Так что скоро, примерно через год, Валера Мунипов начал задумываться о другом источнике доходов. Можно было, конечно, снова перейти на икру - это обещало большие доходы. Но эта черная дрянь так обрыдла Валере в родной Астрахани, что он не мог на нее смотреть даже в самых лучших московских ресторанах, немало удивляя этим приятелей-валютчиков. Нужно было придумать что-то другое.
И Валера придумал.
Как-то раз, ужиная вечером в ресторане, он заметил молоденькую девушку, которая пела на сцене самую ресторанную песню всех времен и народов, то есть "Посмотрите, ноги мои босы". Дело, конечно, было не в песне, а в том, как она ее пела. Валера никогда еще не слышал такого. Содержание песни требует надрыва и всхлипываний. Она же пела просто, без фальши, без придыханий. Тем не менее постоянно хотелось залезть в карман за носовым платком, чтобы вытереть набежавшую слезу. Валера никогда в жизни не плакал, и это его озадачило. Озадачило и заинтересовало. Такого, пожалуй, не смогла бы сделать даже сама Алла Пугачева, к которой Валера, как и все остальные жители Советского Союза, уже тогда питал почти родственные чувства.
Что-то особое было то ли в тембре ее голоса, то ли еще в чем - Валера тогда плохо разбирался в таких вещах. Он бросился к ближайшему метро, где торговали ярко-красными бакинскими гвоздиками, и купил целое ведро. Так, в ведре он их и поставил на сцену, к ногам этой удивительной певицы.
Ну какая женщина устоит против такого пылкого проявления восхищения? А тем более ей не исполнилось еще и девятнадцати. Валера подождал, когда она кончит работать, пригласил за свой столик, а потом и в Графский переулок, к древней старухе.
Девушку звали Фатима Салхазова, было ей семнадцать лет, приехала она из Южной Осетии к одному парню, который год назад служил в военной части недалеко от Цхинвали. Парнишка этот встретил ее на Курском вокзале, а потом, как говорится, поматросил, да бросил. Домой возвращаться было стыдно, соседи засмеют, вот Фатима и устроилась в кафе. И работала там целый месяц, пока туда не зашел Валера Мунипов.
Фатима оказалась просто прирожденной певицей. Она пела почти постоянно. По большому счету, ей ничего больше в жизни было не нужно - только возможность петь. Кстати, это и явилось одной из причин, по которой она уехала из дома, - родители хотели, чтобы она пошла по стопам отца, то есть стала агрономом. Фатиму такая перспектива приводила в ужас.
С Валерой такого еще не было. Он просыпался под ее пение, и слезы катились у него по лицу. Потом она затягивала что-то другое - и он смеялся как новорожденный. А стоило ей запеть "Ноги босы", как он вообще впадал в экстаз.
Ко всему прочему, Фатима еще и обладала необычной внешностью. Смесь грузинской, горско-еврейской и просто горской кровей дали совершенно потрясающий результат. Высокая, худая, с маленькой грудью, она напоминала на сцене цаплю. Сходство с этой птицей придавал и крупный, красивой формы нос, большие миндалевидные глаза и огромный рот. В ней было что-то удивительно притягательное и манящее.
Они прожили с Валерой три месяца, и это были три месяца, которые он считал лучшим временем в своей жизни.
Через три месяца Валера немного успокоился, привык к пению Фатимы и, наконец, понял, что пришел его звездный час.
Что может быть проще? Если она так потрясающе действовала на него, то сможет действовать и на других. На пять, десять, пятьдесят человек. На целый концертный зал! На стадион!
Короче говоря, Валера Мунипов решил использовать талант Фатимы Салхазовой в корыстных целях. В то дикое время, когда все торговали сникер- сами и поддельным коньяком "Камю" из Польши, Валера решил зарабатывать деньги на эстраде. И не ошибся.
