"Эх, Петенька, почему так случилось? Я не переживу трагедии. Ты мне нужен, как без тебя? – с искренним сожалением думала она. – Как прекрасно наша жизнь текла, времени не замечали. Я с тобой была спокойной и уверенной. Ты любил меня, уж я-то знаю, твоя любовь давала мне силы. Женщина всегда точно знает, любят её или притворяются. У нас чутьё на это бабье, ух, как востро! Почему же иногда были размолвки? Из-за работы моей. А чем она тебе не нравилась? Я тоже хочу быть на виду, среди людей, чтоб на меня внимание обращали, я красивая, ты сам мне всегда об этом говорил. А красоту быстро растерять можно, если её не беречь и не лелеять. Работа заставляла меня быть всегда привлекательной женщиной, а тебе не нравилось, что я постоянно на виду. Всё-таки, мужчины эгоисты в этом отношении". Голова Нинель Александровны стала тяжёлой, захотелось уснуть. Докурила сигарету и сказала, вздохнув:
– Вот видишь, как обернулось: тебя нет, драгоценности стали моими. Мои и точка! Делить я их ни с кем не намерена.
Перебравшись на мягкий диван, легла, укуталась тёплым пледом, закрыла глаза, пытаясь уснуть, но мысли не давали покоя. "Следователь спрашивал, – не пропало ли чего? А ведь, правда, исчезла Петина связка ключей от квартиры. Он сам утром открывал дверь, когда выходил на прогулку с Максом, я спала. Из его руки взяла только поводок. В вещах, которые привезли из морга, их не оказалось. Где они? Нужно будет хорошенько поискать, может, он без них вышел, забыл взять с собой, так иногда бывало. Обязательно посмотрю".
Глава седьмая
Резкий телефонный звонок прервал дремоту и мысли. От неожиданности она вздрогнула, взяла трубку.
– Аллё! Здравствуй! – ответила в трубку. – Что делаю? Отдыхаю. Да, устала. Как отчего? От всего. Сейчас только гостя нежданного выпроводила. Что за человек? Да из вашего, полицейского ведомства. Зачем? А для чего вы ходите и людей выспрашиваете? Вот и он за тем же приходил. Мной интересовался, про Петю, работу его, сейф расспрашивал. Он визитку оставил. Ха-ха! Говорит, если чего вспомните, позвоните или приходите. Я ему сразу не сказала, а позже вспомнила: ключи Петины от квартиры пропали. Сейчас, скажу кто, визитка передо мной лежит. Рогожин Дмитрий Сергеевич. Ничего себе, но молод. Да какая пьяная! Глоток коньяка для снятия стресса. Нет, ко мне нельзя, и не думай. На работу послезавтра приходи к часам четырём, там увидимся. Завтра хочу в бассейн сходить, да кое-какие дела есть. Домой нельзя! За-пре-ща-ю! – прокричала по слогам и положила трубку.
Голова продолжала кружиться, хотелось спать, она снова, укутавшись в плед, закрыла глаза.
Сон одолел её, и Нинель Александровна уснула. Ей снилась зловещая долина скал, она долго шла и искала дорогу, чтобы выбраться. Утёсы окружали со всех сторон, и каждый напоминал скорбящую человеческую фигуру. На всех каменных великанах были накинуты чёрные мантии. Между собой они стояли близко, почти вплотную. В какую бы сторону она ни шла, везде перед ней возвышались людские силуэты из гранита в чёрных накидках и закрывали путь. Она устала, силы быстро иссякли, а выбраться из заколдованного лабиринта не могла. Когда совсем обессилела, за скалами во всё небо увидела Петра. Он, как Бог, стоял перед ней во весь рост и протягивал золотые украшения. "Бери себе. Они твои", – говорил муж. Она протянула руки, но тут человекоподобные столбы внезапно выросли до небес, загородив Петра. Силуэт мужа исчез, на небе засияло огромное рубиновое Солнце. Оно ярко светило над каменным ущельем. Нинель Александровна обрадовалась, что сможет найти дорогу домой из мрачной котловины, как вдруг светило упало перед ногами и превратилось в большое красное озеро. Она наклонилась и хотела зачерпнуть пригоршню воды, но, лишь притронувшись к поверхности, с ужасом отдернула руку: водоём был заполнен кровью.
