Под конвоем эмира провели в его же бывший дом, в комнату для приема гостей. Керим-хан удобно расположился на диване с подушками и пил чай. Рядом сидела молодая, коротко стриженая женщина, одетая, как и Керим, по-походному, в штаны и куртку военного покроя. Она тоже пила чай, а рядом с ней, на подушке лежал автомат. Женщина не была пуштункой, хотя явно имела среди предков персов или арабов.
Фархада поставили перед дядей и попытались опустить на колени, но здесь уже эмир уперся и даже оттолкнул одного из конвоиров. Неизвестно, чем бы все закончилось, но Байрам мгновенно прервал начавшуюся было драку.
- Прочь отсюда, дети шакалов! - рявкнул он на подчиненных, и обоих как ветром сдуло.
С минуту Керим и его женщина с любопытством разглядывали пленника, затем хан спросил:
- Скажи, врары, зачем ты убил моих людей и сжег лабораторию?
Фархад выпрямился и посмотрел на дядю с презрением.
- Все же ты признал меня?.. Я сделал доброе дело. "Белая смерть" убивает тысячи тысяч людей, значит, ей не место в нашем мире!
- Надо же! - неожиданно рассмеялась женщина. - А сам-то ты давно ли занимался ее производством?
- Помолчи, шызра! - поморщился Керим. - Я не знаю, кто ты на самом деле, - спокойно сказал он Фархаду, - но ты ведешь себя слишком уверенно, чтобы быть самозванцем. Почему бы тебе и не быть моим племянником?.. Так зачем ты пришел сюда, в кири?
- Я - Сын Солнца, Фархад Сарбуланд, говорю тебе, Керим Амаль, уходи туда, откуда пришел! - голос эмира отвердел. - Это моя земля, земля моих предков, и никто на ней отныне не станет выращивать смерть!
- Думаю, ты все же тронулся умом после удара Байрама, - покачал головой хан. - Ну, сам посуди, как я могу послушать тебя, если восемь дней назад похоронил Фархада со всеми почестями и, поскольку детей и братьев у него не было, по решению джирги нашего каума был объявлен веш. По нему кири Сарбуланд достался мне.
- Я сумею доказать спинжираям, кто я такой!..
- Сомневаюсь, - недобро усмехнулся Керим. - Байрам, выведи этого самозванца за дувал, на дорогу к Файзабаду и проследи, чтобы ушел в нужном направлении. А вздумает вернуться, убей!
- Ты совершаешь большую ошибку, дядя, - мрачно бросил Фархад, когда его потащили к выходу. - Запомни, отныне ни тебе, ни твоим людям больше не придется спать спокойно, пока вы будете выращивать "цветок забвения"! Я не позволю вам…
Аскары вытолкнули пленника во двор. Керим-хан потемнел лицом и вернулся на диван. Байрам все еще стоял в дверях, ожидая последнего слова хозяина.
- И что, ты так и отпустишь этого психа? - ехидно поинтересовалась "амазонка", поглаживая ствол своего автомата.
Керим проигнорировал вопрос, молчал долгую минуту, изредка прихлебывая остывший чай из пиалы. Потом поднял голову и встретился взглядом с Байрамом. Тот кивнул и вышел.
- Давно бы так! - хохотнула "амазонка". - Я тебя не узнаю, дорогой - ты становишься добрым?
- Прекрати, Ирма! - не сдержался Амаль. - Еще раз посмеешь раскрыть рот при моих людях, отправлю в горы поля сторожить!
Женщина испуганно глянула на него и отодвинулась на самый край дивана.
- Все будет так, как должно быть, - уже спокойнее добавил Керим. - Принеси-ка мне лучше кальян.
* * *
Четверо вышли из кири Сарбуланд и поднялись на ближайший холм, откуда темная лента дороги прихотливыми петлями спускалась в долину и убегала к недалекому хребту. Слева от дороги холм обрывался десятиметровой кручей, на дне которой бился среди камней непокорный зиме ручей. Байрам подвел пленника к краю скалы, разрезал ремни, стягивавшие запястья.
