- Была любовницей одного матроса. Его звали Ганс. Красивый парень. Мы познакомились в Гамбурге, и он меня увез оттуда. Ганс состоял в банде. Однажды они решили ограбить банк. Все было предусмотрено. Рассчитывали за одну ночь заработать миллионы. Я стояла на стреме. Но среди них оказался предатель: в момент, когда ребята, проникшие внутрь, взялись за сейфы, нас окружила полиция. Дело было ночью, ни зги не видно. Нам пришлось разбежаться. Вскоре началась стрельба, крики, погоня. Пуля задела мне грудь, и тут я давай бог ноги. Но двое полицейских схватили меня. Одного я укусила, другого ударом ноги в пах заставила отпустить меня. Все-таки кто-то продолжал гнаться за мной. Я увидела парковую ограду, с трудом влезла на нее и мешком свалилась на землю, уже, конечно, с другой стороны. А когда пришла в себя, надо мной стоял высокий, шикарного вида молодой человек, судя по всему, из знати. Он ошеломленно смотрел на меня, но я чувствовала, что он меня жалеет.
- Андерсен?
- Это не настоящее имя. Он сам назовется вам, если захочет. Подлинное его имя довольно широко известно. Он из семейства, имеющего доступ к королевскому двору. Половину года они проводят в одном из самых прекрасных замков Дании, вторую половину - в большом столичном особняке с парком величиной в целый квартал.
В комнату вошел один из инспекторов, сопровождавший невысокого человека апоплексического телосложения. Это был врач, затребованный хирургом. Увидев странное сборище, он невольно подался назад. Особенно его поразили наручники, надетые почти на всех. Но его тут же увели наверх.
- А дальше что?
Оскар гаденько осклабился. Эльза с ненавистью посмотрела на него.
- Они никогда не поймут… - лепетала она, но не закончила фразу и, перейдя на спокойный тон, продолжала свой рассказ: - Карл прятал меня в родительском особняке и вместе со своим другом, студентом-медиком, заботливо лечил. К тому времени он уже лишился глаза при аварии самолета. Уже тогда носил черный монокль. Он считал себя навсегда обезображенным, внушил себе, что ни одна женщина не сможет его полюбить, что он вызывает только отвращение, когда вынужден убрать это черное стеклышко, обнажая зашитое веко и искусственный глаз.
- Он любил тебя?
- Не совсем так. Сначала я сама не могла понять, в чем тут дело. А вон эти… - она обвела рукой своих сообщников, - эти никогда не поймут. Карл - отпрыск протестантской семьи, и его первой мыслью было, как он выражался, "спасти мою душу". Произносил длинные речи, читал мне целые главы из Библии, и однажды, когда я уже почти совсем выздоровела, вдруг поцеловал меня в губы и тут же исчез. Около недели я его не видела. Точнее говоря, из оконца маленькой комнатки для служанки, где он меня прятал, я могла наблюдать, как он часами прогуливается по саду с опущенной головой и в сильном волнении.
Г-н Оскар, неожиданно развеселившись, похлопал себя по бедрам.
- Да это же прекрасно, как роман! - вскричал он. - Продолжай, моя куколка.
- Вот и все. Когда он наконец снова пришел, то сказал, что хочет на мне жениться, но не сможет сделать это в своей стране, и потому нам придется уехать за границу. Говорил, что наконец понял смысл жизни, что теперь у него есть цель и он перестанет быть бесполезным человеком. На том и порешили. Обвенчались мы в Голландии под фамилией Андерсен. Меня все это забавляло, и я, кажется, даже подыгрывала ему. Он же рассказывал мне удивительные вещи, заставлял одеваться то так, то этак, хорошо вести себя за столом, пробовал отучить от иностранного акцента, давал мне читать книги, водил по музеям.
- Скажи мне, цыпочка, - вдруг обратился "гаражист" к своей жене, - когда наши с тобой тяжкие времена останутся позади, мы тоже станем ходить по музеям? По-моему, обязательно! Возьмемся за руки, встанем перед "Джокондой" и будем млеть от восторга.
