Дарья благодарно кивнула и взяла в руки горячую чашку. Зачерпнула ложечкой кофе, подула на него, вытянув пухлые губы.
- На мне крови нет, но Горюнову и я не пощадила бы. Принесла американцам сифилитичного выродка и осрамилась навеки. Миссис Линда чуть не упала в обморок, когда развернула это шелудивое чудовище. А она детские вещички везла из Штатов - в кружавчиках, в рюшечках… Приготовили, сказала, для сына комнату в особняке. Пони купить собирались… Кошмар какой-то! Я была близка к суициду после всего этого, и не могла успокоиться до тех пор, пока Горюнову не отыскали в Марьино. И не разделались с ней… Лишила своего сына счастливейшего шанса. Теперь его прячут по деревням, по берлогам каким-то. Кажется, в Сибирь увезли. Да он сам, когда вырастет, тысячу раз проклянёт любящих родных. А ведь может случиться так, что мальчик узнает о подвигах своей мамаши. Кровиночка могла бы в роскоши сейчас купаться, а эта святоша сгубила всех своих на корню…
- А того мальчика, с Комсомольской, куда дели? - перебил Тураев.
- Лёвка его выбросил где-то на Шаболовке. Под лестницей оставил. Но не убивал, ни в коем случае. Ребёнок сам умер. Он появился на свет с пышним букетом всевозможных болезней, и потому спасти его не смогли. Они с Лобысевичем на "бумере" ездили в центр Москвы, а я тем временем, как сумасшедшая, обзванивала наших "кошёлок", с которыми имела дело раньше. И, на моё счастье, выяснилось, что Татке Журавлёвой в середине февраля рожать. Она сперва хотела аборт сделать, потом передумала, потому что бой-френд вроде бы пообещал жениться. Дальше дела у них расстроились, и я нашлась как раз вовремя. Пришлось платить Ниакану неустойку, чтобы он согласился лишний месяц в Москве проторчать. Но в результате распашонки всё же обрели хозяина. И Таткин сынок, получив имя Джеффри, улетел за океан. Будем надеяться на удачу. - Дарья допила кофе и отставила чашку. - Татка - умница, с ней никогда никаких проблем. Но из-за Горюновой "кошёлки" теперь рожают вот так, на частных квартирах, и находятся под постоянным наблюдением. Ладно, что она все деньги растратить не успела. Три с половиной тысячи баксов Иннокентий на съёмной хате изъял Ими в числе прочего и рассчитался с Журавлёвой…
- Дарья Борисовна, а теперь расскажите всё, что знаете о Валерии Леоновой. - Тураев опять взялся за кипятильник. - Ещё кофе хотите?
- Кружечки бы две, - смущённо улыбнулась Дмитриева. - А то перед глазами всё плывёт - впервые ведь ночевала в камере. Ладно, что обе соседки попались более-менее культурные. Но мне лучше быть здесь…
- Да? - Артур даже слегка опешил. - Я-то хотел предложить вам в обмен на откровенность походатайствовать об изменении меры пресечения. Получается, что вам нет резона давать показания - лучше находиться в полной несознанке. По крайней мере, не предадите родного брата.
- А я хочу его предать! - неожиданно зло выпалила Дарья.
Она смотрела на мелкий снег за окнами, на жёлтые шторы и ярко горящие лампы дневного света и будто бы до сих пор удивлялась, как попала на Петровку. Но, как оказалось, покидать это здание не спешила, потому что, видимо, сама остерегалась Косаря.
- Хочу, чтобы Лёвку посадили, пусть на двадцать лет, и всё это прекратилось. Так просто Иннокентий его не отпустит, а при малейшем подозрении уничтожит меня. Если решит, что именно я мешаю его фирме успешно функционировать…
- Держите, Дарья Борисовна.
Тураев, потерявший счёт времени в кофейно-табачном дыму, придвинул задержанной очередную чашку на блюдце. Он никак не мог сообразить, скоро ли явится в свой кабинет Петруничев, но надеялся, что начальник его поймёт и простит.
