- Мои услуги оплачивает солидный господин, иностранец, который не пожалел бешеных денег за твоего алкогольного выродка. И моя главная мечта - не ударить в грязь лицом, обслужить заказчика на высшем уровне, пошла прахом. Я в стельку расшибался, чтобы он остался доволен, и тебя лелеял, как экзотический цветок. На чьи средства ты, корова деревенская, в солярий ходила, витамины жрала, в бассейне плавала? Кто тебя рожать чуть ли не в Кремлёвку определил? Да ты бы на вокзале просыпалась, тварь, без меня! А теперь мой заказчик думает, что я нарочно подсунул ему сифилитика с гноящимися глазами, который всё равно помер бы через неделю. Я доверился тебе, думал, что будет в порядке, и ты привезёшь товар в условленное место. Если ты такая мать трепетная, кто просил тебя из Пскова в Москву тащиться, да ещё соглашаться на все мои условия? Дура тёмная, тебе сказочно повезло! Ты на эти баки тракториста своего и двух щенят могла сто лет кормить! Вам же детей сделать - что мне высморкаться. Вы же плодитесь, как клопы. Пока важные господа карьеру делают, вы беспрерывно трахаетесь и в абортариях заседаете, но почему-то никак не становитесь бесплодными. Тебе фарт шёл, Любовь моя. Но ведь для того, чтобы удержать удачу, тоже ум нужен. Родила по первому разряду, а потом материнские чувства взыграли? Пащенок своим слюнявым ротиком тебя за сиську потянул? Решила товар подменить и скрыться, да ещё и с деньгами? А для моего мистера купила у Трёх вокзалов плод случки бомжей? И искренне надеялась, что мистер увезёт его в Штаты, да? Спряталась в Марьино, платила за хату моими баксами, на них же с Псковом болтала - детишками и муженьком интересовалась? Как они там? Здоровы ли? А вдруг простудились и зачихали - ведь зима на дворе! Я тебе ещё тогда сказал, что ты - кошёлка. Только кошёлка, которая сама по себе мне не интересна. Что надо думать о ребёнке, которому выпала возможность уехать в самую богатую и могущественную страну мира! Что его ожидало здесь и там? День и ночь! Но ты, похоже, не только себя, но и его погубить решила. Ты могла осчастливить и старших детей, будь немного посмекалистее, - продолжала бородач, медленно накручивая на кулак Любину косу. - Ты могла бы райскую жизнь им устроить. Но ты - отвратительная мать, ты - стерва, которая вот-вот оставит детишек сиротами. Ясно тебе?! Ах, какую бесподобную куклу ты купила своей дочке, которой только катушками из-под ниток играться! Черноволосую принцессу в шляпке и кружевном платье, в панталончиках, в туфельках с бантами! У моей дочери есть такая. Я знаю, сколько эта игрушка стоит. Ты, которой не на что было в метро проехать, начала королевские игрушки скупать по всей Москве! А теперь чадам твоим останется панихиды заказывать каждый год третьего февраля. Жить я тебя всё равно не оставлю - ты опозорила меня перед клиентом. Но твоя кончина будет лёгкой, если скажешь, куда спрятала своего ублюдка. Лично я за него гроша ломаного не дал бы. Но он нужен клиенту, и потому я трачу на тебя драгоценное время. Между прочим, ты погубила дядю Федю. Его тоже придётся убрать…
- Вы не сделаете этого! - прошептала Люба, глотая слёзы.
- Все исполним, как обещали, - монотонно отозвался бородатый. - Разве мы когда-нибудь тебя обманывали? - Он ещё раз оглянулся на коробку с драгоценной игрушкой, простёганную лиловым атласом. - Ты по себе не суди. Мы - деловые люди. Итак, на раздумья имеешь пять минут. Даю последний шанс немного облегчить свою участь. Где сейчас ребёнок?
- Ни за что не скажу! - Люба сделала отчаянную попытку вырваться и вдруг вызывающе взглянула в глаза бородатому. - Я была дурой, я попала во власть дьявола, и меня обуяла жадность. Я задумала продать свою кровиночку чужим людям, отречься от частицы самой себя. Но когда увидела его, моего родного, опомнилась. И спрятала его там, где вы никогда не найдёте. Меня можете убить, но мой сын останется в своей семье. У него есть отец, брат и сестра. Есть бабушка. Его вырастят, воспитают. Я только попросила мужа никогда не рассказывать ему, как хотела… хотела избавиться от него за деньги. Вот и всё.
Люба закрыла глаза и закусила губу, из последних сил сдерживая крик, потому что бородатый медленно и с треском пригибал голову за косу к полу.
