Мак знала, что все таращатся на нее - и сдержанная на вид судья, и ее помощник, - но только одна пара глаз не давала ей покоя. Девушка чувствовала, как он сверлит ее взглядом, ощущала, как изучает ее лицо, шею, руки… От потрясения она едва не исторгла крик. Она попыталась сосредоточиться на происходящем. Стенографистка приготовилась записать каждое ее слово, пристав занял обычное место, двенадцать присяжных смотрели на Мак в упор, приготовив блокноты и ручки. Перед каждым из них на столе лежала толстая папка с доказательствами по делу - фотографиями мест преступлений, а также снимками изувеченных жертв маньяка. Среди них наверняка были и фото увечий, полученных Макейди. И бедной Кэтрин, безжизненно распростертой в высокой траве.
К ней приближалась худая, изящная фигура Королевского адвоката Уильяма Бартела. В парике и мантии он показался Мак незнакомым. Лицо его выражало мрачную решимость, но, когда он покончил с соблюдением необходимых формальностей и приступил к предварительному допросу свидетеля, вызванного обвинением, Мак уловила едва заметное, ободряющее ее подмигивание.
- Мисс Вандеруолл, знакома ли вам женщина по имени Кэтрин Гербер?
- Кэт? Да, она была моей лучшей подругой. Она из моего родного города, и я помогала ей стать моделью.
- Вы приезжали в Австралию, чтобы увидеться с ней?
- Да. Около полутора лет назад я прилетела в Сидней, чтобы встретиться с Кэт и вместе с ней поработать.
- Что произошло потом?
Мак тщательно подбирала слова. Ей не хотелось расплакаться на виду у множества незнакомых людей. Нельзя было позволить себе заплакать. Мак боялась, что тогда она уже не сможет остановиться.
- Когда я прилетела в Сидней, Кэтрин не встретила меня в аэропорту, что было удивительно. Совершенно на нее не похоже. Я поехала по данному ею адресу, и там никто не открыл мне дверь. В конечном счете я получила ключ у агента, который арендовал это жилье, и вошла в квартиру.
- Понятно. А что случилось потом? Вы увиделись с Кэтрин Гербер?
- Было очевидно, что она жила в квартире, там лежали ее вещи, автоответчик сохранил для нее сообщения. Кэт не оставила мне записки, объясняющей, где она, и я заподозрила, что с ней случилось неладное. На другой день у меня были фотосъемки на пляже в Ла-Перузе… там я и нашла в траве ее тело.
По залу пронесся общий вздох. О Кэт!
Эд продолжал сверлить ее взглядом. Мак чувствовала это. Она была в этом уверена. Она не станет смотреть на него. Пусть пялится на все, что захочет, но Мак не намерена обращать на него внимание.
- Вас просили произвести официальное опознание тела? - спросил Бартел.
- Да. На следующий день детектив Энди Флинн просил меня встретится с ним в морге, чтобы опознать тело Кэт. Я была единственной, кто хорошо ее знал.
- Это было тело вашей подруги?
- Да. Это была Кэтрин. И там, в морге, я впервые увидела Эда Брауна. Он служил там.
Бартел наклонился над барьером. Он не смотрел на Макейди, а адресовал свои вопросы судье и присяжным, словно пытаясь им что-то внушить.
- Сказал ли вам что-нибудь подсудимый, мистер Браун, при вашей первой встрече?
- Да. Он говорил о том, как я могу к ней прикоснуться, если мне хочется, и о том, что он сохранит для меня прядь ее волос, если я захочу.
По рядам публики прокатился возмущенный ропот.
- Наверное, я была очень расстроена и не думала тогда об этом, - продолжала Мак. - Иногда семьи погибших просят о подобных вещах. Я, возможно, была самым близким для нее человеком. Но позднее его речи показались мне странными.
Он испытывал от этого огромное удовольствие, хотелось ей сказать. Стоя рядом и предлагая мне прядь ее волос, Эд наслаждался тем, что я вижу мертвое тело, его работу.
