После этого вышел на улицу и дал короткое интервью журналистам: мотивы убийства пока неизвестны, полиция рассчитывает получить дополнительные сведения в Гарлеме.
Затем Бэкер собрал своих людей и поехал в управление.
В одиннадцать часов утра убийство было формально зарегистрировано и занесено в каталог; едва заметный прокол на громадном теле города затянулся свежей кожицей и стал неразличим для невооружённого глаза.
Лейтенант Бэкер предпочёл бы, чтоб во время допроса Уолкера ему помогал сотрудник прокуратуры, а сержант Брок тем временем отправился бы в Гарлем. Но всё вышло иначе: Брок попросил разрешения участвовать в допросе Уолкера, потому что речь шла о брате его жены. Скрепя сердце Бэкер согласился, хотя это противоречило правилам.
- Только ни во что не вмешивайтесь, - заметил представитель прокуратуры.
…Уолкера долго не могли разыскать. Лейтенант сам звонил ему домой, потом в управление, где работал Уолкер. Никто его не видел и не знал, где можно найти.
Лейтенанту не оставалось ничего другого, как передать по рации дежурившим на улицах машинам полиции, чтобы Уолкера разыскали как можно скорее.
- Не может быть, чтобы их убил Уолкер, - сказал работник прокуратуры. - Какие у него могли быть на то причины?
Лейтенант молча раскуривал свою трубку. Тогда молодой человек посмотрел на Брока, ожидая от него подтверждения своих слов. Но тот не хотел пускаться в плавание без руля и ветрил.
- Подождём, что он сам скажет.
Лейтенант едва заметно кивнул.
- Мне думается, убийцу следует искать в Гарлеме, - продолжал сотрудник прокуратуры.
Брок уставился на какую-то невидимую точку на стене. Лейтенант отделался ничего не значащими словами:
- Да, мы обо всём позаботимся, не беспокойтесь.
- Может быть, убитые принадлежали к какой-нибудь банде террористов, и их убрали, потому что они отказались участвовать в очередном преступлении - например, во взрыве ресторана…
Полицейские обменялись многозначительным взглядом.
- Я сознаю, это звучит не вполне убедительно, - спохватился сотрудник прокуратуры. - Но какой смысл во всём происшедшем видите вы?
- Бог знает, что за история, - согласился с ним Бэкер.
От продолжения нудного и неприятного разговора их освободил приход Уолкера. Детектив был одет так же, как и минувшей ночью. Глаза его были воспалены ещё больше, чем утром. Он взглянул на Брока с упрёком, потом кивнул ему. Спросил лейтенанта:
- Зачем вы меня разыскивали?
Полицейский, вошедший вместе с Уолкером, пододвинул один из стульев к столу Бэкера.
- Садитесь, Уолкер! - предложил Бэкер.
Он нажал на кнопку, и в кабинет вошёл полицейский с блоком для стенограмм, сел за узкую часть письменного стола. Брок устроился в углу комнаты.
- Расскажите нам всё о прошедшей ночи, всё, о чём вы можете вспомнить, Уолкер, - начал Бэкер. - Но ничего не упускайте.
- Допрашивать меня имеет право только начальник уголовной комиссии, - дружелюбно, но твёрдо сказал Уолкер.
- Таково общее правило, - согласился лейтенант. - Но в данном случае вас обвиняют в убийстве, а это уже в моей компетенции.
Уолкер усмехнулся.
- Не возражаю, лейтенант, - он откинулся на спинку стула, опустил глаза и начал рассказывать: - Вы знаете, что с восьми вечера до четырёх утра я несу службу в районе Таймс-сквера. В основном мне приходится иметь дело с проститутками и карманниками, но время от времени в этом районе случаются перестрелки и ограбления… Прошлой ночью, незадолго до конца дежурства, я ещё раз прошёл мимо ресторана-автомата на Бродвее. Там иногда собираются проститутки и всякие типы, которых мы разыскиваем. Но на этот раз никого, кроме пары бродяг, там не оказалось…
- Почему вы решили, что они бродяги? - спросил представитель прокуратуры.