- Мы обосновались здесь, - Эльза заговорила быстрее, - потому что Карл постоянно боялся встречи с кем-нибудь из моих бывших сообщников. Он должен был самостоятельно зарабатывать на жизнь, так как отказался от состояния своих родителей. Во избежание лишних разговоров и расспросов он решил выдавать меня за сестру. И все равно вечно волновался, места себе не находил. Всякий раз, когда звонили у ворот, он вздрагивал, потому что Гансу удалось выйти из тюрьмы и было неясно, чего от него можно ждать. Но все равно Карл любит меня, это уж точно.
- И тем не менее… - задумчиво начал Мегрэ.
С какой-то агрессивностью в тоне Эльза перебила его:
- Интересно, как бы вы повели себя в такой обстановке? Постоянное одиночество, и все время только и разговору, что о доброте, красоте, спасении души, вознесении к Господу-Богу, предназначении человека. И много-много уроков хороших манер. Уезжая, он запирал меня на ключ, якобы чтобы уберечь от искушений. А в действительности был ревнив, как тигр. Значит, очень страстен!..
- Кто после этого скажет, что у меня не наметан глаз? Ведь я как в воду глядел! - заметил г-н Оскар.
- А это, собственно, к чему? - спросил Мегрэ.
- А к тому, что я следил за ней. Это было нетрудно. Я сразу почувствовал, что она насквозь фальшива, что все ее повадки - напускное. Одно время мне даже казалось, что датчанин тоже притворяется. Во всяком случае, я решил держать с ним ухо востро. Не верил я ему и предпочитал вертеться вокруг его курочки… Ты, женушка, только не волнуйся. Сама знаешь, в глубине души я всегда стремился вернуться к тебе. А остальное - так, делишки… В общем, когда одноглазый уезжал, я давай ходить-бродить вокруг ее дома. И вот однажды у нас завязался разговор через окошко - ведь он всегда держал свою красотку взаперти. Она сразу смекнула, что к чему. Я кинул ей комок воска, и она сняла слепок с дверного замка. Через месяц мы с ней встретились в глубине парка и, сами понимаете, нашли общий язык. Ничего тут мудреного нет. Он осточертел ей, этот аристократ. А сердцем она тянулась к родной среде, понимаете?
- И с тех пор, - медленно сказал Мегрэ, - у вас, Эльза, вошло в привычку каждый вечер добавлять в чай Карла Андерсена таблетки веронала, чтобы усыплять его?
- Да.
- И вы уходили к Оскару?
Жена "гаражиста" с красными от слез глазами с трудом удерживала рыдания:
- Они обманывали меня, комиссар! Вначале муж мне говорил, что она, мол, свой человек и что будет добрым делом хоть изредка вытаскивать ее из этой дыры. И вот по ночам он стал вывозить меня с ней в Париж. Там устраивались попойки с друзьями. Ну а я ни о чем не догадывалась, пока не застукала их.
- Ну и что такого? - вмешалась Эльза. - Он как-никак мужчина, не монах. А она, бедняжка, совсем дохлая.
Эльза замолчала. Глаза ее глядели тревожно. Ей стало не по себе.
Вдруг сверху снова пришел Люкас.
- Нет ли в доме спирта для горелки?
- Зачем?
- Надо продезинфицировать хирургические инструменты.
Эльза выбежала на кухню и вскоре вернулась с бутылкой.
- Вот спирт. А они спасут его? Он очень мучается?
- Какое свинство! - тихо вымолвил Мишонне, который с самого начала разговора словно впал в прострацию.
Глядя ему в глаза, Мегрэ обратился к "гаражисту":
- Ну а с этим что?
- Вы что, еще не поняли?
- Почти понял. У перекрестка стоят три дома. Каждую ночь приезжают и уезжают какие-то странные машины. Главным образом, грузовики для перевозки овощей. Возвращаясь порожняком из Парижа, они забирают краденый товар. Дом Трех вдов не внушал никакого беспокойства. Но ведь оставалась еще эта вилла.
- Не говоря уж о том, что нужен был почтенный господин для перепродажи некоторых вещей в провинции.
- И Эльзе поручили, как говорится, "охмурить" Мишонне?
- Точно. Какая же из нее красотка, если бы даже это у нее не вышло! Короче, он в нее врезался. Как-то ночью она его притащила с собой, он налакался шампанского, и мы его "сделали", в общем, уговорили работать с нами. Потом еще раз свозили в Париж. Получилась одна из наших самых веселых пирушек. А его жена думала, что он в инспекционной поездке. Короче, как говорится, влип человек. И самое смешное: он решил, что вот, мол, к нему пришла любовь и стал ревновать Эльзу, как школьник. Ну, обхохочешься! При его-то роже инкассатора… Тьфу!
Сверху послышался какой-то неясный шум, и Мегрэ увидел, как Эльза побледнела. Забыв о происходящем допросе, она стала напряженно вслушиваться.
- Крепче держите больного! - донесся голос хирурга.
Мегрэ посмотрел в окно. На белом гравии аллеи резво прыгали два воробья.
Комиссар снова набил табаком трубку, снова оглядел арестованных.
- Остается одно: узнать, кто убил… Тихо!
- За хранение краденого мне могут дать разве что…
Нетерпеливым жестом комиссар заставил Оскара замолчать и продолжил анализ событий:
- Из газет Эльза узнает, что похищенные в Лондоне драгоценности стоимостью в два миллиона, видимо, находятся в руках Исаака Гольдберга, с которым она была знакома со времени ее участия в делах копенгагенской банды. В письме к Гольдбергу она назначает ему встречу в гараже у перекрестка Трех вдов и обещает выкупить у него брильянты за хорошую цену. Гольдберг не забыл ее и, не подозревая ничего дурного, приезжает на своей "минерве". Его принимают в доме, с ним распивают шампанское и, разумеется, подтягивают резервы. Иными словами, все вы на подхвате. Но вот убийство совершено, и надо куда-то девать труп. Мишонне, несомненно, нервничает: он впервые столкнулся с настоящей драмой. Поэтому ему наливают больше, чем остальным. Оскар, наверно, предлагает бросить труп в канаву, где-нибудь подальше. И тут Эльзу осеняет. Ей надоело жить взаперти днем и прятаться по ночам. Надоели разглагольствования насчет нравственности, добра и красоты. Ей осточертело бедствовать, считать каждое су. Она дошла до того, что уже ненавидит Карла Андерсена. Но она знает: он любит ее так сильно, что готов скорее убить ее, нежели потерять. И вот она пьет, хмелеет, и вдруг ей взбредает на ум совершенно дикая мысль, а именно - обвинить в убийстве Карла. А тот ослеплен любовью и, конечно, ни в чем дурном свою подружку не заподозрит. Скажите, Эльза, это так?
И в первый раз за все время этого монолога она отвернулась.
- Перекрашенную "минерву", - продолжал Мегрэ, - угонят за пределы округи, ее продадут или бросят. Главное, чтобы все истинные виновники остались вне подозрений. Больше всех трусит Мишонне. Тогда принимается решение похитить его автомобиль, что наилучшим образом обеляет его в глазах правосудия. Поэтому он первым обращается с жалобой, поднимает шум вокруг своей исчезнувшей "шестерки". Но, кроме того, надо заставить полицию искать труп именно у Карла. Тут-то и возникает замысел подменить автомобили. Труп усаживают за руль "шестерки", Андерсен напичкан снотворным и так же, как и во все другие ночи, спит крепким сном. "Лимузин" вкатывают в его гараж, "ситроен" - в гараж Мишонне. Где уж тут разобраться полиции, запутается, конечно. Но это еще не все. В этих местах Карл Андерсен слывет полусумасшедшим. Крестьян пугает его черный монокль. Значит, по-видимому, его и признают виновным. Ведь вся эта история так необычна, что вполне соответствует и его репутации, и всему его облику. Кроме того, оказавшись под арестом, не покончит ли он с собой? Не пойдет ли на самоубийство во избежание скандала, который опозорит его семью, если будет установлено, кто он на самом деле?
Маленький доктор из Арпажона просунул голову в приоткрытую дверь:
- Еще кого-нибудь на подмогу, чтобы держать раненого. Нам так и не удалось усыпить его.
Его багровое лицо выражало беспокойство. В саду оставался еще один инспектор.
- Идите сюда! - крикнул ему Мегрэ.
И в эту секунду его неожиданно толкнули в грудь.
11. Эльза
Это была Эльза. Она прижималась к нему, судорожно всхлипывала, жалобно запиналась.
- Н-не хочу-у, чтобы он у-у-умер… Слы… Слышите?.. Я… Это у-ужасно…
Ее поведение было неподдельно искренним, и никто из этих мужчин с лицами завзятых уголовников не только не рассмеялся, но даже не ухмыльнулся.
- Пустите меня наверх, комиссар! Умоляю вас… Вам не понять…
Однако Мегрэ отстранил ее, и она повалилась на тот самый мрачный диван, на котором он увидел ее впервые, такую загадочную, в черном бархатном платье со стоячим воротничком.
- Я подхожу к концу, слушайте внимательно. Мишонне играет свою роль как нельзя лучше. Ему это тем легче, что от него требуют изображать мелкого буржуа, который на фоне кровавой драмы думает только о своей машине с шестицилиндровым мотором. Начинается следствие. Карла Андерсена арестовывают. По счастливой случайности он не наложил на себя руки, его даже отпускают на волю. Жену он не подозревает ни секунды. Ее он никогда и ни в чем не заподозрит. Напротив, будет защищать, даже вопреки самым доказательным уликам. Но вот поступает известие о предстоящем прибытии госпожи Гольдберг, и вскоре она действительно приезжает. Быть может, ей известно, кто завлек ее мужа в эту ловушку и с кем ей придется говорить. Ее подстерегает тот же человек, который убил брильянтщика.
Мегрэ еще раз оглядел каждого в отдельности и заговорил быстрее:
- Убийца надел ботинки Карла, которые позже найдут здесь вымазанными полевой грязью. Это - чтобы побольше было улик. В общем, важно, чтобы датчанина признали виновным, иначе истинные убийцы будут довольно скоро разоблачены. Все в растерянности и смятении. Андерсену надо поехать в Париж - получить гонорар. На шоссе его поджидает человек, совершивший первые два преступления. Под видом полицейского он подсаживается к Карлу на переднее сиденье. Все это придумала не Эльза, а, скорее всего, Оскар. Так мне кажется.
Что же этот "полицейский" говорит Андерсену? Что он проводит его до границы или сведет с кем-то в одном из городов департамента Нор? Его заставляют пересечь весь Париж. Вдоль шоссе на Компьень тянутся густые леса. Убийца стреляет в упор. Видимо, замечает сзади другую машину. Торопится. Улучив момент, сбрасывает Андерсена в кювет, решив, что на обратном пути спрячет его понадежней.
Теперь надо, не мешкая, замести следы, что и делается: машину Андерсена бросают в нескольких сотнях метров от бельгийской границы.
Тут полиция делает роковое для Андерсена заключение: раз, мол, бросил машину, значит, пересек границу, сбежал и, следовательно, виновен.
Убийца возвращается в другом автомобиле. Но в кювете тела Андерсена уже нет. Следы позволяют предположить, что он остался жив. Мужчина, которому поручили убийство, звонит Оскару из Парижа и сообщает об этом. Он и слышать не желает о дальнейшем пребывании в стране, кишащей шпиками.
Любовь Карла к его жене стала легендой. И все знают: раз Карл жив, значит, вернется. А коли вернется, то, вероятно, расскажет, как все было. Значит, надо его убрать. Но господин Оскар недостаточно хладнокровен для этого и вообще не желает брать эту заботу на себя.
