигайтесь с места.
Я выпрямился, огляделся и заметил в соседней комнате край кровати. Я прошёл в спальню, сел на пуф возле туалетного столика, вынул из внутреннего кармана пиджака записную книжку и карандаш и написал:
"Милая Энн!
Извините, но я вынужден нарушить нашу договоренность. Не приходите к Ниро Вулфу в семь. Я сам буду у вас около половины шестого.
Арчи".
Я вырвал страничку, сложил её, чуть примяв, наклонился к зеркалу, отделил у себя несколько волосков на голове и, обернув вокруг пальца, выдернул их. Возвратившись в гостиную, я присел на корточки возле покойной, спрятал сложенный листок у неё на груди, а волоски засунул за шарф на её шее. Шарф был затянут так туго, что мне пришлось приложить некоторое усилие. Я погладил её по плечу, пробормотав: "Не беспокойся, Энн, мы отыщем того, кто это сделал". Затем выпрямился и начал оставлять отпечатки пальцев. Трёх отпечатков будет вполне достаточно, решил я. Один на ручке кресла, второй на краю стола и третий на обложке журнала, лежавшего на столе. На часах было 18.37. Миссис Чак могла появиться в любую минуту, и было бы преступлением, если бы мои ухищрения пропали даром.
Я подошёл к Рою:
- Как вы себя чувствуете? Можете идти?
- Идти? - Он перестал дрожать. - Куда идти? Нам следует…
- Послушайте, - попытался объяснить ему я, - Энн умерла. Кто-то её убил. Надо найти, кто это сделал, не так ли?
- Да. - Он оскалил зубы, как это порой делают собаки. - Обязательно.
- В таком случае, пойдёмте. Сходим кое-куда.
- Но мы же не можем… оставить её.
- И помочь ничем не сумеем. Известим полицию, но не отсюда. Я в таких вещах разбираюсь. Пошли.
Я потянул его за руку, он встал, и мы двинулись к двери. Отпечатки моих пальцев остались, но, чтобы повернуть ручку двери изнутри и снаружи, я использовал носовой платок. В вестибюле никого не было, стояла мёртвая тишина. Я потащил Роя за собой, вывел его на улицу, и мы размеренным шагом двинулись в сторону Кристофер-стрит. Сердце у меня стучало, признаю. Всё вроде было сделано правильно, оставалось только отделаться от Роя на ближайшие сутки.
Я привёл его в бар на Седьмой авеню, усадил за стол, заказал две двойные порции виски, сказал ему, что вернусь через минуту, подошёл к телефонной будке и набрал номер.
- Лили? Это я. Ты собираешь вещи?
- Да, чёрт бы тебя побрал. Что…
- Слушай внимательно. Для объяснений нет времени. Единственное, что от тебя сейчас требуется, - это никуда не двигаться, пока я тебе снова не позвоню. Идёт?
- Ты был…
- Извини, но для объяснений нет времени. Будь на месте, пока я тебе не позвоню.
Я вернулся к столу. Рой крутил стакан в руках и снова начал дрожать. Я заметил, что своё виски он выпил, и наклонился к нему:
- А теперь послушайте меня, Рой. Вы вполне можете мне доверять. Вам известно, кто я и кто такой Ниро Вулф. Этого достаточно. Мы обязательно разыщем убийцу Энн, но вам придётся нам помочь. Вы ведь этого хотите, не так ли?
Он нахмурился. От выпитого лицо у него порозовело.
- А полиция… - начал он.
- Разумеется. Полиция нагрянет туда, как только миссис Чак вернётся домой. И я тоже позвоню им и буду работать с ними в контакте. Но есть одна вещь, о которой они не должны знать. Вы знакомы с Лили Роуэн? Видели её?
- Нет, ни разу.
- Думаю, что она постарается ускользнуть. Уверен в этом. Она живёт в "Рице". Сейчас мы отправимся туда, и, если она выйдет с багажом, я покажу её вам, и вы последуете за ней. Прилипните к ней, куда бы она ни направилась. Сумеете это сделать?
Щёки у него пылали. Было ясно, что пить он не привык.
- Я никогда ни за кем не следил, - сказал он. - Не знаю, как это делается.
- Для этого, кроме мозгов, ничего не требуется, а у вас они есть. - Я полез за бумажником, вынул пять купюр по двадцать долларов и вручил ему. - Я бы сделал это сам, только мне предстоит другое занятие. И вот ещё что вы должны запомнить: постарайтесь не контактировать со мной до девяти часов в четверг. Доложите всё, что вам удалось выяснить, где бы вы ни были, либо Ниро Вулфу, либо мне. Больше никому. - Я допил своё виски. - Вы просто обязаны это сделать, Рой. Сейчас я ещё раз позвоню, и мы тронемся. Ясно? Всё поняли?
