– Почему молчишь?
– А что я должен сказать?
– Поблагодарить.
Кузьма усмехнулся.
– По-моему, я это и проделал. Движением головы.
Часовщик хмыкнул и снова принялся вышагивать.
– Есть такой знаменитый ночной ресторан "Мандарин". Не слыхал?
– Я не москвич.
– Есть такой ресторан, – продолжил Часовщик. – Там не только хорошие деньги, но и сфера влияния. Во-первых, почти самый центр города. Во-вторых, собирается самая крутая публика. В-третьих, в помещении "Мандарина" куча свободных помещений, куда можно пустить арендаторов. В-четвертых, ресторан держат наши главные… хотел сказать, враги… конкуренты… из Центральной группировки. И, наконец, в-пятых, я не могу жить спокойно, когда бриллиант не на моей руке, а на чьей-то! А "Мандарин" – истинный бриллиант.
– Почему ж не взяли? – вскинул брови Кузьма.
Часовщик вдруг побелел от злости, подошел поближе.
– Ты что, идиот? Нет, ты идиот или прикидываешься? – Он готов был пнуть Сергея, но все-таки сдержался. – Ты! И козлы, которых ты привез. вы сделаете так, чтобы "Мандарин" стал моим! Не сделаете, я сам сделаю из вас мандарины! Запомни это, кем бы ты ни был – ментом, уголовником или идиотом! Запомни!
Кузьма поднялся, лицо его было так же бледным от возмущения.
– Запомни, ты… я тебе не мент и не идиот! И в следующий раз размозжу голову! Запомни!
Они стояли друг против друга, готовые вцепиться друг другу в глотки. Первым все-таки отступил Часовщик.
– Будешь со своими пацанами следить за хозяином "Мандарина". Отслеживать каждый шаг, каждую поездку, каждую встречу. И сообщать лично мне.
Столичная, наполненная бесконечными звуками: шумом машин, музыкой, дальними фейерверками, прыгающей рекламой бог знает каких заморских товаров и услуг – ночь.
Довольно потрепанная "девятка" стояла напротив монументального серого здания, в котором располагался "Мандарин". За рулем автомобиля сидел Сергей. Рядом с ним развалился Вадим, на заднем сиденье тихонько замер Санек.
"Мандарин" полыхал разноцветными рекламными огнями, у эстакады, ведущей наверх, к самому ресторану, сверкали отполированными боками крутые иномарки.
Кузьма держал довольно большую фотографию, на которой был изображен круглолицый блондинистый мужчина. Он достал из сумочки небольшой зеленый бинокль, навел его на главный вход "Мандарина".
Вадим стал смеяться.
– Зачем ночью бинокль-то?
– Посмотри, – протянул ему прибор Кузьма.
Тот приставил бинокль к глазам, восхищенно воскликнул:
– Вот, блин. Как днем! Что это?
– Прибор ночного видения. С такой штучкой мы господина Пантелеева не упустим.
Вадим передал бинокль Саньку. Тот от удовольствия и удивления щелкнул языком:
– Клево!
Кузьма забрал у них аппарат, навел на ресторанный вход, на входящих и выходящих гостей. Между делом спросил Вадима:
– Как устроились?
– Нормально. Приезжай, посмотришь… – ответил тот.
– Пацаны довольны?
– Еще бы!
– Где собираетесь?
– В спортзале. Каждый день за полчаса до тренировок.
– Спортзал нормальный?
– Вполне. Железок хватает, воздух вентилируется.
Вдруг Кузьма насторожился:
– Кажется, он…
Через прибор ночного видения можно было довольно отчетливо распознать личность, изображенную на фотографии.
Это был Пантелеев, хозяин "Мандарина".
Он в сопровождении охранника направлялся к шикарному "мерсу". Перед тем как сесть в салон, огляделся и нырнул на заднее место.
Автомобиль плавно тронулся с места.
– Вперед, – сам себе скомандовал Сергей и воткнул скорость.
Некоторое время они держались позади "мерса" на приличном расстоянии, не рискуя выдать себя.
– Догоним? – не то спросил, не то пожелал Вадим.
– Нельзя, – объяснил Кузьма. – Приближаться близко нельзя – максимум за две машины, иначе заметят хвост. Кроме того – предельная внимательность. На светофоры прежде всего! Отстать от него нельзя. Поэтому, видишь, мигает желтый, проскакивай на него вместе с клиентом. Иначе ищи-свищи.
– Он – кто? – подал голос Санек.
– Фиг его знает, – пожал плечами Кузьма. – Хозяин велел, мы выполняем.
– А хозяин у нас кто?
– У вас – я.
– А у тебя?
– Понятия не имею.
– Послушай, Кузьма, – серьезно произнес Вадим, – тебе бы пора с нами базарить не как со школяратами, а как с ровней. А то, клянусь, обидно. Сам же от этого проигрываешь.
Сергей повернулся к нему:
– Придет время, побазарим на равных. А сейчас давай следить за клиентом. Чтоб не ушел, часом.
"Мерс" тем временем подрулил к цветочному магазину, охранник выбежал из машины и скоро вернулся с большущим букетом роз.
– Наверняка бабе… – предположил Вадим.
– Жене, – поправил его Санек.
– Малыш! – щелкнул его по голове приятель. – Женам таких букетов не покупают! Точно для телки!
Они вновь двинулись следом за "мерсом", покинули центральную часть города и вскоре увидели, как тот завернул в узкую, плохо освещенную улочку.
– Вот здесь бы и шлепнуть, – заметил вдруг Санек. – Место самое подходящее.
– Гляди, накаркаешь, – нахмурился Вадим и снова повернулся к Кузьме: – Правда, кто он? Сильно крутой?
– Круче не бывает. Хозяин "Мандарина".
Оба парня издали протяжный свист восторга и удивления.
Из-за угла было видно, как из "мерса" вышел Пантелеев вместе с охранником, оба направились к одному из подъездов дома.
– Точно, к бабе, – удовлетворенно развел руками Санек. – К любовнице. Это часа на два, не меньше.
– Посидим, побазарим. Нам есть о чем, – посоветовал Кузьма. Достал из бардачка тетрадку, ручку, стал делать какие-то заметки.
– Что это? – заглянул в тетрадку Вадим.
– Фиксирую время и маршрут. Завтра все это хозяину на стол.
"Мерс" Пантелеева приглушенно светил подфарниками, вокруг все тихо и спокойно. Лишь поодаль какие-то мужики шумно выясняли отношения.
– Думаю, со временем понадобится Костина работа, – неожиданно заявил Санек.
Оба – и Кузьма и Вадим – одновременно повернулись к нему.
– С чего ты взял? – спросил Вадим.
– Так мне кажется. – Санек протяжно зевнул и мечтательно произнес: – В этом бы городе… в Москве… иметь свое дело, ни от кого не зависеть. Это было бы правильно. Окучить с десяток крутых фирм, доить их потихоньку и жить себе припеваючи.
– Хочется? – улыбнулся Кузьма.
– Очень. А на кой хрен служить дяде? Да еще башку свою подставлять? Может, побазарим на эту тему? А, братки?
– Не все сразу, – через паузу ответил Кузьма. – Может, когда-нибудь и побазарим.
…Пантелеев с охранником вышли из подъезда дома, когда часы на щитке "восьмерки" показывали уже три ночи.
– Вот так надо обслуживать женщин, – полусонно улыбнулся Санек. – А ты – полтора-два часа.
– Это ты – полтора-два. А я такой, что и всю ночь.
"Мерс" медленно и вальяжно тронулся, и через минуту за ним из-за угла выполз из своего укрытия "жигуль".
– Засечет, – предупредил Вадим.
– А мы подальше от него.
– А живет, интересно, где? Хаза, видать, еще та!
– И хаза у него еще та, и живет за городом, – засмеялся Кузьма. – Но провожать его до самого дома не будем. До кольцевой – и спать. А то и правда засечет.
Утром "восьмерка" снова стояла неподалеку от серого здания, в котором располагался "Мандарин". В машине все те же – Кузьма, Вадим, Санек. Молчали, наблюдали за входом в ресторан, за подъезжающими и отъзжающими машинами.
Вот наконец поодаль показался "мерс" Пантелеева, плавно двинулся к "Мандарину".
– Вроде наш? – узнал Вадим.