- Боюсь, что господин Мерейно, более известный под кличкой Косарь, может рассчитывать только на пожизненное заключение, если в ближайшее время не восстановят смертную казнь. Я, разумеется, не судья, и вторгаюсь в чужую компетенцию. Но человек, убивший не один десяток себе подобных, не может рассчитывать даже на двадцатилетний срок. Я просто предупреждаю вас…
- Тогда пусть сядет пожизненно, - спокойно согласилась Дарья. - Но этот ужас должен прекратиться, потому что иначе обо всём узнает мама. И не переживёт позора! Иннокентий говорил, что он неуязвим и бессмертен - такие связи у него и в России, и за границей. Он купит, каких угодно адвокатов. Его оправдают по суду и здесь, и там, да вдобавок выплатят компенсацию за моральный ущерб. И я в курсе, что все попытки привлечь Лукина к ответственности завершались плачевно для инициаторов. Поверьте, я знаю всю их кухню, и заявлю со всей ответственностью, что у Лукина совершеннейшая система безопасности. Охрана его работает на совесть, и прикончить Кешу может только камикадзе. Но вряд ли в нашем ублюдочном государстве найдётся хотя бы один мужик, способный ради дела пойти на смерть. Наш народ запросто прыгает с крыш, вешается, тонет по пьянке, но никогда и никто сознательно не принесёт себя в жертву ради того, чтобы избавить мир от Иннокентия и его банды. И, значит, Лукин будет жить припеваючи. Но я не желаю больше участвовать во всём этом. И не хочу, чтобы Лёвка марал руки кровью. У него нет детей, но проклятье падает на невинную головку моей Насти, понимаете? И на нашу мать, которая ни о чём даже не подозревает. Пока от меня требовалось сопровождать "кошёлок", добровольно отдающих детишек, я терпела. Пыталась убедить себя, что кручусь, как все, и это необходимо, чтобы моя дочь жила не хуже других. Но новогодняя история с Валерией Леоновой совершенно убила меня, поверьте. Никогда до этого женщине не разрезали живот и не доставали младенца насильно. Это было не в правилах Иннокентия. Но, поняв, что ему и это дозволено, шеф может начать злоупотреблять… Там ведь и платить ничего не нужно. Всё обходится гораздо дешевле. - Дарья закрыла лицо руками и отвернулась.
- Вы знаете, где сейчас находится Милена… дочка Валерии?
Артур долго ждал этого момента, но сейчас ничего, кроме профессионального любопытства, не чувствовал.
Дарья удивлённо взглянула на него.
- Разве её зовут Миленой? Девочку уже зарегистрировали как Хелену Лосс. Она проходит как дитя молодой вдовы, хорошей знакомой Иннокентия. Прошу только не ссылаться на меня ни в коем случае, иначе Настя останется сиротой. Я говорю с вами столь откровенно потому, что вы были очень добры ко мне. И ещё потому, что именно я осенью прошлого года некстати вспомнила в присутствии Лёвки, что студентка Электротехнического университета по имени Валерия Леонова продала англичанам своего сына. По трагическому стечению обстоятельств оказалось, что Валерия ожидает ребёнка в начале января. Иннокентию поступил заказ из Австралии на девочку - темноволосую, с карими глазами, абсолютно здоровую, с прекрасной наследственностью. Обещали крутые "бабки", а на примете ни одной "кошёлки", носящей подходящую девочку, не было. Практически все были беременны мальчиками, а Анна Терехова была уже забронирована для Мейнеке. Кроме того, ребёнок ожидался светленький…
- Да, такая больше подойдёт австрийцам, - согласился Артур.
- В общем, Лукин метался и стонал, не желая упускать куш. И тут меня как чёрт за язык дёрнул. Вспомнила кареглазую брюнетку, студентку, которую в девяносто восьмом году, прямо перед ураганом, сопровождала в Москву. Думаю, вдруг с ней можно договориться насчёт вынашивания специально для австралийцев? Быстренько проверили эту девочку, и оказалось, что и договариваться не нужно. То есть она на сносях, собирается рожать в Москве, по месту жительства своего гражданского мужа. О том, что купить ребёнка, и речи быть не может. И Лёвка… Мерзавец, он и предложил этот план с кесаревым сечением! В Кешу как бес вселился, и он поддержал идею. Я уверяла их, что без доброй воли матери ничего не выйдет. Она заявит в милицию, и вывезти ребёнка из страны станет невозможно. Этим и кончилось, между прочим, поэтому и Лукин продал девочку Лизе. Она заплатила даже больше, чем австралийцы. Пришлось возвращать задаток, но Кеша не прогадал. Наварил на Хелене больше, чем собирался…
- И кто такая эта Лиза? - спросил Тураев, чувствуя, что язык плохо ему повинуется. - Всё, что вы о ней знаете, скажи мне - вам зачтётся.