- Если парень узнает, каких перспектив ты лишила его из-за своих сучьих чувств, он проклянёт тебя через много лет после твоей лютой смерти! - Глаза бородатого смотрели холодно, яростно. - Таких матерей в нужниках надо топить. Ты должна была вернуть мне деньги, если передумала оставлять товар. Все те баки, на которые ты сладко жрала и красиво отдыхала четыре месяца! А так ты просто воровка, крысятница, понимаешь? Присвоила то, что тебе не принадлежит. А это или ребёнок, или деньги. Судя по тому, сколько подарков ты накупила деревенской родне, вернуть доллары ты сейчас не в состоянии. Поэтому тебе ничего не остаётся, кроме как раскрыть тайну. Не строй из себя Лизу Чайкину, нынешних пыток выдержать не сможет никто. В первую очередь потому, что у меня с собой есть шприц с препаратом, отключающим сознание. Ты ответишь на все мои вопросы очень подробно. Но я не откажу себе в удовольствии применить это средство в последнюю очередь. А до тех пор предложу тебя на утеху ребятам - раз. А во-вторых… Я сделаю с тобой такое, что легавые несколько раз отблюются, когда тебя найдут. - Бородатый прищурился, раздувая ноздри и дёргая углом рта. - Будем ещё думать?
- Я ничего не скажу, - раздельно произнесла Люба, прикрыв глаза, и мертвенная бледность залила её лицо. - Я приму всё в наказание за то, что хотела сделать. Я заслужила эту муку. Вы поможете мне искупить смертный грех.
- Флаг тебе в руки! - махнул рукой бородатый.
Терпение его иссякало, и он, пружинисто вскочив, вздёрнул обмякшую женщину за косу на ноги, несколькими рывками сорвал с неё дорогое бельё из лилейного шёлка с пенными кружевами и погнал, обнажённую, из комнаты в кухню.
Там на деревянных табуретках сидели оба охранника, а на полу, пристёгнутый наручниками к трубе батареи, с заклеенным полоской широкого пластыря ртом, скорчился смирившийся со своей участью дядя Федя.
* * *
- Вот, дорогие друзья, прошу вас отведать моё коронное блюдо!
Голубоглазый рыжеволосый верзила, в белой рубашке с широко распахнутым воротом и пёстром джемпере с растянутым петлями, грохнул на стол горячую форму. Там были рис, помидоры, филе сельди, яичница и тёртый сыр.
- Запеканка по-голландски. Артур, Маргарита, вы ели что-нибудь подобное?
- Нет, не ел, даже когда был в Голландии, - признался Тураев, приготавливая коктейль с пивом и джином.
Он как раз смешал джин с сахарной пудрой, добавил несколько кубиков льда, и теперь доливал в коктейль светлое пиво. Ради прикола он надел на день рождения бывшего сотрудника их отдела Олега Грушина английский фрак, которым довелось воспользоваться два раза в течение тех трёх лет, когда Артур принадлежал к миру российской элиты. Теперь фрак пылился в шкафу, и Тураев частенько с жалостью смотрел на бесполезную вещь. А сегодня решил продемонстрировать невиданную роскошь капитану Деркач и частному сыщику Грушину.
- Надеюсь, мне не придётся после твоего кушанья вызывать "неотложку"? - насмешливо осведомилась Рита, расставляя на столике тарелки.
Фрак Тураева и её чёрное вечернее платье из тяжёлой шерсти с блеском выглядели на холостяцкой кухне Грушина более чем неуместно.
- Если уж при своих-то бешеных гонорарах ты умудряешься сохранять в квартире непревзойдённый бедлам, а на кухне - гарнитур десятилетней давности, оклеенный некачественной плёнкой, то чего можно ждать от твоей стряпни? Кстати, сюда пошла бы плёнка под гранит, а ты умудрился выбрать какие-то линялые цветочки. Ты же не деревенская бабка, чтобы довольствоваться тоном застиранного ситца. Пиджак не мог надеть нормальный, глаженый?
- Пожалей его ради праздника, - примирительно сказал Тураев, выставляя бокалы с коктейлем на стол. - Олег, для дамы у тебя есть что-нибудь?
Артур придирчиво оглядывал стол, на котором красовались три прибора, салаты, бутерброды. Вилки и ножи пришлось в спешном порядке чистить мелом, а тарелки отмывать с помощью соды.
- Пожалуйста, отменное французское вино "Шато Вилльмарин", - обиженно пробурчал Грушин, едва не роняя на пол сразу две бутылки - водки и коньяка "Аист". - Не думайте, что я такой уж сундук, хотя Марго за свои гадости заслуживает отлучения от сладкого. Терпкое, красное, насыщенное. Букет концентрированный с оттенками фруктовых, ванильных и древесных ароматов. Есть даже тонкий намёк на тёмный шоколад. А что касается джемпера, то я не просил вас расфуфыриваться, как на королевский приём. Дресс-код такой - кто в чём хочет.
