- А какого… я обо всей этой хреновине узнаю не от тебя, а из газеток разных? Ты зачем туда всунут? Информацию давать - мне и генералу. Так? Так. А ты последнее время спихивал нам всякую погань мелкую, шелупонь - а сам потихоньку на чужом… горбу в рай ехал!
- Саныч, ведь твои слова: "Пионер может освещать только пионерский сбор"? И что вам пионеры не нужны - говорил?
- Говорил! И пока ты делал, что я скажу, - были проблемы? Нет! А потом - офигел потихоньку?
- Слушай, Виноградов…
- Нет, ты не перебивай! Строганов - ладно, на совести Степаненко. Так уж получилось. А Шейн? Шейн - твоя работа…
- Никто не докажет.
- А мне плевать на это! Главное - я догадался… На место Мастера влез - и радуйся! Мы ж Степаненко даже из страны выпустили, чтоб тебе дорогу не заслонял… А по закону следовало бы его лет на десять "упаковать", скотину, - могли, и было за что!
- И сажали бы…
- Ты дурочку не валяй! Кто бы тебя на Западе у Спектора подпирал? Посадили бы Мастера - есть гарантия, что он бы язык за зубами держал? Откупился бы вашими головами… Кому есть что терять…
- Саныч!
- Ну и что? Что? Ты теперь - птица вольная. Радуйся. Другие, что на нас работают, полжизни иногда отдать готовы, чтоб их дела исчезли… А ты?
- Саныч… Шестнадцать человек арестовано. Ментов трое, таможенники, погранец… Эдика забрали, потом этого - который обычно бабки им передавал… Девчонок вызывали…
- Я в курсе. Вызывали в Управление - будут по моей персоне служебное расследование проводить.
- Да тебе-то что! Влепят неполное служебное для порядка за утрату бдительности, дескать, не видел, что под носом делается… А мне? Снова зона? Через тех, кого я своими же руками вот в этом гадюшнике тебе отдал? Не-ет… Не пойдет!
- Что ты конкретно от меня хочешь? Чтобы я пошел к ребятам из ОРБ, к чекистам, в прокуратуру и сказал: "Ребята, Чистяков мой человек, боец невидимого фронта, герой! Не надо его трогать!"?
- Почему ты? А генерал?
- Один черт! Часа не пройдет - все бандиты города узнают, а потом твою голову мне в почтовый ящик запихнут… Не так?
- Делать что?
- Наливай… Вот так. По последней.
- Ну?
- За удачу!.. Рви за кордон. Ближайшим рейсом. Паспорт на руках? Виза?
- За кордон? Насовсем? Думал уже… Паспорт у меня служебный, с многократным выездом. Немецкая виза вот просрочена… Ладно, попытаюсь!
- Билеты?
- Билеты не проблема…
- Давай тогда сразу в консульство.
- Да нет… Сначала свяжусь со Степаненко - нужен телекс-вызов от фирмы, срочный. Он знает как. А то немцы сейчас всю халяву обрубают - пол страны себе служебные паспорта замастырили…
- Я знаю - через прибалтийские МИДы, да и через наших козлов в погонах…
- Ну! Вспомнить только - я своим ребятам по три тысячи в Риге заграничные служебные ксивы делал…
- Тогда еще Союз был - по твоей информации латыши тех двоих из министерства арестовали. Эх, Игореха! Работали бы еще с тобой и работали - куда ж ты из-под меня полез!
- Чего теперь-то… Пошел я. Придешь проводить?
- Звони - посмотрим… Да не кисни так! Жизнь не кончается, погуляем еще по Реепербану! Примешь? На пару сотен "бундесовки" раскрутишься?
- Счастливо, Саныч. Давай лапу!
…Виноградов выключил в комнате свет. Сквозь крохотную щелочку в шторах он проводил взглядом пересекшего дворик и скрывшегося под аркой Чистякова. Из парадной напротив размеренно, по-хозяйски вышла полная тетка раннепенсионного возраста с авоськой. Голова ее на мгновение склонилась к левому плечу, губы шевельнулись… Виноградову вдруг стало очень холодно и неуютно.