Утром Нинель Александровна проснулась с тяжёлой головой и пока принимала душ и завтракала, всё время размышляла об увиденном сне.
"Странно, мне раньше никогда такие сны не снились. Этот сон, какой– то мрачный и даже зловещий. Скалы, напоминающие фигуры людей, покрытые траурной материей, словно символ человеческой скорби и утраты. Они не пропустили меня к Петру, он протягивал руки, я видела в них много драгоценностей. Странно. А это рубиновое Солнце, почему оно упало и превратилось в кровавое озеро?" Её передернуло от воспоминаний. "Одно только ясно, покойники снятся к перемене погоды, это всем известно, остальное бред и чепуха. Насмотрелась вчера драгоценностей, возбудила нервную систему, вот и приснился кошмар".
За окном дождливый день, но, несмотря на это, она не стала изменять давней привычке, собрала купальные принадлежности и поехала в бассейн.
Глава восьмая
Припарковав голубую "Ауди" возле крыльца спортивного комплекса, увидела вблизи зелёный жигулёнок со знакомыми номерами. "Значит, он тоже здесь", – отметила Нинель Александровна, входя в вестибюль.
Народу было мало. Несколько человек плавали в голубой воде по отдельным дорожкам. Она выбрала свободную полосу и с бортика нырнула в воду. Какое блаженство принимать водные процедуры по утрам! С удовольствием чувствовала, как включаются в работу мышцы тела, как послушно позволяют делать любые движения. Нет ничего лучше плавания. Вдруг прямо перед ней из глубины вынырнул мужчина, – они часто встречались здесь, это его автомобиль стоял возле входа.
– Добрый день, – приветствовал он. – Вода сегодня очень хорошая.
– Вы меня напугали, – с напускной обидой произнесла Нинель Александровна.
– Простите, не буду мешать, – и он переплыл на другую дорожку.
"Так-то лучше, – подумала Нинель Александровна, – от вас море брызг, просто ужас, как будто нельзя плавать спокойно и никому не доставлять неудобства".
Пробыв в воде почти час, она, как всегда, посидела примерно около десяти минут в сауне, затем приняла душ, а после знакомая массажистка прекрасно размяла и растёрла всё тело. На этом намеченная программа была закончена, и она вышла из бассейна. Жигулёнок стоял на том же месте. В зеркале заднего вида заметила, что он тронулся за ней и сопровождал до самого дома. "Наверное, живёт где-то рядом", – подумала Нинель Александровна.
В подъезде увидела Володьку.
– Привет! – поздоровался он.
– Здравствуй, ты чего здесь маячишь?
– К тебе в гости приходил.
– Зачем? – скривив в презрительной усмешке губы, спросила она.
– Поговорить нужно.
– О чём разговаривать? – резким голосом, не скрывая недовольства, проворчала Нинель Александровна.
Парень шёл по пятам до самой квартиры. Достав ключи из сумочки, раздражённо спросила:
– Говори, что нужно?
– Дай мне некоторые вещи отца на память.
– На память? – с иронией произнесла мачеха. – Я не замечала твоей любви к отцу.
Нинель Александровна открыла дверь, Володька нахально переступил за ней порог. "Привязался, как репей, никуда не денешься", сердито подумала она.
– Что тебе дать?
– Хотя бы его мобильный телефон.
– Да ты что, смеёшься? У тебя денег нет, чтобы им пользоваться. Продать только сможешь.
– Не твоё дело, отдай, что говорю. И одежду: куртку кожаную, шапку, ботинки, костюм какой-нибудь. Тебе его вещи ни к чему, а мне пригодятся.
– Да куда они тебе? Это не твой размер. Как носить будешь?
– Я сказал, не твоё дело, давай, что прошу.
– Хорошо, мне не жалко, только ясно, что они не для памяти тебе нужны, а на продажу. Купишь тут же на эти деньги водку или какую-нибудь дрянь, и вся память испарится.