– Наш, родимый.
Пантелеев вместе с охранником покинул машину, поднялся по ступенькам, их встретили двое плотных мужчин. Поздоровались, коротко о чем-то перебросились, вместе ушли под громадную горящую даже днем вывеску. Кузьма достал маленький аккуратный фотоаппарат, снял Пантелеева и встретивших его людей, затем сделал соответствующие заметки в тетрадке.
Вадим засмеялся:
– Глянь на тебя – шпион.
Кузьма многозначительно посмотрел на пацанов, достал из бардачка два парика, косметический набор.
Парни вытаращились на него.
– Ты чего, правда голубой? А то Вован нам говорил.
– То, что говорил Вован, наплевать и забыть. А нам придется и парики напяливать, и макияж наводить. Иначе засекут и шлепнут… – Сергей кивнул на направляющихся к ним двух крепких охранников. – Вот как сейчас, например.
– Эй, парни! – постучал в окно один из охранников. – Чего здесь ошиваетесь?
Сергей опустил стекло.
– Ждем!
– Кого?
– Мало ли кого! Приятеля! В кабак забежал. А что, здесь стоять нельзя?
– Таким как вы нельзя! Давайте отсюда, пять минут – и чтоб духу вашего не было!
Охранники обошли вокруг "восьмерки", поприглядывались и ушли.
– Тачку менять, – подвел черту Вадим. – И внешность тоже. Иначе – пуля в лобешник. Еще ничего и не сделали, а уже шлепнуть могут.
Они покинули насиженное место, попетляли некоторое время по ближайшим переулкам и снова выехали к "Мандарину", но теперь уже с другой стороны. Припарковались так, чтобы был хорошо виден вход в ресторан, Кузьма снова достал фотоаппарат и стал фиксировать входящих и выходящих.
Затем они колесили по улицам Москвы, сидя на хвосте пантелеевского "мерса". Снимали хозяина входящим в какой-то банк, выходящим из монументального офиса, разговаривающим с крутыми людьми, обедающим на веранде дорогущего ресторана, снова возвращающимся в свой "Мандарин", сталкивающимся здесь с крепкими парнями, явно принадлежащими к какой-то группировке.
Вечером они остановились на "ленинградке", недалеко от Белорусского вокзала. Перед тем, как Вадим и Санек собрались покинуть машину, Кузьма распорядился:
– Соберите братву, ночью двинем в этот самый "Мандарин".
Глаза у парней полезли на лоб.
– Иди ты! – чуть не задохнулся от восторга Санек. – А кто приглашает?
– Я приглашаю. – Кузьма с удовольствием наблюдал за произведенным эффектом.
– Так, видать, жутко дорого.
– Нет базару, – пожал плечами Сергей. – Чего не сделаешь ради братков?!
– Клевый ты парень, Кузьма, – ударил его по руке Вадим. – Я с первого раза это понял.
– А я еще раньше! – засмеялся Санек. – Как увидел, так сразу и понял.
– До встречи, братки! – Кузьма нырнул в салон, и машина рванула с места.
…Братва стояла на площадке перед грохочущим музыкой "Мандарином", парни дурели от счастья, задирали головы. Кузьма подошел к ним, раздал каждому по билету.
– Не пить, – предупредил, – в драки не ввязываться. Если понравится свободная девчонка, нет вопросов. Но чтоб свободная и только на одну ночь!
Они дружной компанией направились ко входу в ресторан.
Публики здесь было более чем достаточно. Кто-то полностью отдавался танцу, кто-то выпивал возле барных стоек, а кто-то сидел за столиками, неторопливо жевал, пил, наблюдал за тусовкой.
На высокой сцене в сумасшедшем вертепе света и музыки носился знаменитый певец. Он то убегал в глубину сцены, то выходил на самый край ее, и тогда публика визжала, тянула к нему руки, пыталась достать, ухватить, стащить к себе.
Пацаны из группы Кузьмы стояли особняком, горящими глазами смотрели на творящееся.
– Леонтьев… Надо же, сам Леонтьев, – бормотал один из пацанов. – Как живой.
Друзья стали давиться от смеха.
– Конечно живой, – толкали его. – Не кукла же! Раз поет, значит, живой.
