- А у меня машина рядом стоит… Поехали!
- Едем.
Но на железнодорожной станции их ожидало разочарование.
- Да! Уезжал от нас один пассажир в Киев в то воскресное утро. Пронцив его фамилия. Пронцив И.П.
- А, может, по чужому паспорту билет брал? - неуверенно выразил свою мысль Николай. - Мало ли таких случаев бывает…
- Может, и бывает, - Сергей Петрович тоже был разочарован. Но что делать? Такова у него работа - искать зернышки истины в огромных кучах неправды и откровенного вранья.
- А не могли бы вы вспомнить того пассажира, который на воскресный поезд билет покупал?
- Почему, не могу? Очень даже могу. Довольно интересный такой мужчина. С бородкой…
- Невзрачный такой? И бороденка рыжеватая и реденькая?…
- Да нет! Довольно-таки импозантный мужчина. В теле. Ухоженный. А бородка у него черная, небольшая, аккуратно подстриженная. Ну, приблизительно такая, как в некоторых фильмах профессора имеют.
- Не Николай, - разочарованно сказал Погорелец.
- Нет, нет! Не Николай. Я же говорю, инициалы его "И.П.". В субботу, после обеда он билет брал.
Тут в разговор вступила уборщица, которая уже некоторое время вертелась возле окошка кассы, прислушиваясь к вопросам незнакомцев. Интересно ведь, о чем это они так кассиршу расспрашивают? А тут, как раз, и она кое-что знает…
- Прошу прощения, но я тоже могу вам кое-что рассказать о тех бородатых…
- О каких бородатых? - аж встрепенулся от неожиданности Николай.
- Да о тех, о которых вы расспрашиваете.
- А что, разве он не один был - тот бородатый?
- Да нет! Двое их было! Второй, тот, о котором вы спрашивали, невзрачный такой, на улице его поджидал. Непоказной такой, мелковатый, вертлявый. Постоянно по сторонам оглядывался. Будто высматривал кого-то. Или надеялся встретить. Весь такой, что нормальная женщина с таким и не пойдет. Даже не посмотрит на такого. Низенький, тонколобый. А бородка у него, как вы и говорите, рыжеватая и коротенькая. И жиденькая какая-то. Этот уж точно на профессора не похож. Больше - на козла какого-то безродного…
- Откуда же вы знаете, что они вместе были? - включится в разговор следователь.
- Вместе, вместе! В субботу ведь было. Тот, плюгавенький, первого на улице дожидался. А тот, что на профессора похож, потом ему билет на поезд отдал. Еще и сказал ему что-то, и по плечу похлопал. А потом они в кафе коньяк хлестали. Козлобород тот выставлял. Да все так подобострастно к профессору… Все больше ему подлить старался. Еще и этот, как его, ананас на закуску взял. Такие ведь рукавами не закусывают…
Кстати, плюгавенький этот, вроде из соседнего городка. Когда-то частенько в областной центр с нашей станции ездил. Еще когда пацаном был, и бородки не имел, начал ездить.
С учетом новый сведений по делу у следователя стала вырисовываться интересная картина, которая многое могла разъяснить и многие факты расставить по своим местам. Это действительно могли быть Скребков и еще какой-то неизвестный - Пронцив И.П. Что же это за фрукт? И каким боком он с этим Скребковым связан? Если это Скребков, конечно же. Но ведь он действительно вот таким образом, по чужим проездным документам, мог в воскресение в Киев податься. Именно в воскресение! А не в субботу вечером. И - отсюда. А не из областного центра.
- А на который именно день "профессор" билет брал? На субботу, или на воскресение?
- На воскресение. На утренний. Который в восемь утра отходит.
Это уже было интересно.
- Я - следователь прокуратуры. - Сергей Петрович показал женщинам свое служебное удостоверение. - Не могли бы вы мне для протокола свои сведения дать? Я вас опрошу в качестве свидетелей.