Он метнулся через всю квартиру, в вечерних сумерках натыкаясь на углы и спотыкаясь об обувь, к расположенной на противоположном ее конце кладовке. В деле по этому адресу запыленное, невесть кем и для чего прорезанное в стене чулана окошко было зафиксировано как одно из достоинств выбранного для негласной деятельности места - оно выходило на прилегающую улицу и позволяло дополнительно контролировать подход и отход "контакта". В последнее время Виноградов им не пользовался. По совести говоря, он им вообще никогда не пользовался - в кладовке было пыльно, воняло прелой шерстью и, чтобы посмотреть в окно, требовалось встать на шаткий скрипучий стул.
Теперь этими неудобствами пришлось пренебречь.
…Чистяков уже захлопнул за собой матово блеснувшую дверь "мерседеса". Шикарная машина плавно и бесшумно тронулась с места, уверенно набирая скорость на пустынной улице. Появившаяся из-под арки тетка вдруг рысью сиганула к стоящей на противоположной стороне у тротуара "пятнадцатой" модели - Виноградову были знакомы эти спецавтомобили с форсированными двигателями на базе скромной жигулевской "единички", нырнула на заднее сиденье. Круто вывернув, "хвост" устремился вслед скрывшемуся за поворотом объекту наблюдения. Сквозь затемненные стекла салона было ни черта не разглядеть.
Владимир Александрович подошел к телефону.
- Товарищ генерал? Извините, пришлось побеспокоить.
- Да, я слушаю вас.
- За пациентом уже присматривают.
- Оппоненты? Или наши?
- Судя по манере исполнения - наши. Может быть - "старшие братья"… Плотно очень держат.
- Значит, наш вариант…
- Он не успеет. - Собеседники знали, что если уж дело дошло до наружного наблюдения, то ни о каких выездах не может быть и речи. Существует сотня способов придержать зарубежный вояж интересующему лицу - за годы застоя органами безопасности и милиции наработан большой опыт по этой части.
- Ладно. Я что-нибудь придумаю. - Виноградову показалось, что новость для генерала не была такой уж неожиданной.
- Может быть, удастся придержать ребят? Или выйти на инициатора?
- Я что-нибудь придумаю. - Начальник Главка повторил это уже раздраженно. И уже мягче: - Не волнуйся. Решим вопрос.
- Мне позвонить?
- Завтра вечером. Да, пожалуй - ближе к шести. - В трубке зашуршала страница записной книжки. Генерал сделал соответствующую пометку.
- До свидания.
- Всего доброго. Не беспокойтесь…
- Успеете?
- Попытаемся… В принципе - все готово. - В мире бизнеса Степаненко всегда ценили именно за то, что он никогда не давал необеспеченных гарантий, предпочитая расчет по конечному результату. Мастер всего минут пятнадцать как приехал из аэропорта - плащ брошен на поручень кресла, чемодан - в прихожей.
- У вас в распоряжении не больше суток.
- Знаю… Так окончательно, что решили - оба?
- Один. Пока - один… Пить будете?
- Нет. Вы выпейте - вам надо. - Степаненко совсем не было жаль этого моложавого и молодящегося, способного в свои неполные шестьдесят производить впечатление на женщин и иностранных сановников, безупречно одетого милицейского генерала. Муки совести… Сколько их насмотрелся на своем криминальном веку Мастер - у начинающих взяточников из министерств и мэрий, у наркоманов, впервые обокравших собственных родителей, у продажных милиционеров, депутатов, проституток, подхвативших дурную болезнь… Ничего, все как-то переживают, обходятся! И этот тоже - пооботрется, задатки есть. Сегодня мы поможем ему удержаться в кресле - завтра он свое отслужит.
- Понимаете…
- Все я понимаю. Мне мой - так же дорог, как вам - ваш, но… Преферанс - не школа гуманизма, так?
- Так… Я все-таки выпью!
- …Если бы ты знал, какой это был кровавый зверь! Гитлер! Пиночет, собака! Украл у народа двести миллионов, чемодан золота вывез! - Седобородый горец с мрачным крючковатым носом яростно сплюнул на пол машины и длинно выругался - переплетая клокочущие родные слова со всем известными русскими.
Он по-крестьянски основательно расположился на переднем сиденье такси, рядом с водителем, подняв воротник мохнатого, видавшего виды полушубка. Пепельница перед ним была полна окурков; несмотря на два открытых окна, в салоне сизо клубился дым.
- Зачем ты говоришь ему это, послушай? Ему это неинтересно, он - поэт. - Сидевший сзади юноша с красивым нервным лицом, какие иногда встречаются на старинных кавказских иконах, перебил его и недобро усмехнулся.
- Как так - неинтересно? Что значит - неинтересно? И ты тоже думаешь - неинтересно? - ткнул старик в плечо таксиста.
Таксист понуро смотрел на улицу и страшно трусил. Ему, прожившему в русском городе более пятнадцати лет, женатому на местной, отцу троих детей, - как ему не хотелось встревать во всю эту историю! Но родное село не простило бы малодушного - кровная связь с земляками священна… Поэтому водитель неопределенно пожал плечами и хмыкнул.
- Да что вы! Разве может трагедия вашего народа оставить кого-либо равнодушным? - протестующе вскинулся третий пассажир, рыжий юноша с прыщиками на шее. - Я ведь, собственно, поэтому…
- Ты здесь потому, что нуждаешься в деньгах на издание книжки, - тихо, но довольно грубо оборвал его сосед. - И ты их получишь, не трясись… Это частная сделка - нас послали отомстить тому, кто помог сбежать от справедливой кары врагу моего рода… Тут грех жалеть и скупиться.
- Зачем вы так… Вот он!
Из германского консульства вышел раскрасневшийся, возбужденный Чистяков. Несколько мгновений постоял, рассовывая по карманам кожаной куртки паспорт, разноцветные бланки, бумажник… Быстрым шагом пересек улицу, сел в машину, но сразу отъехать не смог - спереди и сзади его поджали сверкающие латунью обручальных колец, увешанные лентами и талисманами автомобили Дворца свадебных торжеств. Наконец удалось тронуться…
- Вылезай! - хрипло бросил через плечо старик.
Таксист повернул ключ и двигатель припаркованного в паре десятков метров таксомотора заурчал, готовый рвануть "волку" вдогонку.
- На! - Юноша сунул в руку рыжему пачку сторублевок, перетянутую аптекарской резинкой. Чуть помедлив, придержал за рукав уже открывшего дверь поэта. - Скажи… а в твоей книжке будут стихи о верности, благородстве… измене?
- Нет. - Ответная улыбка была светлой и спокойной. - Нет, я пишу только о море. И о любви… До свидания!
Игорь вел машину неровно, то и дело перегазовывая или, наоборот, резко тормозя под светофорами.
Три часа до самолета, еле успел с визами… Билеты есть - спасибо аэрофлоту, кто ж теперь по таким ценам летает! С Виноградовым толком не попрощался - услали с отделом на стрельбы за город. Степаненко - хрен его знает где, обещал ждать в консульстве, не приехал… С квартирой до конца не разобрался, неясно, кому машину оставить, просто так на стоянке бросить - больно жирно! Еще вот - денег люди должны… Эх, еще бы пару дней!
Господи, опять чуть под "красный" не вкатился, это счастье, что по пути гаишников не попалось, - Чистяков с облегчением заглушил мотор у собственной парадной. Так, быстро - позвонить мужикам, собрать вещи… В довершение всего очень хотелось в туалет - какие уж тут к черту меры безопасности!
- Дарагой! Как к Морскому вокзалу проехать? А? - Такси поравнялось с малиновым "мерседесом" в тот момент, когда Игорь доставал из багажника сумку.
- Куда-а? - удивленно повернулся на голос Чистяков.
Он больше ничего не успел в этой жизни. Стекла правых дверей машины были опущены, два ствола АКСУ - ни в чем не уступающих своему хваленому собрату "узи" - начали стрельбу одновременно… Через несколько секунд, когда такси уже тронулось с места, смуглая рука крестьянина метнула под днище чистяковской машины вороненый комок гранаты. Сначала "мерседес" подбросило, выгнув посередине, а затем в гулком облаке огня скрылись и автомобиль, и то, что недавно было его владельцем.
Виноградов держал в руках распечатку с телетайпа:
"…Начальникам управлений Главка, начальникам РУВД, отделений милиции, оперполка, УССМ, УИТУ, ОМОН, Управления внутренних дел на транспорте…
В последнее время в регионе резко обострилась оперативная обстановка в связи с активизацией преступных группировок и отдельных лиц из числа жителей и уроженцев южных республик. По имеющимся данным, эти категории граждан прибывают в город для совершения преступлений, ведут антиобщественный образ жизни, занимаются межрегиональными спекулятивными сделками, контрабандой и сбытом наркотических средств, располагают огнестрельным и холодным оружием, их действия отличаются особой дерзостью и цинизмом.
…Деятельность органов внутренних дел в этом направлении осложняется отсутствием оперативных источников информации в этой среде, отсутствием данных на интересующих лиц в картотечных и иных учетах, слабым знанием оперативным составом и милиционерами национальной специфики в районах, откуда прибывают преступники…
На основании вышеизложенного приказываю:
1. Провести на объектах оперативного обслуживания комплексную операцию "Джигит" в местах концентрации указанного контингента (рынки, рестораны, кафе, вокзалы и т. п.)…
2. При установлении личности и задержании лиц южной национальности руководствоваться интересами безопасности окружающих граждан и сотрудников милиции…"
- Это ж фашизм чистой воды! А они о тех русских, которые там живут, подумали? Козлы… - ругнулся из-за плеча Виноградова молоденький лопоухий милиционер.
- Да-a, генерал наш - известный демократ! - в нарушение субординации поддержал его дежурный по отделу майор Мил ко. - Но вообще-то эти черные достали… Ладно, нас почти не коснется, пусть территориалы пашут.
- Интересно… - вмешался просматривавший папку с ориентировками по городу кадровик. - Интересно… Последнюю неделю - как по заказу! Убийство в Парке культуры - неустановленные лица южной национальности; изнасилование в общаге - тоже клиенты оттуда… Вот еще - анаша, пистолет "вальтер"… Слушай, Виноградов, а Чистякова И. В. грохнули - вчерашняя ориентировка, - это не тот Чистяк, что у тебя на Морском рэкетом командовал?
- Тот.
- Поздравляю!
- Пусть они там друг друга передавят, нам работы меньше, - поддержал кадровика Милко. - Вот стравить бы наших бандитов с ихними… Но чтоб нормальные люди не пострадали!
Под окном коротко гуднул подаренный милиции портом "опель".
- Пойду я, счастливо, мужики! - Владимир Александрович пожал коллегам руки и заторопился к машине - редкая удача, по пути, а то с пересадками до метро и за час не доберешься.
1991 год.
Сестра наша, смерть…
…Посмотрев туда и сюда и видя, что нет никого, он убил египтянина и скрыл его в песке.
Исход 2: 11 - 12
Сразу же за станицей асфальт кончился. Минут через двадцать пришлось включить дальний свет ночь здесь наступает почти без сумерек, темная и опасная.
- Скоро? - нарушил затянувшееся молчание Виноградов.
- Километра три, может, меньше…
Водитель Саня - чубатый милицейский сержант из местных казаков, большой, обычно, любитель потрепаться, хохотун и бабник - тоже, видно, чувствовал себя не слишком уютно. К тому же все круче уходящая вверх, петляющая среди кривобоких скал грунтовая дорога требовала сосредоточенности и внимания.
Сипло рычал двигатель, мелкие камушки шуршали по многострадальному днищу "Нивы", дрожа метались из стороны в сторону желтые пятна фар…
- Оба-на! - Саня молниеносно вогнал ногу в педаль тормоза и сразу же рванул "ручник". Машина замерла, чуть не ткнувшись в грязную железнодорожную шпалу, аккуратно пристроенную поперек дороги. Из-за большого уклона передние колеса оказались значительно выше задних.
- Не двигаться!
Откуда-то сбоку, из темноты у дверей выросли две рослые фигуры с автоматами. Тяжелые взгляды, следуя за раструбами пламегасителей, обшарили салон.