Уолкер повернулся к нему и, чеканя каждое слово, абсолютно спокойно ответил:
- Потому что бродяги выглядят как бродяги. А как же иначе? - его логика была убийственной. - И вот я увидел, что со стороны 47-й стрит ко мне приближается какая-то проститутка, - он посмотрел на сотрудника прокуратуры с вызовом, - я решил, что она проститутка, потому что она выглядела как проститутка.
Лейтенант чуть заметно кивнул.
- Следом за ней бежал высокого роста мужчина в плаще, но без шляпы. Я преградил путь женщине, а потом хотел задержать мужчину. Увидев, что в руках у него нож, я отпустил женщину и занялся им. Он хотел улизнуть от меня, вот и пришлось его немного успокоить: когда в такой холод полежишь на земле, всякая охота бегать с ножом пропадёт…
- А чем вы его ударили? Пистолетом? - спросил представитель прокуратуры.
Полицейские молча переглянулись, не понимая, к чему этот вопрос.
- Не-ет, - сказал Уолкер. - Дубинкой… Когда я оглянулся, заметил, что эта девка свернула за старое здание "Таймса". Я понял, что так мне её не догнать. Тогда я свернул за угол, на 42-ю стрит, к своей машине. Потом возвратился, положил в неё мужчину и поехал за девкой.
- Это была служебная машина?
- Нет, моя собственная.
- Какой марки?
- "Бьюик-ривьера" …
- Слишком шикарная коляска для простого детектива, - заметил лейтенант.
- Я купил её на свои, а не на чужие! - резко сказал Уолкер.
- Он холостяк… - попытался объяснить Брок.
- Ладно, пусть продолжает, - махнул рукой лейтенант.
- На 42-й стрит девки я не нашёл, поэтому поехал по Бродвею до 34-й. Там её тоже не было…
- А тот мужчина?.. - перебил его лейтенант.
- Он был без сознания.
- И вас это не беспокоило?
- Я о нём, признаться, забыл. Я хотел поймать сбежавшую девку.
- Почему вы решили её задержать?
- Ах да, совсем забыл - этот парень крикнул мне, что она его обокрала.
Лейтенант сделал какую-то пометку на листе бумаги.
- А вам не приходило в голову, что за время ваших разъездов она могла преспокойно укрыться в одном из домов? - холодно поинтересовался сотрудник прокуратуры.
- Наверное, могла… - согласился Уолкер. - Об этом я как-то не подумал.
Все присутствующие пристально посмотрели на него.
- Я думал только о том, как мне схватить эту воровку! - на скулах его появились красные пятна, в глазах зажглись огоньки злобы.
Несколько секунд спустя Уолкер снова овладел собой и, желая объяснить раздражение, медленно проговорил:
- Терпеть не могу такую шваль. Подпоят дурачка, а потом обчистят до нитки.
Эти слова не убедили полицейских, а сотрудник прокуратуры просто пропустил их мимо ушей. Уолкер продолжал:
- Ну, как бы там ни было, я поехал по Мэдисон-авеню и увидел, что она вдруг появилась со стороны 42-й стрит и тут же побежала в сторону 5-й авеню. Я не мог ехать за ней - ведь движение там одностороннее. Поэтому я затормозил на углу Мэдисон-авеню, выскочил из машины и бросился за ней бегом. Только я свернул на 36-ю стрит, как увидел, что она нырнула в один из домов. Когда я добежал, дверь подъезда была закрыта на ключ. Я хотел пройти через чёрный ход, но его в этом доме не оказалось.
- Вы запомнили номер дома? - спросил лейтенант.
- Нет, но я…
- Этот дом далеко от здания, в котором найден раненый рабочий?
- Кажется, второй или третий дом.
- Кажется?..
- Второй! - не сдержавшись, выкрикнул Уолкер.
Несколько секунд все молчали, потом лейтенант сказал:
- Продолжайте.
Уолкеру потребовалось некоторое время, чтобы собраться с мыслями. Наконец он проговорил:
- И тут я увидел негра.
Присутствующие ждали, что он скажет дальше. Но он молчал, и тогда лейтенант тихо спросил:
- Какого негра?