- Хватит ворчать, именинник. Прошу к столу! - скомандовала Рита.
Тураев тем временем приводил в порядок букет роз, который на улице растрепал ветер; к тому же цветы оказались десятой свежести. Это чудо от имени всех бывших сотрудников Грушину привезли вчера, когда в просторной, но запущенной квартире отгремела основная пьянка.
А сегодня собрались в узком кругу, имея в планах поговорить о работе, и Артур заметил, что розы совершенно никуда не годятся.
- Меня подождите, - попросил он, наполняя водой ещё одну салатницу, обнаруженную в столе-тумбе.
Розы были кремовые, и потому в воду пришлось добавить чайной заварки. Увидев композицию из плавающих цветов, Рита захлопала в ладоши, а Олег потрясённо крякнул.
- Я уже их выбросить хотел, - признался тридцатипятилетний юбиляр, то с одной, то с другой стороны разглядывая преобразившуюся салатницу. - Вот что значит немного пожить в свете! Там научился?
- Да нет, это мама где-то научилась, - думая о своём, рассеянно ответил Артур. - В высшем свете дураков гораздо больше, чем в целом по стране. А эстетически развитых личностей почти совсем нет…
- Тебе подарок-то понравился?
Рита умело разливала напитки, раскладывала салфетки и одновременно любовалась качающимися на воде розами. Друзья преподнесли юбиляру комплект посуды с антипригарным покрытием, в которой тот очень нуждался. Часто Грушин оставался голодным, потому что забывал положить на сковородку масло и тем самым губил свой завтрак или ужин.
Тураев от себя добавил кое-какую автокосметику для грушинской "тачки". Олег доверял ему куда больше, чем себе самому, и без консультации не покупал ни масел, ни красок.
- Клёво! - сдержанно отозвался Олег и выбросил длинные стебли роз в мусорное ведро, хотя глаза его светились восторгом.
- Начинаем! - провозгласил Тураев и открыл шампанское.
Грушин добивался исключительно громкого хлопка, но половину бутылки регулярно проливал на пол. Артур же умел и отсалютовать, как полагается, и не потерять при этом ни капли драгоценной влаги. Где-то с полчаса собравшиеся звенели бокалами, ножами и вилками, обсуждали напитки и закуски, болтали не о чём. Но Грушин знал, что бывшие сотрудники пожаловали не просто так, и скоро начнётся самое интересное. Правда, Тураев пока медлил, и Олег решил ускорить развязку.
Он достал из кармана брюк трубку с широкой чашкой и длинным чубуком, привезённую сюда Тураевым ещё в прошлый день рождения, и стал демонстративно набивать. Артур всё понял и извлёк свою, по случаю торжества инкрустированную серебром. Рита поморщилась и потянулась за своей сумочкой, где лежали наготове сигареты "Ротманс".
- Всегда мужики найдут, чем испортить романтический ужин, - вздохнула она, но всё-таки чиркнула зажигалкой.
И Артур, и Олег немного стеснялись её, потому что не привыкли видеть капитана милиции Деркач в туалетах оперной певицы, с золотыми браслетами на запястьях и золотой же цепью с двумя фигурками-подвесками, украшающей вырез-каре. Мужчины гораздо чаще видели Марго в серой форме или в гороховой куртке с капюшоном, опушённым искусственным рыжим мехом.
- Мой бывший на день рождения дарил исключительно жёлтые нарциссы, заявляя, что предпочитает цвет импрессионистов, цвет Моне, и жаждет выделиться из толпы. На самом же деле в начале июня они стоили дешевле других цветов. Хоть бы белые покупал, подонок! А после, отвалившись от стола, заявлял: "Дорогая, я пойду, прилягу, а ты тут приберись пока…"
- А я никогда такого не говорил жене! - вспыхнул Грушин.
- Тогда почему же она от тебя сбежала, прихватив дочек?
Маргарита покосилась на Артура и увидела, как тот помрачнел. Но не пожалела о своём выпаде, потому что майор вытянул из неё всю душу своим подчёркнуто дружеским отношением. Рита для него была только "хорошим парнем".
- Потому что я почти не ночевал дома, заколачивая те самые громадные гонорары. Правда, на самом деле это не так. Клиенты попадаются очень жадные и норовят сбежать, не заплатив. Серьёзного дела нет, мура одна. Парочки разные, поцелуйчики. Такой порнухи насмотришься - все кассеты и журналы могут отдыхать…
Грушинская квартира наполнилась густым ароматным дымом от дорогого табака, запах которого смешивался с горьковатыми духами Марго.
- Ты чего так мало съел? - удивился Тураев, который прекрасно помнил расчудесный аппетит Олега. - На диету подсел?
