Бенколен представил нас. Теперь он стоял, небрежно опершись на каминную полку. Галан коротко кивнул вначале Шомону, потом мне. Затем он перевел взгляд на детектива и принялся его внимательно изучать. Лицо Галана приняло довольное выражение. Оно просто засветилось удовлетворением. Подергав красным карикатурным носищем, хозяин дома улыбнулся.
- Я вижу вас сегодня впервые за много лет. Мой друг Бенколен стареет. Время не щадит и его; эта седина в волосах… Сейчас я смог бы разорвать вас в клочья.
Он распрямил плечи, ласково поглаживая сильными, слегка приплюснутыми на кончиках пальцами шею кошки, которая продолжала смотреть на нас желтыми настороженными глазами.
Неожиданно Галан повернулся ко мне:
- Вас, мсье, наверняка интересует это. - Он чрезвычайно нежно прикоснулся к своему носу. - Да, я вижу, что очень интересует. Попросите рассказать мсье Бенколена - это произошло по его вине.
- Как-то нам пришлось схватиться на ножах, - сказал Бенколен, изучая рисунок ковра. Сейчас он действительно казался старым: тощий, усталый, изношенный Мефистофель с иссохшей кожей. - Мсье Галан полагал, что является мастером в этом искусстве апашей. Ну, мне и пришлось стукнуть его рукояткой ножа - я не очень хотел использовать лезвие…
Галан легонько потянул себя за кончик носа и задумчиво произнес:
- Это случилось двадцать лет тому назад. С той поры моя техника значительно улучшилась. Сейчас во всей Франции едва ли сыщется хоть один, кто… Впрочем, оставим эту тему. С какой целью вы осчастливили мой дом? - Он разразился громким и неприятным смехом. - Неужели ваша фантазия родила против меня какие-то подозрения?
Слова Галана были явным вызовом. После них повисло долгое молчание; первым его нарушил Шомон. Обойдя стол, он возник в свете камина, какое-то мгновение капитан чувствовал себя неуверенно, но, поборов себя, спросил с неожиданной горячностью:
- Эй вы, взгляните-ка сюда… за кого вы, собственно, себя принимаете?
- Ну, это как взглянуть, - спокойно ответил Галан; он не рассердился, не возмутился, казалось, он просто забавляется. - Если обратиться к языку поэтов, то мсье Бенколен, без сомнения, назвал бы меня "властелином ночных шакалов, принцем тайного мира, верховным жрецом демонологии"… - Шомон в недоумении уставился на Галана. Тот рассмеялся. - Париж - ты мир подполья, - продолжал он с насмешливым пафосом, - какие жертвы приносились во имя тебя! Мсье Бенколен - живое воплощение буржуа с душой автора бульварных романов. Мсье заглядывает в вонючие кафе, куда набиваются рабочий люд и туристы. Он видит в них мрачные ночные создания, полные греха и наркотиков и жаждущие крови. Подполье! Чушь, идиотская идея!
За этими словами, прерываемыми смешками и подмигиванием, по всей видимости, стоял давний незаконченный спор двух смертельных врагов. Воздух в комнате был насыщен ненавистью такой же реальной и физически осязаемой, как тепло камина. Но было видно также, что между врагами высилась огромная стена, которую Галан не мог разрушить, а был способен лишь слегка поцарапать, источая ненависть.
- Капитан Шомон хочет знать, кто вы такой, - сказал Бенколен. - Я позволю себе немного рассказать. Начнем с того, что вы имеете степень доктора философии. Вы - единственный француз, когда-либо возглавлявший кафедру английской литературы в Оксфорде.
- На это пока нечего возразить.
- Но антисоциальность была вам присуща с самого начала. Вы ненавидели мир и все человечество. Ну и, кроме того, вы полагали, что ваше жалованье не соответствует масштабам выдающейся личности.
- И это я охотно признаю.
- Несомненно, - задумчиво произнес Бенколен, - нам следует оценивать поступки этого человека исходя из его своеобразного менталитета. Перед нами чрезвычайно одаренная личность, которая поглощала книгу за книгой, том за томом до тех пор, пока разум ее не надломился под грузом мудрости. В результате мы имеем перед собой склонное к самоанализу злобное существо, захваченное своими химерами. Галан видит мир как средоточие зла, где все моральные Ценности не что иное, как притворство и лицемерие. Если у вас репутация честного человека - это значит, что вы законченный жулик, так считает наш друг. Если женщина слывет добродетельной, то она наверняка шлюха. Чтобы утвердить себя в этих воззрениях (а это не что иное, как воззрение, порожденное помутненным сознанием извращенного идеалиста), он начинает копаться в прошлом своих друзей. При этом важно учесть, что он вхож в круг лиц, именуемых высшим обществом.