* * *
Когда Бартел начал задавать Макейди вопросы о том, как она попала в руки к Эду Брауну, давно перевалило за полдень. Допрос происходил на виду у целой толпы незнакомых людей и репортеров, на глазах у Эда, и она знала, что это станет для нее серьезным испытанием. Она даже не дерзала думать заранее о перекрестном допросе с Филипом Грэйнджером, который должен был начаться очень скоро, может быть уже завтра. Воспоминания о происшедших событиях потребовали от нее нелегкого путешествия в те уголки памяти, которые ей не хотелось затрагивать. Эд задумал убить ее - совершить нечто худшее, чем просто убийство, - он творил бы все что угодно, не вмешайся Энди, спасший ее. Именно благодаря ему Мак не стала десятой жертвой Эда. После случившегося, раненная и замотанная в бинты, она даже не могла заботиться о себе. Это правда. Для человека абсолютно независимого, каковой была Мак, очень трудно смириться с новым для нее чувством беззащитности и беспомощности.
- Вы можете рассказать, что случилось потом? - настойчиво продолжал Бартел.
Мак видела, как пальцы стенографистки бегают по клавишам, фиксируя каждое слово. Адвокат и его помощник что-то кропали в блокнотах, перешептываясь друг с другом и своими подчиненными. Художник перевернул страницу альбома, собираясь делать новую зарисовку. Одна из присяжных, пожилая женщина в круглых очках, рассматривала снимок места преступления, достав его из папки с материалами. Мак подумала, что она, наверное, изучает вид фургона, в котором тот ее похитил, или фото инструментов для патологоанатомических исследований, украденных им для того, чтобы испробовать на ней, и от мыслей об этом ее затошнило.
- Мисс Вандеруолл?.. - поторопил свидетельницу Бартел.
Господи, еще надо отвечать?!
- Я… - пробормотала она дрожащим голосом, - не помню всех подробностей. Внутри машины были занавески… поэтому я ничего не видела, не могла видеть, куда он меня вез. Я сделала все, чтобы освободиться. Стала разговаривать с ним, пытаясь убедить его отпустить меня, обещала, что ничего дурного ему не сделаю. Просила высадить на обочине дороги - и я никому ничего не расскажу. Предлагала ему все свои деньги, но этот тип только все больше возбуждался. Приказывал мне помалкивать. Думаю, машина шла на большой скорости, похититель не глядел толком на дорогу, а потому фургон потерял управление и рухнул в речку. Удар был ужасным. Эд приковал меня наручниками к цепи. Когда фургон перевернулся, меня подкинуло в воздух, и я сильно ударилась о стену. Позднее я узнала, что у меня сломаны ребра. Наверное, цепь разорвалась от удара, потому что я смогла наконец освободиться. В фургон натекла вода. Мне удалось вылезти через переднее окно, и я пошла через речку вброд. Меня трясло от холода, и я не могла понять, где нахожусь, но потом выбралась на берег и получила сильный удар по голове. Придя в себя, я увидела, что Эд стоит надо мной.
В этот момент слезы, то и дело наворачивавшиеся на глаза, неудержимо потекли по ее щекам.
- Я почувствовала, что меня связали. - Макейди, несмотря на героические усилия, начала всхлипывать. - Я сообразила, что, с тех пор как я шла по воде, прошло довольно много времени. Думаю, я потеряла сознание. Боль была ужасная. Голова отчаянно болела. Я не могла двигаться. Меня жутко знобило, вдобавок я оказалась голой. Тут я увидела инструменты. - Пытаясь успокоиться, Мак глубоко вздохнула. - Он сказал, что сделает мне вскрытие по всем правилам анатомии и обещал нанести смертельные раны в самый последний момент.
Голос у Макейди сорвался, и она прикрыла рот рукой.
- Не хотите немного отдохнуть, мисс Вандеруолл? - спросила судья.
Макейди, не в силах сдержаться, глянула на скамью подсудимых и встретилась глазами с Эдом.
Не смотри на него! Не смотри!
Его бледно-голубые глаза совершенно ничего не выражали. Она не замечала в них ни малейшего намека на чувства, ни тени сострадания.
А затем она увидела, что губы Брауна шевелятся.