- Поневоле, Артур, поневоле, - горестно вздохнул Грушин. - Я ведь с детства такой, и давно уже привык быть тюфяком. Ограничиваю себя в еде, плаваю в бассейне, но толку нуль. Против природы не попрёшь. Курю, как паровоз, но никотин, вопреки общепринятому мнению, тоже в жир уходит. А ведь в нашей работе всякое бывает, и не всегда можно исполнять обязанности в привычном своём обличии. Мне на днях в старикашку пришлось перевоплотиться, седые усы наклеить, очки нацепить. Покуда я объект на лавочке выпасал, две дамы сделали мне предложение, ещё три пенсионерки пригласили попить чайку, а два ветерана войны долго уговаривали поехать летом вместе на рыбалку. Когда объект вышел из подъезда, я еле вырвался от жаждущих со мной подружиться. Поглядишь на этих пенсионеров - от зависти сдохнешь! Доживём ли мы до того времени, когда нам вот так же будет нечего делать?
- Нам нескоро станет скучно, - огорчил Олега Тураев. - Мы сегодня хотели работёнку тебе предложить. Она проходит через наш отдел, но поскольку похищена дочка зажиточного рекламного дельца, он готов платить за поиски. Особенно тебе - как частному сыщику. Я с Валерием Вандышевым уже поговорил. Он согласился с тем, чтобы ты работал в нашей группе. И делал то, что мы по понятным причинам делать не можем. Если не возражаешь, я свяжусь с Вандышевым. Ведь новорождённую и не видел ещё…
Грушин раскрыл рот, чтобы уточнить детали, но в это время запиликал мобильник Тураева, и вопрос пришлось отложить. Рита налила себе ещё вина, не спеша его смаковала, но вкуса не чувствовала. Она видела, как на глазах меняется лицо Артура, и цепенела, будто под взглядом удава. Грушин, забыв о диете, обгладывал ножку цыплёнка-табака, и запивал кушанье коктейлем, в котором давно растаял лёд.
- Да, сейчас буду, Александр Георгиевич! Маргарита со мной. Не брать её? Хорошо, постараюсь объяснить. До встречи.
- Это куда меня нельзя брать? - осведомилась Рита, отодвигая бокал. - Я такое же должностное лицо, как и ты, только ниже по званию.
- На этом основании я и приказываю тебе остаться здесь. В Марьино двойное убийство. Погибли хозяин квартиры и его жиличка. Причём, если мужику просто прострелили лоб, то гибель женщины была поистине ужасна. У неё отрублены руки. Кроме того, у женщины отрезаны груди, вспорот живот. И туда, внутрь, засунуты вещи - игрушки, одежда, даже детское питание. Восемнадцатиметровая комната сплошь залита кровью; следы на стенах и на полотке. Остальное рассказывать не стану, чтобы не портить присутствующим аппетит. Полковник хочет, чтобы я прибыл в Марьино немедленно. У него возникли какие-то соображения. Похоже, хозяина квартиры убрали исключительно как опасного свидетеля. Основные претензии были его жиличке. Рита, расскажи Олегу про Вандышева. Объясни, что именно он должен делать. И к моему возвращению уже будет ясно, согласен ты или нет принять моё предложение. - Тураев повернулся к оторопевшему Грушину.
- Так, во фраке, и поедешь? - удивилась Рита.
- Так и поеду. Думаю, тамошней публике будет не до меня. Олег, спасибо за угощение. Твоё голландское кушанье было бесподобно!
Тураев промокнул рот салфеткой, стремительно поднялся и вышел в коридор. Олег с Ритой последовали за ним, поёживаясь и переглядываясь, как маленькие дети. Все случилось неожиданно, и звонок полковника безжалостно скомкал непринуждённую атмосферу домашнего праздника. Тураев надел длинное кашемировое пальто, тщательно уложил на груди белоснежный шарф и снял с вешалки элегантную фетровую шляпу.
- Расскажешь потом, что там стряслось? - шёпотом спросил Грушин.
- Если сочту нужным. Продолжайте праздновать, господа.
Тураев неистово гнал свой джип от грушинской "сталинки" в районе Сокола до Марьино. Всю дорогу он не вынимал изо рта сигарету. Около каждого светофора чиркал зажигалкой, щурил уставшие глаза и взглядывал в лиловые сумерки, будто хотел кого-то высмотреть. Обильная реклама слепила его, действовала на нервы. Хотелось враз погасить всё море огней вечерней Москвы, как собственный торшер. Но сделать это Тураев не мог, и поэтому злился ещё сильнее.
Он что-то ответил встретившему джип участковому, вежливо попросил соседей не толпиться у подъезда. А сам думал о том, что впервые в жизни по-настоящему боится увидеть место происшествия.
- Пока поднимаемся, вкратце доложите обстановку. С чего всё началось?