- А они, что, натворили чего? Это ведь и в суде, наверное, свидетельствовать придется? - немного растерянно переспросила уборщица. - Хоть и страшно почему-то, но от показаний своих я не откажусь. Очень уж мне тот Козлобород не понравился! Так все к "профессору" льстился, что, казалось, и без мыла в задницу залез бы. Я извиняюсь, конечно…
Не взирая на серьезность ситуации, Николай от души рассмеялся. Не смог удержаться. И женщины, и сам следователь, недоумевая, посмотрели на него.
- Не вижу здесь ничего смешного, - осуждающе посмотрел на него Сергей Петрович. - Неужели вы думаете, что в деле уже и точку пора поставить?
- Да нет, конечно! Я прошу прощения за несдержанность. Но ведь этого типа и мальчишки мои Козлобородом называют. Вот и не сдержался.
На те слова и обе женщины, и даже сам следователь, и себе засмеялись. Ведь настолько меткое то прозвище, если разные люди готовы им одного и того же человека наделить.
Свидетельские показания кассира и уборщицы были надлежащим образом запротоколированы. Скребков был опознан ими по предъявленной фотографии. Продавец кафе, где распивали коньяк бородачи, тоже дала свои показания. И она опознала Скребкова как человека, покупавшего в тот субботний день и коньяк, и закуску.
Дело, казалось, сдвинулось с мертвой точки. Пора было возвращаться в городок и давать работникам милиции целую кучу поручений. Как бы там ни было, кроме всего прочего, надо было выяснить, кто такой гражданин Пронцив И.П. и каким боком его можно прицепить к известному им гражданину Скребкову Н.Я.?
Глава 25
Путь к солнцу члены Клуба пробивали себе уверенно и настойчиво. Не скажешь, что это им совсем уж легко давалось, но старались изо всех сил. Помогали друг другу, как только могли. И насколько им недалекой фантазии хватало. А фантазий тех было никак не меньше, чем бородок в их группе. Но какой бы убогой ни была фантазия каждого из них в отдельности, общими усилиями они всегда находили нужные и приемлемые для них решения.
Бывший спортсмен, в свое время подававший большие надежды в боксе, с горем пополам защитил свой диплом и сразу же поступил на службу в милицию. Даже для работы тренером он был неспособен. Но Клубу и не нужен был тренер. Им нужен был милиционер. Не зря в народе говорят, что, если в голове нет, то на базаре не купишь… И спорт, и тренерская работа были не для него. А так как физической силы еще не растратил, то для службы во внутренних органах подошел вполне. Там ведь всегда таковым рады.
Если бы не членство в Клубе и не частые и длительные нравоучения Гарика, то недолго задержался бы Иван в милиции. Вернее, не Иван, а Иво. Именно так стали звать его свои.
Почему не задержался бы? Да потому, что кулаки у него всегда чесались. И всегда впереди мысли были. Очень уж ему хотелось, чуть ли не каждый день, ребра кому-то посчитать, или по печени некоторым заехать. Самым привлекательным для Иво в его работе было то, что служба сполна предоставляла ему возможность чувствовать свое превосходство над определенным контингентом граждан. И практически - никакой ответственности за свои действия. Полная безнаказанность, каким бы ты ни был. Вот только - чтобы никому в глаза такие твои действия не бросались. Чтобы никто о них не догадывался. Особенно, начальство…
Только благодаря более-менее разумным советам Гарика Иво прижился в милиции. За три года он даже умудрился капитанское звание получить. С помощью друзей, конечно. Но на службе с ним считались. Потому что показатели неплохие имел. Что мог, раскрывал с помощью товарищей по работе. Что не получалось у него самого, то втихаря выбивал из подозреваемых с помощью кулаков или резиновой дубинки. Не брезговал и другими, более изощренными, средствами и методами. Незаконно, конечно, но кто бы тем заморачивался?…
Иво совсем не волновало то, что за совершенное кем-то, ему неизвестным, преступление, он, не долго думая, и даже не стараясь разыскать истинного злоумышленника, кулаками и с помощью других средств выбивал признания у совсем непричастных к делу людей. Которые, как говорится, ни сном, ни духом - ни о самом преступлении, ни о потерпевшем ничего не знали, и знать не могли. Под его диктовки они писали сознания в своих мнимых преступлениях, и сполна несли ответственность за чужие грехи. В том числе - и за грехи нерадивого милиционера.