- Я виновен, - послышался его тихий голос.
Часть присутствующих, услыхав эти слова, повернулись к нему. Мак едва дышала.
- Я виновен, - чуть слышно повторил Эд и поднялся на ноги. Мак не могла поверить своим ушам. - Я виновен, - в третий раз сказал он, уже громче.
Адвокат Эда, Филип Грэйнджер, вскочил так резко, что его парик сбился набок.
- Я убил их, и других тоже убивал, - объявил Эд оцепеневшей публике. - Я признаю себя виновным во всех совершенных мной убийствах.
О господи! Что происходит?
- Ваша честь, мне необходимо получить некоторые дополнительные сведения. Могу ли я попросить присяжных ненадолго удалиться? - торопливо, но решительно произнес Грэйнджер.
- Присяжные могут покинуть зал, пока их не вызовут.
Что и произошло.
- Ваша честь, могу ли я просить разрешения подойти к скамье подсудимых?
- Разрешение дано.
Обычно спокойный Королевский адвокат поспешил к клиенту. Сначала Макейди не вполне осознала, о чем идет речь, но потом адвокат и подсудимый заговорили на повышенных тонах, и Эд вновь явственно произнес:
- Нет, я хочу признать себя виновным.
Ни один из присутствующих в зале не мог не услышать его слов.
Да. Признайся в этом, подонок. Признайся в своих преступлениях.
В зале царил хаос. Шепотки превратились в громкие возгласы потрясения.
- Прошу сохранять порядок! - крикнула судья, стукнув молотком. После ее слов восстановилась тишина, словно все лишь на мгновение забыли, где они находятся, и достаточно было одного напоминания, чтобы люди взяли себя в руки.
Грэйнджер обратился к судье:
- Ваша честь, я хотел бы просить о перерыве для переговоров с моим клиентом.
Он виновен. Он виновен, и все об этом знают.
- Я виновен в убийстве и хочу признаться в этом, - бесстрастно заявил Эд со скамьи подсудимых.
- Мы вас слышали, мистер Браун, - ответила ему судья. - Мистер Грэйнджер, я объявляю перерыв. Следующее заседание суда начнется в четыре часа. Мисс Вандеруолл, вы свободны.
- О господи! - вырвалось у Макейди.
- Прошу всех встать.
С этими словами судья покинула зал суда. На Эда надели наручники и увели. Дрожащая Мак сошла с помоста для свидетелей. Она не знала, куда идти, что делать. Уильям Бартел и Джерри Хартвелл подхватили ее и потащили к выходу, изо всех сил стараясь защитить от лавины вопросов, обрушившихся на нее со всех сторон:
- Мисс Вандеруолл, что вы думаете о его признании?
- Как по-вашему, что чувствуют сейчас семьи потерпевших?
- Вы были так расстроены, когда давали показания; как вы чувствуете себя теперь?
Краем глаза Мак заметила Энди, пробивавшегося к ней через бурлящую толпу репортеров, и открыла рот, чтобы позвать его, но представители прокуратуры втолкнули ее в маленькую комнату ожидания. Крики за дверью стихли, и Мак, опустошенная и растерянная, благодарно кивнув, опустилась в кресло. Слезы все еще текли по ее щекам, но в глубине сердца затеплилась надежда.
Глава 13
Хлоп!
В полночь еще одна бутылка шампанского "Moet & Shandon" громко выстрелила пробкой в потолок ресторана "Бонди Айсбергс" под хор пьяноватого смеха и аплодисменты.
- Мы это сделали!
- Ха-ха. Это он сделал, - вставил Джимми и получил от жены Энджи тычок локтем в бок - уже привычная кара за его безвкусные остроты. Но с тех пор как откупорили первую бутылку шампанского, прошло немало времени, благодаря чему большинству присутствовавших за столом его шутка пришлась по душе. Засмеялись все, кроме Джерри Хартвела. Ему не давала покоя одна мысль. Шампанское разлили, подняли бокалы.
- За свершившееся правосудие! - провозгласила Махони.
- За свершившееся правосудие! - вторили остальные.