Уолкер пожал плечами.
- Не знаю, откуда он взялся. Сначала я услышал чьи-то шаги, а потом увидел негра, который бежал прямо на меня. Я подумал, что это какой-то хулиган.
- Почему? - спросил лейтенант.
- Как почему? - смутился Уолкер.
- Почему вы подумали, что он хулиган?
- А что прикажете думать о негре, который в это время ошивается в таком районе?
- Неубедительно. Здесь немало негров - рабочих, грузчиков, дворников.
Опять наступило неловкое молчание. Оно длилось минуты две, пока Уолкер решил, что должен продолжать:
- Когда я схватил его за руку, он понял, что я из полиции, и крикнул: "Вот удача!" Он объяснил, что в подвале углового дома сидит какой-то взломщик. Только тут я заметил на нём униформу фирмы "Шмидт и Шиндлер".
Он прокашлялся и продолжил:
- Я потребовал у него документы. Он показал мне удостоверение своей фирмы и сообщил, что взломщика сперва обнаружили в ресторане, а потом, удирая, он попал в подвал…
- Как он выглядел, этот негр? - спросил лейтенант.
- Как выглядел… Ну как они все, негры, выглядят, понимаете. А как ему было выглядеть?
- Высокий он был или маленький, толстый или худой? - терпеливо расспрашивал лейтенант. - Чёрный, коричневый или желтоватый? Старый, молодой?
- Даже не обратил внимания. Что к ним, неграм, присматриваться? Ведь он говорил о каком-то взломщике, вот в чём была суть!
- Постарайтесь всё-таки что-нибудь припомнить, - сказал лейтенант дружелюбно.
- Да, да… Постойте, на его удостоверении была фамилия… Вильсон. Да, точно, Вильсон.
- Вызовите цветного рабочего фирмы "Шмидт и Шиндлер" по фамилии Вильсон, - сказал лейтенант стенографу. Тот хотел было выйти, но лейтенант остановил его: - Нет, не сейчас. Пока стенографируйте… Может оказаться, что униформу этот негр украл, а пропуск подделал.
- Конечно, сэр, - с готовностью подтвердил Уолкер.
- Продолжайте.
- Вместе с негром я отправился ко входу в здание на 5-й авеню. В помещении мы заметили уборщицу. Я постучал. Она долго не открывала, пока не сообразила, что я из полиции. Потом пошла за хозяином. Когда я оглянулся, негра рядом не было.
- Вы его стали искать?
- Нет. Я подумал, что он, наверное, пошёл в свой ресторан. И тут же появился человек с ключами. Этот тоже начал что-то выдумывать: его шеф, дескать, только что позвонил в полицию и как, мол, я так быстро оказался на месте.
- Но вы ему объяснили, что вас позвал служащий "Шмидта и Шиндлера"?
- Ничего я ему объяснять не стал. Мне показалось, что он пьян. Очень было на то похоже. Пока до него дошло бы…
Он заметил, что Бэкер снова едва заметно кивнул, и уставился на него.
- Но хозяину вы по крайней мере объяснили, как было дело? - спросил лейтенант.
- Он меня ни о чём таком не спрашивал, а сразу повёл в подвал, где якобы был взломщик.
- И вместо взломщика вы обнаружили там раненого рабочего фирмы "Шмидт и Шиндлер"? - закончил за него лейтенант.
- Гм, гм… Он стал утверждать, будто в него стрелял я.
- Чем вы это объясняете? - сказал сотрудник прокуратуры.
Уолкер посмотрел в его сторону и медленно развёл руками:
- Ничем. Пусть с ним разбираются психиатры… Поэтому я и велел отправить его в "Бельвю". - Уолкер ненадолго умолк. - Я думаю так: когда он пришёл в себя, я был первым, кого он увидел. Вот он и решил, будто в него стрелял я. Скорее всего последнее, что он видел, - это стрелявший в него человек, а потом он потерял сознание… Негр просто не понял, что между этими двумя моментами прошло много времени. Или у него были галлюцинации. Или он вообще не видел того, кто в него стрелял…
- В него стреляли спереди, а не сзади, - заметил лейтенант.