Дерзкий милиционер вот таким образом выслуживался и выслуживался перед начальством, зарабатывая себе немалые бонусы в виде премий, должностей и звездочек на погонах. Перед старшими прогибался и всячески создавал видимость внимательности и предупредительности. При подчиненных задирал нос и заставлял их пахать с утра и до ночи. Пахать исправно, добросовестно, и с положительными результатами. Для поднятия его собственного авторитета и роста его личного благосостояния. О благосостоянии своем он никогда не забывал. Всеми, доступными для него, способами старался его не только сберечь, но и приумножить. Именно это и было его основной целью в жизни. Для нее, для достижения этой цели, он и старался - и каждый день, и каждый час и даже каждую минуту.
Требования Гарика Иво всегда выполнял исправно и своевременно. И отдавал под суд неугодных, и отмазывал от тоже же суда нужных Клубу людей. Избивал несговорчивых. Задерживал на несколько суток тех, чья успешная карьера могла повредить кому-то из клинобородых. Пакостил очень многим людям, не особенно заботясь о том, что творит только зло. Укоры совести его никогда не мучили. Не таким человеком был Иво, чтобы к какой-то там совести прислушиваться. Он ее уже давно немой сделал.
Верой и правдой служил интересам Клуба и Владимир Гаевой, который среди своих именовался Вольдемаром.
Он работал журналистом в одной из областных газет. Время от времени, всеми правдами и неправдами ему удавалось пропихивать с эту газету свои статейки, где он старательно мешал с грязью людей, которые так или иначе могли чем-то помешать кому-то из одноклубников. В других своих статьях он чуть ли не до небес возносил достоинства своих друзей. Хотя достоинств тех, если бы даже кто-то очень-очень постарался, то даже днем с огнем не нашел бы. Но газете многие верят. На том и строился тонкий расчет…
Хотя совсем бездарными с точки зрения профессиональной журналистики были те статейки, но они свое дело делали. Ведь каждый руководитель - тоже человек. Все слабости человеческие ему присущи. Очернили в статье кого-то из твоих работников, значит - дыма без огня не бывает. Вполне возможно, что и не все в той статейка - правда, но и откровенного вранья не так уж много… Зачем же на свою собственную задницу неприятности искать? Лучше уж не продвигать такого работничка по служебной лестнице. А то и избавиться от него при первой же возможности. Ведь, если не прислушаешься к критике со стороны, то, гляди, и на тебя самого ведро помоев выльют. Отмывайся потом годами. Да и отмоешься ли?…
Большинство руководителей даже не догадывались о том, что именно с такой целью такие статейки и пишутся. А клинобородым - лафа! Вероятный претендент на более высокую должность отодвигается в сторону. Это содействует продвижению нужного им человека. И дешево, и сердито! Одна-две статейки, и дело сделано. Можно и в ресторан сходить. Чтобы удачу друга обмыть.
Николай Кузьмак, он же Ник, таки влез на работу в прокуратуру. Тут уже Гарикин папан протекцию составил. Иначе этого круглого троечника на работу в такую серьезную организацию не взяли бы. Разве что - за немалую взятку. Как ни прискорбно, но такое бывает. Но денег на взятку у Ника не было. Не то, что больших денег, а вообще никаких. Не держались у него в руках деньги. Исчезали так же быстро, как песок протекает сквозь пальцы. Потому и возможности у него не было никакой самостоятельно попасть на службу в прокуратуру. Но это было нужно младшей стае, и потому папан поднапрягся. Не так для самого Ника старался, как для собственного сына. Ведь знакомый, да еще и зависимый от него прокурор, может когда-то и пригодиться. Не дай Бог, конечно. Но береженого и сам Бог бережет…
Сначала, как уже повелось в таких случаях, Ник стал следователем. Хотя никаких важных дел ему не поручали, но и те, самые простые, он умудрился завалить настолько, что трое умных за ним тот завал целый месяц разгребали. Районный прокурор выругал его хорошенько и лишил премии. Кого-то другого просто уволили бы в связи с профнепригодностью. Но за этого Ника такие люди хлопотали… Никак их подводить нельзя.