- За то, чтобы никогда больше не увидеть этого подонка! - добавил Джимми.
- Я тоже за это выпью.
Когда после перерыва заседание суда возобновилось, Эд Браун был признан виновным по всем пунктам с вынесением окончательного приговора в трехнедельный срок. При этом Мак присутствовать в зале уже не было необходимости. Ее свидетельских показаний оказалось достаточно, и она наконец обрела свободу. Энди прекрасно понимал, как много для нее это значит.
Энди, Джимми, Энджи, Карен Махони, Джерри Хартвел, Лулу и Мак собрались на праздничный обед в "Бонди Айсберге" в честь долгожданного обвинительного приговора. Уже час они сидели в баре ресторана и пили как сапожники. "Айсбергс" - заведение новое и ультрамодное - заполняли в основном молодые загорелые люди в дорогих нарядах с логотипами, которые Энди, как ни бился, так и не мог расшифровать. Почему эта худышка написала у себя на заднице "Буддийский панк"? Здешняя кухня приятно отличалась от меню тех пабов, куда частенько захаживал Энди. Соответственно и обстановка заведения, что внутри, что снаружи, поражала воображение. Декор был выдержан почти строго в "варварском" стиле, дополненном белыми яйцеобразными креслами, свисавшими с потолка, и массивными светильниками, имитирующими подсвечники, расположенными арками над головами завсегдатаев. Их искусственно подрагивающие огни, казалось, пошевеливал несуществующий океанский бриз. Изогнувшийся полумесяцем берег Бонди-Бич и шумящий внизу океан хорошо просматривались сквозь огромные стеклянные панели, выходившие на север и северо-запад. Прямо под их столом сиял бирюзовой подсветкой бассейн спортивного клуба "Айсбергс", яркие прожектора выхватывали из темноты океанские волны в тот момент, когда они разбивались в белую пену, ударившись о бетонный парапет. Даже при закрытых дверях балкона Энди слышал неумолкающее дыхание океана. Угловой бар, где они сидели, да фактически и весь комплекс ресторана, прокатных пунктов, клубов и бассейна, казалось, держался каким-то чудом, рискованно прилепившись к самому краю скалы.
- Отличное шампанское! Не могу поверить, что представители Короны могут так на нас потратиться! - захлебывалась от восторга Лулу.
Я тоже, подумал Энди.
- Судите сами, - произнес Джерри, гордо взмахнув золотой кредитной карточкой. - Это все нам. - С этими словами он застенчиво улыбнулся Макейди и расправил плечи.
Энди отлично знал, что их расходы значительно превысили бюджет, выделенный на банкет прокуратурой, и догадывался, что юрист старается произвести впечатление на Мак и ее подругу. Мак не обращала на это внимания. Если Джерри хочет выпендриваться за свой счет, то это его дело.
Дурак.
Сегодня ночью веселье кипело вовсю. Джимми и Энджи наслаждались редкой для них возможностью поужинать вне дома. Энди знал, что они вообще редко куда-то ходят, тем более вместе, он даже сомневался, доводилось ли им прежде ужинать в таком дорогом ресторане, как "Айсбергс". На протяжении всей бурной совместной жизни им постоянно приходилось следить за расходами. Сейчас, когда оба подумывали о том, чтобы завести еще одного ребенка, Энджи, должно быть, пришлось затянуть поясок.
Джерри тоже сегодня выглядел гораздо более раскрепощенным, чем обычно. Молодой поверенный ослабил узел галстука и оживленно прихлебывал шампанское, время от времени улыбаясь, в основном Макейди. Наверное, он давно пропустил тот час, когда обычно ложится спать, подумал Энди и покачал головой.
Карен Махони, Макейди и ее экстравагантная подруга Лулу сидели рядышком на необъятном кожаном диване, протянувшемся вдоль стены, смеялись и вели себя как заговорщицы. Энди не мог не улыбнуться, глядя на троицу, пихавшую друг друга локтями и обменивающуюся шуточками, часть из которых произносилась так тихо, что он, как ни старался, не мог их разобрать. Налицо была одна из сложных форм чисто женского общения. Чувство раскрепощенности за столом было таким явным, что, казалось, его можно потрогать рукой, и многие из их компании долго ждали этого праздника.