Лицо Галана превратилось в неподвижную маску ярости. Интересно: когда он краснел, то вся краска, видимо, концентрировалась на носу, и чудовищный хобот становился темно-багровым. Но Галан сидел не двигаясь, в упор глядя на Бенколена и любовно поглаживая кошку.
- Итак, он открывает кампанию против этого так называемого приличного общества, - продолжал детектив. - Он начинает своего рода шантаж или, скорее, супершантаж без всяких правил чести. Галан нанимал соглядатаев, составлял досье и гигантские каталоги с системой взаимных отсылок. Письма, фотографии, счета отелей, ресторанов (или их фотокопии) тщательно индексировались и хранились в идеальном порядке, ожидая своей очереди. Он вел военные действия только против лучших людей страны, находил в их прошлом мелкие грешки и оплошности, подбирал документацию и терпеливо выжидал нужного момента. Женщина собирается выйти замуж, некто баллотируется на выборах, кто-то получает перспективную должность… Вот здесь и возникает наш друг. Не думаю, что главным его мотивом были деньги. Бесспорно, Галан высасывал из своих жертв фантастические суммы, но его подлинная страсть - уничтожение репутации, сокрушение идола. Он наслаждался своей властью. "Ах, ты полагаешь, что достиг славы? Так посмотри, как я уничтожаю тебя! Ты полагаешь, что можешь добиться успеха? Что ж, попытайся!" Стремление вершить судьбы людей - вот подлинная страсть нашего друга. Только она приводит его в экстаз.
Шомон, словно под гипнозом, не сводя глаза с Галана, придвинул стул и уселся на его край. Бенколен продолжал:
- Вы представляете, господа, чувства человека, который, по его мнению, делит власть с самим сатаной. Взгляните на него. Он все станет отрицать, но на его лице можно прочитать тайное удовлетворение.
Галан вздернул голову. Его задела не суть обвинений Бенколена, а то, что все увидели, как он не сумел скрыть чувства удовлетворения, когда его сравнили с правителем тьмы.
- Но это еще не все, - продолжил в раздумье Бенколен. - Я упоминал о шантаже без правил. Оказывается, может существовать и такой вид шантажа. Высосав из своей жертвы всю кровь, Галан не отдавал документы, использованные для вымогательства и за которые уже получил выкуп. Вместо этого он их публиковал. Собственно, такова была его первоначальная цель. Главная задача - уничтожить человека. Только достигнув этого, Галан мог торжествовать… Естественно, жертвы не могли обратиться в суд. Галан умело обставлял свои делишки - он не оставлял письменных следов и вел все разговоры один на один, никаких угроз при свидетелях. Однако дурная слава о нем тихо расползалась по Парижу. Его перестали принимать, двери всех гостиных захлопнулись перед ним… День и ночь он вынужден окружать себя телохранителями.
- За эти речи, - выдавил Галан, - я могу привлечь вас к суду и…
Бенколен стукнул ладонью по каминной полке и рассмеялся.
- Вы на это никогда не решитесь. Кроме того, мсье, я знаю, что вы грезите рассчитаться со мной по-иному.
Галан овладел собой и произнес сладким голосом:
- Как всегда, вы - сама истина, мой друг.
- Итак, почему я здесь в столь неурочный час… - сказал Бенколен, перейдя на деловой тон. - Мне необходимо выяснить некоторые новые аспекты вашей коммерческой деятельности.
- ?
- В принципе она мне известна. В одном из районов города действует уникальное в своем роде заведение. Вы любовно именуете его "Клуб цветных масок". Идея, бесспорно, не нова: существует масса учреждений подобного рода, но вашему клубу присуща утонченность, отсутствующая у конкурентов. Членами его могут быть те, чьи имена значатся в "Светском альманахе", размеры членских и годовых взносов умопомрачительные. Имена членов, чисто теоретически, конечно, хранятся в строгой тайне…
Галан опустил глаза и пожал плечами. Он, видимо, не ожидал, что Бенколен затронет эту тему.
- Интересно… послушаем теперь, - сказал он, - какова, по вашему мнению, цель клуба.
- Это место сбора мужчин и женщин. Женщины, несчастные в замужестве, немолодые дамы, просто те, кто стремится к новым ощущениям; мужчины, жены которых вселяют тоску или приводят в ужас, искатели приключений - все они находят в клубе себе партнеров по душе или, лучше сказать, по телу. Члены вашего клуба носят маски, собираясь в вашем огромном полутемном зале. Никому не известно, кто эта милая дама в маске, увлекающая вас для интимной беседы из зала в коридор. Никто не догадывается, что соблазнительная чаровница - не кто иная, как та чопорная светская леди, хозяйка официального ужина, который вы были вынуждены осчастливить своим присутствием вчера вечером. Все пьют, танцуют под мелодии вашего невидимого оркестра.
