- Конечно, и Марго наша здесь, - проворчал полковник, увидев рядом с собой капитана Деркач, которая зябко куталась в куртку и кусала синие от холода губы. - Цирк вам тут, что ли, ребята? Ладно, раз пришли - помогайте. Артур, тебя, как я понимаю, интересует Даша?
- Разрешите поговорить с задержанной, - попросил Артур. - Это много времени не займёт.
Дмитриева испуганно посмотрела на него, ожидая ещё чего-то более страшного, чем недавний захват с поличным. Ребёнок так и надрывался на руках несостоявшихся родителей, а врачи пока были в квартире - наверное, Анне потребовалась экстренная помощь.
Рита с интересом изучала представительную австрийскую пару - мужчину лет пятидесяти в очках с золотой оправой, в длинном кашемировом пальто болотного цвета, из-под которого торчали белый ворот сорочки и яркий шёлковый галстук, и его жену - элегантную блондинку, десятью годами моложе мужа, нервно теребившую большие пуговицы на жакете.
Заметив взгляд молодой женщины в забрызганной дождём куртке и измятых джинсах, Мейнеке попытались взять себя в руки, продемонстрировали голливудские улыбки, но глаза супругов выражали страх и тоску.
- Разговаривай! - махнул рукой Петруничев и отошёл, на ходу доставая рацию.
Ему не терпелось связаться с находящимися в квартире и узнать, когда они собираются спуститься во двор. В темноте полковник едва не наступил на облезлую дворнягу, чертыхнулся, забыв о присутствии иностранцев, и присоединился к скучающей около автобуса группе.
- Дарья Борисовна Дмитриева? - сухо спросил Артур, раскрывая удостоверение перед носом поникшей женщины.
Она нашла в себе силы кивнуть, но глаз поднять не могла, смотрела на свои сапожки. Рита, между прочим, отметила, что Дмитриева очень похожа на Тутту Ларсен.
- Думаю, мы с вами встретимся ещё не раз. Но, как уже ясно, заночевать вам придётся вне дома. Насколько я знаю, у вас есть дочка…
- Да, Настя с Люськой одни сейчас в квартире, ждут меня, - прошептала Дарья пересохшими губами.
Сейчас она напоминала провинившуюся школьницу. Казалось, она боялась Тураева куда больше, чем парней в масках, и испытывала невероятный стыд перед ним.
- Я как раз хотела попросить, чтобы позвонить разрешили - и ей, и маме в Питер. Она приедет и заберёт их, а, может, сама на время в Москву переберётся…
- Такую возможность мы предоставим, - не раздумывая, согласился Тураев. - Но потребуются некоторые уточнения. Настя - ваша дочь. А кто такая Люська? Кошка, что ли?
- Да нет, игуана. Кошку нам держать нельзя - у дочери сильнейшая аллергия, а без живости она не может. Настя игуану обожает…
- А кто это?
Рита пыталась что-то вспомнить, но от волнения не могла. Артур тоже не проявлял своей обычно осведомлённости.
- Двухметровая ящерица. Сине-зелёного цвета, на боках тёмные полоски. Но Люська ещё метр двадцать. Я купила её по случаю года Дракона - думала, что принесёт удачу. Но, как видите, ошиблась. - Дмитриева увидела, что полковник направляется к ним, и вздрогнула. - Может, так и лучше, что меня сейчас взяли. После провала сделки мне на воле находиться опасно. Только дочку нужно успокоить. Умоляю вас…
- Ладно, мы сейчас к ней поедем и всё объясним. И сами свяжемся с вашей матерью в Петербурге. Но в обмен на это вы должны сотрудничать с нами, Дарья Борисовна. Поможем друг другу?
Тураев посмотрел на Риту, и та кивнула, давая понять, что готова ехать куда угодно.
- Я сделаю всё, что вы скажете, - уверенно сказала Дарья.
- У роженицы открылось сильное кровотечение, - сообщил Александр Георгиевич. - Она, находясь там одна, встала и вышла в туалет, где и упала. Сейчас в реанимацию её повезут. А вас, голуби, - на Петровку. Переночуете в КПЗ, а завтра будем с вами что-то решать. Вон, несут беднягу, дурочку нашу.