- Я знаю еще одну, - сказала Махони достаточно громко, чтобы все могли слышать. Она с трудом перевела дух после продолжительного приступа смеха, чтобы рассказать одну из своих странных кельтских баек. - Слушайте. - Далее последовала тирада с вкраплениями смутно знакомых слов, смысл которой не дошел ни до кого.
- Что это значит?
- Чтоб тебя кошка съела, а кошку чтоб дьявол съел!
Кажется, принято считать, что женщины должны болтать только о туфлях и тряпках?
Макейди засмеялась, качая головой:
- Я ругаю себя за то, что не знаю ни одного голландского ругательства. М-м-м… rukker! Одно есть! Кажется, это означает онанист.
Лулу расхохоталась.
К облегчению Энди, Мак выглядела совершенно счастливой, словно сбросила тяжкое бремя перенесенных ею невзгод. Шампанское зажгло щеки девушки румянцем, она вся лучилась невыразимым сиянием, а улыбка стала такой открытой, что временами он мог рассмотреть почти все ее безупречно белые зубы. Энди не видел, чтобы Мак так улыбалась с тех пор, как приехала в Австралию, а может быть, и вообще никогда. Он знал Макейди лишь в те времена, когда та боролась с тяжкими испытаниями, да и она познакомилась с Энди в трудные для него дни. Энди наслаждался, глядя на Мак через стол. Ее веселье радовало глаз, оно напоминало о том, из-за чего именно он попал в плен ее обаяния. Несмотря на то что в глубине души детектив опасался, что ночь закончится головной и сердечной болью, сейчас ему было на все наплевать.
- Расскажи нам одну из твоих баек, Энди, - улыбаясь, произнесла Мак. Она повернулась к Лулу: - Он всегда рассказывает отличные истории.
Энди требовалось некое поощрение. Он наклонился вперед, запустив на всю катушку свой дар рассказчика, чтобы позабавить маленькую аудиторию.
- Вот история, которая вполне может претендовать на Дарвиновскую премию, - начал он. - Однажды ночью, несколько лет назад, нам с Джимми пришлось бегом мчаться за угонщиком автомобилей, подростком, который пулей припустил по этим треклятым проходным дворам. Мы перепрыгивали через заборы, на нас лаяли собаки, а этот негодник сигал как кролик… короче, катастрофа. Казалось, это никогда не кончится. Господи, как же бегал этот мальчишка! Я начал выдыхаться, и не знаю, заметили ли вы, но Джимми тоже не Кэти Фримен. Я уж думал, что этот мошенник доведет его до сердечного приступа, - добавил Энди, чувствительно ткнув смеющегося напарника в объемистый живот. - Он пыхтел, отдувался и отставал, как старикашка…
- Skata! Это мне пришлось тебя дожидаться!
- Наконец мы перепрыгнули последнюю ограду и оказались на улице фешенебельного квартала, а парнишка как в воду канул. Мы уж думали, что упустили его. Джимми злился, клял всех и вся, пыхтя с такой натугой, что я решил, он непременно свалится замертво прямо здесь. И вот, стоим мы с Джимми, запыхавшиеся, пытаемся отдышаться, как вдруг, непонятно откуда, раздается выстрел, и парень падает с дерева к нашим ногам, как манна с небес. Этот дурачок влез на дерево и по неосторожности прострелил себе мошонку!
Вскоре Энджи Кассиматис потащила мужа домой. Пьяный Джимми был немного разочарован, но, в конце концов, он получил свои заслуженные несколько часов веселья. С их уходом Энди и Джерри остались в компании троих расшалившихся женщин, сквернословящих на всевозможных экзотических наречиях, если не были захвачены полицейскими байками Энди. Как старший констебль, проходящий стажировку, и будущий детектив, Махони еще не накопила достаточного количества красочных историй. Да и суховатые юридические казусы Джерри явно не дотягивали до впечатляющих рассказов Энди. Внимание женщин доставляло ему большое удовольствие.