- Постараюсь сделать всё, что требуется, - кивнул он.
Я снова пошёл к телефону и набрал номер:
- Лили? Это я. Вот что: минут через двадцать, а то и меньше я буду вместе с Роем Дугласом на Мэдисон-авеню у входа в "Риц". Это тот малый, что был у Вулфа, когда ты туда явилась. Я укажу ему на тебя, и он будет тебя преследовать. Мне нужно удалить его из города хотя бы на день, а другой возможности у меня нет. Когда ты сядешь в такси, чтобы поехать на вокзал…
- Ни на какой вокзал я не поеду. Я отправлюсь в Уортингтон на своей машине…
- Нет. Садись в поезд. Либо так, либо я тебя ни о чём не прошу. Постарайся, чтобы он тебя не потерял. Когда ты будешь покупать билет на Центральном вокзале, сделай так, чтобы он услышал, куда ты едешь, и проверь, сядет ли он на тот же поезд. Садись в обычный вагон, никаких купе. Он тоже слезет в Уортингтоне. Не упускай его из вида, но не дай ему понять, что ты заметила, что он следит за тобой. Не езди верхом, не делай ничего такого, чем можно его спугнуть. Мы будем у тебя через двадцать минут. Постарайся не задерживаться, потому что я очень занят…
- Подожди минуту, Арчи! Ты что, спятил? Ты был на квартире у Энн?
- Конечно, нет. У меня нет времени…
- В таком случае где же ты разыскал этого Роя Дугласа?
- Столкнулся с ним на пути туда. У меня нет времени для объяснений. Увидимся в субботу, а то и раньше.
Когда я вновь вернулся к столу, этот дурак выпил ещё одну порцию виски. Я подозвал официанта и расплатился.
- Я не могу ехать, - вдруг заявил он. - Я совершенно забыл про своих голубей. Кто будет о них заботиться?
Ещё одно осложнение, как будто мне было мало того, что уже приходилось улаживать. Я вывел его на улицу, усадил в такси и по дороге убедил, что до восьми утра свяжусь с мисс Лидс и попрошу её присмотреть за птицами. Главная беда состояла в том, что он уже порядочно выпил и был в таком шоке от всего случившегося, что я очень сомневался, хорошо ли он соображает, поэтому повторил все инструкции, ещё раз продемонстрировав, что в кармане у него сотня долларов.
Глядя на пять двадцаток, он вроде пришёл в себя, и мы благополучно добрались до "Рица". Всё сработало, как надо. Не прошло и десяти минут, как появилась Лили - всего с тремя чемоданами, что для неё практически равнозначно одному бумажному пакету. Пока она ждала, когда ей откроют дверцу такси, я заметил, что она краем глаза смотрит на меня. Я усадил Роя во второе такси, пожал ему руку и объяснил, что очень на него надеюсь. Потом я попросил шофёра следовать за первым такси, ни в коем случае не упуская его из виду. Я стоял и смотрел, как они отъехали одно за другим.
На моих часах было 7:45. Я вошёл в "Риц" и послал телеграмму мисс Лидс от имени Роя Дугласа с просьбой присматривать за голубями. Мне хотелось оказаться на Тридцать пятой улице как можно скорее, потому что я не знал, найдёт ли полиция записку, адресованную мною Энн, сразу же, как появится на Барнум-стрит, или несколько часов спустя, когда убитую будут вскрывать. Следовало быть дома, когда зазвонит телефон или появится первый же посетитель. Но прежде предстояло выполнить ещё одну задачу. В конце концов Рой Дуглас был женихом Энн, и, хотя казалось невероятным, что он достаточно хладнокровен, чтобы сидеть и болтать со мною насчёт голубей после того, как он убил свою возлюбленную, я обязан был проверить все факты, чтобы не оказаться полным болваном. Поэтому я снова вернулся к телефону и телефонному справочнику.