Кузьма встретился взглядом с Вадимом, подмигнул.
Из пекла танцующих вынырнул Санек, лыбился во весь рот, тащил за руку симпатичную девицу.
– Ничего бабец? – продемонстрировал он ее своим друзья. – По-моему, ништяк!
– Молодец, Санек! – махнул ему Кузьма. – Не подкачай!
Тот поволок девицу за собой и снова окунулся в бурлящую массу танцующих.
…Кузьма оставил пацанов, отыскал глазами столик Кипы в отдельном кабинете, двинулся к нему. Тот молча кивнул на место рядом с собой, принял из рук Сергея внушительную пачку фотографий, стал с любопытством разглядывать.
– Ага… – пробормотал он, узнав кого-то. – Ты смотри… А вот этот… интересно. Та-ак, а вот и мы… Ух ты, кто к нам пожаловал!.. А вот этого мы не ожидали… – Отложил снимки, улыбнулся Кузьме. – Нормально. Молодцом! Есть моменты, над которыми мы подумаем. Хозяин, кстати, уже интересовался. Кстати, ни разу не засекли?
– Было, – пожал плечами Сергей. – Один раз. Охранники.
Кипа хохотнул.
– Всего один раз?! Это ты, братец, свистишь. За вами ведь тоже наш хвостик бегал.
– Иди ты?! – искренне удивился Кузьма.
– А как же! Проверяли, как работаете, – раз. А потом подстраховочка, чтоб не обидели. Все-таки мы отвечаем за вас… – Кипа хитро посмотрел на Кузьму. – И даже здесь, в "Мандарине", за вами наблюдаем. – Он вдруг поинтересовался с хитрым прищуром: – Приучаешь, значит, к себе пацанов, Кузьма?
– А кто ж еще будет их приучать? Чужаки, из другого города. Сам такой.
– Я тоже так считаю. – Кипа аккуратно сложил фотографии. – Кстати, братишка, чуть не забыл. Завтра в "Мандарине" будет у нас базар с Пантелеем.
– С кем?
– С Пантелеем! Ресторанщиком!
– Со мной пойдешь?
– Плохо слышишь? С тобой! Хозяин тебе доверяет. Хочет, чтобы ты помаленьку привыкал к нашему делу. Говорит, из тебя толк выйдет. – Кипа толкнул Кузьму в плечо. – Я тоже так считаю. Толк выйдет, бестолочь останется, – и свойски подтолкнул: – Давай двигай к своим пацанам. А то как бы не отчебучили чего!
Кузьма покинул кабинет, стал проталкиваться к братве, которая частью продолжала стоять, а частью уже овладела подходящей женской живностью и вовсю отплясывала в общей танцевальной массе.
От метро Сергей двинулся к своему жилищу пешком. Было уже около часа ночи, встречных людей попадалось мало, фонари горели тускло, одиноко.
На подходе к дому, недалеко от своего подъезда Кузьма вдруг заметил "Жигули" шестой модели, и что-то в них насторожило его. Придержал шаг, готовясь рвануть куда-нибудь в сторону, и в это время из машины вышли трое парней в спортивных куртках, четвертый остался за рулем.
Это были те самые люберецкие, с которыми еще при жизни Юры встречались Сергей и Олег.
Они подошли к Сергею, руки не подали, смотрели недобро, угрожающе.
– Здорово, братан.
– Здорово, братаны.
– Узнал? – усмехнулся старшой.
– Как не узнать? Память вроде еще не отшибло.
– Наши бабки карманы не жгут?
– Жгут. Но отработать пока не могу, – пожал плечами Сергей. – Лавэ ведь остались у Юры, а Юра уже там, – показал на небо, – со святыми гутарит. Может, и за нас что-то доброе скажет.
– Нас эти байки как-то не колышат, – жестко оборвал его люберецкий, оглядываясь на свою братву, – мы дали заказ, он не выполнен. Либо лавэ обратно с процентами, либо даем месяц, чтоб наши затраты были отработаны. Иначе ты знаешь, какой будет разговор.
– Пугаешь?
– Предупреждаю. А если наложил в штаны, тоже неплохо. Быстрее до головы дойдет.
Любера дружно развернулись и так же дружно двинулись к своей машине.