- Вдова Эрвина Лосса, обрусевшего немца - они ещё с Петровских времён тут жили. Кстати, он - троюродный брат Иннокентия. Их матери - двоюродные сёстры. Лосс - крупный предприниматель, который не поладил с одной из подмосковных группировок. Он должен у вас по сводке проходить, потому что был застрелен на кухне, через окно…
- Припоминаю, - согласился Тураев, подавляя нетерпеливую дрожь.
Это же прекрасно - девочку не вывезли из России, она на родине, и вполне может быть обнаружена на квартире Елизаветы Лосс. Только вот где она, эта квартира? Взяв младенца, вдова могла сменить место жительства, и ему очень повезёт, если её удастся разыскать.
- Где она живёт? И, по вашим сведениям, с девочкой всё в порядке?
- Ребёнок здоров, кушает нормально, прибавляет в весе. Сама, правда, я Хелену не видела. Лёвка два раза о ней упоминал. А что касается Лизы, она до последнего времени проживала в коттедже, в элитном районе Подмосковья. Но недавно переехала, кажется, под Петербург.
- Куда именно?
Артур еле сдерживался, чтобы не вскочить из-за стола и не кинуться к себе в комнату, не схватить телефонную трубку. Нет, лучше дождаться вечера и сказать Лео, что с дочерью всё в порядке.
- Вроде бы, в Комарово. Или в Солнечное - наше "дворянское гнездо", вроде здешней Рублёвки. В Солнечном расположен городок иеговистов. Раньше там был пионерский лагерь, который продали за долги. Сама Лиза не то чтобы близка к "Свидетелям Иеговы", но водит дружбу с несколькими женщинами. И они согласились приютить её с ребёнком на то время, что отец девочки будет представлять опасность…
- Значит, дочь Валерии сейчас у сектантов? - Тураеву показалось, что пол качнулся под его ногами. - Отец… Вы о Вандышеве говорите? О Валерии Ильиче? Получается, он вышел на след Лизы Лосс? Прекрасно, что Вандышев всё-таки интересуется дочерью даже после того, как прогнал из своего дома Валерию. Интересно, понял он или нет, что в данном случае она невиновна? Собирается ли когда-либо попросить прощения?
Дарья вскинула голову и посмотрела на майора испуганно, затравленно. Зрачки в её выпуклых глазах расширились от кофе и смятения. Артур перехватил этот взгляд и медленно поднялся за столом, наклонился вперёд. То же самое сделала и задержанная, словно собираясь бежать.
- Вряд ли он успеет извиниться, - хрипло сказала Дмитриева.
- Почему?.. - Артур поперхнулся и закашлялся, так как это единственное слово далось ему гораздо труднее, чем все предыдущие. - Вы сказали, что Лиза уехала на всё то время, пока отец ребёнка представляет опасность. Получается, некоторое время спустя угроза минует? Что это значит?
- А то самое, - вяло ответила Дарья, глядя на органическое стекло, нацело закрывающее столешницу. - Если Вандышев ещё живой, то сегодня его замочат. Иннокентий не любит, когда ему мешают…
- Дарья Борисовна, вы отдаёте себе отчёт?..
Тураев схватил куртку со спинки изящного вертящегося кресла, не сразу попадая в рукава.