Тут самое время прибегнуть к услугам Мишонне. Чем он только не пожертвовал во имя любви к Эльзе!
Так почему же не заставить его сделать последний прыжок?
План разрабатывается с большой тщательностью. Господин Оскар с женой на виду у всех отправляется в Париж и информирует обо всех своих, даже самых незначительных, перемещениях.
Мишонне просит меня прийти к нему и говорит, что подагра, мол, приковала его к креслу. Видно, начитавшись детективных романов, он проводит эту операцию с теми же хитростями, к которым прибегал в страховом деле.
Едва я покинул его дом, как в кресле вместо него оказывается палка от метлы и тряпичный шар, изображающий голову. Режиссура и оформление сцены безукоризненны: если смотреть снаружи, получается полная иллюзия. Запуганная госпожа Мишонне соглашается сыграть в этой комедии отведенную ей роль: за занавеской она изображает уход за больным. Ей известно, что в этом деле замешана другая женщина, но, вопреки охватившему ее чувству острой ревности, она все же хочет спасти мужа, потому что надеется вернуть его в лоно семьи.
И она не ошиблась. Увидев, что над ним посмеялись, Мишонне уже и сам не понимает - любит он Эльзу или ненавидит. Но он желает ее смерти, это несомненно.
Ему хорошо знаком дом, парк, все входы и выходы. Известно ему и то, что по вечерам Эльза обычно выпивает немного пива. Поэтому, пробравшись на кухню, он подсыпает яду в бутылку. Потом, притаившись в кустах, подстерегает Карла.
Наконец тот появляется. Предельно взволнованный, Мишонне стреляет. Везде расставлены полицейские агенты, и он прячется на дне колодца. Все это произошло несколько часов назад, и в течение этого времени госпожа Мишонне старательно играла свою роль. У нее была инструкция: если около авторемонтной мастерской случится что-либо необычное, ей надлежит звонить по телефону в парижскую ресторацию "Шоп-Сен-Мартен".
Между тем, я нахожусь в гараже - она видела, как я вошел туда. Я несколько раз стреляю.
Погасшая лампа - сигнал для машин сообщников не останавливаться.
Госпожа Мишонне дозванивается в Париж, и тогда господин Оскар, его жена и сопровождающий их Гвидо прыгают в машину и вихрем мчатся сюда, где, открыв пальбу, пытаются обезвредить меня: я - единственный, кто все-таки кое-что знает про их дела.
Они едут по дороге на Этамп и Орлеан. Почему же именно по ней, если вполне могут удрать и по другой, в другом направлении? Да просто потому, что как раз по этой дороге и в этот момент катится грузовик, водителю которого механик Жожо передал запасное колесо. А в запаске спрятаны бриллианты. Значит, надо нагнать грузовик и лишь тогда двинуться к Границе, с карманами, набитыми "камушками".
Так это все или нет? Впрочем, вас я ни о чем не спрашиваю. Молчите и слушайте дальше… Итак, Мишонне торчит в колодце. Эльза, знающая здесь каждый закоулок, почти не сомневается в местонахождении Мишонне - он, скорее всего, на дне высохшего колодца. Она уже знает, что он пытался отравить ее, и не строит никаких иллюзий насчет этого типа. Если его арестуют, он выдаст всех. Значит, надо его прикончить. И вот она вместе с ним в колодце. В руке у нее пистолет. Но Мишонне извернулся, вцепился ей в горло, сжал запястье. Схватка между ними разыгрывается в почти полной темноте. Раздается выстрел, из колодца вылетает пуля. Эльза невольно кричит, ее одолевает страх смерти.
Мегрэ вновь раскурил погасшую было трубку.
- Что вы на это скажете, господин Оскар?
Насупившись, тот ответил:
- Я буду защищаться. А так ничего не скажу. Или скажу, что виновен только в хранении краденого.
- Неправда! - тявкнул стоявший рядом с ним Гвидо Феррари.