Полковник мотнул головой в сторону, отступил, и все увидели людей, которые быстро тащили носилки к машине "скорой". Молоденькая фельдшерица взяла у фрау Мейнеке девочку и, ни слова не говоря, забралась в кузов через открытые задние дверцы.
- Квартиру пока опечатали, обыск будем проводить с завтрашнего утра. Твоё присутствие, Артур, обязательно. Сейчас с нами поедешь, или домой, отдыхать?
- Нужно к Дарьиной дочери завернуть. Адрес ваш знаю, так что можете не беспокоиться. Насту пустит нас в квартиру?
Тураев видел, что полковник хочет возразить, но всё равно поступал так, как считал нужным.
- Про игуану, кроме её подружек, знаю только я. Мы договорились, что доверять можно тому, кто скажет условную фразу…
- Какую именно? - перебила Рита.
"Скорая" давно уехала, и омоновцы завели в автобус двух задержанных охранников. Ждали только Дарью.
- Скажите, что привезли Люське репу. Настя обязательно откроет.
- Мы так и сделаем, - решил Тураев. - Моя машина в соседнем дворе, так что транспорт выделять не нужно. Ребят предупредим, товарищ полковник, не волнуйтесь. А к началу обыска я буду, как штык…
- Отправляйтесь! - недовольно разрешил Петруничев.
Он сделал знак Дмитриевой, и та, с отчаянной надеждой взглянув на Артура и Риту, проследовала к автобусу.
Австрийцы уже сидели в своём лимузине, которые ехать на Петровку и давать показания относительно своей авантюры в дикой России. Больше всего на свете им хотелось как можно скорее покинуть Москву и никогда более сюда не возвращаться.
Через пятнадцать минут, поставив в известность Сенина и Алёхина, они открыли алый джип, и на заднем сидении Рита увидела огромный букет мимозы. От сладковатого запаха закружилась голова, и захотелось плакать. Тураев, не зная, что сегодня придётся заезжать к дочке Дарьи Дмитриевой, купил мимозу для Валерии Леоновой, а потом совершенно забыл о ней.
Не вспомнил даже сейчас, садясь за руль и думая о своём. Рита же, устроившись позади него, схватила цветы, прижала их к лицу и только сейчас дала волю слезам. Дорога предстояла длинная - Дмитриева жила в Никулино, на улице Академика Анохина. И за это время Рита надеялась облегчить душу, привести себя в порядок. Ведь общаться с девочкой предстояло в основном ей…
* * *
- Я была экскурсоводом высшей квалификации - в Питере. В Москве попала на более хлебное место. Настя у меня от первого брака, а второй муж входил в группировку Иннокентия Лукина. По его распоряжению я и сопровождала "кошёлок" от мест их жительства до столицы. Потом отвозила их или в клиники, или на конспиративные квартиры. Эти барышни оформлялись в роддома под чужими именами. Любой при желании могли выписать справку о рождении мёртвого ребёнка. Так было и с Валерией Леоновой…
Дарья закурила, опустив тяжёлые веки. Когда затянулась, массивная нижняя челюсть ещё больше выпятилась, а красиво вырезанные ноздри затрепетали.
- Но мы всегда выполняли условия договора - поезда выбирали только фирменные, с наилучшим обслуживанием. И платили оговорённую сумму цент в цент.
Артур слушал, кивая, и рассматривал Дарью - её гладко зачёсанные назад волосы цвета спелого каштана, скрученную косу на затылке, длинные, вишнёвые с блёстками, ногти - по самой последней моде. Одета Дмитриева была в длинный, почти до колен, верблюжий свитер, мешковатые джинсы и вчерашние замшевые сапожки, с которых задержанная безуспешно пыталась стереть грязь.
Тураев вспоминал их с Ритой ночной визит в Никулино к перепуганной до смерти Настеньке Дмитриевой - кудрявой, рыжей, веснушчатой, похожей на пацана. Сегодня к ней должна была приехать из Питера бабушка, которая, как сказала Настенька, очень боится игуану Люську, а девочке без неё нет жизни.
