Они тихо вышли из спальни. Жанетте было жаль ребенка, которого пришлось оставить в корзинке на грязном полу, в пеленках, которые наверняка снова промокли. Она утешала себя лишь тем, что он сыт, хотя это скорее заслуга самой Жанетты, а не его матери. Возможно, Лорна когда-нибудь исправится, но не скоро, очень не скоро.
Она видела детей, игравших на улице до поздней ночи, грязных и неухоженных. Но дома их хотя бы кормили, во всяком случае, временами. Ребенок Лорны будет сниться ей в кошмарном сне. Она была абсолютно уверена в этом.
На кухне Лорна тщетно пыталась прибраться, производя еще больший беспорядок.
- А что это ты вдруг вспомнила Пиппи Лайта?
- Да так спросила.
- А твой брат знает, что ты интересуешься им?
Жанетта ухмыльнулась.
- Он ничего не знает, он только думает, что знает.
Лорна удивленно вытаращила глаза. Слова Жанетты показались ей слишком смелыми.
- Вот что, девочка. Пиппи почти всегда можно найти в его квартире. Но если ты хочешь потрахаться с кем-то, я лучше выведу тебя на других людей, не таких крутых, как он; ты меня понимаешь?
Жанетта неопределенно кивнула.
- Пиппи - опасный человек, - продолжала Лорна. - Время от времени он приходит ко мне потрахаться. Иногда я прогоняю его, хотя он не самый плохой. Будь осторожна. Если ты ему приглянешься, он заставит тебя зарабатывать для него деньги. Ты - несовершеннолетняя, а это его конек. Школьницы…
- А он хорошо платит?
Лорна внимательно посмотрела ей в глаза.
- Ты это серьезно?
Жанетта пожала плечами.
- Возможно, он побоится моего брата?
- Что ты! Пиппи Лайт никого не боится. Он обожает ходить по самому краю.
Последняя фраза была произнесена едва ли не с любовью.
- А где он живет?
- Тебе это действительно нужно знать?
Жанетта кивнула.
- Конечно.
- Я позвоню ему, замолвлю за тебя словечко.
Лорна теперь могла начхать на Джон-Джона. Утром у нее заберут ребенка, потом она выбьет из Пиппи деньги за эту дуреху.
Жизнь становится все лучше и лучше.
Джоани прибыла в Шеффилд в одиннадцатом часу вечера. Не откладывая, она позвонила по номеру, который дал ей Джон-Джон, чтобы условиться о встрече. Поднимаясь в квартиру человека, который должен был доставить ее к Томми, она с любопытством оглядывалась по сторонам. Такое можно встретить повсюду. Будто бы она никуда не уезжала. Повсюду есть районы с убогими муниципальными домами. В каждом таком доме ноздри щекочет запах мочи, пота, подгоревшей пищи, наркотиков и алкоголя.
На площадке у окна стояла осовевшая парочка. Женщина неопределенного возраста, увидев Джоани, разразилась бранью. Мужчина был небритый и нечесаный. Он не заметил бы, если над ухом вдруг рявкнул духовой оркестр. Он был на другой планете, и был счастлив.
Джоани осторожно постучала в дверь нужной квартиры. Открыла ей приветливо улыбающаяся крашеная шатенка.
- Ты - Джоани?
Она кивнула.
- Заходи, дорогая. Быстро нашла меня?
Внутри квартиры обстановка была необычной. Яркие стены, безукоризненная чистота и хорошее освещение: повсюду горели лампы. Воздух был ароматизирован иланг-илангом. Напротив входной двери висел плакат с изображением Мэрилин Монро.
Стены гостиной оказались темно-зелеными. Вдоль них стояли шкафы из гарнитура "Хабитат", а в центре - полые стеклянные столы.
Джоани приободрилась. Она не любила нерях.
Женщина улыбнулась, обнажив неровные белые зубы. "А она не так уж и молода", - почему-то подумала Джоани.
- Чашечку чая или что-нибудь покрепче, а может, того и другого? - спросила хозяйка.
Джоани застенчиво улыбнулась.
- А как насчет виски?
- Вот это по-нашему!