Она открыла шкаф, вытащила одежду Петра, проверила карманы и отдала вещи Володьке. Он с деловым видом сложил в сумку, закрыл её и спросил:
– А мобильник?
– Господи, забери. Всё? Мне некогда, спешу.
Володька спрятал телефон в карман, закурил сигарету и сказал:
– Вообще-то я к тебе не за этим приходил.
– А зачем? – удивлённо спросила она.
– Ты даже в комнату не пригласишь, вот так будем в коридоре разговаривать?
– Пойми, тороплюсь, говори, что надо, – нетерпеливо сказала Нинель Александровна.
Она решительно направилась к двери, он ей ужасно надоел, говорить с ним не было желания, а упрямый гость уходить по-хорошему не хотел.
– Погоди! – Володька загородил дорогу. – Мне нужно поговорить с тобой о наследстве. Отца нет, часть его имущества по праву принадлежит мне.
Нинель Александровна в очередной раз была поражена наглостью пасынка.
– На что ты можешь претендовать? Я – законная жена, всё, что осталось – моя собственность.
– Ничего подобного. Не только твоя. На какую-то часть добра имеем право и мы с бабушкой. Твою долю не просим, но от своей не откажемся.
– Грамотным ты стал! Школу ума не хватило закончить, а в вопросах наследства хорошо разбираешься.
– А мне в школу незачем ходить было. Там жизни не учат.
– А где учат?
– В тюрьме. Я там всю житейскую грамоту проходил.
– Довольно мне с тобой возиться, время теряю.
– Выгоняешь? Ладно, уйду, но ты подумай над моими словами. Я на твою долю наследства не претендую, но свою часть заберу. Ауф видер зеен! – сказал он на прощанье и, уходя, хлопнул дверью.
Нинель Александровна поспешно закрылась на ключ. У неё страшно разболелась голова. Она потерла виски руками и решила принять анальгин. Нашла в шкафчике на кухне флакончик валерьянки, накапала в кружку и выпила вместе с таблеткой, запив водой, в изнеможении опустилась на стул.
"Наследник нашёлся! – подумала с раздражением. – Тунеядец, наркоман и алкоголик. Большего ничего в жизни не добился. Конечно, он знает о драгоценностях, и это главное, зачем приходил. А вдруг Володька в сговоре с какими-нибудь братками, – бывшими уголовниками? Страшно. Что мне делать?"
Она вспомнила, что хотела поискать пропавшие ключи мужа. Проверив карманы курток, пальто, костюмов, ничего не нашла и расстроилась ещё больше. Разные предположения и догадки возникали у неё в голове. Она поняла одно: необходимо с кем-то посоветоваться, кто-то должен быть рядом, кому можно довериться и рассказать о своих волнениях и подозрениях.
Глава девятая
До оперативной планёрки оставалось немного времени, и Рогожин решил зайти в Экспертно-криминалистический центр за протоколами заключений специалистов. Документы были готовы, он забрал их, расписавшись в журнале. По дороге в Управление забежал в булочную, – купил хлеб и кефир. Это было его семейной обязанностью – приходить домой с продуктами. Рогожин аккуратно её выполнял, лишь в те дни, когда не позволяли обстоятельства, звонил жене и предупреждал, что задержится.
На оперативке, как всегда, разбирали незаконченные дела и поручали новые. Половина следователей отсутствовала: кто-то был в отпуске, другие в командировках, поэтому во всех делах наблюдался застой. Оставшиеся двое сыщиков физически не могли справиться с возросшей нагрузкой.
После планёрки Князев попросил Рогожина задержаться.
– Как продвигается дело Кольцова? Что удалось найти? – спросил он.
– Всё пока в стадии поиска. Ничего определённого. Расспрашивал жильцов дома, не за что зацепиться. Хочу посмотреть архивные дела, может, в них обнаружу, что пригодится выйти на след. Нужно ваше разрешение.
– Давай, подпишу, работай. Конкретно, улики есть?
– На месте преступления гильзы от пистолета "Макарова". На вскрытии три дырки в черепе. На работе убитого криминала нет. С женой его вчера беседовал, тоже не обнаружил тёмных пятен, хочу с матерью и сыном поговорить.