Посокрушался тогда прокурор, сам себе на злую судьбинушку пожаловался… И назначил Кузьмака своим помощником.
- Будешь тут бумаги канцеляристам подавать, да подшивать их, как они скажут. Все ж меньше вреда от твоего присутствия в прокуратуре будет. Но премии, если они будут, будешь получать на уровне деловода. На большее не рассчитывай!
А Нику только того и надо было. Ему и оклада хватит. Ведь за одну зарплату он и так жить не собирается. А то, что работы почти никакой, даже лучше. Что бы ни делать, лишь бы ничего не делать! Такой уж у него жизненный девиз. Ему - лишь бы стаж прокурорский шел. Да чтобы зарплату своевременно платили. А высшие должности друзья со временем занять помогут.
Именно стараниями Ника Николя Скребков через пять месяцев откровенного ничегонеделания в своей конторе неожиданно для других сотрудников получил должность старшего инженера. А еще через восемь месяцев даже ведущим инженером стал.
Для достижения такого результата достаточно было одного телефонного звонка к начальнику конторы.
- Добрый день, Иван Иванович! Из прокуратуры беспокоят. Помощник прокурора Кузьмак Николай Яковлевич.
- Слушаю вас внимательно, Николай Яковлевич! - Иван Иванович растерянно поднялся на ноги и чуть ли не стал по стойке "смирно". Ведь кто из руководителей без волнения будет реагировать на звонок из такой серьезной инстанции?
- Будто бы никакой уголовщины за собой не чувствую… Неужели какой-то недоброжелатель кляузу на меня написал? Или, может, кто-то из моих лоботрясов чем-то особенным отличился?…
- Нет, нет, не беспокойтесь! Все у вас в порядке. И к работникам вашим мы никаких претензий не имеем. Можете не волноваться. А вот одного из ваших, как вы сказали, лоботрясов, мы имеем намерение к себе на работу взять. И еще одна контора, не будем уточнять, какая именно, тоже на него глаз положила…
- Это на кого же, если не секрет, конечно?
- Сами понимаете, Иван Иванович, что секрет. Большой секрет. Вот только с вами лично мы вынуждены этим секретом поделиться. Подписку о неразглашении брать не будем, потому что доверяем. Знакомились с вашим личным делом…
- Я все понял, Николай Яковлевич! Мне к вам, в прокуратуру, явиться, или вы как-то иначе дадите понять, о ком именно речь ведете?
- Ну-у, излишние контакты у нас никогда не приветствовались… А речь идет о Николае Скребкове.
- О Скребкове? - обескуражено прошептал в трубку начальник. - Да чем же он у вас заниматься будет, если даже два плюс два на пальцах считает?…
- А вы тому не удивляйтесь! Это у него легенда такая. Ведь он хорошо знает, что долго у вас не задержится. Потому и старательности в выполнении ваших заданий не проявляет. К тому же, он немножко другие задания выполняет… А там он - настоящий ас!
П-понял, - неожиданно даже для самого себя начал слегка заикаться Иван Иванович. - Но ч-что же м-мне с ним де-делать?
- Когда придет время, мы его по официальному запросу у вас заберем. Мой сегодняшний звонок - только предварительная подготовка грунта. Нам нужно, чтобы вы его на одну-две ступени по служебной лестнице продвинули. Именно для этого меня и уполномочили вам позвонить.