- Все, зоравар, прощайся с этим местом, ты его больше никогда не увидишь.
Фархад медленно и тщательно растер затекшие руки.
- Ты же умный человек, Байрам, - заговорил он. - Почему ты занимаешься таким грязным делом? "Цветок забвения" несет людям смерть!..
- Голод тоже несет смерть, - возразил тот. - Если крестьяне не будут выращивать мак, им не на что будет купить еду и одежду для своих детей.
- Глупости! Если они вместо мака станут выращивать хлеб и кунжут, то будут сыты сами и накормят своих детей и стариков.
- Чтобы обрабатывать поле с хлебом или кунжутом, нужна лошадь, косилка, молотилка, место для хранения урожая. А это все стоит немалых денег. Вырастив же и сдав приемщику сырой мак, крестьянин получает столько денег, что может спокойно прожить с семьей до следующего урожая…
- Но он выращивает смерть, Байрам!
Высокий пуштун с сожалением посмотрел на Фархада.
- Иди с миром, зоравар. И помни мою доброту, потому что Керим-хан приказал убить тебя.
- Тогда стреляй, - эмир выпрямился перед ним, развел руки в стороны. - Иначе я убью тебя и твоих людей.
Байрам отступил на шаг, положил руку на кобуру.
- Уходи! Предлагаю последний раз!
- Ты отпускаешь свою смерть, аскар!.. - Фархад рассмеялся и сделал движение, будто собрался кинуться на противника.
Байрам мгновенно выхватил пистолет и трижды выстрелил от бедра, не целясь. С такого короткого расстояния не промахнулся бы и ребенок. Все три пули попали Сарбуланду в грудь, и последняя сбросила его со скалы на мокрые камни ручья. Аскары подошли к краю обрыва и заглянули вниз. Тело странного человека, называвшего себя чужим именем, лежало навзничь между двух больших камней, прямо в ручье. И вода, омывая его, уносилась прочь, окрашенная красным. Солнечные лучи сплетались с бьющимися струями потока и разлетались от камней радужными каплями. Лицо убитого, освещенное солнцем, показалось Байраму смутно знакомым, будто стрелял он в совершенно другого человека, но пуштун посчитал это за игру света. Он молча махнул рукой своим подручным, и троица побрела по дороге обратно в кири.
Глава 5
Россия. Южный Урал. Челябинск.
Март 201… года
В Челябинск я прибыл аж спустя полтора суток.
Наутро после бурного дня поисков выяснилось, что попасть в столицу Южного Урала не так-то просто. Авиарейсы между Новосибирском и Челябинском отменили еще в "бурные девяностые" как коммерчески невыгодные. Пришлось воспользоваться услугами железной дороги. Но ближайший удобный утренний поезд я элементарно проспал, а следующий - № 11 "Чита - Челябинск" - отбывал из Новосибирска лишь в половину второго пополудни. М-да, это вам не летний сезон, когда поезда снуют через вокзал с частотой прогулочных лодок. А ведь до Челябинска еще и ехать почти сутки.
В общем, настроение мое сильно упало, как всегда, когда приходится бить баклуши из-за собственной нерасторопности. Ведь я и так отстаю от "мамки" и даже от Мстителя на много часов. В том, что Мститель уже на пути в "город-в-яме", я не сомневался. Но делать нечего, придется набраться терпения и двигаться малой скоростью.
Не сказать, что я провел сутки в дороге без пользы. В поезде я обнаружил весьма полезную услугу - Wi-Fi Интернет. Недешевую, но она того стоила. Скорость передачи данных оказалась просто потрясающей. Вдобавок сетью можно было пользоваться практически по всей длине состава, из чего я сделал вывод, что точек доступа в поезде несколько, может быть, даже в каждом вагоне. Приободрившись, я взял под мышку свой нетбук, с которым никогда не расставался в любых поездках, и направился в вагон-ресторан - идеальное место для полезного и комфортного времяпрепровождения в пути.
Я, видимо, попал в число наиболее сообразительных пассажиров, потому что поимел возможность спокойно выбрать себе "место заседания" и расположился за крайним справа столиком у окна. Подлетевшего официанта я порадовал заказом плотного обеда и не спеша погрузился в виртуальный, но от этого не менее живой и многогранный мир информации. До ужина я успел накопать изрядное количество мегабайтов по истории Челябинска и его жителей, скопировал в мобильник он-лайн карту города и окрестностей с описанием достопримечательностей, адресами точек общепита, магазинов, клубов, административных и прочих учреждений. Прервавшись на ужин, я до закрытия ресторана смог также ознакомиться со всей открытой информацией по работе областного управления пограничной службы и неожиданно наткнулся на фамилию Торопов.
Это была электронная копия материала по раскрытию контрабанды анаши в Троицком районе. В разработке операции по поиску и пресечению канала поставки наркотика особо отличился сотрудник ФСКН по Челябинской области майор Торопов В. Н.
Я перечитал заметку дважды и окончательно убедил себя в том, что это не кто-нибудь, а именно мой двоюродный брат Вадька, с которым мы в детстве подбили из рогаток немало ворон и крыс, с которым как-то три дня блудили по тайге, самонадеянно отправившись за брусникой без взрослых, и с которым мне было так интересно… После школы судьба развела нас. Я пошел учиться спасать жизни людей, а Вадим - убивать. Но тоже ради спасения жизней других. Мы долго переписывались, но несколько лет назад связь прервалась - моя личная жизнь принялась выделывать такие кульбиты, что мне стало не до родственных связей. И вот теперь…
"Интересно, а вдруг это все же не Вадька?" - закралась подлая мыслишка. Чтобы разделаться с ней быстро и беспощадно, я порылся в своей записной книжке и нашел номер телефона тети Али, матери Вадима, жившей по-прежнему в родном Томске. Несколько волнуясь, позвонил ей, пристыженно попросил прощения за столь долгое молчание, сославшись на занятость (почти не кривя душой), и после недолгого разговора "за жизнь" поинтересовался, где сейчас находится Вадим?
- Так Вадик еще три года назад перевелся из Москвы в Челябинск, - вздохнула тетя Аля. - Вот подумай, Дима, ты бы поменял столицу на провинцию?
- Смотря с какой целью, Алевтина Петровна. Вадька же всегда был провидцем, точно знал, чего хочет. Раз он так решил, значит, был резон.
- Ай, какой там резон? В Москве - академия, а в Челябинске что?..
- Ну, в Челябе аж целых три академии имеется!
- Но не по его профилю, Дима. Он же этих, наркоторговцев ловит.
- Ух ты! И давно?
- Да, почитай, лет пять… - Женщина вдруг всхлипнула. - Я уж ему сколько раз говорила: не по тебе такая работа! Опасно же!..
- Да, Вадька всю жизнь опасности искал… Кстати, а вы не дадите мне его номер телефона? Я сейчас как раз в Челябинск еду. В командировку…
- Да-да, конечно, Дима, сейчас… Как хорошо, что ты туда едешь! Вы же так с Вадиком дружны были… Вот он обрадуется!.. Записывай: 8–916–556–66–07. Это его, так сказать, личный мобильный.
- Что значит - личный?
- Ну, Вадик этот номер только для родных держит, никому другому давать не велел…
- Ага. Спасибо, Алевтина Петровна. Я вас не подведу - больше никому номер не дам.
- Ну, спокойной ночи, Дима.
- Спокойной ночи. Всего доброго, тетя Аля…
И вот, поселившись в гостинице "Малахит" по рекомендации одного из попутчиков-челябинцев, я решился позвонить Вадиму.
- Привет, Торопыга! - назвал я его детским прозвищем. - Как твои дела?
Секундная пауза, потом глубокий вздох и едва сдерживаемая радость в голосе:
- Здорово, Котяра! Ты где?
- В Челябинске.
- Здорово!.. Каким ветром тебя надуло?
- Мартовским, естественно. Вот выпросил у Алевтины Петровны твой секретный номер… Я сейчас в гостинице "Малахит", только что заселился.
- Ага. Нехилый отельчик выбрал. Узнаю брата Диму.
- Как насчет встречи? - Я решил сразу брать быка за рога. Времени, я чувствовал, не было совсем. Уйдет "мамка" за кордон! Или Мститель до него доберется… - У тебя обеденный перерыв бывает?
- Конечно. - Вадим хмыкнул. - Как раз сейчас и начинается. А управление, между прочим, в пяти минутах ходьбы от твоей гостиницы.
- Отлично! Называй точку рандеву, комиссар Катани.
- Выходи из "Малахита" направо и пройди по улице Труда триста метров и снова поверни направо. Ты окажешься на нашем местном "арбате" - пешеходной улице Кировка. Слева от себя увидишь площадь с неработающим фонтаном и скамейку с бронзовым Пушкиным на ней. Подожди меня там. Все понял?
- Еще бы. Практически мне карту нарисовал.
- Ах да, я и забыл. Ты же у нас всегда следопытом числился!
- Попрошу без грязных намеков!..
Вадим хохотнул и дал отбой. Ну что ж, пока все идет неплохо. Пойдем знакомиться с городом Челябинском. Тем более что именно в нем предстоит изрядно поработать в ближайшие дни или даже часы.
Я спустился на лифте с восьмого этажа в холл отеля и вышел на высокое и широкое крыльцо, облицованное серо-зелеными каменными плитками. Ступеньки лестницы были обиты темно-зеленым синтетическим покрытием, исключающим скольжение даже в сильный гололед. Конечно, март на Южном Урале - это даже не апрель в Западной Сибири. Здесь уже повсюду можно наблюдать признаки скорой весны: подсевшие сугробы, изъеденные солнцем на открытых местах, большие лужи под тонкой пленкой льда и, естественно, тут и там подмерзшие комья прошлогодней грязи. Короче, климат здесь заметно теплее и мягче, нежели в моем родном Томске. Но сейчас я искренне порадовался, что городом завладел легкий морозец. По крайней мере, не придется постоянно смотреть себе под ноги, чтобы куда-нибудь не вляпаться.
Я бодро сбежал с крыльца гостиницы и упругим шагом направился в оговоренное место встречи. Пушкина на скамейке я увидел почти сразу. Великий поэт сидел, небрежно закинув ногу на ногу, и с едва заметной ехидцей наблюдал за прохожими челябинского "арбата". Я тоже принялся разглядывать улицу и пешеходов. За этим занятием меня и застал знакомый голос:
- Ни дать ни взять - кот Бегемот на Патриарших!
Вадим за прошедшие годы мало изменился. Разве что заматерел, а в движениях появилась ранее несвойственная ему тигриная грация. Из чего я заключил, что мой кузен весьма активно занимается боевыми искусствами, что как-то не вязалось с образом кабинетного работника, нарисованного тетей Алей. И еще глаза. Говорят, в глазах человека запечатлевается вся его жизнь. Встретившись с Вадимом взглядом, я в один миг осознал, как потрепала его жизнь. В серых, открытых глазах, обрамленных длинными, черными пушистыми ресницами, от которых в юности сходили с ума все знакомые девчонки, теперь плескалось бездонное море мудрости и жизненного опыта, делавшее взгляд особенно тяжелым и все понимающим. От него хотелось отвернуться, но я не отвел своего взгляда, потому что знал и чувствовал не меньше Вадима. А может, даже и больше.
Мы обнялись искренне и дружески, будто не виделись всего неделю или месяц.
- Ну, пошли, брат, посидим, поедим да побалакаем! - Вадим обнял меня за плечи и повлек по "арбату". - Знаю я тут одно чудесное местечко. Тебе понравится.
- А молодцы челябинцы - какую красивую улицу сделали! - не удержался я, разглядывая по дороге забавные бронзовые фигуры - Онегин, Пожарная карета, Лакей, Левша, Художник.
- Заметь, никаких иногородних мастеров не приглашали! - с плохо скрываемой гордостью отметил Вадим, будто сам был коренным челябинцем.
Мы немного задержались на перекрестке между Левшой и Художником. У фигуры Левши я заглянул в лупу, которую он держал в руке, и действительно увидел крохотную бронзовую блоху на наковальне. А у Художника вместо холста было встроено кривое зеркало. Здесь же располагались торговые ряды с кучей изделий местных умельцев - из дерева, полудрагоценных и поделочных камней, глины, стекляруса.
- Будет время и желание, походи тут, полюбопытствуй - увидишь много интересного, - кивнул брат.
Мы прошли дальше по Кировке, осмотрели фигуры Розенбаума, Ветерана, столб Нулевой версты и наконец свернули возле памятника Извозчику с "арбата" на тихую старую улочку.
- Вот мы и пришли, - показал Вадим на невзрачное крылечко в две ступеньки с маленькой табличкой на простой деревянной двери "Пельменная".
- Ностальжи? - улыбнулся я. - Студенческое прошлое стучится в сердце?
- Ты не поверишь, Димка, но здесь просто обалденные пельмени! И по самым смешным ценам.
Мы очутились в уютном зальчике с темной, деревянной же, мебелью. Посетителей было человек пять. Мы заняли столик у большого светлого окна. Вадим заговорщицки подмигнул и спросил:
- Тебе пельмени с чем? С зайчатиной, с косулей, с олениной, с семгой? Или предпочитаешь традиционные по-сибирски?
- Это шутка? - не понял я.
- Отнюдь! Заказывай.
- Ну-у… давай с косулей!
Вадим пошел делать заказ, а я стал смотреть в окно на улицу. Там слегка посмурнело и посыпался мелкий снежок - крупа, как говорят у нас в Сибири. Прохожих и так было немного, а тут совсем пропали из виду. Поэтому одинокую темную фигуру на противоположной стороне улицы я заметил почти сразу, но сначала не обратил на нее внимания. Лишь спустя минуту боковое зрение отметило некую неправильность в пейзаже за окном, и я попробовал присмотреться к странному человеку, неподвижно стоящему возле запертого цветочного киоска и смотрящему, казалось, прямо на меня. Лица его было не разобрать, но почему-то я был уверен, что там стоит то ли араб, то ли азиат типа таджика. Не знаю, может быть, его одежда навела на такие мысли - какая-то несуразная, будто не по размеру. Или не по сезону?.. Я попытался было сосредоточиться и включить так называемое "орлиное зрение" - то есть расфокусировать усилием воли хрусталики глаз и получить временный эффект сверхдетализации удаленного объекта. Однако в этот момент вернулся Вадим с полным подносом вкусно пахнущей снеди, я, конечно, отвлекся, а когда снова посмотрел за окно, никакой фигуры напротив не увидел.
- Ну-с, приступим! - брат плотоядно облизнулся и вооружился вилкой с ножом.
Я тоже взял прибор и наклонился над тарелкой. Пахло приятно, но необычно. Неужели действительно косуля?!
- Итак, Димка, рассказывай, каким ветром тебя занесло так далеко от дома?
- В двух словах, я теперь сыщик, Вадим. Частный сыщик.
- Уже интересно!
- И приехал я сюда, понятно, не город посмотреть и с тобой повидаться.
- Понимаю… - Вадим усиленно работал челюстями.
- Недавно у нас в Томске произошло ЧП, - я тоже приступил к пельменям. - Был убит уроженец Казахстана, оказавшийся "глотателем". Его подельники, двое, рванули в Новосибирск, куда, собственно, изначально и направлялись. Однако в Новосибе смерть настигла второго "глотателя", тоже казаха…
- То есть это однозначно - убийства, - то ли уточнил, то ли резюмировал брат. Пока я говорил, Вадим как-то неуловимо изменился, подобрался и стал похож на гончую, почуявшую зайца. Или волка.
- Да, это были убийства, причем весьма необычные, похожие скорее на ритуальные.