- Да? Ты в самом деле так считаешь? То есть, я хочу сказать, ты действительно думаешь… Понимаешь, ведь они довольно разные, не так ли? И мне хотелось… В общем… Я использую "Полароид" двадцать на двадцать четыре дюйма, и здесь я специально оставила следы от перфорации и от химикатов на отпечатках, потому что хочу, чтобы они как бы подтверждали, что это фотоснимки. Они - искусственная реальность, в то время как сами персонажи - правда. По крайней мере… В общем, мне бы хотелось так думать… - Дебора отбросила с лица густые медно-рыжие пряди. Слова опять подвели ее. Так бывало всегда. Дебора вздохнула. - Вот что я пытаюсь…
Муж обнял ее за плечи и звучно чмокнул в висок.
- Отличная работа, - сказал он. - Сколько ты наснимала?
- О, десятки, сотни. Ну, может, не сотни, но очень много. Я только сейчас начала делать такие большие отпечатки. И, если честно, очень надеюсь, что они подойдут для… выставки в какой-нибудь галерее, галерее искусств. Потому что это все-таки тоже искусство и… - она замолчала, уловив краешком глаза какое-то движение.
Дебора обернулась к двери лаборатории и увидела, что ее отец, давно ставший своим в семействе Сент-Джеймсов, неслышно поднялся на верхний этаж их дома на Чейн-Роуд.
- Мистер Сент-Джеймс, - произнес Джозеф Коттер, как и прежде не называя Саймона по имени. Несмотря на то, что Саймон и Дебора были женаты уже довольно давно, он все никак не мог привыкнуть к тому, что его дочь стала женой его молодого работодателя. - К вам гости. Я провел их в кабинет.
- Гости? - переспросила Дебора. - Я не слышала, чтобы… Разве был звонок в дверь, пап?
- А этим гостям звонить незачем, - ответил Коттер.
Он подошел к столу и, сдвинув брови, принялся разглядывать фотографии Деборы.
- Вот этот - отвратный тип, - заметил он по поводу бритоголового негодяя из Национального фронта. Затем, обращаясь к мужу Деборы, сказал: - Это Дэвид. И с ним какой-то его приятель, разодетый как пижон, с цветными подтяжками и в шикарных туфлях.
- Дэвид? - воскликнула Дебора. - Дэвид Сент-Джеймс? Здесь, в Лондоне?
- Здесь, в доме, - ткнув указательным пальцем вниз, подтвердил Коттер. - И, как всегда, одет - хуже некуда. Где этот парень берет такое барахло - не представляю. На скотном дворе, должно быть. Вы кофе будете пить? Эти двое, похоже, от чашечки не отказались бы.
С возгласами: "Дэвид! Дэвид!" - Дебора уже спускалась по лестнице.
- Кофе? Да, пожалуй, - проговорил Саймон. - И, зная брата, я бы попросил вас принести остатки того шоколадного торта. - Затем, обращаясь к Хелен, добавил: - Тогда, пожалуй, на сегодня хватит. Поедешь домой?
- Сначала дай мне поздороваться с Дэвидом, - Хелен выключила лампы и повела Сент-Джеймса к лестнице, по которой он стал спускаться неторопливо и осторожно, приволакивая больную левую ногу в ортопедическом аппарате. Коттер последовал за ними.
Дверь в кабинет была открыта. Из него послышался голос Деборы:
- Дэвид, как ты здесь оказался? Почему не позвонил? Надеюсь, с Сильви и детьми все в порядке?
Дэвид приложился к щеке своей невестки.
- Все нормально, Деб, у всех все нормально. Я приехал на конференцию по евро-торговле. Там меня и перехватил Дэнис. А вот и Саймон. Познакомьтесь - Дэнис Лаксфорд - мой брат Саймон. Моя невестка. А это Хелен Клайд. Как поживаешь, Хелен? Мы столько лет не виделись, правда?
- Мы виделись в прошлый "День подарков", - ответила Хелен. - В доме твоих родителей. Но там была такая сутолока, что твою забывчивость я прощаю.