Потом сыщики с интересом рассматривали жутковатого "дракончика" в закутке, оборудованном здоровенной корягой для лазания, обогревателем, ультрафиолетовой лампочкой и корытцем с водой. Настенька, одетая в пёстрый вязаный свитер и такие же рейтузы, взахлёб рассказывала о любимице Люське, которая обязательно когда-нибудь отложит яички и выведет малюсеньких игуанчиков. А их можно будет дорого продать, потому что держать эту живность в доме теперь очень престижно.
Артур смотрел на ребёнка и думал, стоит ли оставлять его в Никулино до приезда бабушки или лучше забрать к себе, поручив присмотр Валерии Леоновой. Но Настя наотрез отказалась бросать Люську одну и осталась дожидаться бабушку в квартире, которую Дарье и Лёшке Лобысевичу купил Иннокентий Лукин…
Для такого ответственного допроса Петруничев освободил свой кабинет, пообещав часа три-четыре не появляться и не беспокоить майора, которому сегодня предстояло узнать много нового. Чтобы быть в форме после бессонной ночи и утреннего обыска, Тураеву пришлось выпить три чашки кофе и принять холодный душ; на разминку в спортзале уже не хватило времени.
- Ваш муж Алексей Лобысевич давно занимался детским бизнесом?
Артур увидел, что выложенная им в начале допроса пачка "Винстона" пуста. Они с Дарьей дымили, не переставая. Артур достал "Кент", надорвал и положил на стол рядом с письменным прибором.
- Без малого три года. - Дарья со вкусом выдохнула дым.
- А как вы с ним познакомились?
Тураев уже около часа собирался задать свой главный вопрос, но никак не мог решиться на это.
- Нас познакомился мой родной брат Лев Мерейно. Я раньше тоже носила эту фамилию, - спокойно, но всё-таки с вызовом сказала Дарья, и Артур непроизвольно вздрогнул.
Он изучал досье на сожительницу Лобысевича, но там она проходила как Дмитриева, а о первом её муже не было вообще никаких сведений.
- При разводе отца с матерью мы тоже разъехались. Лёвка остался с папой, а меня мама забрала к себе. Она вышла замуж, стала Изотовой. Я считала себя истинной петербурженкой, мечтала стать экскурсоводом, чтобы рассказывать гостям города о его красотах. И я добилась исполнения желания, только счастья мне это не принесло. Наш с Лёвой отец был врачом, и его устроил после окончания восьмилетки в медучилище при Педиатрическом институте. На одном с ним курсе, в их группе занимался мой будущий муж Ваня Дмитриев. После рождения Насти мы прожили недолго и расстались тихо, без скандалов. Лёва навещал меня не часто. У него не клеилась личная жизнь - за десять лет сменились три жены, но ни одна не родила ему ребёнка. Зато мой братец сумел найти свою золотую жилу и круто разбогатеть.
Дарья сцепила пальцы на колене и смотрела на сейф полковника Петруничева, над которым висел портрет Дзержинского в лакированной рамке.
- Когда братец приехал к нам с мамой в гости на новеньком джипе "Тойота-Лэндкраузер", я решилась спросить, откуда такое богатство. Он ответил, что может меня пристроить к выгодному делу, свести с состоятельными иностранцами, если буду держать язык за зубами и делать всё, что прикажут он и его шеф Иннокентий Павлович. Но для того, чтобы наверняка быть принятой на работу, я должна окончить курсы телохранителей. Физические данные у меня для этой профессии идеальные.
- И вы без раздумий согласились?
Артур уже свыкся с мыслью о том, что сидящая перед ним молодая красивая женщина - родная сестра Косаря, а вчерашняя рыженькая девочка - его племянница. Нужно будет взять в оборот агентуру и указать на серьёзные упущения в работе. Ведь если бы сама Дарья не призналась в близком родстве с Мерейно, факт ещё долго оставался бы неизвестным. Вероятно, и Иннокентий, и Лев хотели всецело доверять членам своей группировки, и потому один взял в помощники жену, а другой - сестру.
- Дарья Борисовна, вы до конца осознавали последствия принятого решения, когда вступали на скользкую дорожку?