– Ты, что думаешь?
– Убийство не случайное, – сдержанно сказал Рогожин. – Кому-то нужно было с ним рассчитаться.
– Ежу понятно, – кивнул начальник. – Давай, ищи, проверяй, время не ждёт. Я тебе ещё два задания даю. Да не волнуйся, это мелочёвка. Здесь всё на виду. Одно по факту изнасилования, второе ограбление квартиры. Дела лёгкие, ты их быстрее сделай, а то сроки прошли.
– Понятно, – Дмитрий Сергеевич забрал папки. – У меня своих пять в работе, а вы мне ещё подкидываете. Итого семь задач, я один, ни одного помощника.
– Не ропщи, старина. Скоро из отпуска Мельников и Сергеев выйдут, разгрузят. Всё. Ты свободен.
После ухода Рогожина Князев вызвал секретаршу.
– Вызовите машину, уезжаю в областное Управление, – сухо сказал он.
– Хорошо, – с готовностью промолвила девушка и скрылась за дверью.
Игорь Семёнович посмотрел на часы – без четверти четыре, на выходе из кабинета взглянул на себя в зеркало, поправил рукой седеющие волосы и лёгкой походкой вышел на улицу.
Из окна кабинета Дмитрий Сергеевич видел, как шеф сел в машину и уехал. Рогожин расположился за столом, пил чай и ел бутерброды. Мысли в голове всё время вертелись вокруг дела Кольцова. "Жена настояла на отпуске, он забирает из кабинета сейф, который стоял там много лет; кто-то хорошо знает распорядок его дня. Стоп. А не жена ли "заказала" убийство? Почему бы и нет? Во всяком случае, такие истории не редкость в наше время, да и сама Нинель Александровна выглядит далеко не ангелом. Нужно проверить её связи. Сына допросить. Сослуживцев. В магазин Кольцова ещё раз сходить, побеседовать с секретаршей. Она была в отпуске, когда заходил, может быть, что-то интересное добавит".
Работы много, времени в обрез. Посоветоваться не с кем, все стоящие сотрудники разбежались по фирмам и стали охранниками, юристами, некоторые ушли в частные сыскные агентства. Вот и его родственник Павел Братанов открыл свою службу – и ничего, жизнью доволен. Со временем не считается, день и ночь пашет, но зато деньги хорошие зарабатывает. Мозги у него ясные, котелок варит. Сколько раз приглашал его перейти к нему работать, да никак не может Рогожин на такой поступок решиться. Пришёл сюда после института, тогда начальником трудился Конев Олег Иванович. Под его крылом было интересно и увлекательно работать. Азарт чувствовался. Мудрым был Олег Иванович. По любому делу выставит сразу несколько версий, и, как правило, одна из них, в конце концов, окажется верной. Уж он-то никогда порученных дел не отбирал и не подкидывал новых, если знал, что следователь с текущими нагрузками не разобрался. При этом не нажимал и не подгонял в работе, все знали, что есть определённый срок, в который нужно уложиться. Если по каким-нибудь непредвиденным обстоятельствам дело не шло, то тогда вместе с ним разбирались и выстраивали версии. Это у Князева такой стиль работы – одну проблему не решил, а он ещё несколько добавляет, а сам неизвестно чем занимается, в кабинете его редко найдёшь.
Рогожин открыл папку. Итак, прибавилось два дела: первое: № 367. Абрамов Малхаз Георгиевич, 1982 года рождения, по факту изнасилования гражданки Лебедевой Ларисы Васильевны, 1987 года рождения. Так, заявление от потерпевшей имеется, насильник арестован и находится в камере предварительного заключения, осмотр потерпевшей судебным экспертом и его выводы прилагаются. Ну-ка, что здесь написано?
Рогожин вчитался в деловые бумаги. "При осмотре гражданки Лебедевой Ларисы Васильевны, 1987 г. р. на теле обнаружены множественные синяки, кровоподтёки, ссадины и ушибы в области лица, груди, живота, бёдер. Перелом левой ключицы. При осмотре половых органов следы свежей дефлорации с кровоточащими краями слизистой. В анализе мазка из влагалища обнаружены сперматозоиды, по групповой принадлежности идентичные со спермой гражданина Абрамова Малхаза Георгиевича".