- Очень может быть, я в тот день почти не отходил от буфетного стола - перехватывал кое-какие крохи, - Дэвид обеими руками похлопал себя по наметившемуся брюшку - единственному, что отличало его от своего младшего брата. Во всем остальном он и Саймон, как и все дети Сент-Джеймсов, были внешне удивительно похожи, с одинаковыми вьющимися черными волосами, одного роста, с резкими чертами лица и одинаковым цветом глаз, казавшихся то серыми, то синими. Его одежда соответствовала описанию Коттера - она, действительно, была странновата. От биркенстокских сандалий и связанных "ромбиками" носков до твидового пиджака и рубашки-водолазки Дэвид был олицетворением эклектики, его манера одеваться приводила в отчаяние всю семью. Он был гениален в бизнесе. С тех пор, как его отец удалился от дел, он увеличил вчетверо доходы от семейной транспортной компании. Но по его внешнему виду никто бы этого не сказал.
- Мне нужна твоя помощь, Маймон, - Дэвид уселся в одно из двух кожаных кресел возле камина и с уверенностью человека, привыкшего управлять сотнями подчиненных, предложил сесть всем остальным. - Сказать точнее, твоя помощь нужна Дэнису. И поэтому мы здесь.
- Помощь какого рода? - Сент-Джеймс внимательно посмотрел на человека, пришедшего с его братом.
Тот стоял несколько в стороне от прямого света лампы, у стены, на которой Дебора время от времени вывешивала свои новые работы. Лаксфорд, как заметил Сент-Джеймс, был очень подтянутым мужчиной, средних лет, относительно невысокого роста. Его щегольской синий блейзер, шелковый галстук и бежевые брюки выдавали в нем франта. На лице его читалось выражение легкого недоверия, к которому в последний момент добавилась доля скептицизма. Сент-Джеймс понял причину последнего - каждый раз, сталкиваясь с этим, он испытывал мгновенное чувство обиды - Дэнису Лаксфорду требовалась помощь, но он не был готов принять ее от инвалида. Сент-Джеймсу захотелось сказать: "Это всего лишь нога, мистер Лаксфорд. А мозги у меня работают нормально". Однако он подождал, когда тот заговорит первым. Хелен и Дебора устроились тем временем на диване и кушетке.
По-видимому, Лаксфорду не очень понравилось, что женщины, судя по всему, обосновались, чтобы участвовать в разговоре.
- Это личное дело, - начал он. - И крайне конфиденциальное. Я бы не хотел…
- В этих людях можешь не сомневаться, - прервал его Дэвид Сент-Джеймс. - Уж кто-кто, а они-то не продадут твою историю газетчикам. Берусь утверждать, они даже не знают, кто ты такой, - и, обращаясь к остальным, спросил: - А на самом деле, вы знаете, кто он? Ладно, я по лицам вижу, что не знаете.
Дэвид принялся объяснять. Он и Лаксфорд вместе учились в Ланкастере, были противниками по дискуссионному клубу и приятелями на пирушках после сдачи экзаменов. Все эти годы после окончания университета они поддерживали связь, радуясь успехам в карьере друг друга.
- Дэнис - писатель, - сказал Дэвид, - к тому же лучший из всех, кого я знаю. Он приехал в Лондон, чтобы оставить свой след в литературе, но его заманила в свои сети журналистика, там он и остался. Начинал он в качестве политического обозревателя в "Гардиан". А теперь он главный редактор.
- Там же, в "Гардиан"? - спросил Сент-Джеймс.
- В "Сорс", - ответил Лаксфорд с таким видом, будто бросал вызов каждому, кто отважится на комментарии. Начать в "Гардиан" и закончить в "Сорс", конечно, головокружительным скачком карьеры не назовешь, но Лаксфорд, очевидно, не был расположен обсуждать эту тему.
Дэвид, как бы не замечая этого, кивнул в сторону Лаксфорда:
- Да, Саймон, полгода назад он возглавил "Сорс" после того, как вывел на первое место "Глоуб". В "Глоуб" он был самым молодым главным редактором в истории Флит-стрит, не говоря уж о том, что и самым удачливым. Каким остается и по сей день. Это признала даже "Санди таймс". Они посвятили ему целый журнальный разворот. Когда это было, Дэнис?
Лаксфорд пропустил вопрос мимо ушей. Его как будто раздражали восхваления Дэвида. Казалось, он несколько секунд колебался.