- Я не ослышался? Вы произнесли "вашего клуба", "вашего оркестра"?
- Слух не подвел вас. Ведь вы владеете клубом… Нет-нет, конечно не на свое имя. Сдается мне, он числится за какой-то женщиной. Но контролируется вся деятельность, бесспорно, вами.
- Допустим, хотя это вовсе не так. Клуб - вполне легальное учреждение. Чем он вызвал интерес у полиции?
- Безусловно, легальное. И посмотрите, насколько удачно он предоставляет вам первоклассный материал для шантажа. Членам клуба неизвестно, кто его владелец, не так ли? Однако если они желают посещать его, то это их проблема, а не полиции. Я скажу, почему все же полиция заинтересовалась этим заведением. - Бенколен наклонился вперед. - В переходе, ведущем в ваш клуб, в переходе за музеем восковых фигур, известным под названием "Огюстен-музей", вчера вечером была убита женщина по имени Клодин Мартель. Расскажите нам, пожалуйста, все, что вам известно об этом событии.
Глава 6
МАДЕМУАЗЕЛЬ ЭСТЕЛЛА
Лицо Галана неясным пятном маячило перед моими глазами. Было слышно, как дернулся Шомон, шумно хватая ртом воздух. Но он был для меня бестелесным духом, потому что я вновь очутился в вымощенном каменными плитами проходе, слева от меня виднелась массивная дверь без ручки, справа - распахнутая, снабженная надежным замком дверь, которая вела на улицу. Перед моими глазами была кнопка выключателя скрытого освещения и черная маска с разорванной резинкой на полу, рядом с пятнами крови.
Издалека, словно из самого конца проклятого коридора, донесся голос Галана. Он говорил с изысканной вежливостью:
- У меня есть множество доказательств того, что я не связан особыми узами с упомянутым вами клубом. Что из того, если я его член? Таких немало. Я могу доказать, что вечером не был даже поблизости от него.
- Вы понимаете, что это значит?! - закричал Шомон. Его била крупная дрожь.
- Сядьте, капитан! - резко приказал Бенколен и шагнул вперед, как бы опасаясь последствий несдержанности молодого человека.
- Но если это правда… Боже мой! Вы все сошли с ума! Вы сумасшедшие! Наверное, все не так!
С надеждой и отчаянием он смотрел по сторонам. Встретившись глазами с Бенколеном, он замолчал, судорожно вздохнул и опустился в кресло. Растерянный солдат, с глубоко запавшими глазами, он казался совершенно неуместным в нелепом золоченом кресле, в этой мерзкой разукрашенной комнате.
Наступила мертвая тишина. В комнате вместе с нами как бы присутствовали Одетта Дюшен, Клодин Мартель и весь "Клуб цветных масок".
- Прежде чем вы, мсье Галан, что-то скажете, я хотел бы поделиться с вами еще кое-какими сведениями, - начал Бенколен. - Как я имел возможность заметить, клуб формально находится в собственности некоей дамы, которая осуществляет непосредственное руководство его деятельностью. Ее имя не имеет значения, если вы согласны с общей постановкой вопроса. Далее. Контакты в высшем свете, так сказать, вербовка новых членов, также осуществляются женщиной. В префектуре не знают ее имени, но, бесспорно, она принадлежит к сливкам общества и имеет доступ к людям, которые могли бы проявить заинтересованность в членстве. Не будем пока обсуждать эту сторону дела. Итак, вы возглавляете дорогое и опасное хозяйство для привилегированных. Опасное потому, что родственники членов клуба могут узнать о характере его деятельности. Чтобы избежать возможных осложнений, вам приходится окружать себя телохранителями. Представьте на секунду - газеты публикуют материал о делах, творящихся в клубе, и называют ваше имя. Клубу конец (впрочем, как и вам). Никто не осмелится появиться там, чтобы не травмировать своих близких.
Галан достал портсигар. Он двигался уверенно, ничто не указывало на его волнение. Видимо, слова Бенколена не произвели ожидаемого эффекта.
- Являясь всего лишь рядовым членом, я, увы, не способен уловить всей глубины ваших слов. Тем не менее я все же сумел понять, что убийство совершилось в проходе, то есть вне стен клуба, и, вполне вероятно, не имеет к нему ни малейшего отношения.
- Боюсь, что имеет. Этот коридор, по существу, часть клубного помещения. Дверь в него снабжена надежным замком, который постоянно закрыт; члены клуба получают персональный серебряный ключ. На нем гравируется имя владельца. Следовательно… - Бенколен пожал плечами.
- Ясно… - Галан все также спокойно и неторопливо зажег сигарету и дунул на пламя спички. - Следовательно, надо ожидать появления в газетах статей с полным описанием деятельности клуба?