- Отдаю, - с готовностью согласилась Дмитриева. - Валерий Ильич вышел по каким-то своим каналам на Лизу, на Лукина, и ни в какую не пожелал уступать. А Лиза не в состоянии расстаться с девочкой. Она ведь даже не знает, каким образом был добыт ребёнок. Думает, мать сама продала, а потом взбесилась, как Горюнова. Кеша Лизу в этом убедил. Если Вандышев выйдет на Елизавету, расскажет ей всё, та может тронуться умом. Очень щепетильная особа - не выносит насилия, особенно над беременными женщинами. А для Иннокентия потерять расположение Лизы Лосс невыгодно - пропадут и деньги, и громадная часть влияния. Эрвин Лосс был его родственником, и в память о погибшем перед Лукиным раскрываются многие двери. Сами понимаете, ради сохранения прежних позиций Иннокентий не остановится ни перед чем. Дважды у него с Вандышевым не выгорело, но сегодня, он поклялся, всё получится. Седьмого марта, во вторник, крайний срок. Вандышев возвращается из фирмы в восемь вечера, и на лестнице его будут ждать. Вернее, не на лестнице, а за дверью соседней квартиры. Дверь откроется, оттуда выстрелят, и спрячутся обратно…
* * *
- Сейчас вас отведут обратно в камеру.
Артур вызвал конвой и рванулся к двери. Показалось, что по коридору уже грузно ступает полковник Петруничев.
- Отдохните, насколько это возможно, в безопасности. В относительной, конечно, потому что за весь персонал я не ручаюсь.
- От судьбы не уйдёшь, - вздохнула Дарья и встала, уже привычно закладывая руки за спину. - Может, вы ещё успеете спасти отца девочки, и это будет уже здорово. Я перед ними и так по гроб виновата.
Петруничев столкнулся в дверях с Дмитриевой и уводящим её милиционером. В светлых глазах полковника дрожал смех, а розовые щёки покрылись проступившими под кожей сосудиками. То ли ветер нахлестал, то ли Александр Георгиевич хорошенько вдел с коллегами по случаю наступающего Женского дня.
- Как, порядок?
Он снял кожаную утеплённую куртку, вязаную кепку с тремя пуговичками на тулье. - Много интересного узнал?
- Даже слишком, товарищ полковник! Потом доложу, а теперь мне нужно срочно выехать в город. Но перед тем обязательно позвонить…
Тураев заметил, что не вымыл чашки, но тут же вспомнил о секретарше, которая его выручит. Сгрёб со стола зажигалку, пачку сигарет и прочие принесённые с собой мелочи.
- Я ещё вернусь сегодня. Разрешите идти?
- Иди, - спокойно пожал плечами полковник. - Поезжай, куда нужно, звони, действуй. Я уверен, что ты глупостей не наделаешь.
- Постараюсь.
Артур выскочил в коридор, довольно-таки непочтительно хлопнув дверью. Он мечтал только о том, чтобы Валерия оказалась дома и как можно скорее ответила на все вопросы.
Рита Деркач обернулась от своего стола, хотела что-то спросить, но Артур сделал ей знак повременить. И тут же, боком присев за стол, начал набирать домашний номер. В его кабинете как раз затеяли ремонт, и пришлось перебраться к своим, в общее помещение, чему Маргарита несказанно обрадовалась. С тех пор она каждый день меняла туалеты, совершенно забросив серую форменную пару.
Сегодня она выбрала чёрное канадское платье-пиджак, которое раньше берегла на выход, и чёрные же колготки-паутинку, делающие ноги ещё стройнее. Предлог лежал на поверхности - все женщины Петровки принимали поздравления с завтрашним праздником. У Риты на столе скопилось штук пять шоколадок; тут же, в вазе, стояли гвоздики и мимоза.
- Лео! - Артур облегчённо вздохнул. - Ты помнишь номер телефона Вандышева? У меня под рукой его нет, а искать некогда…
- Зачем тебе? - сухо спросила Валерия. - Я думала, что-нибудь случилось… По-моему, тебе с ним не о чем разговаривать!
- Нет, Лео, дело не терпит! - возразил Тураев даже несколько запальчиво, и Рита за своим столом насторожилась. Такого тона у Артура она не слышала ещё никогда. - Валерия могут убить сегодня - я располагаю совершенно точной информацией. Несмотря на то, что он поступил с тобой отвратительно, наказывать его за это смертью неправильно…
- А, по-моему, правильно, - Лео была спокойна, как скала. - Я назову номер телефона, и пейджера тоже, но только потому, что ты просишь. Если этот козёл их не поменял, разумеется, а то он грозился.
- Диктуй, я записываю. - Артур придвинул к себе бумагу и карандаш.