Он взялся за дело основательно. Валера каждый день водил Фатиму по театрам и хорошим ресторанам. Растормошил свою старуху, которая оказалась бывшей мидовской переводчицей, и заставил ее учить Фатиму хорошим манерам. Между делом он учился и сам. Валера накупил ей нарядов. И в конце концов добился, чтобы с нее сошел восточно-провинциальный налет. Фатима стала чувствовать себя свободно и непринужденно в любом месте.
Теперь надо было начинать действовать. Мунипов где-то откопал спивающегося композитора, и тот написал несколько песен. Стихи сочинил бедный студент Литинститута. Экспертом стала сама Фатима - в этом вопросе Валера ей доверял.
Итак, репертуар был готов. Теперь оставалось заявить о рождении новой звезды.
Это, конечно, оказалось самым трудным. Пробраться в шоу-бизнес всегда и для всех было почти невыполнимым делом.
Но Валера справился и с этим. Он сделал массу дел - выудил из какого-то подмосковного ДК местный ансамбль, нашел подход к нужным людям, которые сделали так, что она смогла выступать как артистка Госконцерта, продал все, что можно было продать, и занял у всех, у кого можно было занять.
В конце концов его усилия увенчались успехом. Она получила разрешение записать маленькую пластинку на фирме "Мелодия", которая разошлась очень быстро. А магнитофонные кассеты с альбомом Фатимы "Свет в окне" появились у всех московских спекулянтов, о ней несколько раз (конечно, не без усилий со стороны Валеры) написали в центральных газетах, афиши с ее именем то и дело появлялись то тут, то там в районных, республиканских и областных центрах.
Через некоторое время пошли деньги. Конечно, Валера пока что вкладывал их исключительно в дело. И это давало результаты. Фатима становилась все более популярной. Журналисты писали о ней все чаще безо всяких "подмазок". Даже по еще совсем в те времена не развращенному деньгами телевидению показали ее песни. Конечно, венцом всему была ее песня в программе "Утренняя почта". Словом, Валере удалось то, что удается очень немногим, - он создал звезду.
Теперь оставалось сделать все, чтобы удержаться на плаву. За маленькой пластинкой вышел полноценный альбом. Теперь вся страна поражалась удивительному голосу Фатимы Салхазовой.
Все закончилось совершенно неожиданно. Как-то раз, когда Валера выходил из Дворца молодежи, где проходил очередной концерт Фатимы, к нему подъехал полированный черный "ЗИЛ", в народе именуемый "членовозом". Поначалу Валера уже было поздравил себя с тем, что слава его "питомицы" достигла властных структур. Однако дверца открылась, и из "членовоза" вышел человек в клетчатых штанах, красной шелковой рубашке и со многими перстнями на пальцах. Он никоим образом не походил на представителя власти. Скорее, на богатого цыгана.
Мунипов? - развязно спросил он, подойдя к Валере.
А что?
То, что надо. Садись в машину, - мотнул головой в сторону "членовоза" "цыган", - поговорить надо.
Валера, конечно, к тому времени уже нанял на работу нескольких хмурых типов, уволившихся из ОМОНа. Но тут они куда-то запропастились. И поэтому он решил принять "приглашение". Тем более он уже давно ждал чего-нибудь в этом роде.
В глубине машины в мягких велюровых креслах сидел человек, которого Валера сразу узнал. Это был король московского шоубизнеса Шамиль Караханов, про которого говорили, что он, сделав только один звонок, может закрыть для какого-то исполнителя все концертные площадки не только Москвы, но и всей России. Под контролем Караханова гастролировало несколько групп и, конечно, самый известный квартет "Пинг-понг", при одном упоминании которого у всех провинциальных девушек от пятнадцати до двадцати пяти лет резко повышалась сексуальная температура.
Завидев Валеру, Караханов улыбнулся своей по- восточному хитрой улыбкой и сделал рукой приглашающий жест:
A-а, здравствуй, здравствуй, Валера. Садись, дорогой.
Мунипов без лишних слов забрался внутрь "членовоза". Дверь за ним сама собой закрылась.
Караханов достал из маленького бара квадратный хрустальный графин и спросил:
Выпьешь со мной?
Выпью, - кивнул Валера.