В дверь постучали.
– Входите. – Дмитрий Сергеевич убрал со стола кружку и пакет с бутербродами. В кабинет вошла женщина кавказской национальности.
– Здравствуйте, – тихо сказала она.
– Здравствуйте, – ответил Рогожин. – Вы, по какому вопросу?
– По делу Абрамова Малхаза, оно находится у вас, я его мать.
– Да, у меня, а что вы хотите сообщить? Я никого не вызывал.
– Гражданин следователь! Он не виноват, мухи не обидит, такой хороший, добрый сын, – заговорила дама с типичным грузинским акцентом. – В школе его все любили, сейчас поступил в академию, на врача будет учиться. Девушка сама виновата, она за ним по пятам ходила. Проходу парню не давала, вешалась на шею.
– Сама себе и ключицу сломала? – с иронией заметил Рогожин.
– Зачем так говорите? Девица современная, курила, водку пила, со многими любовью занималась. У неё и до Малхаза были половые связи с мужчинами. Не портите парню жизнь, отпустите, любые деньги заплатим.
– Извините. У меня нет времени на дискуссии. Кроме того, учтите, могу вас привлечь к уголовной ответственности за подкуп. По данным, имеющимся в расследовании, налицо типичное изнасилование со свежими следами надругательства невинной девушки. Ваш сын будет строго отвечать по закону.
– Послушай, дорогой, неужели не договоримся? Она пьяная была, сама пришла к нему, свидетели есть, по своему желанию легла в постель. За что парня наказывать? – не унималась родственница. – Ладно, не хотите помочь, других найдём людей, которые разберутся лучше вас. Но я не позволю ломать ему жизнь.
– А жизнь пострадавшей девушки вас не интересует? – спросил заботливую мамашу Рогожин.
В ответ она махнула рукой и вышла.
– Ну, теперь пойдёт искать новые ходы, чтобы спасти чадо от суда, – сказал Рогожин. – Натворить чудес все могут, а отвечать перед судом никому не хочется. И всё-таки, нужно заниматься делом Кольцова, пойду, покопаюсь в архиве.
Глава десятая
Рогожин надеялся по старым уголовным делам найти аналогичные по способу совершения преступления. Со студенческой скамьи из лекций преподавателей он помнил, да и на практике успел заметить, что преступники обычно действуют одними и теми же методами, применяют свои старые, несколько раз отработанные приёмы, тем самым, оставляя "визитную карточку" на месте преступления.
К его большому удивлению и разочарованию, в архиве творился форменный беспорядок. Дежурный пенсионер, бывший сотрудник в отставке, спал, сидя за столом. Увидев Рогожина, засуетился, стараясь замять неловкую оплошность и быстрее принять деловой вид.
– Проходите, Дмитрий Сергеевич, милости просим. Давно к нам никто не заглядывал, я вот тут заскучал в одиночестве.
– Я пришёл покопаться в делах, – после рукопожатия сказал Рогожин. – Разрешите? – положил на стол перед сотрудником подписанный Князевым допуск.
– Пожалуйста, – убрав листок в стол, даже не прочитав его, оживился мужчина. – Смотрите, всё на виду.
Дела и впрямь лежали в свободном доступе. Журнал регистрации имелся, но пребывал в безалаберном состоянии, пользы из него извлечь было трудно. Нормальная запись с указанием порядкового номера поступившего дела, даты приёма, описи документов, классификации преступления зафиксирована двухлетней давностью, следующие папки учитывались не по установленной форме, а как кому придёт в голову. Не представлялось возможным определить, кто сдавал документы, кто и в каком состоянии их принимал, кому выдавалось досье из хранилища, возвращали ли его назад, где его отыскать в случае необходимости. Графы были пустыми, никто не контролировал служебную документацию.
Полистав талмуд, в котором трудно было разобраться, Дмитрий Сергеевич сделал вывод, что придётся безо всякой системы рыться на запылённых стеллажах, надеясь на удачу