– Вы не беспокойтесь. Я хорошо заплачу.
"Хорошо – это как?" – подумала она и сказала:
– Да не в этом дело. Просто я никогда никого не подвожу.
Он посмотрел на часы, и вид у него сделался жалким.
– Сделайте, пожалуйста, один раз исключение, – попросил он.
Кристине понравилось его лицо. Довольно привлекательное. Располагающая улыбка. И глаза. Глаза добрые. Разве они могут врать?
"Наверное, он и в самом деле опаздывает", – подумала она и сдалась.
– Так и быть. Для вас я сделаю исключение.
Он опять улыбнулся, садясь в машину.
"Черт возьми! А ведь в нем есть что-то такое. Еще понравится. Я ведь теперь девушка незанятая… А почему бы и нет? Мне что, одной сидеть и дожидаться старости? А судя по его прикиду, он при деньгах. Это в наше время немаловажно".
Уже скоро Кристина узнала, что ее пассажир – театральный художник. Рисует декорации. И звать его – Валентин.
– И в каком театре вы работаете? – как бы между прочим поинтересовалась Кристина.
– Да я работал на Урале. В Москву приехал недавно. Еще не устроился, – признался Валентин.
Он попросил высадить его на Комсомольской площади.
– Так мы вечером увидимся? – настойчиво добивался он свидания с Кристиной. – У меня пока здесь нет знакомых. А сидеть в одиночестве – нудно.
С этим Кристина согласилась. Последнее время она тоже маялась от одиночества.
– Для творческой натуры, особенно для художника, это равносильно самоуничтожению, – продолжил Валентин.
Кристина колебалась, хотя никаких планов на вечер не строила. Но вот так сразу, с незнакомым мужчиной…
"Ведь обязательно дело дойдет до постели", – подумала она и тут же вспомнила, что уже почти две недели не занималась любовью. Для нее это был немалый срок.
И Кристина согласилась.
– Ладно. Можно и встретиться. – И спросила, решив узнать, что он предложит: – Где?
Валентин предложил ресторан.
– Давайте я за вами заеду?.. – Он не сказал, во сколько заедет, оставив это на ее усмотрение. Пусть решает дама.
И дама решила:
– Ладно. Заезжайте. Только не раньше девяти часов.
– Договорились, – весело сказал театральный художник и положил на переднюю панель пятисотку.
Кристина удивилась. Тут ехать-то всего ничего, а он отвалил пятьсот рублей. Но от денег отказываться не стала. Раз дает, значит, не последние. Видно, при деньгах мужичок. Такого Кристина не выпустит. Он еще не знает этого маленького паучка. И как она умеет заманивать таких, как Валентин, в паутину.
Она видела, как Валентин быстро пошел к метро, помахивая "дипломатом".
"Ладно. Посмотрим, что он из себя представляет. Если что, получит под зад коленом", – решила она.
Глава 12
– Так, орлы, ну что у нас по трем последним убийствам: председателя спорткомитета, его жены и охранника? – спросил Калинин и посмотрел на капитана Горюнова.
Эти убийства повесили на капитана.
– По самому Борисову еще предстоит поработать, – начал доклад Горюнов. – Мы повторно опросили жителей соседних с офисом домов.
– Ну и что?..
Горюнову похвастаться было нечем. И Калинин это сразу понял по кислому выражению лица капитана.
– Судя по заключению экспертизы – убийства Борисова и охранника произошли ночью. Да и переулок там такой… В общем, свидетелей нет. По крайней мере на сегодняшний день.
– И что делать намерены? – спросил Калинин.
– А что можно делать в такой ситуации? Искать убийцу. Будем работать с агентурой. Хотя этот псих, кажется, одиночка. Пока с определенностью можно сказать: Борисов и охранник убиты одним человеком. Удар острым предметом по горлу.
– А жена Борисова?
– Можно предположить, что и жена тоже. Хотя способ убийства другой. Борисова умерла от удара головой о светильник. Но наши эксперты поработали, и, по их заключению, следы от кроссовок возле "Мерседеса" убитого Борисова совпадают со следами, оставленными в квартире при убийстве его жены.