- Ничего подобного.
- Как прикажете вас понимать?
- Я сказал, - с самым благодушным видом принялся объяснять Бенколен, - ничего подобного. Пресса не получит информации. Собственно, я и пришел лишь затем, чтобы сообщить вам это.
После довольно продолжительной паузы Галан пробормотал:
- Я не понимаю вас, мсье, и именно в силу этого восхищаюсь вами.
- Ни слова об этом заведении не просочится в газеты. Клуб будет по-прежнему следовать своим курсом радости, и ничто не свяжет вас с событиями этой ночи. Кстати, мои друзья не знают, наверное, что у клуба есть одна забавная черта. "Клуб цветных масок" - не пустое название. Маски - это сигналы, с помощью которых все члены определяют свое поведение. Те, кто не имеет устойчивой связи и ищет случайных встреч, носят черные маски. Желающие постоянных контактов носят зеленые, и, наконец, те, кто явился на свидание с определенным лицом, - алые. Последнее - сигнал: "руки прочь!" Маска, которую нашли, была черной… Я повторяю свой вопрос. Что вам известно об убийстве?
Галан полностью освоился и стал самим собой. Он расслабленно откинулся на спинку кресла и, насмешливо глядя на Бенколена, выдул тонкую струйку дыма.
- Дорогой друг, мне абсолютно ничего не известно. Вы рассказали мне о преступлении, и я глубоко опечален этим прискорбным событием. Я бы добавил - трагическим событием. Однако я не знаю, кто Убит, каким способом и почему. Может быть, вы сможете просветить меня на этот счет?
- Вы знакомы с мадемуазель Клодин Мартель?
Галан в раздумье уставился на тлеющий кончик сигареты. Когда он поднял глаза, во взгляде его было заметно неподдельное удивление. До этого трудно было определить, какие чувства обуревали его, но сейчас он был явно изумлен.
- Ах вот как, - произнес он под нос. - Весьма, весьма странно. Впрочем, почему странно? Весьма достойная семья. - И продолжил громко: - Да, я был знаком с ней, правда, весьма поверхностно. Клодин Мартель, - Галан хихикнул, - член клуба! Исключительно интересно.
- Это ложь! - холодно прервал его Шомон. - А что касается мадемуазель Дюшен…
Бенколен тихо выругался и поспешил остановить молодого офицера:
- Капитан, будьте добры, не вмешивайтесь.
- Дюшен? - переспросил Галан. - Дюшен, говорите? Никогда не слышал этого имени. Если, конечно, не считать, что оно весьма распространено. А что случилось с ней?
- Нас она не интересует… Продолжим о мадемуазель Мартель, - сказал Бенколен. - Ее тело обнаружили ночью в музее восковых фигур, задняя дверь которого ведет в упомянутый переход. Девушка убита ударом ножа в спину.
- В музее?.. О да… мне известно это убогое заведение. Увы! Весьма печальное событие. Однако я первоначально понял, что она была убита в переходе.
- Верно. Труп был перенесен в музей.
- Зачем такие усилия?
Бенколен в ответ пожал плечами, но по огонькам в глубине его зрачков я понял, что мой друг наслаждается ситуацией. Эти двое общались между собой по неведомому другим каналу связи. Я представил, как Бенколен послал мысленный сигнал: "Мы это обязательно узнаем".
Вслух же он спросил:
- Вы знакомы с господином Огюстеном или его дочерью?
- Огюстен? Нет. По-моему, нет. Впрочем, подождите! Ну конечно, это владелец музея. Увы, мсье, я не имею чести быть знакомым с этим господином.
В камине разломилось полено, и брызнувшие веером искры бросили сотни желтых бликов на лицо Галана. На нем было выражение доброжелательного внимания; всем своим видом Галан демонстрировал желание помочь следствию. Перед нами находился прекрасный свидетель, тщательно взвешивающий каждое слово. Но эта маска скрывала бездну иронии. Галан прекрасно понимал, что это словесное фехтование не таит никакой опасности. Бенколен рассмеялся. Неожиданный смех дисгармонировал с внешне спокойным течением диалога.
- Ну хорошо, мой друг, - сказал детектив, - не желаете ли проанализировать вместе со мной одно обстоятельство?
- Какое именно? - Это было произнесено с нарочитой небрежностью.
- Всего лишь один факт. Информация о клубе, которой я так охотно поделился, - не плод моих текущих усилий. Агенты доносят об этом заведении давным-давно. Но сейчас, когда я посетил музей, открылись прелюбопытные факты.
Бенколен изучал свою ладонь с таким видом, будто на ней были сделаны заметки для освежения памяти. Изобразив на лице озабоченность, он сказал: