- А, все равно в суде выкупили. Дело техники… Так вот - Ковалева нет, а вместо него - Курьев, заместитель.
- Что, честный, что ли?
- Какое там? Это я, кретин, виноват. Не зная броду… Курьев этот лет пятнадцать, еще с мореходки, на КГБ стучал. Дело обычное - у меня в филиале бывший опер комитетский трудится, у которого морячок на связи был. Я и сунулся - думал, что припугну его старым грешком…
- Сорвалось?
- Ага. Он говорит - время ушло, теперь на это сквозь пальцы смотрят. Дескать - искренне заблуждался, а сейчас осознал… Говорит - Ковалеву он еще год назад во всем повинился, а на остальных и на газеты - ему начхать. Дурак! Я его, конечно, с дерьмом смешаю, пару таких телепередачек устрою, но время, время!
- Слышь, Мастер… Давай я попробую?
- Чего?
- Как хочешь, конечно, но… Курьева я еще до посадки знал, он к нам в зал ходил между рейсами помаленьку железки кидал, мешочек колотил… Пили пару раз.
- Пили… - нерешительно протянул Степаненко. - A-а, хрен с ним! Хуже не будет… Или будет?
- Решай сам.
- Да-а. Отличиться хочешь? Дело хорошее… - Степаненко придавил каблуком окурок. - Ладно. Слушай. Суть такая…
- Скажите, а этот ваш Крот - он порядочный человек?
- Порядочный? - изумленно переспросил Виноградов. Сколько он ни общался с начальником Главка - все не мог привыкнуть к его какому-то не милицейскому, сугубо гражданскому подходу к оперативной работе. - Порядочный… Знаете, я как-то, еще в аспирантуре, до органов, выскочил из-за угла в длинный такой коридор - там в конце его столовка была училищная. Вижу - где-то на полпути еле-еле ковыляет библиотекарша, у нее церебральный паралич, вся изломана… Это она, как и все, очередь в столовую занять спешила. Можно ее было обогнать, так многие и делали… Вот я с тех пор всех знакомых на эту ситуацию и примеряю - обгонит? не обгонит?
- Да… Порядочный человек не обгонит. А если - обогнать, чтобы для той калеки занять очередь? Или свою уступить?.. Ладно. Сформулируем не так. Насколько ваш человек надежен?
- А почему вдруг возник вопрос? Что-то изменилось, пока я по горам ползал? Есть сомнения? - Виноградов, настороженно глядя на собеседника, откинулся в массивном, благородных цветов кресле. Мебель на конспиративной квартире начальника ГУВД, ранее "принадлежавшей" полковнику Иванову, была, конечно, шикарная.
- Видите ли, в чем дело, Владимир Александрович… - Генералу импонировал новый облик младшего коллеги: матовый загар, короткая "окопная" стрижка, легкая хрипота напрочь застуженного горла. До сегодняшней встречи они после возвращения Виноградова из южных регионов - возвращения досрочного, похожего на эвакуацию, сигналом к которой послужил панический указ российского Президента, - виделись только один раз, на похоронах начальника оперативно-розыскного бюро. Третий участник операции "Крот" - полковник Иванов был в упор застрелен семнадцатилетним наркоманом в ходе обыденной, рядовой операции в одном из притонов. - Видите ли, в чем дело… Я забрал из сейфа начальника ОРБ дело. Теперь мы работаем с вами вдвоем - напрямую. Так вот, в том разделе, "Степень надежности", стоит карандашом написанный знак вопроса. Иванов сделал эту пометку незадолго до гибели - месяц назад я просматривал материалы, ее не было.
- Интересно… Ну что я могу сказать? Здесь виднее - мне как-то там, на юге, было не до того… Сами же меня посылали.
- Не я, а ваше транспортное начальство. Если помните - я предлагал вмешаться, освободить вас от командировки…
- Ага. Мало того что стыдно - так еще и операцию бы расшифровали… Нет уж, что выросло - то выросло. А вообще, мне кажется, что все эти закавказские заварушки придумали, чтобы меня с Морвокзала убрать… Да не смотрите вы так - шучу, шучу!
- Слава Богу! А то я уж было подумал - и у этого на почве всесильной мафии крыша поехала.
- Шучу… Так вот - о Кроте. Чистяков закончил педагогический - в основном, конечно, не учился, а тренировался, выступал. Стал чемпионом. Боец был классный - жесткий, с головой. Мы познакомились как-то после первенства "Водника" - не слишком близко, у него приятели были - не чета занюханному оперу… Потом встречались уже у меня в кабинете - Чистяков тогда по блату обалденному сделался заведующим спорткомплексом на Морском вокзале. Прихватил я его на ерунде - приписки по ремонту в сауне, левые абонементы в солярий. Была возможность - прекратил дело с передачей на поруки.
- Тогда и завербовали?
- Да нет, товарищ генерал. Так работать - дурной тон. Я его позже сделал… - Как все профессионалы, Виноградов чурался специальных терминов, предпочитая эвфемизмы. - Собственно, и не совсем я его…
- А чему вы улыбаетесь?
- Да я, собственно, Чистякова купил… За две бутылки водки и набор фломастеров.
- Не понял, извините…
- Я тогда еще только принимал дела по Морскому вокзалу, а Чистяков по пьянке не пустил в солярий милиционеров. Кто их знает, что им там понадобилось, - но факт тот, что слово за слово… Дал чемпион одному из постовых по физиономии. Так сказать, должностному лицу - по лицу.
- Сто девяносто первая?
- Так точно. Дали Чистякову два года общего режима. А в зоне кумовские его немножко попрессовали…
- Но ведь…
- Мое слово дорого стоит! Так вот - клянусь честью офицера, что я об этом узнал после, от зоновского опера - он по шкурному вопросу позвонил, насчет билетов, заодно и похвастался, скотина, как они моего бывшего клиента работать на себя заставили. Псевдоним Крот - не мое изобретение, лагерное. Ну я - сразу туда, под предлогом старого дела по спорткомплексу… Оперативник тот, "кум", бумаги еще в информационный центр не отправил - по счастью. Я их у него и выкупил - за водку и фломастеры для дочки.
- А Чистяков?
- Чистяков? Он мне руки был готов целовать - я ж его из дерьма поднял. В прямом, можно сказать, смысле. И потом - игра в шпионов - штука заразительная, в каждом мужике сидит полковник Абель. Перекинули его на другую зону, условия создали… Да он и сам неплохо проявился - авторитет сделал, с администрацией дистанцию держал. Не сотрудничал и не враждовал - сам по себе.
- А опер тот, беспределыцик?
- Нет его. Свое получил - собственный сын их с женой по пьянке угробил. А потом дом поджег… Бог правду видит. Ладно… Самое непростое было - организовать обучение Крота всем нашим премудростям, без малейшей расшифровки. А сами знаете - в местах лишения все на виду, без чужих глаз - ни вздохнуть, ни…
- Ну справились же?
- Справились. Спасибо Иванову, покойничку.
- Владимир Александрович… А вам вообще - ваша работа нравится? Все эти стукачи, вербовки-шифровки? Пьянь, жулики?
- Ну вы спросили… Пример с ассенизаторами - дерьмовозами не станем приводить - он уж больно избитый. А вот зубные врачи? Они что, все поголовно больные садисты? Торчат от бормашины? Нет, наверное… Знаете что? Давайте я отвечать не буду? Хорошо?
- Конечно, конечно. Извините.
- Ерунда, товарищ генерал.
- Тогда подведем итоги. Промежуточный, так сказать, финиш. Как вы оцениваете ход операции?
- Нормально. В пределах сценария. Выявлено три их человека в органах: сволочь из Управления, майор-участковый и мой сержант. Задокументировали, базу свидетельскую создали - можно хоть сейчас все нижнее и среднее звено чистяковской команды сажать. К Мастеру, наконец, вплотную подобрались. Особо мы за "выхлопом" пока не гнались, но худо-бедно - три уголовных дела. Даже если больше ничего не получится - уже не зря все затевали.
- Об этом кто ж говорит… А как насчет выходов наверх?
- Дело у вас? У вас. Значит, знаете - пока ни наверх, ни за бугор - ничего конкретного. Работает Крот - не все сразу.
- Я понимаю. Уже уходите?
- Да, с вашего разрешения. Дел накопилось - конец квартала.
- Ну - всего доброго. До встречи.
- До свидания, товарищ генерал.
- Еще чайку, Игорек? Можно я вас так буду называть? - Маленькая, вся в седых букольках старушка придвинула к Чистякову редкой работы фарфоровую вазочку с вареньем. - Прошу, абрикосовое!
- Спасибо, Анастасия Всеволодовна, спасибо, голубушка. - В первое же мгновение, как после его звонка без всяких расспросов и рассматриваний в глазок открылась дверь курьевской квартиры, Игорь однозначно безусловно просчитал хозяйку. Аккуратная блузка с рюшами, пуховый платок… Медленно тающий осколок "старого режима", реликт провинциальной российской интеллигенции. У них в педагогическом была такая - даже двоек не ставила, из деликатности, чтоб не унизить хрупкое достоинство студента. - Я еще, с вашего позволения, чашечку выпью - и пойду. Неизвестно, когда Саша вернется, - что я буду надоедать!
- Бога побойтесь, Игорек! Гость в доме - радость. В свое время у нас с мужем вечера не было, чтобы кто-нибудь не навестил… Подруги гимназические, Сашиного папы сослуживцы, молодежь… - Голос ее снизился до шепота. - Даже Абрам Володарский, брат того самого Володарского, он в двадцатые годы в ссылке в нашем городе жил. Поверите - стихи мне писал!
- Что вы говорите!
- Правда-правда! Я вот сейчас альбом принесу… - Анастасия Всеволодовна, как и все старики, не избалованная вниманием со стороны "племени младого" и в тайне страдающая от этого, за неполные два часа успела проникнуться симпатией к вежливому, любознательному и опрятному юноше, приятелю ее сына.
Да и Чистяков, поначалу старательно игравший избранную роль, постепенно все более увлекался. Вслушиваясь в старомодно-безукоризненную русскую речь, перебирая пожелтевшие фотографии, письма, почетные дипломы и значки с давно забытой символикой, он ощущал себя попавшим в другой мир, бесконечно далекий от кровавых бандитских разборок, мата, продажной любви, поголовного стукачества и вечной погони за тряпками и деньгами.
В этом мире гимназистки провожали на фронт кузенов-вольноопределяющихся, любимое фортепьяно вспыхивало от опрокинутой при обыске "буржуйки", а из комсомола исключали за классово-чуждую блузку. Здесь в тридцать восьмом забирали отца, в сорок седьмом - мужа. Решения очередного съезда на долгие годы смертельно ссорили родных сестер, а открытие БАМа отмечалось как семейный праздник…
- А вот и Саша! - Хозяйка глуховато склонила голову на мелодичный сигнал дверного звонка. - Прошу прощения, Игорек, одну минуточку.
Анастасия Всеволодовна, заспешив, скрылась в прихожей. Чистяков в два глотка допил почти остывший чай и сунул руку во внутренний карман пиджака - пальцы привычно нашли миниатюрную кнопку диктофона.
- У нас гость, Сашенька.
С этого момента японская аппаратура фиксировала каждый звук.
"…- Итак, я еще раз формулирую нашу просьбу. Необходимо, чтобы Пароходство не продлевало договор с финнами. Вместо этого все пассажирские суда должны быть переданы в аренду фирме "Норд-Вест круизез" - справочные материалы и условия контракта указаны в этих бумагах. Условия, кстати, божеские - не хуже и не лучше, чем те, что были. Лично вам - пять тысяч долларов. Без оформления.
- Вы закончили?
- Ну, это зависит от того, что вы мне сейчас ответите.
- А вы как думаете?
- Наверное… Наверное, вы меня пошлете. Подальше.
- Вот именно. Я ж уже сказал тому - который до тебя приходил. Не смею задерживать.
- Да ничего - посидели, поговорили… Спортом-то занимаешься?
- Некогда - дела. Слышь… Хозяева твои, суки, точно рассчитали - кого другого я бы вообще сразу же выкинул. А ты… Я же когда-то завидовал тебе страшно - чемпион, красавец!
- А теперь - вон как повернулось. Ты теперь - ого-го!
- Да ладно! Просто мне - повезло, тебе - нет. Бывает.
- Бывает… Ты ж так и не женился? Семьи нет?
- Нет.
- Одна мама… Чудесная женщина. Любишь ее?
- Не понял.
- А что ж тут понимать… Купить тебя нельзя, убить - смысла нет. Но наказать-то как-то за неуступчивость надо?
- С-сука!
- Тих-хо. Тихо. Руку сломаю.
- Сашенька, что у вас тут?
- Ничего, Анастасия Всеволодовна! Молодость спортивную вспомнили, балбесы. А Сашка - здоров, здоров по-прежнему!
- Все в порядке, мама. Иди…
- Вот так - лучше.
- Подонок!
- Брось. Сам посуди - зачем тебе это? Ради чьих-то миллионов рисковать мамой! Мамочкой… мамулей? А? Как ты ее называешь дома?.."
Степаненко щелкнул клавишей. Лента остановилась.
- Круто. Я бы даже сказал - крутовато.
- Не одобряешь? - Чистяков впервые почувствовал свое право разговаривать с Мастером на равных.
- Чего уж там. Победителей не судят. - Судя по внимательному спокойному взгляду Степаненко, он признал за Игорем это право. - Но не забывай, что цель не оправдывает средства. Она их определяет.
- Понял, Мастер. Ты пленку до конца прослушал?
- Да.
- Курьев завтра все подпишет. Никуда не денется.
Игорь встал с кресла и его замутило - вернувшись на дачу к Мастеру, он быстро и яростно напился, несколько часов провел в тяжелом беспамятстве и теперь с трудом приходил в себя. Изо всех сил стараясь не проявлять суетливости, Чистяков подошел к магнитофону и вынул кассету. Сунул ее в карман:
- Мне так будет спокойнее. Могу идти?
- Отдыхай.
Ожидая в любой момент наказания за дерзость, он прошел мимо Степаненко и взялся за ручку двери. Помедлил.
- Мастер…
- Да?
- Я доверяю тебе. Если хочешь - я отдам кассету.
- Не надо.
- Почему?
- Я уже сделал себе копию, юноша…
После короткой паузы тишина взорвалась "Маршем Радецкого". Брасс-квинтет - молодые симпатичные выпускники консерватории в концертных фраках, сверкая медью инструментов и крахмальной белизной манишек, встречали очередную группу гостей.
Виноградов убрал в сейф папку с бумагами и ежедневник, проверил бумажник - запас визитных карточек и приглашение на сегодняшнюю презентацию были на месте. Придирчиво осмотрел себя в висящем в дальнем конце кабинета зеркале, поводов для недовольства не нашел, но на всякий случай прошелся щеткой по матовой поверхности туфель. Вышел в холл, тщательно заперев за собой дверь.
- Все нормально, товарищ капитан! - с шиком откозырял один из стоящих у лестницы милиционеров.
- Остальные на месте? - Всего на обеспечение мероприятия помимо обычного наряда было задействовано шесть сотрудников Отдела. Каждому из них фирма "НВК" заплатила за двадцатичасовую смену по двадцать долларов, через Виноградова.
- Так точно!
Виноградов удовлетворенно отметил безукоризненную форму и экипировку милиционеров - когда человек знает, за что работает и от кого получает денежку, все вопросы с ним решаются значительно проще.
- Ну давайте. Не подведите.
- Отдыхайте, Владимир Александрович. Не волнуйтесь! - Сержант посторонился, пропуская молодящуюся даму в бриллиантах и норке.
…В банкетный зал Виноградов вошел, чуть опоздав к началу церемонии - не мог отказать себе в удовольствии перемолвиться парой слов с крепкими парнями из службы безопасности мэрии. Кое-кого он знал еще по ОМОНу, со многими грелся у костра на площади знаменитой августовской ночью.
- Полегче, бизон! - простонал он, встряхивая смятую при рукопожатии кисть.
- Совсем наша милиция слаба здоровьем стала! - хохотнул в ответ Следков, в недавнем прошлом неформальный лидер омоновского рэкета и гроза черных, а теперь - директор малого предприятия, охраняющего на договорной основе первых лиц города и заезжих финансовых тузов…
- Не всем же быть сильными… Кто-то должен быть и умным, правда? - Виноградова и Следкова связывала многолетняя, не раз проверенная в деле симпатия, позволявшая Владимиру Александровичу определенную вольность в общении с собеседником.
Следков насупился и стал еще больше похож на Винни-Пуха.
- Ладно, пока ты думаешь, что ответить, - слушай загадку. Где должен мент носить нож?
- Ну?
- В спине! - И под дружный хохот охранников и подошедших милиционеров Виноградов шагнул за полуоткрытую дверь…
Основная масса приглашенных теснилась у входа и вдоль стен. Значительно большая часть зала была отгорожена крахмально-белым, блистающим бесчисленными гранями хрусталя и благородной матовостью приборов полукаре банкетного стола. Неописуемый плюрализм этикеток, безупречно сервированные чудеса гастрономии - частью хорошо забытые, частью никогда и не виданные… Зрелище это несколько отвлекало внимание от содержания речи низенького пухлотелого старичка с залихватской лысиной и коротким крючковатым носом.
Добро улыбаясь, старичок одарил присутствующих очередной порцией многоэтажных немецких фраз и с достоинством уступил место у микрофона переводчику.
- Господин Спектор считает необходимым отметить, что в мире существует множество способов приумножить капиталы, более спокойных, чем партнерский бизнес в вашей стране. Однако фирма "Норд-Вест круизез" всегда руководствовалась в своей деятельности интересами гуманизма, мировой стабильности и прогресса. Заключенный контракт целиком отвечает этим целям.
- Это кто? - шепотом спросил Виноградов у соседа.
- Президент "НВК". Серж Спектор - вроде как наш в каком-то поколении. Гуманист… сука!
- В смысле?
- В смысле - Пароходство теперь в заднице. У немцев - контрольный пакет акций, львиная доля в прибыли… Распродали, гады, страну ни за хрен собачий - теперь до пассажирского флота добрались.
- Это точно? Вы уверены?
- Знаете что… Я семнадцать лет в Госбанке - не мальчик. Людям - нет, а документам - верю. Сам видел.
Взрыв аплодисментов, подхлестнутых доносящимся от стола ароматом, завершил выступление Спектора, послужив прелюдией к речи начальника Пассажирского управления. Хорошо поставленным голосом бывалого морского волка Ковалев поблагодарил зарубежного партнера, подробно перечислив все открывающиеся перед многотысячным трудовым коллективом перспективы и перспективки - от грядущих многомиллиардных прибылей до дармовых проездных билетов на общественный транспорт, приобретенных фирмой для самых малоимущих работников Морского вокзала. Затем выступил мэр, который привычно благодарил - вообще, в целом; вежливо-лаконичный сотрудник германского консульства в небольших чинах; бородатый депутат из докеров с отвратительной фразеологией.
Впрочем, томили гостей недолго - вскоре звон вилок, то и дело прорывающееся чавканье нуворишей, бульканье и сытое ржание сменили официоз. Волны духового джаза перемешали приглашенных, образуя более-менее устойчивые кучки, аморфно перетекавшие по залу, и среди этого хаоса белыми промельками носились вышколенные судовые стюарды, задействованные ради высших интересов на береговую работу.
- Владимир Александрович! А вы как здесь оказались? - В голосе задастой тридцатилетней девки с высоким "хайболлом" звучало искреннее изумление.