Спустя пять минут они сидели на диване с рюмками в руках.
- Нервничаешь, дорогая, - сказала женщина.
Джоани улыбнулась.
- Да, это так.
Женщина протянула руку:
- Мэри Дринквотер, хотя, пожалуй, более правильно называть меня Дринкводка.
Джоани громко рассмеялась.
Затем Мэри перешла на серьезный тон:
- Мою дочь тоже убили. Ей было семь, когда она пропала. Спустя три дня ее тело обнаружили в квартире соседа. Он изнасиловал ее, убил и засунул в пакет для мусора. Выяснилось, что он и раньше проделывал такое. Даже отсидел два года за развратные действия, а потом еще восемь за убийство. Он, кстати, помогал нам в поисках. Никто и не думал на него. - Мэри двумя большими глотками осушила рюмку. - Ты проходила мимо его квартиры, когда поднималась к нам. Его мать по-прежнему живет здесь. Она хорошая женщина, вся иссохшая из-за сына. До этого случая я и не пила вовсе. Теперь я думаю: зачем жить, раз моей дочери больше нет? Видишь ли, Джоани, люди, конечно, сочувствуют мне, но им не понять, что это такое - потерять ребенка. Когда слышишь о подобном, думаешь: "Какой ужас!" - и крепче прижимаешь к себе собственных детей. Слава Богу - они рядом. Но затем ты включаешь телевизор и забываешь об опасности до следующего раза. - Она тяжело вздохнула и продолжила: - Это так тяжело - видеть по ночам лицо своего ребенка, слышать его голос. Дети верят, что ты можешь все. Но ты не делаешь ничего для них как раз тогда, когда они больше всего нуждаются в этом. - Она схватила Джоани за руку. - Когда ты знаешь ублюдка, убившего твоего ребенка, судебное разбирательство ни к чему. Тебе известно, что большинство педофилов принимаются за старое, когда выходят на свободу? Я объясняю это самонадеянностью психиатров, которые считают, что можно излечить то, что не поддается лечению. Горбатого могила исправит, а можно и по-другому - кто с лысинкой родился, тот с лысинкой и умрет, так и здесь: если мужчина балдеет от детей, он всегда будет хотеть детей. Убей его, милая, или, если хочешь, я сделаю это за тебя. Я тебя прекрасно понимаю, у тебя все написано на лице! - Она больно стиснула руку Джоани. - В этой стране нет справедливости, во всяком случае, для нас. Деньги - вот что волнует суды. Грабитель получает больший срок, чем педофил, вдумайся в это!
Джоани почувствовала, что наконец-то встретила родственную душу. Мэри лучше других понимала ее состояние. Она сама была в таком же положении.
Теперь очередь за Джоани.
Глава двадцатая
Джон-Джон смотрел на лежавшую в постели девушку. Она была негритянкой. У нее были жесткие курчавые волосы и огромных размеров задница, на которой мог бы уместиться целый чемодан. Она была красивой, умной и дорогой. Очень дорогой. В течение нескольких часов она принадлежала ему и вполне оправдала запрошенную сумму.
Она прекрасно справлялась со своими обязанностями - настоящий профессионал.
Прежде всего она сказала ему, что никогда не отдается за просто так: бесплатная любовь не входит в ее ассортимент.
- Не платишь - не имеешь. - Эти слова были сказаны с таким пафосом, что рассмешили его.
Однако смеялся он зря. Квартирка Кэндис выглядела достойно. Он сожалел о том, что его мать не скопила такого же добра за долгие годы, проведенные в бизнесе.
Кэндис была умной, холодной и расчетливой. Такая за деньги продаст кого угодно. Деньги были ее богом, и она не скрывала этого. Джон-Джон болтал с ней целый час, прежде чем снял ее, и он теперь сожалел об этом. На вечеринке была масса девочек, готовых обслужить его по первому знаку, и притом бесплатно. В эти дни они прямо не давали ему прохода.
Теперь вот Кэндис пристает с оплатой, и это ему не нравится.