- Нет, - наконец произнес он, обращаясь к Дэвиду. - Из этого ничего не выйдет. Слишком многое поставлено на карту. Мне не следовало сюда приходить.
Дебора встрепенулась.
- Мы можем уйти, - проговорила она. - Правда же, Хелен?
Сент-Джеймс внимательно присматривался к Лаксфорду и что-то в нем - может быть, эта привычка своевольно манипулировать ситуацией - заставило его сказать:
- Мы с Хелен работаем вместе, мистер Лаксфорд. И если вам нужна моя помощь, в той же мере это относится и к ней, даже если в данный момент вам это и не нравится. Кроме того, как правило, я привлекаю к работе и свою жену.
- Ну что ж, - вздохнул Лаксфорд, намереваясь уйти.
Дэвид Сент-Джеймс жестом остановил его.
- Так или иначе, тебе придется кому-то это доверить, - сказал он и, обращаясь к брату, продолжил: - Сложность в том, что здесь поставлена на карту карьера одного тори.
- Следовало бы ожидать, что это вас только обрадует, - сказал Сент-Джеймс Лаксфорду. - "Сорс" никогда не делал секрета из своих политических пристрастий.
- Но сейчас речь идет не о карьере какого-то тори вообще, одного из многих, - пояснил Дэвид. - Скажи ему, Дэнис. Он может помочь. Выбирай: или он, или совершенно незнакомый человек, который, возможно, не обладает порядочностью Саймона. Или, конечно, можешь обратиться в полицию. Ты знаешь, к чему это приведет.
Пока Дэнис Лаксфорд оценивал возможные варианты, Коттер принес кофе и шоколадный торт. Он поставил поднос на низкий столик перед Хелен и обернулся к двери, где маленькая длинношерстная такса с надеждой следила за происходящим.
- Эй, Пич, - сказал Коттер, - разве я не велел тебе оставаться на кухне?
Собака вильнула хвостом и залаяла.
- Ох, и любит она шоколад, - объяснил Коттер.
- Она все любит, - поправила его Дебора, подходя к Хелен, чтобы принимать у нее налитые чашки.
Коттер подхватил на руки собаку и вышел из комнаты. Вскоре они услышали его шаги вверх по лестнице.
- Молоко, сахар, мистер Лаксфорд? - с просила Дебора вполне дружелюбно, будто Лаксфорд не подвергал сомнению ее честность всего несколько минут назад. - Может быть, кусочек торта? Его испек мой отец. Он великолепный кулинар.
Было очевидно, что Лаксфорд понимает, что его согласие разделить с ними трапезу - в данном случае кофе с тортом - означало бы перейти ту черту, которую он предпочел бы не переходить. И все же он согласился. Подойдя к дивану, он присел на краешек и углубился в свои мысли, в то время как Дебора и Хелен раздавали чашки с кофе и торт. Наконец он сказал:
- Ладно. Я понимаю, что выбора у меня практически нет.
Он полез во внутренний карман своего блейзера, при этом стали видны его разноцветные подтяжки, так поразившие Коттера. Достав из кармана конверт и передав его Сент-Джеймсу, он пояснил, что письмо пришло с сегодняшней дневной почтой.
Сент-Джеймс изучил сам конверт, затем вынул его содержимое. Прочтя короткое послание, он сразу же подошел к своему рабочему столу и какое-то время копался в боковом ящике. Достав из него пластиковый конверт, он положил в него листок с письмом.
- Кто-нибудь еще дотрагивался до него? - спросил он.
- Только вы и я.
- Хорошо, - Сент-Джеймс передал конверт Хелен и спросил Лаксфорда: - Кто такая Шарлотта? И кто ваш первый ребенок?
- Она, Шарлотта. Ее похитили.
- Вы не обращались в соответствующие инстанции?
- Мы не можем обратиться в полицию, если вы это имеете в виду, мы не можем допустить, чтобы дело получило огласку.