На всё это у меня ушло сорок пять минут. Сначала я позвонил в национальную лигу голубеводства в надежде, что кто-нибудь задержался на работе, но в ответ услышал лишь гудки. Тогда, просмотрев предварительно несколько газет и отыскав в "Геральд Трибюн" имя президента лиги и его адрес - он жил в Маунт-Киско, - я позвонил ему, но он оказался в Цинциннати. Тем не менее его жена назвала мне секретаршу лиги и её адрес. Я разыскал её в Бруклине, но её, как выяснилось, всю вторую половину дня не было в офисе, поскольку она ездила на какое-то собрание. Из последних сил я уговорил её назвать другую женщину, которая была на месте. Мне повезло: та оказалась дома, по-видимому, скучала и была рада поговорить со мной. Её письменный стол находился рядом со столом, за которым работала Энн Эймори, и ушли они из офиса вместе, сразу после пяти. Рой появился у Ниро Вулфа в 16.55, то есть раньше, чем ушла домой Энн. Приятно было узнать, что я не сунул сотню в руки убийцы для поездки за город.
На такси я добрался до Тридцать пятой улицы, остановившись по дороге, чтобы купить пару сэндвичей и бутылку молока. В доме царила полная тишина, все, выключив свет, легли спать. Я на цыпочках добрался до кухни, не зажигая света, нашёл стакан и устроился ужинать на верхней ступеньке крыльца. Всё шло как по маслу.
Сэндвичи оказались вполне съедобными. Время ползло, мне стало холодно. Я не хотел ходить по крыльцу или по тротуару, потому что Фриц спал в подвале, а я не знал, насколько крепко он спит после тренировок, поэтому я встал и помахал руками, чтобы кровь бежала быстрее. Затем снова уселся на пороге. Я посмотрел на часы: 22.40. Целую вечность спустя я опять посмотрел на часы: 22.55. Раньше я боялся, что кто-нибудь из патрульных с самого начала обнаружит записку, не дав мне утолить голод, а теперь забеспокоился, не отложит ли их лаборатория вскрытие до утра и не придётся ли мне в таком случае всю ночь провести на улице. Я снова встал и помахал руками.
Почти в полночь на улице появилась полицейская машина, которая остановилась перед нашим домом. Из неё вылез человек. Не успел он ступить на тротуар, как я его узнал. Это был сержант Стеббинс из уголовки. Он пересёк тротуар и стал подниматься по ступенькам, но, увидев меня, остановился.
- Привет, Пэрли, - бодро поздоровался я. - Не спится?
- Кто вы такой? - грозно спросил он, но, приглядевшись, опешил: - Чёрт побери, не узнал тебя в форме! Когда ты приехал?
- Вчера днём. Как поживает преступный мир?
- Нормально. Что скажешь, если мы войдём и немного побеседуем?
- Извини, нельзя. И говори потише. Они все спят. Я вышел подышать свежим воздухом. Рад тебя видеть.
- Ага. Только мне хочется задать тебе несколько вопросов.
- Давай.
- Например, когда ты в последний раз видел Энн Эймори?
- О господи! - с грустью произнёс я. - Опять то же самое. Задаешь мне вопрос, на который я нынче не могу ответить. Сегодня я не отвечаю на вопросы, касающиеся девушки, которую зовут Энн.
- Глупости! - пророкотал он басом, который время от времени мне доводилось слышать в течение последних десяти лет. - Я не расположен шутить. Тебе известно, что она умерла? Убита?
- Ни в коем случае, Пэрли.
- Её убили. Ты прекрасно знаешь, что обязан говорить.
- В каком качестве? - усмехнулся я.
- Для начала в качестве свидетеля. Говори, иначе я возьму тебя с собой, и там уже буду говорить я.
- Хочешь сказать, что арестуешь меня как свидетеля?
- Именно так.
- Давай. Впервые я подвергнусь аресту в городе Нью-Йорке. Давай, давай!
- Чёрт побери, Арчи! - зарычал он. - Не валяй дурака! В этой форме? Ты офицер, верно?
- Да. Майор Гудвин. Ты не отдал мне честь.
- Ладно. Ради бога…
- Не уговаривай. Относительно Энн Эймори я рта не раскрою.
- Как хочешь, - сказал он. - Я всегда считал, что ты с приветом. Ты арестован. Садись в машину.
Я так и сделал.
Мне предстояло выполнить ещё одно небольшое дело прежде, чем предоставить судьбе распорядиться событиями. Прибыв на Сентер-стрит, я потребовал осуществить своё право на один телефонный звонок. Я связался со знакомым адвокатом, которого вытащил из постели, и поведал ему несколько фактов для Билла Прэтта из "Курьера". В 3.45 ночи после того, как я провёл три часа в компании инспектора Кремера, двух лейтенантов, нескольких сержантов и прочих подонков, не произнеся ни слова насчёт жизни и смерти Энн Эймори, меня посадили в камеру новой городской тюрьмы, которая внутри была далеко не столь роскошна, как снаружи.