Ночью он хотел ее под воздействием наркотиков и спиртного, но теперь он собирался сообщить ей неприятную вещь: она не стоит запрашиваемых денег. Любовный акт был слишком профессиональным, и это раздражало его. Возможно, она привлекла его тем, что сама была черная, и он рассчитывал на соответствующее отношение - как к своему, близкому по крови.
Но Кэндис сразу же предупредила, что никому не делает исключений.
У него раскалывалась голова, и тем не менее он продолжал настаивать на своем: я не плачу за это.
Кэндис взирала на него огромными черными глазами. Она была обескуражена тем, что он сказал.
- Я не плачу за это, - громко повторил Джон-Джон.
Девушка засмеялась и с бравадой сказала:
- Будешь платить. Я сообщила тебе заранее, каковы мои расценки. Более того, я привезла тебя к себе домой. Тебе, мальчик, не пришлось тратиться на гостиницу, так что, будь любезен, расплатись по счету.
Джон-Джону показалось, что в ее голосе звучит обвинение: мол, ты, дружок, ни на что не способен - ни в постели, ни вне ее.
- Это не в моих правилах, любезная. Я никогда не плачу.
Она оперлась на локти и внимательно взглянула ему в глаза.
- Ты недоделанный.
- Мне приходилось слышать и хуже.
Он нехотя вылез из постели, чувствуя, что она наблюдает за ним. Он знал, что она, в сущности, хорохорится: работодателей принято обслуживать бесплатно - но все равно было неприятно.
- Я всем расскажу, что ты никудышный любовник, да к тому же скупой, - решительно сказала Кэндис. Затем она закрыла глаза и притворилась спящей.
Джон-Джон через всю квартиру прошел в кухню, чтобы сварить кофе. Он думал, что Кэндис присоединится к нему, но она осталась в спальне.
Хорошая квартира. Все так тщательно подобрано. Кругом белые стены, а на полу - мягкие ковры; с фигурных карнизов свисают легкие занавески.
Образцовое жилье для людей с амбициями. Своего рода реклама. В этом вся Кэндис. Создает иллюзию, что работа ей в радость, что у нее отличная жизнь и никакой другой она не желает.
Но мужчины, готовые отстегнуть круглую сумму, должны чувствовать, что девушка действительно хочет их, их - а не деньги. Девушка должна стонать от восторга при виде кривых тощих ног и сморщенных членов, едва заметных под отвисшими животами. Вот тогда она и получит заранее оговоренную сумму, возможно, с надбавкой в виде премиальных.
Несмотря на красивый дом, за душой у Кэндис ничего нет. В каком-то смысле он, Джон-Джон, богаче ее - по крайней мере он был обогрет материнской любовью.
Он выпил кофе и стал смотреть в окно. По Портобелло-роуд сновали машины. Людей не было видно.
И чего он торчит в квартире Кэндис? Любовный акт завершен, вопрос о деньгах закрыт. Может, ему больше некуда идти? Похоже, это действительно так. После исчезновения Киры его не тянуло домой. В их когда-то такой уютной квартирке теперь пахло отчаянием.
Кэндис, когда он вернулся в спальню, лежала в прежнем положении. Он нежно погладил ее по плечу, он готов был заплатить ей, даже с надбавкой. В сущности, она неплохая девчонка. Во всяком случае, искренняя, говорит то, что думает. Что же касается денег, сделка есть сделка. Она ведь сразу заявила, что у нее завышенная такса.
Внезапно он понял, что Кэндис не притворяется - спит, аки ангел, едва слышно посапывая маленьким носом.
Джон-Джон начал тихо смеяться.
Вот это да! Отработала свое - и на боковую. И никаких скандалов, никаких лишних слов. Она неизмеримо выросла в его глазах.
Постепенно его смех перешел в плач. Он чувствовал себя одиноким, обиженным и несчастным. Он не привык к таким чувствам. Да и вряд ли когда-нибудь привыкнет. Исчезновение Киры оставило зияющую пробоину в его жизни. Так бывает, когда теряют молодых. Они еще не испорчены, они такие чистые внутри и снаружи.
Джон-Джон накрыл голову руками и зарыдал в голос, а Кэндис по-прежнему безмятежно спала.