- А о чём мне было раздумывать? - Дмитриева округлила зеленоватые глаза, которые сейчас показались Артуру кукольными, стеклянными. - Мама сломала ногу, очень долго не могла нормально ходить, а о том, чтобы устроиться на работу, и речи не было. Алименты на Настю я получала крохотные, Ване не везло с трудоустройством, мне - тоже. Когда-то желанная профессия показалась мне ненужной, лишней в нынешней жизни. И в этот момент, когда я готова была пойти торговать на рынок, Лёвка предложил помощь. Он всегда говорил, что взрослому здоровому человеку нужно давать не рыбу, а удочку; только при этих обстоятельствах он сможет себя уважать. Да и я просто так не взяла бы от него деньги - я ведь не нищенка, не убогая. Здоровенная баба, для которой ничего не стоило выучиться на телохранителя. Я со временем узнала, чем занимаются Кеша и Лёвка, познакомилась с Лёшкой Лобысевичем. Жаль, что расписаться не успели - Лёшку я любила…
- Любила? - удивился Тураев и даже уронил карандаш полковника, которым рисовал на листочке мелованной бумаги каких-то фантастических упырей.
- Дарья Борисовна, а вы знаете кличку своего брата?
- Знаю. - Дмитриева опустила глаза, и пальцы её впились в рукава свитера, будто их свела сильная судорога. - Его зовут Косарём.
А почему именно так, вы в курсе? - глухо спросил Артур.
- Да. Он по пьянке похвастался, что незаконченное медицинское образование позволяет ему точно попадать косой между шейных позвонков жертвы, но не даёт права принимать роды. Для этого у них свой врач есть - Эдик Какван. Ещё Алеся на них работает - фамилию не знаю. Эдик - оперирующий хирург, но в родовспоможении смыслит не то чтобы очень. Возит с собой акушерку Сонечку…
- Они и принимали роды у Ани Тереховой? - перебил Тураев.
- Да, но она сама виновата - нечего было разгуливать по квартире, когда анестезия ещё не отошла. Я привезла их на квартиру, на Смольную, позавчера вечером. Иннокентий очень боялся, что Мейнеке не получат вовремя ребёнка. После того, что произошло с мистером Сэмом Ниаканом, Кеша стал совсем дурной. Еле удалось выпутаться, потому что родила ещё одна наша девочка…
- Таня Журавлёва? - спросил Артур и увидел, как Дарья дёрнулась.
- Да, спасительница наша! Сэм очень доволен мальчиком…
- А сначала ему предназначался ребёнок Любови Горюновой, так ведь?
Артур не щадил сестру Мерейно, и Дарья понимала, почему так грубо говорит с ней майор из угрозыска. Но он же сегодняшней ночью успокаивал в Никулино Настю, вызывал из Питера Дарьину мать. И потому она считала его скорее союзником, чем врагом.
- Да, и Сэмюэл, очень состоятельный человек, примерный христианин, сделал очень много для этой сучки.
Дарья в выражениях не стеснялась, и Артура это обстоятельство покоробило. Неужели мало, что за свой дурацкий, дважды нелепый поступок Любовь Горюнова заплатила ужасную цену, и непоправимо пострадала её семья? При пожаре в псковской деревне погибли родители, остался инвалидом муж, получила нервное потрясение дочь, а сын остался с навеки обезображенным лицом и сильно упавшим зрением. Бесследно исчезли Людмила и Сергей, а с ними - грудной ребёнок. Нет больше дачи под Петербургом. Остались лишь квартиры, которое стоят пустые…
- Вы одобряете эту чудовищную расправу?
Артур прищурил моментально потемневшие глаза, и права щека его сморщилась, как от зубной боли.
- Её предупреждали, - ровным голосом отозвалась Дарья. - Она была согласна на всё, когда умоляла Иннокентия заключить с ней сделку. Мол, двое детей, беременна третьим, хочет для него лучшей доли, а для старшеньких - средств к существованию. Жену своего деверя притащила к Розалии, все вместе Лукина упрашивали. Кеша не очень-то связывается с жёнами деревенских пьянчуг, потому что потомство может получиться некачественное. Но всё же взял на свой страх и риск, пожалел…
Дарья прижала ладонь ко лбу, опустила голову, навалившись на стол. Видимо, сил уже не осталось, потому что всю ночь она не спала и плакала.