Забулькал коньяк, и Караханов протянул ему рюмку.
- За то, чтобы люди во всем и всегда находили взаимопонимание, - многозначительно произнес Караханов.
Валера молча чокнулся и отпил глоток.
Э-э, зачем так делаешь? - неодобрительно покачал головой Караханов. - За такой тост надо полную пить.
Валера послушно допил коньяк и приготовился слушать.
Ты, Валера, молодец, - начал Караханов, - так быстро из ресторанной девочки звезду сделал. Это надо талант иметь. Большой талант.
Спасибо...
Между прочим, меня зовут Шамиль Исаевич.
Зачем звали, Шамиль Исаевич? - решил сократить вступление Валера.
А вот торопиться не надо, - опять покачал головой Караханов, - не надо... Хотя ты молодой. Молодые всегда спешат. А если торопиться, можно не только людей рассмешить. Можно шею сломать. Как считаешь?
Намек был достаточно прозрачным. Валера посмотрел прямо в прищуренные глаза Караханова и осторожно ответил:
Если под ноги хорошо смотреть, то не сломаешь. И придешь куда надо.
Ай, молодец! - одобрительно причмокнул губами Караханов. - Ты, я вижу, действительно, как я и думал, умный человек. Я умных людей уважаю. С умным человеком и разговаривать приятно, и коньяк пить приятно, и дела делать приятно...
С этими словами он разлил по рюмкам еще коньяку.
Хороший у вас коньяк, - дипломатично заметил Валера.
Еще бы! Армянский, "КС". Ему цены нет. Я другого не пью. Почки прочищает, кровь прочищает, мозги прочищает...
Он поднял рюмку.
Давай выпьем, чтобы люди никогда не прыгали выше своей головы.
Этот намек был уже посерьезнее.
...А если и прыгают, то пусть, приземляясь, не ломают ноги, - добавил Валера.
Караханов внимательно посмотрел ему в лицо.
Ты, я вижу, за словом в карман не лезешь. Это хорошо. Значит, мы с тобой договоримся.
О чем, Шамиль Исаевич?
Караханов проглотил коньяк и начал:
Я, Валера, люблю, когда все развивается постепенно. Чтобы выросло дерево, нужно посадить семечко, потом поливать, потом ждать, пока появится росток. Чтобы поесть шашлык, нужно, чтобы овца принесла барашка, он вырос, его зарезали, мясо замариновали, подержали ночь, потом нанизали на шампур и жарили. Понимаешь?
Валера кивнул. Он давно понял, куда тот клонит...
...Не может быть, чтобы дерево появилось сразу, а из утробы овцы родился шашлык. Такого не бывает. Вот я, например, приехал сюда двадцать лет назад. Туда-сюда, учился, потом женился, потом в филармонии работал. Постепенно-постепенно трудился, добивался и вот теперь, наконец, добился. Теперь меня вся Москва уважает. Ты согласен?
Что вас вся Москва уважает?
Нет. Что надо все делать постепенно?
Ну, в общем, да. Так тоже можно.
Не "можно", а "нужно". Только так, и никак иначе. В противном случае нарушается главный закон природы - закон эволюции. Если бы у динозавра вдруг родился человек, то он сразу бы погиб. А если кто-то приходит в чужой дом, то сначала надо спросить разрешения. А если не спрашивает, то его могут выгнать. Но если уж пришел, то веди себя тихо, скромно. Вот ты, например. Полтора года назад приехал из Астрахани с икрой. Хорошо. Туда- сюда, торговал валютой. Тоже хорошо...
Вы обо мне все знаете?
Не перебивай старших. Что мне надо, я все знаю. Значит, торговал валютой. Потом сделал то, на что не всякий способен. Из ресторанной девчонки хорошую певицу сделал. Опять хорошо. Молодец. Но ведь ты не хочешь за полтора года пройти такое же расстояние, как я за двадцать? А?
Тогда времена были другие, Шамиль Исаевич, - вежливо заметил Валера.
Времена всегда одни и те же, - сердито возразил Караханов, - и если ты думаешь, что теперь можно на голову садиться...