Бог оказался немилосердным к нему. Он делал все возможное для сестер, но однажды, когда его не было дома, произошла трагедия. Это его вина. Он не углядел за Кирой. Теперь он будет испытывать чувство вины до конца жизни.
Если бы в тот день он был рядом с ней, ничего бы не произошло. И он бы до сих пор гладил ей школьную форму и готовил завтрак. Он ночевал бы дома, вместо того чтобы проводить вечера среди проституток. Теперь его семья рухнула, развалилась на куски, и все из-за человека, которому они доверяли. Но он заставит их ответить за все. Он имел в виду Томми и его отца. Сегодня утром он отправится в Бермингем, а после этого в Шеффилд, если возникнет необходимость.
Вдруг он почувствовал на своих плечах горячую руку.
- С тобой все оʼкей?
Кэндис проснулась наконец.
- Да, все оʼкей.
Она нежно поцеловала его в лоб.
- Это бесплатно, если тебе так хочется.
После короткого сна Кэндис выглядела очень красивой и очень молодой.
Он улыбнулся.
- Я испортил тебе настроение, дорогая.
- Ты все думаешь о сестре, Джон-Джон?
Теперь перед ним была просто Кэндис. Не проститутка, а обыкновенная лондонская девчонка, почти его ровесница.
Он кивнул.
- Это должно быть ужасно - не знать, что случилось с ней. А… тип, который в бегах… за него обещана какая-то цена?
Он кивнул, незаметно наблюдая за ней.
- Да, обещана.
- А если… Если кто-нибудь знает кое о чем, что может… может… - она нервно кашлянула, - привести к его задержанию? Я имею в виду: деньги будут выплачивать в частном порядке? Никто не узнает, откуда исходит информация?
Он не понимал, куда она клонит.
Она встала на колени и положила руки ему на грудь. Он чувствовал ее маленькие груди, и это возбуждало его.
- Я знаю, есть люди, падкие на детей. Они готовы заплатить целое состояние за ребенка.
Джон-Джон повернул голову, чтобы взглянуть на нее.
- Ты это о чем?
Кэндис вздохнула. Затем она села с ним, предварительно обмотав себя простыней.
- Пусть это останется между нами, - попросила она. - Я не хочу влипнуть в какую-нибудь историю.
Ее страх был очевиден.
- Говори скорей.
Он терял терпение. Голова его готова была лопнуть.
- Я серьезно. Обещай никому не говорить, что услышишь от меня, идет?
- Послушай, Кэндис, я даю слово. Давай рассказывай, что знаешь.
Она оценивающе взглянула на него и наконец проговорила:
- Это касается Джесмонда. Надеюсь, он тебе известен?
Джон-Джон нахмурился.
- Что он?
Кэндис помялась. Джон-Джон понимал, что она боится, но очень хочет денег. Она относилась к тем проституткам, которые копят деньги, думая о будущем.
- Я слышала от девчонок - а тебе известно, как мы говорим друг с другом, - что Джесмонд обслуживает педофилов. Как правило, он поставляет им мальчиков, хотя и девочек тоже. Мне об этом говорила Далия. У ее сестры от крэка произошел сдвиг по фазе. В общем, она сдала в аренду свою дочь Мирабель. Девочка участвовала в вечеринках. Там ее кормили отнюдь не мороженым. Но Далия… Она ненавидит Джесмонда. Поносит его при первой возможности. Девочке было всего девять лет, к тому же она очень симпатичная. Да и сам Джесмонд предпочитает маленьких девочек. По слухам, конечно.
Джон-Джон уставился на нее, стараясь переварить все услышанное.
- Джесмонд? Я никогда раньше не слышал о нем такое.
Она уловила в его голосе недоверие и быстро проговорила:
- Надеюсь, ты не выдашь меня. Если эти Томпсоны действительно замешаны, есть основание полагать, что они связаны с Джесмондом. Они даже живут рядом. Он может знать, где они теперь. Он помнит всех своих клиентов, ничего не записывая. У него есть видеокассеты, и он владелец порносайта в Интернете, несколько лет назад я работала на него под видом школьницы.