– Это веский аргумент, – согласился Калинин, но тут же произнес задумчиво: – И все же непонятно, почему этим двоим убийца раскроил горло, а женщину ударил головой о светильник.
– А может, он и не хотел ее убивать. Пришел с целью что-то выяснить, но произошло нечто такое, в результате чего он был вынужден ударить ее головой о светильник.
– То есть ты хочешь сказать, что убийца был знаком с Борисовой? – оживился Калинин.
– Меня заинтересовала вот какая деталь. Я еще раз съездил по адресу, где жили Борисовы. Еще раз поговорил с соседями по подъезду. Так вот соседка из 122-й квартиры видела, как в половине одиннадцатого к ним в подъезд вошел мужчина. Она бы, может, и не обратила на него внимания, но за два дня до этого видела его стоящим в сквере, напротив их дома. Видела, как вышла жена Борисова и, проходя мимо сквера и заметив этого мужчину, тут же вернулась домой.
Калинин снял очки, положил их на стол и уставился на Горюнова.
– Что это значит? – спросил он.
– По мнению соседки, Борисова, увидев его, испугалась.
– Это лишний раз подтверждает, что она его знала. И потому испугалась.
– Скорее всего, да, – согласился Горюнов, потом продолжил: – И в день убийства Борисовой, как я уже говорил, этот самый мужчина появился в их подъезде.
– А соседка эта не ошибается? – тут же последовал вопрос майора.
– Нет. Внешность у того запоминающаяся. Она говорит, на бомжа похож. Небритый. Лицо худощавое, и глаза…
– А что глаза? – поинтересовался майор.
И Горюнов пояснил:
– Взгляд такой, как у человека с ненормальной психикой.
В ответ Калинин кивнул головой. Пока все получалось согласно логике.
– Мы сделали фоторобот предполагаемого убийцы. Вот что получилось. – Горюнов достал из папки отксеренный лист с изображением лица бородатого, показал Калинину.
Майор смотрел долго и внимательно, но так и не опознал его среди своих подопечных, кто проходил у него по убийствам.
– Вот что, капитан, свяжитесь с социологическими службами, занимающимися проблемами бездомных, и направьте им по факсу эту рожу, – кивнул он на фоторобот. – Возможно, удастся через них установить личность подозреваемого. Хотя все это относительно. И запросто может оказаться, что на самом деле никакой он не бродяга. А человек, у которого есть и дом, и жена, и дети. И убивает он с целью грабежа. Ведь из квартиры тех же Борисовых убийца забрал золото, большую сумму денег. На приличное тряпье, компьютер, телик с видаком не позарился. Определенно знал, что брать.
Шевелев, сидевший рядом с Горюновым, попросил:
– Дай глянуть на портрет.
Он взял у капитана отксеренный рисунок.
– Слушай, а это не тот ли кент, про которого говорил приемщик из ломбарда? – спросил он у лейтенанта Анохина, показав ему рисунок. Они вместе выезжали в ломбард по звонку Кристины Окуловой.
– А черт его знает, – Анохин не стал гадать, тот или не тот, тем более убеждать в этом Калинина, сказал: – Надо показать этот рисунок приемщику. Пусть посмотрит.
Калинин глянул на обоих оперов.
– Этот бородатый абориген уже успел отметиться и в ломбарде? – спросил он.
– Когда мы приехали туда и стали разбираться, усатый приемщик припомнил, что опознанный Самариной перстень вместе с серьгами и цепочкой с кулоном принесла к ним старуха. Сказала – фамильная драгоценность. Ну они, как положено, списали ее данные с паспорта. А приемщик обратил внимание на бородатого мужчину, поджидавшего старуху на улице. Вел бородатый себя подозрительно…
– Подожди, Шевелев, – остановил майор лейтенанта, видя, что тот шпарит без остановки. – Ты сказал, вел себя подозрительно?
– Ну да.
– И как это проявлялось? – спросил майор.
Шевелев почесал затылок:
– Ну как? По сторонам смотрел. Приемщику показалось, он чего-то боится.
– Или кого-то, – добавил Анохин.
– Или действительно кого-то, – согласился Шевелев и продолжил: – Когда старуха сдала золото, получила деньги и вышла на улицу, то они с бородатым быстро ушли.
– Понятно. По адресу, где проживает старуха, выезжали?
Шевелев ответил за себя и за Анохина:
– Выезжали. Только…
– Что – только? Говори, не тяни резину.
– Этот паспорт принадлежит Червоточенко Дарье Васильевне. Тысяча девятьсот двадцатого года рождения. Гражданка заявляет, что потеряла его в магазине. Или выкрали. Точно не знает. Все-таки бабуле восемьдесят первый год. Она и расписаться-то толком не может.
– В ломбарде не она была? – спросил Калинин, уже понимая, что ответ будет отрицательный.
– Нет. Это установлено точно. Ее фотографию мы показали работникам ломбарда. Да и последние полгода старуха выходит только в магазин, который находится в пятнадцати метрах от ее дома.
– Значит, этим паспортом воспользовалась другая старушенция. По ней фоторобот составили?
– Составили, – показал Шевелев рисунок. – Правда, получился он несколько хуже, чем по ее бородатому сопровождающему. Но я думаю, можно раздать участковым. Пусть поглядят на своих территориях.
– Правильно, – одобрил Калинин и предложил: – Вот что, раз преступники завладели паспортом, то не исключено, что они обратятся и в другие ломбарды. Золото им надо куда-то сбывать. А тут механика простая. Сдал, получил деньги и отвалил. И можешь сданную побрякушку не выкупать. Ломбард вправе ее продать. Давай-ка, Шевелев, пройдись по другим скупкам золота. Может, и там отметилась эта старушенция с паспортом Червоточенко.
– Есть, – проявил завидную готовность Шевелев и тут же попросил: – Можно возьму трех курсантов в помощь? Все-таки работа трудоемкая.
В этом месяце к ним в отдел на стажировку прислали курсантов института МВД – шестерых девушек и четверых парней. И вот молодые лейтенанты стали забирать себе в помощники девушек. И так получалось, что симпатяги студентки исчезали куда-то с Анохиным и с Шевелевым, причем на целый день. А парни большей частью болтались по коридорам в ожидании мелких поручений.
Калинин чуть заметно улыбнулся.
– Пожалуйста, возьми, – великодушно разрешил майор.
Шевелев прямо расцвел на глазах, и вдруг…
– Выделяю тебе четырех парней, – "обрадовал" его Калинин. – Введешь их в курс дела. Они тебе помогут.
Горюнов и Анохин засмеялись над Шевелевым.
– Чо, удружил тебе майор? – шепнул ему на ухо капитан.
Расстроенный Шевелев промолчал.
На столе у майора зазвонил телефон. Он поднял трубку.
– Слушаю, Калинин, – сказал он, и лицо его из веселого тут же сделалось серьезным. – Так. Да. Понятно, – коротко отвечал он.
Все уже поняли, что это означало. И опера тоже сделались предельно серьезными, сразу оставив шутки.
Майор положил трубку и оглядел свое доблестное войско.
– В Рязанском переулке обнаружен труп женщины с перерезанным горлом. Горюнов и Анохин со мной. Поехали быстро. Прокуратура уже там.
Прохожие, видя такое скопление милицейских машин, приостанавливались, задавая себе вопрос: что случилось? Но усиленный наряд милиции не подпускал их близко к месту преступления.
Калинин показал здоровенному омоновцу служебное удостоверение и прошел вместе с Горюновым и Анохиным.
Женщина лежала за мусорным контейнером. У нее было перерезано горло от уха до уха и отрезаны мочки ушей.
Даже при беглом осмотре было ясно, что убийца ограбил ее. Ни цепочки на шее, ни перстней, ни колец. Содержимое дамской сумочки валялось тут же на земле. Ничего ценного, впрочем, не оказалось. Алчный убийца подобрал все, что, на его взгляд, представляло ценность.
Криминалист все аккуратненько пересматривал, ища отпечатки пальцев. Потом сказал:
– Чисто сработал, гад! В перчатках был.
Капитан Горюнов показал Калинину на задранную юбку у женщины и приспущенные узорчатые трусики.
– Изнасилование, – сказал Горюнов, но эксперт тут же возразил:
– Изнасилования не было. Скорее попытка.
– Значит, кто-то помешал, – как бы подытожил Калинин.
Эксперт неопределенно пожал плечами.
– Вероятно, – сказал он.
– Документов при ней не было? – спросил майор, осматривая труп. Он уже понял: убийство совершил тот маньяк, которого он разыскивает. Хитрое, коварное существо. Убил, ограбил и теперь на какое-то время затаится. А потом жди нового убийства. Гадай, где оно произойдет.
– Вот ее паспорт, – послышался голос из-за спины майора.
Калинин обернулся, посмотрел.
Перед ним стоял капитан. Представился:
– Участковый Тимохин.
– Это ваш участок? – спросил Калинин, взяв у капитана паспорт убитой и рассматривая его.
– Так точно, – отчеканил служака капитан.
Калинин глянул на труп.
– Убитую знаете? – спросил у капитана.
Участковый как будто удивился.
– Да кто ж ее тут не знает. Хозяйка вот этого магазина, – показал он рукой на продмаг через дорогу. – Посмотрел на молодую женщину с нескрываемой жалостью. – Она была добрым человеком, – сказал он, чуть морщась брезгливо от вида ее изуродованного горла и крови, растекшейся вокруг ее головы.
– Возможно. Во всяком случае, этот добрый человек убит. И кажется, убийца поджидал ее. Вот что, Анохин, опроси-ка работников магазина. Может, кто-то из них что-то видел или слышал ее крик. Если, конечно, она кричала. Скажите, Тимохин, у вас свидетели по этому акту есть?
Участковый вытер носовым платком вспотевший лоб.
– Никак нет, – доложил он разочарованно.
Капитан Горюнов заполнял для отдела протокол осмотра места преступления.
Окровавленный разрез на горле убитой облепили жирные черные мухи. Эксперт отгонял их резиновой перчаткой, но они тут же налетали снова.
Не выдержав, Тимохин отвернулся.
Глава 13
Кристина вышла из ванной, завернувшись в махровое полотенце.
В комнате разрывался телефон.
Она сняла трубку и услышала голос рыжего Саши, которому Игорь Николаевич Борисов поручил съездить на вокзал и встретить Олеську.
– Привет, – сказал он.
– Привет, – ответила Кристина, посматривая на часы. Не ко времени рыжий позвонил. Скоро приедет Валентин, а она еще не готова.
Кристина молчала, надеясь, что рыжий поймет.
И он, кажется, почувствовал, что позвонил не вовремя, даже спросил:
– Я, наверное, тебя отвлекаю? Так ты скажи.
Кристина не стала врать.
– Я собираюсь встретиться с одним очень хорошим человеком. Ты уж извини, Саша.
С полминуты в трубке только и было слышно его сопение.
"Обиделся, – подумала Кристина, но была готова забыть о рыжем. – Я ему ничем не обязана".
Потом голос в трубке произнес:
– Да ладно. Какие могут быть извинения. Я просто хотел узнать: что-нибудь про сестру известно? На Бауманской возле метро тоже девушка пропала. Студентка заочного юридического института.
– Не знаю. Не слышала, – ответила Кристина, косясь на часы. "Вот рыжий! Пристал".
А рыжий будто и не собирался класть трубку.
– Я живу там недалеко от метро. Видел бумажку с ее портретом на стенде. Даже немного на твою сеструху смахивает.
– Нет, Саша. Об Олеське ничего пока не слышно. В милиции говорят – ищут.
– Понятно, – сказал он и замолчал. Опять засопел в трубку. Понял, что продолжение разговора бессмысленно. Кристина не имеет никакого желания пригласить его к себе, хотя именно на это и рассчитывал рыжий. Приехал к ее дому на своей ослепительно-белой "восьмерке" и разговаривал с ней по сотовому. Одного ее слова было достаточно, чтобы рыжий оказался перед ней с букетом цветов, бутылкой хорошего шампанского и большой коробкой шоколадных конфет.
"Значит, я не в ее вкусе", – грустно подумал рыжий и выкинул из окошка машины приготовленный букет цветов.
Он уже собрался уехать, когда к подъезду подкатила "двушка" бежевого цвета. Сидевший за ее рулем мужчина лет двадцати пяти взял с сиденья пакет с фруктами и бутылкой вина и вылез из машины, заметил валявшийся букет, но не стал его поднимать сразу. Сначала провел взглядом по окнам и только потом поднял букетик и направился к подъезду.
Рыжий даже плюнул ему вслед.
– Тоже мне фраер. – И тут он догадался, зачем смотрел на окна. Он первый раз здесь. И приехал не к кому-нибудь, а к Кристине.
И рыжий разозлился. Откупорив прямо в машине бутылку шампанского, выпил ее из горлышка. Несколько раз рыгнул оттого, что газы ударили в нос.
– Вот сволочь! Цветы девке купить не может. За мой букет весь вечер ее трахать будет.
Ему стало обидно. Ну чем тот лучше его, Санька? И тачка у него дерьмо. И сам он, чувствуется, жмот хороший. И рыжий Санек решил набить морду этому хлюсту. Да и тренировка перед соревнованиями не помешает.
"Надо дождаться и, когда он будет выезжать со двора, остановить его", – решил рыжий и, отъехав, перегородил своей машиной выезд со двора на проезжую часть.
Его влажные губы касались губ Кристины.
После двух рюмок сладкого вина ей вдруг захотелось его. Сейчас. Немедленно. Она целовала его нежно и ласково, как никого другого.
Ей нравилось его лицо. Его стройное тело. Выглядит он старше, но тело молодое. Просто, видно, истрепала его жизнь. Как-нибудь она спросит его об этом. В другой раз. А сейчас – секс. Кристина страстно хотела безумного до бесстыдства секса.
И не заметила, как оказалась раздетой на постели, с раздвинутыми ногами.
"А он, оказывается, большой мастер на такие вещи", – подумала она, едва не задыхаясь от возбуждения.
Игорю Борисову никогда не удавалось руками довести ее до такого сумасшествия.
А Валентин стал языком ласкать ее соски.
Кристина чуть не завизжала. Не раз так делали ей, но Валентин… Она не могла даже понять, что с ней происходит.
Его влажный, ласковый язык медленно пополз по животу и ниже, ниже, туда, где она хотела, чтобы он ее полизал. Кажется, он угадал ее желание.
– Еще! Хочу еще, – шептала она, гладя его жесткие волосы и боясь, что вот сейчас он бросит, перестанет. – Ну, пожалуйста. Еще.
И вдруг ее точно обожгло. Она вздрогнула, впервые почувствовав стыд за свою наготу.
– Ты что? Что с тобой? – быстро спросила она, подумав о неприятном. – Я тебе не нравлюсь?
Он слез с кровати, надел рубашку, брюки.
– Извини, но я сегодня не могу. Устал. – Посмотрел на часы. – Ты мне нравишься. Очень. Но мне сейчас срочно надо уехать.
– Деловая встреча? – Кристина от обиды была готова расплакаться и спросила так нарочно, чтобы поддеть его.
Но он ответил вполне серьезно:
– Прости. Но это очень важно. С этим человеком в другой раз у меня может ничего не получиться.
– Как со мной сейчас?
– Ну что ты. Это совсем не то, что ты думаешь.
"Какая же я все-таки дура! – ругала себя Кристина. – Разлеглась перед ним в такой позе".
– Ты не обижайся, пожалуйста. Понимаешь, я должен срочно уехать.
– Я уже слышала, – отчужденно ответила Кристина, быстро одевшись. И тут к ней пришла нехорошая мысль: "А может, он импотент? Странно как-то. Уж, кажется, и мертвый должен возбудиться, а этот не шевелится". И она решила немедля спросить об этом у Валентина.
– Вроде нет. Не замечал за собой такого. Просто эти чертовы дела. Закрутился совсем. Скоро буду забывать имя свое, – отшутился он.