Я никому на голову не сел, - твердо ответил Валера, - и садиться не собираюсь. Но и другим не позволю. Вы меня понимаете?
Осторожно, мальчик! - угрожающе произнес Караханов. -Я и не таким, как ты, башку ломал!
Что вы хотите? - без обиняков спросил Валера.
Вот это другой разговор.
Он опять налил коньяку.
Я хочу твою девочку, - как бы мимоходом произнес Караханов.
Вот этого Валера не ожидал! Это был удар ниже пояса…
Фатима не вещь, чтобы ее отдавать, - произнес он, еле сдерживая ярость, - и, если ее кто-нибудь хоть пальцем тронет, я...
Ц-ц-ц-ц, - весело улыбаясь покачал головой Караханов, - я же говорю, ты еще совсем мальчишка. Только одно на уме. Ты думаешь, у меня баб не хватает? У меня их столько, сколько тебе никогда даже не приснится. Мне нужна популярная певица Фатима Салхазова. И это только в твоих и ее интересах. Потому что, хоть ты и добился успеха, его нужно сохранить и приумножить. Для этого нужен опыт. А его-то у тебя и нет.
Вы хотите, чтобы я просто так отдал вам ее после того, как она стала приносить деньги? - насмешливо спросил Валера. - Да я лучше...
Зачем просто так? Я всегда, когда что-то беру, обязательно плачу.
А если я не соглашусь?
Не советую. Как сыну не советую. Ты не сможешь давать концерты - раз. В газетах и на телевидении о Фатиме забудут - два. А через два месяца о ней забудут все остальные - три. Тебе это надо?
Конечно, Валере это было не надо. Он понимал, что с Карахановым ему не справиться. Но и о том, чтобы вот так просто отдать Фатиму, - об этом не могло быть и речи.
Так, что вы предлагаете?
Во-первых, гастролировать теперь она будет под моим контролем. Понимаешь, чтобы гастроли не "наезжали" друг на друга, чтобы дать людям на периферии немного стосковаться по эстрадным звездам.
Еще что?
Во-вторых, ты получишь деньги и уедешь на два-три года.
Это еще зачем? - удивился Валера.
Э-э, - махнул рукой Караханов, - молодые люди, любовь, туда-сюда, не дай Бог, она забеременеет. Что тогда? Считай, все коту под хвост. С беременной женщиной лучше не связываться. Она что захочет - то и будет делать. И ничем ее не заставишь. Так что только деньги потеряем.
Валера молчал.
Ты не беспокойся, - похлопал его по руке Караханов, - я о ней буду, как о дочери, заботиться. Сам понимаешь...
Куда же мне ехать? В Астрахань?
Нет. О чем ты говоришь? Про свою Астрахань забудь уже. За границу езжай.
Как это? - испугался Валера. Мысль о загранице по тем временам была почти что крамольной.
Очень просто. Отправлю тебя на ПМЖ.
Куда? - не понял Валера.
На постоянное место жительства, - объяснил Караханов. - В Израиль. Сделаем тебе визы, поживешь, посмотришь. Может, и возвращаться не захочешь.
Я не хочу в Израиль!
Ну, не поедешь, - пожал плечами Караханов, - доедешь до Вены, а там выберешь, куда дальше податься. Многие в Америку едут. В Америку хочешь?
Кто же тогда не хотел в Америку?! Валера кивнул. Отказываться от такого шанса он не мог.
Слушай, я тебе плохого не хочу, - продолжал Караханов, - пойми меня правильно. Если бы ты был в Москве один такой, я бы сказал: пожалуйста, дорогой, работай, зарабатывай. Но если я сейчас тебе позволю, завтра еще двести человек приедут. Умных людей у нас много. Как и талантливых певцов.
Он тяжко вздохнул.
...Очень много. Поэтому нельзя тебе оставаться. И я, старший, тебя как брата прошу: уезжай. А то хуже будет.
И Валера решился:
Хорошо. А сколько я получу?
Пятьдесят, - быстро сказал Караханов.
Чего? - не понял Валера.