Он смотрел на нее так, будто видел впервые в жизни.
- Ты? Под видом школьницы?
Кэндис вздохнула.
- Вот именно, что под видом. Немного грима - и все проблемы решены.
Ему было трудно осознать все это. Но ведь Томми и его отец не сразу воспылали страстью к маленькой девочке. Вполне логично предположить, что раньше они пользовались услугами посредников, и Джесмонд в их числе.
- Если что-нибудь из этого выйдет, я получу премиальные? - спросила Кэндис.
Он кивнул.
- Обязательно получишь.
Затем он быстро собрался и ушел. На некоторое время поездку на север придется отложить. В голове должно было отложиться все только что услышанное.
Мэри и Джоани стояли у частной клиники "Солнечный день". Мэри уже знала, что высокого толстяка со следами ожогов на лице ежедневно после обеда вывозят на прогулку. Они называют его Джеффри Палмер. Она бы назвала его по-другому - кусок дерьма. Сам его внешний вид вызывал отвращение. А если вспомнить, что он проделал с ребенком… Мэри хотела его убить. Но она привела сюда мать жертвы, и это было для нее своего рода искуплением. Сладкой местью за то, что произошло с ее собственной дочерью. Мэри считала своим долгом стирать с лица земли таких уродов.
Лорна сидела в пабе с Пиппи. Было около одиннадцати утра, но они уже изрядно набрались.
За ребенком пришли ровно в восемь, и Лорна освободилась от материнских забот раньше, чем ожидала. Ополоснув подмышки, она обдалась струей ядовитых духов, причесала волосы и нацепила грязные джинсы с тенниской. Затем она побежала в паб. В пабе она выторговывала себе плату за Жанетту Бруер.
- Ее мамаша, кажется, занимается проституцией? - осведомился Пиппи.
Лорна кивнула.
- Честно говоря, она молодец, старушка Джоани. Никогда не скажет ни о ком дурного слова.
- Тебе просто не приходилось слышать.
- А Жанетта стремится под мое прикрытие? Ее братец тоже торгует девицами.
Лорна задумалась.
- Наверное, она не хочет постоянно заниматься проституцией, просто ей надо подработать. Учти, она довольно симпатичная.
- Сколько ей лет?
- Четырнадцать, кажется, но пытается выглядеть старше.
Пиппи ухмыльнулся.
- Школьница?
- Вообще-то, да. Я ей ничего не обещала. Сказала только, что провентилирую этот вопрос. Мол, не знаю, какой будет твоя реакция.
Пиппи провел грязной рукой по небритому подбородку.
- Ты хочешь вознаграждение, да?
- Разумеется. И не менее ста фунтов. Причем деньги вперед. Я тебя знаю. Позолоти ручку - и она будет у тебя.
- Немалая сумма, стерва ты эдакая!
При этих словах Лорна залилась смехом.
- Кто бы говорил! Для тебя это мелочь.
- Надо будет поработать с этой Бруер. Я заставлю ее делать, что приказано.
Лорна знала, что это так. Пиппи терроризировал девочек. Ей тоже доставалось, но она нравилась Пиппи, к тому же она была согласна на все ради дозы наркотиков. Правда, в последнее время она выглядела отвратительно, и Пиппи охладел к ней.
Жанетта была идеальным экземпляром для его замысла, и он решил заняться ею вплотную. Надо сделать все, для того чтобы Джон-Джон перестал контролировать ее.
Лорне, однако, доставало ума не забывать о том, что Джон-Джон запустит ее в космос, если узнает о посредничестве, не говоря уже о ее матери. Вряд ли Джоани обрадуется тому, что Лорна приобщила ее дочь к проституции.
Она прыгает выше головы, она играет с огнем, но ей нужно, чтобы доза героина лежала в кармане джинсов. Воздействие наркотика гораздо сильнее, чем страх перед Бруерами. Но если Пиппи (или сама Жанетта) не проговорятся, все будет в ажуре.
Она пошла в туалет, чтобы получить очередную порцию вдохновения. Как только игла воткнулась в вену, все неприятности отошли на второй план.