- Ну вы, бля, даете… - Водитель пытался выглядеть возмущенным, но в голосе его преобладало облегчение - на этот раз опасность миновала. - Шуточки, на хрен!
- Здорово. - Стоявший у пассажирской двери сдвинул "Калашникова" за спину и протянул руку. - Виноградов?
- Он самый. - Холодные клещи постепенно отпускали сердце, но почему-то задрожала левая коленка.
- Старшина Ипатов. Зовут - Папа… Не обижаюсь.
- Курбанов. Андрей, - представился его напарник. - Мы вас проводим на кордон.
- А я что, дороги не знаю? - вмешался Саня.
- Нельзя сейчас на матине… Точнее, на машине-то можно, но - без света. Рискнешь?
- Что я, мыла съел?
- То-то… Хорош болтать, пошли!
- Все у вас тут - не понос, так гонорея… - продолжал бурчать Саня, запирая "Ниву". - А брат где?
- По дороге скажу… Готовы, капитан?
- Готов. Скажите, у вашего командира лишние кальсоны есть?
- Не понял?
- Попрошу у него на смену. А то после такой встречи - полные штаны!
- Профилактика! - дружно осклабились Папа и Курбанов, - Не сердитесь на нас, диких… Места здесь такие.
- Ладно, поехали. За науку спасибо - в следующий раз расслабляться не буду, сразу влеплю пол-обоймы.
- Резонно… Потопали. Не отставать!
…Когда Виноградов, в очередной раз потеряв равновесие, все-таки не удержался на ногах и с грохотом осел на осыпь гранитных осколков, старшина наконец сжалился:
- Стой! Перекур…
Подошел замыкавший их небольшую колонну Курбанов, снисходительно улыбнулся, сверкнув пижонскими золотыми фиксами, и молча забрался повыше, на валун, - удобно устроившись и давая отдых телу, он одновременно просматривал подходы к месту импровизированного привала. Старшина закурил, пряча огонек в рукав, аккуратно передал зажигалку Сане.
"Вот уж кому действительно не позавидуешь, - подумал Виноградов, - длиннополая тяжелая шинель, скользкая подошва сапог…" Милицейские водители и в городских-то условиях пешком ходить не любят, а тут… Да еще сумка "монтановская" через плечо - огромная, пахучая, то и дело издающая звяки и бульки.
- Давай свою "мечту оккупанта", понесу немного, - пересилив себя, предложил Виноградов.
- Ниче, Саныч! Как-нибудь дотащу… Свое - не тянет.
- Нет проблем. Я боялся - согласишься. - Одобрительные смешки присутствующих были именно той реакцией, на которую рассчитывал Владимир Александрович. Виноградов откинулся, упершись спиной в сыроватую каменную выемку, помассировал ушибленное бедро. Чесалось пропотевшее тело под форменным ватником, волосы под омоновской кепкой взмокли до неприличия. Капитан проверил шнуровку на высоких ботинках, сдвинул поудобнее кобуру - при каждом движении в кармане ощущался картон казенного конверта. Высветившийся индикатор часов показал - всего-то и шли минут семь, надо же! Да-а, горы… Мать их!
Тяжелый гул, обвально нарастая, в несколько мгновений заполнил все вокруг, многократно отражаясь и перекатываясь в лабиринтах скал. Виноградов даже толком испугаться не успел - массивное, матово-серое на фоне фиолетового неба брюхо военно-транспортного АН-26 проплыло над перевалом, ритмично вспыхивая взлетными огнями.
- Пу-пух! - Курбанов сопроводил самолет коротким стволом своего автомата, делая вид, что стреляет.
- Уймись! - лениво осадил его старшина.
- Слышь, Папа… Может, пока объяснишь, что стряслось? - не удержался все-таки Саня. В дороге вопросов не задавали, проявляли выдержку, да и не побеседуешь толком "в колонне по одному".
- Да, вы знаете… Что весь этот туризм-альпинизм не просто так - мы понимаем, но хотелось бы подробностей, - вежливо поддержал его Виноградов.
Ипатов длинно, с наслаждением затянулся, загасил скуренный почти до фильтра окурок. Не выбросил его, но аккуратно положил в карман.