- Кормил, поил, показывал лучшим врачам, возил в дом отдыха, в Калининградскую область. Лично я сопровождала эту Горюнову, на каждый её чих неслась, как угорелая. Лёвка говорил, что Ниакан - очень выгодный клиент, щедро платит. В собственных действиях я ничего криминального не нахожу. Не воровала, не убивала, и бабы шли со мной добровольно, с песнями. Ни они сами, ни их занюханные мужья никогда не принесли бы в дом столько баксов. За всю жизнь не заработать, а здесь - даром…
- Что именно сделала Люба? - мягче спросил майор.
Ему стало жарко, и он снял пиджак, оставшись в голубой, очень модной нынче рубашке с серебристым галстуком. Сзади, на стене, висел календарь с изображением громадного чешуйчатого Дракона, и при взгляде на него Тураев вспомнил о Насте Дмитриевой. Надо всё-таки с её матерью договориться, потому что она - не только член банды, но и родственница Льва Мерейно. Без Дарьиной помощи повадок главарей не узнать и в сердце группировки не проникнуть. А план Тураева был выстроен именно на знании всех тонкостей, на осведомлённости обо всех подчинённых Лукина и лично о нём самом.
- Как я понял, она сбежала с ребёнком?
- Да, так и было. Положили в один из лучших роддомов, в отдельную палату. За день до Нового года она без проблем, буквально в пять минут родила роскошного карапуза. В своей дурацкой деревне Горюнова никогда не нагуляла бы такой плод - три восемьсот, и пятьдесят четыре сантиметра ростом. Договорились, что до Сочельника они побудут в комфортных условиях, а тем временем миссис Линда Ниакан прибудет из Лос-Анджелеса, и ребёнка ей передадут. Горюнова слёзно просила деньги ей передать в больнице, да ещё удочку закинула - нельзя ли, пока суд да дело, ей мальчика покормить? И я, дура, позволила. Не будь родной сестрой Лёвки, поплатилась бы вместе с Любашей. Чёрт с тобой, говорю, корми, раз молоко пришло. Мне и в голову не взбрело, что эта кретинка посмеет удрать из больницы вместе с мальчишкой и с деньгами. Она ведь была уже надолго обеспечена, и лучшей доли желать не могла.
- Но ведь Горюнова вроде бы вручила американцам другого ребёнка? - вспомнил Артур, доставая из ящика стола банку кофе. - Будете?
- Не откажусь, - облегчённо вздохнула Дарья, и глаза её заблестели. - Да, действительно, я совсем закрутилась с Настиными каникулами, и два дня не была в клинике. Эта мразь передала деньги кому-то из своих родственников - там ведь довольно свободный режим. Родственник этот, или муж, фиг его знает, купил у Трёх вокзалов примерно такого же возраста чадо у бомжихи, в спортивной сумке принёс его в палату. Поскольку за Горюновой никто в тот момент не наблюдал, она подменила детей. Своего запихала в сумку, а бомжонка положила в кроватку. Вечером Иннокентий послал меня за товаром, то есть за парнем. Я, запыхавшаяся дура, схватила свёрток и рванула на Ленинский, где остановились Ниаканы…
Дарья наблюдала за тем, как Артур кипятит воду, расставляет чашки, сахарницу, звенит мельхиоровыми ложечками. И, не прерываясь, давала подробные показания.
- А Горюнова, наивно глядя мне в глаза, попрощалась и удалилась с деньгами. Хоть бы баксы оставила где-нибудь в тумбочке, если не смогла совладать с инстинктом самки! Сблевать обратно всё, что сожрала за счёт американцев, было уже невозможно, но деньги! На что она надеялась? Что Иннокентий шутит? Что не вычислит её, не спросит, как полагается? Да я сама, своими бы руками, эту Любовь… Доверяла ей, лярве, на уступки шла, жалела ей. Сидит такая несчастная - коса через плечо, глаза в пол-лица, младенец у груди - прямо мадонна! Вот, думаю, на какую жертву идёт мать ради старших детей! А оказалась она обыкновенной крысятницей. Я просила Лёвку дать мне с ней поговорить на прощание. Не разрешил…