- Никакой огласки не будет, - заметил Сент-Джеймс. - Закон предписывает, чтобы дела о похищении оставались в тайне. Вам ведь это известно не хуже, чем мне, не так ли? Я полагал, газетчики…
- И, кроме того, мне еще известно, что полиция держит газеты в курсе событий, давая им ежедневные сводки по делам о похищениях, - резко ответил Лаксфорд. - Хотя при этом все понимают, что ничего не попадет на газетные страницы, пока жертва не возвратится в семью.
- Но тогда в чем же дело, мистер Лаксфорд?
- В том, кто является жертвой.
- Ваша дочь?
- Да, моя и Ив Боуин.
Хелен встретила взгляд Сент-Джеймса, возвращая ему конверт от письма похитителя. Он заметил, как приподнялись ее брови.
- Ив Боуин? - повторила Дебора. - Что-то не припомню… Саймон, ты ее знаешь?
- Ив Боуин, - ответил ей Дэвид, - парламентский заместитель министра внутренних дел - младший министр. Она сторонница самой непримиримой позиции в правительстве консерваторов. Перспективная, многообещающая фигура, она с поразительной быстротой поднимается по ступенькам политической лестницы, чтобы стать второй в истории страны Маргарет Тэтчер. Ив Боуин - член парламента от округа Мерилбоун, и именно там, по всей вероятности, исчезла ее дочь.
- Когда я обнаружил это среди своей почты, - Лаксфорд указал рукой на письмо, - я немедленно позвонил Ив. Честно говоря, я полагал, что это блеф. Я думал, что кто-то каким-то образом связал наши имена. Думал, что кто-то пытается заставить меня среагировать так, чтобы выдать наши с ней прошлые отношения. Думал, кому-то нужны доказательства, что Ив и я связаны через Шарлотту, и версия о похищении Шарлотты плюс моя реакция на нее стали бы этими недостающими доказательствами.
- Но зачем кому-то могут быть нужны доказательства вашей связи с Ив Боуин? - спросила Хелен.
- Чтобы продать эту историю средствам массовой информации. Мне не нужно вам рассказывать, как бы это обыгрывалось в прессе, если бы стало известно, что я - из всех людей именно я - отец единственного ребенка Ив Боуин. Особенно после того, как она… - казалось, он безуспешно пытается подыскать выражение помягче.
Саймон Сент-Джеймс закончил его мысль, не прибегая к эвфемизмам:
- После того, как она в прошлом использовала факт рождения внебрачного ребенка для достижения своих собственных целей?
- Она сделала его своим знаменем, - согласился Лаксфорд. - Можете себе представить, какой шабаш поднимут газеты вокруг этого скандала, когда окажется, что в великом грехопадении Ив Боуин замешан такой человек, как я.
Сент-Джеймсу нетрудно было это представить. Депутат парламента от Мерилбоуна уже давно подавала себя в образе падшей женщины, которая вернулась к праведной жизни, отвергла аборт как решение, отражающее размывание моральных ценностей в обществе, и которая сейчас, имея незаконнорожденного ребенка, ведет себя надлежащим образом. Наличие внебрачного ребенка, а также тот факт, что она проявила впечатляющее благородство, никогда не называя имя отца, сыграло по меньшей мере значительную роль при ее избрании в парламент. Она громогласно проповедовала нравственность, религию, незыблемость семейных уз, основополагающие ценности британского общества, превозносила монарха и государство. Словом, выступала за все то, что "Сорс" высмеивал в политиках-консерваторах.
- Эта история сыграла ей на руку, - заметил Сент-Джеймс. - Политик, публично признавший свои недостатки - избиратель не может не попасться на эту удочку. Не говоря уж о премьер-министре, который стремится укрепить свое правительство представительницами женского пола. Кстати, ему известно, что ребенок похищен?
- Никому в правительстве об этом не сообщалось.
- А вы уверены, что ее похитили? - Сент-Джеймс указал на лежащее у него на коленях письмо. - Оно написано печатными буквами. Так вполне мог бы написать ребенок. Не может ли оказаться, что это затеяла сама Шарлотта? Она знает о вас? Не может ли это быть попыткой как-то повлиять на мать?
- Разумеется, нет. Бог мой, ей ведь только десять лет. Ив никогда ей не говорила.
- Вы в этом абсолютно уверены?
- Абсолютной уверенности, конечно, нет. Я только могу полагаться на слова Ив.