Он записал несколько номеров, и пока выводил цифры, думал, сказать ли сейчас Валерии, что её дочка нашлась. Вернее, установлена личность женщины, взявшей малышку на воспитание. А это значит, что есть, с кем договариваться о возвращении её родителям. Вернее, матери, потому что с Вандышевым Лео дел иметь не собирается.
Может начаться другая морока - уже папе с мамой придётся делить Милену-Хелену, но это будет уже не его забота. Нет, решил Тураев, если сообщить сейчас, начнутся вопросы, а каждая секунда дорога, и потому объяснение с Лео надо перенести. Например, на вечер сегодняшнего дня, когда всё прояснится с Вандышевым, и на душу снизойдёт покой. Лучшего подарка к Восьмому марта для Валерии Леоновой не придумать.
- Там, где он крутится, разборки - обычное дело, - зло бросила Валерия, закончив с номерами и желая немного сбросить стресс. - Чёрт возьми, сколько достойных людей погибло, а Вандышев всё ждёт покушения! Не дождётся, потому что такие мерзавцы нужны здесь! - И она бросила трубку, не попрощавшись.
Артур подумал, что Лео, скорее всего, уйдёт от него, потому что неприязнь к Вандышеву после этого разговора усилится, и отсвет её непременно ляжет на майора Тураева. Раз беспокоится о негодяе, спасает его мерзкую жизнь, значит, и сам такой же…
- Ты не права, - сказал Артур в уже пищащую трубку.
И тут же принялся набирать номер приёмной Вандышева. Мог бы в своих бумагах поискать или в электронной записной книжке, чтобы не злить Леру, но сил на это уже не было. Рита смотрела на Тураева расширенными от ужаса глазами и не знала, какую именно помощь сейчас нужно предложить. Судя по всему, Артур и не ждёт ни от кого содействия - всё хочет сделать сам.
На том конце провода что-то вякнуло, послышалась трель, сменившаяся приветливо-официальном голосом Аллы Рыбаковой. Судя по настроению секретарши и будущей жены, с Вандышевым ещё ничего не произошло, или же Алла об этом не знала.
- Алла Дмитриевна, добрый день! - торопливо сказал Артур. - Это майор Тураев из уголовного розыска. Мы с вами встречались в фирме, помните?
- Да, конечно, помню, - удивилась секретарша. - А в чём дело?
- Мне нужно срочно переговорить с Валерием Ильичём. Соедините нас, пожалуйста.
Артуру было безразлично, какое впечатление его слова произведут на Аллу, которая обязательно станет подслушивать.
- Он полчаса назад уехал домой, - с сожалением призналась секретарша. - Там прорвало трубу, позвонили соседи, и ему пришлось срываться из офиса. Обещал позвонить, сказать, к какому часу вызывать людей на совещание, но до сих пор молчит. Наверное, серьёзная получилась авария…
Артур взглянул на стенные часы - было без пятнадцати пять. До названного Дарьей срока оставалось достаточно времени. Но Лукин ведь мог и передумать, поторопиться, сообразив, что задержанная сестра Мерейно может и проговориться насчёт Вандышева - хотя бы для облегчения собственной участи.
Вполне возможно, что трубу действительно прорвало, но это сообщение могло оказаться и ловушкой, роковой западнёй, избежать которой Вандышев должен непременно. А уже после объясняться и с Валерией, и с Аллой Рыбаковой. Последняя должна постараться, дозвониться до суженого, иначе их свадьба может и не состояться.
- Алла, я вас очень прошу всеми способами связаться с Валерием! Как угодно постарайтесь выйти на него и сказать, чтобы он не поднимался в квартиру, даже не выходил из машины. Лучше всего будет, если господин Вандышев вернётся в фирму и подождёт меня там.
- А в чём дело?! - Алла не на шутку испугалась. - Ему грозит беда?
- К сожалению, да. Больше ничего говорить не стану, всё объясню потом. Да, сколько времени нужно, чтобы доехать из фирмы до дома?
- Минут двадцать. Может, и полчаса, если шеф застрянет в пробке. Только бы его что-нибудь задержало! - Алла всхлипнула, но тут же взяла себя в руки. - Благодарю вас, господин Тураев, я сейчас же звоню! А вы что хотите делать?