- Допустим. Но я-то тут при чём? Когда его ранили, я ещё был в своей машине с тем типом, который бежал с ножом… Да и эта девка подтвердит, что видела меня.
- Её мы обязательно разыщем, - твёрдо сказал лейтенант. - Но вы нам забыли объяснить, как вы поступили с её преследователем.
- Одну секунду! - перебил лейтенанта сотрудник прокуратуры.
- Так вы считаете, у него были галлюцинации?
- Ясное дело. По-моему, тот, кто стрелял в него, тоже был негр.
- Может быть, тот самый, которого вы остановили на улице?
- Что ж, это не исключено. Сейчас я думаю, что скорее всего так оно и есть.
- Но, когда вы его увидели, вы ничего такого не подумали?
- Нет. Ведь об убийствах я ничего не знал.
- Вы осмотрели трупы?
- Я хотел, но сержант, который вёл следствие, меня к ним не подпустил.
Лейтенант неопределённо хмыкнул:
- Вернёмся, однако, к вашему задержанному.
- Я был в ресторане "Шмидта и Шиндлера" и встретил там ребят из уголовной комиссии. От них я и узнал о двойном убийстве. Сержант заметил, что я кое-где случайно оставил отпечатки пальцев…
- Они найдены повсюду.
- Сержант меня выругал за это. Хотя особой беды я не вижу: там столько людей копошилось. Ну да ладно… И вдруг я вспомнил о своей машине, о задержанном, и…
- Как это вдруг? Как вы могли вообще забыть об этом?
- Чёрт побери! Забыл, и всё! А тут вспомнил! Побежал по Мэдисон-авеню и увидел, что ни моей машины, ни задержанного нет… Мне показалось даже, что это мне снится! То от меня удирает эта девка, потом какой-то ниггер утверждает, будто я хотел его укокошить, а теперь исчезла моя машина вместе с задержанным.
- Вдобавок куда-то пропал негр, сообщивший вам об убийстве, - напомнил ему лейтенант.
- Да, и он тоже… Я позвонил и сообщил о краже машины. Можете узнать у…
- Я вам верю.
- О задержанном я не упомянул по телефону, потому что не знаю его фамилии… Я вернулся в ресторан, чтобы сообщить о негре, который вдруг пропал, но наши парни в это время допрашивали управляющего и хозяина магазина и к сержанту никого не пропускали…
- А почему вы не позвонили мне?
- Не подумал об этом.
Лейтенант смерил его долгим взглядом:
- Для детектива вы чересчур рассеянны и забывчивы.
После этих слов Уолкер неожиданно потерял контроль над собой и весь обмяк. Прикрыв лицо руками, он выдавил из себя:
- Я ужасно устал прошлой ночью.
Он был пьян, подумал лейтенант. А Брок, шурин Уолкера, подумал: он всё ещё не протрезвел, хотя внешне это и не заметно.
- Ну ладно, - сказал лейтенант беззлобно, - побывайте ещё раз в ресторане, может быть, вы опознаете того негра с улицы. А если нет, съездите в морг, может, обнаружите его среди убитых.
Уолкер тяжело поднялся.
- Я могу идти?
- Подождите в коридоре, пока стенограф составит протокол. Вам нужно подписать его. О'кэй?
- А потом отправляйся и хорошенько выспись, - добавил Брок.
Когда Уолкер вышел из кабинета, лейтенант и Брок обменялись многозначительными взглядами.
Снегопад прекратился, но зато на город спустился густой туман. Верхние этажи небоскрёбов исчезли, словно их проглотило небо. Единственными оазисами света были ярко освещённые витрины магазинов да лучи автомобильных фар, казавшиеся в этой грязно-серой мгле светящимися щупальцами какого-то животного.
Машина Брока медленно продвигалась в сплошном потоке заснеженных автомобилей.