- А сами вы никому не говорили? Вы женаты? Может быть, вы говорили своей жене?
- Я не говорил никому, - твердо заявил Лаксфорд, как бы не замечая первых двух вопросов. - Ив утверждает, что тоже никому не говорила, но, вероятно, она допустила какую-то оплошность и когда-то что-то просочилось - упоминание вскользь, случайное замечание. И, должно быть, это стало известно тому, кто имеет на нее зуб.
- А есть такие, кто имеет зуб против вас? - бесхитростный взгляд темных глаз Хелен и простодушное выражение лица как бы подтверждали, что она не имеет ни малейшего понятия об основополагающем принципе работы "Сорс" - первыми откапывать грязь и первыми ее публиковать.
- Надо полагать, каждый второй, - признал Лаксфорд. - Но если выплывет на свет, что отец внебрачного ребенка Ив Боуин - я, вряд ли это повредит моей карьере. Учитывая несходство наших политических взглядов, на какое-то время я стану объектом насмешек, но на этом все и кончится. Ив, а не я, окажется в весьма уязвимом положении.
- Но тогда почему письмо было послано вам? - спросил Сент-Джеймс.
- Нам обоим. Мне пришло по почте. Ей письмо, по словам ее экономки, передали с посыльным где-то в середине дня.
Сент-Джеймс еще раз осмотрел конверт, в котором пришло письмо Лаксфорда. Судя по штемпелю, оно было отправлено двумя днями раньше.
- Когда исчезла Шарлотта? - спросил он.
- Сегодня днем. В районе между Блэндфорд-стрит и Девоншир-Плейс-Мьюс.
- Требований о выкупе не было?
- Только требование публично признать отцовство.
- И выполнить его вы не готовы.
- Нет, я готов. Конечно, я бы предпочел этого не делать, это причинит мне кучу неприятностей, но я готов. Это Ив не желает и слышать об этом.
- Вы виделись с ней?
- Разговаривал по телефону. После этого я позвонил Дэвиду. Вспомнил, что его брат… Я знал, что вы имеете какое-то отношение к уголовным расследованиям или, во всяком случае, имели. И я подумал, возможно, вы сумеете помочь.
Сент-Джеймс, покачав головой, вернул письмо и конверт Лаксфорду.
- Нет, этим должен заниматься не я. Этим мог бы заняться, не придавая дела огласке…
- Послушайте, - Лаксфорд, до этого не притронувшийся ни к кофе, ни к торту, сейчас потянулся к своей чашке. Сделав большой глоток, он поставил чашку на блюдце. Немного кофе выплеснулось, намочив ему пальцы, но он даже не заметил.
- Вы и не представляете, как в наше время работают газеты. Полицейские сначала отправятся в дом Ив, и об этом, действительно, никто не узнает. Но им придется говорить с ней не один раз, и они не захотят ждать ее часами, пока она не приедет в свой дом в Мерилбоуне. Тогда они просто-напросто заявятся к ней в министерство внутренних дел, благо оно расположено не слишком далеко от Скотланд-Ярда. И, Бог знает, чем все закончится, если только сейчас мы не направим все по другому руслу.
- Скотланд-Ярд и министерство внутренних дел - одна компания, как вам должно быть известно, и своих подводить не будут. Но даже если бы дело обстояло иначе, следователи не пошли бы к ней в форме.
- Вы в самом деле думаете, что их можно узнать только в форме? - спросил Лаксфорд. - Любой журналист с первого взгляда узнает копа. Таким образом, коп заявится в министерство внутренних дел и спросит младшего министра. Его увидит корреспондент какой-нибудь газеты. Кто-то из работников министерства - секретарша, делопроизводитель, вахтер, служащий пятого разряда, у которого много долгов и мало денег - будет не прочь подзаработать. Неважно как, но это случится. Кто-то доложит корреспонденту. И все внимание его газеты будет нацелено на Ив Боуин. "Кто же такая эта женщина? - начнет спрашивать газета. - Что происходит, если этим интересуется полиция? И, кстати, кто, все-таки, отец ребенка?" И тогда установить связь Шарлотты со мной будет всего лишь вопросом времени.
- Если вы никому не говорили, это маловероятно, - сказал Сент-Джеймс.