Пятьдесят тысяч.
Это смешно, пятьдесят тысяч мы зарабатываем за два месяца.
Пятьдесят тысяч долларов.
Для Валеры, который только-только тогда прикоснулся к большим деньгам, это была фантастическая сумма. За прошедший год он сумел отложить только примерно ее десятую часть. Тем не менее он поморщился и повысил ставку:
Давайте сто.
Караханов с уважением потрепал его по щеке:
А ты настырный. Люблю настырных. Ладно, дам тебе семьдесят. И билет оплачу. Так ты куда поедешь?
А где лучше?
Тебе, наверное, лучше в Америку. А я больше Израиль люблю. Там тепло, фрукты, море, женщины красивые.
Караханов мечтательно закатил глаза.
...Через две недели Валера уже летел в самолете Москва - Вена. Фатиме он ничего не сказал - и как бы он ей объяснил, что элементарно продал ее Караханову.
"Ничего, привыкнет", - успокаивал себя Валера. И надо сказать, быстро успокоил. Его ждала новая жизнь.
Кроме того, его радовала мысль, что он все-таки утер нос королю шоу-бизнеса...
Сигарета догорела до самого основания, но нервы не успокоила. Патрик Норд бросил ее в пепельницу и сразу же достал новую.
Это черт знает что! - произнес он вполголоса.
Нет, он не может просто так сидеть сложа руки! Сначала Жора, потом хоккеисты. Не говоря уже о... Но это, впрочем, он предвидел. И был готов.
А если так будет продолжаться, то, пожалуй, можно считать, что он проиграл...
Нет! Этому не бывать. Он еще никогда в жизни не проигрывал. Шел на компромисс - такое бывало. Но проигрывать...
Патрик Норд снял трубку.
Слушаю, мистер Норд, - донеслось из нее.
Джон, закажите билет на завтра в Москву.
На какое время?
Самый ранний рейс.
Обратную дату проставлять?
Нет. Оставьте открытой.
Положив трубку, Патрик Норд по очереди открыл несколько ящиков своего стола. Наконец он выудил из множества бумаг обтрепанную красную книжечку. Это был советский паспорт на имя Валерия Мунипова...
21 час
Москва,
Генеральная прокуратура РФ
Когда я вышел из прокуратуры, уже почти стемнело. И поэтому не сразу заметил, что сразу же, как только я оказался на улице, из машины, припаркованной на противоположной стороне улицы, вышел высокий человек в светлом плаще и торопливо пошел ко мне.
Гражданин Турецкий! - негромко позвал он, оказавшись в нескольких шагах от меня.
Я обернулся:
Да, это я.
Я вас давно здесь жду. Моя фамилия Стриж.
Стриж?
Да, Стриж. Александр Эдуардович.
Вот это неожиданность! Так вот он какой, этот миллиардер, если, конечно, верить газетной статье, которую мне подсунул Меркулов. Председатель Российского фонда спорта. На его месте я бы еще долго не показывался в Москве. По крайней мере до тех пор, пока не окончится этот отстрел крупных спортивных функционеров. А может, он уже окончился? Тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить...
Очень хорошо, что вы вернулись из командировки. Мы как раз хотели с вами встретиться.
Да-да, - как-то растерянно повторял он.
Может быть, зайдем в прокуратуру? Там и поговорим.
Мне бы не хотелось, - сказал он, глядя в сторону.
Почему?
Видите ли, я бы не хотел, чтобы о моей встрече с вами кто-нибудь знал. Или хотя бы догадывался.
Гражданин Стриж, прокуратура - это одно из самых безопасных мест в Москве. Кроме того, мы бы все равно вызвали вас повесткой.
Повесткой? - почему-то перепугался Стриж.
Ну да, - пожал плечами я, - конечно, повесткой. Что тут странного?
Нет... Ничего. Просто о том, что я нахожусь в Москве, еще не знает никто. За исключением двухтрех человек. И вас, разумеется.
Не беспокойтесь, - пошутил я, - мы проникнем в мой кабинет инкогнито.