Глава 8
Право, стоило двух долларов протащить мне в камеру газету. В среду днём я сидел на краю своей койки в тюремной камере и любовался первой страницей утреннего выпуска "Курьера", который сообщал:
"В связи с убийством задержан майор армии США. Бывший помощник Ниро Вулфа сидит за решёткой".
Как сказал бы учитель школьнику: "Не просто хорошо, а превосходно". "Майор армии США" было позором, а уж "бывший помощник Ниро Вулфа" - и вовсе отлично. Чтобы привлечь внимание читающих ко второй странице, там были помещены наши с Вулфом фотографии. И статья тоже оказалась неплохой. Билл Прэтт не обманул моих надежд, что придало мне хороший аппетит, и я не пожалел ещё двух долларов, чтобы послать за едой, которая соответствовала бы случаю. Отобедав, я растянулся на койке и вволю поспал, восстановив силы, израсходованные за последние две ночи.
Я проснулся от скрипа двери и, моргая, смотрел на охранника, который дал мне знак следовать за ним. Протерев глаза, я встал, встряхнулся, зевнул и пошёл за охранником к лифту. Спустившись, мы вышли за решётку, отделяющую тюрьму от свободного мира, и, попетляв по коридорам, очутились в офисе, где мне уже довелось бывать прежде. Всё было привычным - инспектор Кремер за большим письменным столом, сержант Стеббинс, стоявший рядом и готовый на всё, что не требует умственной деятельности, и в стороне ещё одни человек - за столиком и при блокноте. Непривычным в этом офисе было только присутствие Ниро Вулфа. Он сидел на стуле возле стола Кремера, и я вынужден был стиснуть губы, чтобы не улыбнуться. На нём был тёмно-синий в тонкую полоску шевиотовый костюм, жёлтая рубашка и тёмно-синий галстук. Он выглядел очень респектабельно. Костюм, правда, был теперь ему несколько великоват, но меня это не волновало.
Он посмотрел на меня и ничего не сказал. Но посмотрел.
- Садись, - велел Кремер.
Я сел, положив ногу на ногу, и принял весьма самоуверенный вид.
Вулф отвёл от меня взгляд:
- Повторите коротко, что вы сообщили мне, мистер Кремер.
- Ему всё это известно, - буркнул Кремер, положив кулаки на стол. - Вчера в 19.10 миссис Чак, вернувшись в квартиру в доме № 316 по Барнум-стрит, нашла свою внучку Энн Эймори мёртвой на полу. Девушка была задушена с помощью шарфа, который остался у неё на шее. Патрульная машина прибыла в 19.21, уголовная полиция - в 19.27, медицинский эксперт - в 19.42. Девушка умерла от часа до трёх до их посещения. Тело увезли…
Вулф поднял палец:
- Пожалуйста, изложите основные факты насчёт мистера Гудвина.
- Их он тоже знает. На груди погибшей, под платьем, была записка, которую я вам уже показал, нацарапанная Гудвином и подписанная: "Арчи". Листок был вырван из записной книжки, найденной при нём и теперь находящейся в моём распоряжении. Свежие отпечатки пальцев Гудвина были на предметах мебели в квартире. Одиннадцать волосков были обнаружены под шарфом, завязанном на шее жертвы. Их сравнили с волосами Гудвина, и они оказались совершенно идентичными. Гудвин был по тому адресу в понедельник вечером, грубо разговаривал с миссис Чак, пригласил Энн Эймори во "Фламинго-клуб", откуда он бежал вместе с ней при появлении там дамы, которую зовут… В данном случае это не имеет значения. Вчера он опять был в доме № 316 по Барнум-стрит и наводил справки о человеке по имени Фьюри, а затем, по-видимому, провёл большую часть дня, вынюхивая что-то в округе. Мы ещё не знаем всех подробностей. Двое из соседей видели, как он шёл по Барнум-стрит недалеко от дома № 316 между половиной седьмого и семью часами с неким Роем Дугласом, который живёт…
- Достаточно! - рявкнул Вулф. - Арчи, объясни в чём дело.
- Когда Гудвину представили эти показания, - грохотал Кремер, - он отказался говорить! Против обыска он не возражал, и в кармане у него была найдена записная книжка. Он позволил нам провести микроскопическое исследование его волос. Но говорить не желает. И после этого, - он кулаком ударил по крышке стола, - у вас хватает нахальства явиться сюда, впервые оказав нам честь своим визитом, и угрожать разгоном нашего отдела!
- Я просто… - начал было Вулф.