- Да как же я его смогу продвинуть, если у меня другие, более толковые, работники, годами повышения ждут? Что мне им объяснять?
- Иван Иванович! А вы что, обязаны кому-то свои решения обосновывать? Мы на вас надеемся. Вы у нас на хорошем счету…
Иван Иванович долго еще тогда успокоиться не мог. Но все, о чем его просили, выполнил. Сначала Скребков стал старшим инженеров, а еще через несколько месяцев даже должность ведущего инженера получил. С соответственным повышением зарплаты. Вот только не вел он никого за собой. Тем не менее, несколько дней назад был подписан приказ о назначении Скребкова заместителем начальника одного из отделов.
Уже более трех лет Иван Иванович ждет, что такого "ценного" работника у него все-таки заберут. Тогда уж и он сам сможет вздохнуть с облегчением. Но что-то тем чудом и не пахнет…
А сам Ник тоже до сих пор помощником прокурора в своем "присутствии" штаны протирает. Правда, теперь уже в областной прокуратуре. Надо ведь и ему расти над собой! Не только ведь другим клинобородым содействовать…
Все другие члены Клуба тоже были пристроены на более-менее теплые места с помощью вышеупомянутых и не упомянутых вовсе способов. Где-то телефонное право сработало. Кого-то откровенным враньем, как помоями, облили. Кому-то ребра побить пришлось. А кое-кому и автоаварию подстроили…
О Гарике же папан особенно позаботился. Впрочем, в том нет ничего удивительного. Родной ведь ребенок. Профессиональный историк, практически с нулевым потенциалом знаний, через три года после окончания университета стал кандидатом исторических наук. Впрочем, в нашей стране и не такие чудеса случаются…
Глава 26
Дед Иосиф как в воду смотрел. В воду родной горной речки, чистой, как слеза. Вот что значит - вековой опыт! Тот, что на уровне генной памяти. Опыт, который, из века в век, от отца к сыну, от сына к внуку самой матушкой-Природой передается. Что не теряется никогда во тьме минувших веков, а лишь приумножается из года в год и дает возможность помогать людям.
Галя спокойно проспала всю ночь. Утром, только она успела привести себя в порядок и немного позавтракать, свекровь привела в палату маленького Василька. Невестка с благодарностью посмотрела на маму и обняла сына.
Мать, немного побыв с ними и вдоволь насмотревшись на сына, тихо вышла из палаты.
- Мама, о поцему папа спит? Солныско узе высоко…
- Тихонько, сыночек! - прошептала чуть слышно. - Папа заболел. Его нельзя сейчас будить.
- А он обесчал взять меня на лыбалку.
- Обязательно возьмет, Василечек! Вот вылечится, и сразу же поедете. А теперь посиди тихонько. Можешь папину руку погладить.
- А это ему помозет?
- Конечно, поможет! Ведь это ты, его сыночек, руку гладишь. Ему это понравится.
- Тогда я буду целый день папину луку гладить. Стобы он никогда не болел.
- Гладь, сыночек.
И сама погладила русую головку.
Вскоре и Василий глаза открыл. Хотя и ждала того давно, но случилось это, все же, неожиданно. Но тем приятнее это было.
Василий увидел рядом с собой самых близких и самых родных ему людей. Его глаза сразу же стали такими ласковыми и родными. Они лучились любовью. Его рука, будто сама собой, потянулась к жене и сыну.
- Галинка, Василек, лада мои… - чуть слышно прошептали пересохшие уста. - А Аленка с кем?
- Она дома. С нашими родителями.
- А где это я, Галя? Почему до сих пор в кровати? Будто и не утро уже. Василек… - и погладил сына по головке.
- А, сто, папа узе выздоловел?
- Он выздоравливает, сынок! Выздоравливает!
- Галя! Что это со мной? Почему так тяжело?
- Успокойся, милый! Вся беда уже позади. В тебя стреляли.
- Стреляли? - и сразу же будто полностью пришел в себя. - Так это же Колька!