Когда он попал наконец в Гарлем и въехал на 113-ю стрит, Брок подумал: "Если в центре Нью-Йорка скажешь, что туман город спрятал, то здесь он его пожевал-пожевал и выплюнул". По сути дела, это был уже не город, а воспоминание о нём: когда-то, мол, здесь жили люди…
Сколько Брок себя помнил, он, можно сказать, всегда был полицейским. Даже не обладая изощрённой фантазией, любой полицейский сказал бы сейчас, что дела у его шурина, Уолкера, не ахти. Брок заставлял себя не думать об этом. Успеется, когда он соберёт все факты. Единственное, от чего он не мог отделаться, это вопрос о возможных мотивах убийства.
Улица, по которой он ехал, была настолько грязной, что он невольно поморщился.
Могли бы, по крайней мере, убирать тротуары, подумал он, словно забыв о том, что ещё несколько лет назад городские власти отказались от уборки улиц в Гарлеме.
Известие об убийстве уже достигло Гарлема. Те немногие негры, которые встретились Броку, смотрели на него с неприязнью. Но это его не трогало…
Приятели частенько подтрунивали над Броком, называя его "телефонной будкой" - он был высоченного роста и очень широк в плечах. Если бы его маленькие глаза на костистом обветренном лице не были такими холодными, Брока можно было бы принять за добродушного увальня.
Луки Вильямс жил в обшарпанном доходном доме на 11-й авеню. Выбитые стёкла во многих окнах заменяли пожелтевшие газетные листы. Брок тщательно запер машину и вошёл в дом.
В длинном коридоре не горела ни одна лампочка, пахло плесенью. Поставив ногу на первую ступеньку, он подумал: не лучше ли достать пистолет? А вдруг где-то за углом притаился черномазый, готовый проломить ему череп или перерезать горло?
Он поднялся на четвёртый этаж и постучал. Дверь приоткрыли, но цепочку не сняли. На него смотрела негритянка, почти совсем седая.
- Вы, наверное, из полиции… Сейчас, когда его убили… - это прозвучало как обвинение.
Он достал из кожаного футляра служебный жетон, предъявил ей и проговорил неожиданно виноватым голосом:
- Вы правы… Я сержант Брок… А вы, наверное, миссис Вильямс. Вы позволите войти? Мне нужно задать вам несколько вопросов.
Она молча сняла цепочку и пропустила его в квартиру. Эта рано постаревшая женщина была хорошо знакома с нуждой и научилась ей не покоряться. Даже сейчас её лицо выражало скорее ожесточённость, чем горе. Поверх синего шерстяного платья на ней была чёрная кофта.
Войдя в комнату, Брок быстро огляделся. Посреди комнаты стоял большой стол, на нём лампа и пепельница; несколько колченогих стульев прятались по углам, и только один стоял у стола. У стены против окна он заметил самодельную печурку, а рядом - старое кожаное кресло… В нём, наверное, часто сиживал убитый. Весь угол напротив двери занимала большая двуспальная кровать, покрытая малинового цвета шерстяным одеялом.
Женщина подошла к столу, зажгла лампу.
- Садитесь, сэр, - сказала она, устраиваясь на краешке кровати.
Брок сел за стол, положил шляпу на один из стульев, достал записную книжку и шариковую ручку. Посмотрел на женщину. Глаза её чисты, следов слёз нет; она сидела очень прямо, положив руки на колени. Всё говорило о том, что это тяжёлое испытание она встретила с мужеством.
Ему не пришлось задавать много вопросов, она почти всё рассказала сама. О смерти мужа узнала из выпуска последних известий по радио, в одиннадцать часов утра. Позвонила сестре, чтобы та опознала его в морге: сама она не могла заставить себя пойти туда. Сейчас она ждёт представителя фирмы, где работал Луки. Девятнадцатилетняя дочь работает продавщицей в ресторане-автомате на 72-й стрит, но ей она пока не звонила. Их восемнадцатилетний сын сейчас в армии, во Флориде; знает ли он уже о случившемся, ей неизвестно. Но когда узнает, конечно, приедет домой, чтобы поддержать, её в горе. Где их семнадцатилетний сын? Где-то здесь, в Гарлеме. Он часто ссорился с отцом и убегал из дому.
- А не может он иметь отношение к убийству? - спросил Брок.