Утром "Мандарин" казался проще и даже будничнее.
К нему на шикарной "тойоте" Кипа и Кузьма подъехали днем. Охранник последовал за ними в ресторан, Кипа шагал смело и уверенно, как к себе домой.
– Нам Александра Семеновича, – бросил он подошедшему метрдотелю.
– Он у себя.
– Проводи.
– Я должен позвонить.
– Звони.
– Как вас представить?
– Скажешь, Кипа.
– Кипа?!
– Именно.
– Хорошо, господин Кипа… Вы один?
– С ним, – кивнул тот на Кузьму.
Метрдотель ушел, Кипа подмигнул:
– Вот и дожили! Не просто Кипа, а господин!
Кузьма с интересом стал наблюдать за происходящим, видел, как метрдотель спешно подошел к столу с телефоном, что-то сообщил кому-то.
Вернулся с молодым ухоженным человеком, уважительно сказал Кипе:
– Вас проводят. – Затем извинительно сообщил охраннику: – А вам придется подождать.
Кипа кивком велел охраннику остаться, одернул сорочку, и они с Кузьмой двинулись вслед за молодым человеком.
В кабинет Пантелеева их провели с ходу, минуя секретаршу. Сопровождающий широко распахнул дверь, склонил голову:
– Прошу.
Кабинет был огромный, светлый, с массой грамот, наград, картин.
Пантелеев при виде Кипы поднялся из-за стола, двинулся навстречу с протянутыми руками.
– Дорогой! Сколько лет, сколько зим.
Они обнялись.
– Лет, Семеныч, не так уж много, а вот зим хватает, – сострил Кипа, затем показал на Сергея: – Это Кузьма, наш человек.
Пантелеев старательно пожал Сергею руку, жестом пригласил к столу:
– Чай? Кофе? Или чего покрепче?
– Покрепче в рабочее время не принимаем, а вот кофейку с удовольствием, – решил за двоих Кипа.
Пантелеев с пониманием нажал на кнопку, в кабинет почти мгновенно вошла изящная секретарша.
– Два кофе, мне воды!
Секретарша исчезла, хозяин кабинета вопросительно посмотрел на гостей:
– О чем, как говорится, базар?
От шутки все рассмеялись.
– Молодец, Семеныч, – похвалил Кипа, – быстро ориентируешься. – Он закурил. – Как вообще-то живешь?
– Сложно. Очень сложно.
– Перекрывают кислород?
– Не то слово. – Пантелеев тоже закурил, предложил Кузьме, тот отказался. – Каждый день – дай, дай, дай. Уже не знаешь, кому давать.
– Так какие проблемы? – откинулся на спинку стула Кипа. – Давай дружить.
Вошла секретарша, быстро и ловко подала кофе, воду и так же незаметно исчезла. Кузьма стал потягивать кофе, слушая разговор, изучая Пантелеева. Тот еще молод, хотя под глазами синева, губы пересохшие, как от температуры.
– Да уж дружу. Сколько можно?
– Не с теми дружишь. Ты ведь Часовщика знаешь.
Пантелеев подумал, пожал плечами:
– Знать-то знаю, да не знаю… Чем вы лучше?
– Хотя бы тем, что никто не сунется!
– Еще как сунутся. А там еще и на мушку посадят.
– Определенно посадят. Центральным ведь верить нельзя. Ихний Арсен – полный беспредельщик… – от возмущения Кипа с силой раздавил окурок в пепельнице.
Пантелеев с иронией посмотрел на него.
– Назови мне, кто не беспредельщик!
– Хозяин! Часовщик! Ты хоть раз слышал о нем что-нибудь такое?
– Не слышал. А не дай бог услышу – не скажу.
– Семеныч! – Кипа напрягся, готовясь встать. – Мне базар не нравится. Сдается, ты нам отказываешь?
– Никому я не отказываю. Я не знаю, кому отказывать, с кем соглашаться. "Пиковые" тоже вот так достали.
Кузьма вопросительно посмотрел на Кипу.
– Черные. Кавказцы! – объяснил тот.
Без конца звонили телефоны, но хозяин не реагировал на них, думал о чем-то, щелкал тонкими сухими пальцами.