- Это еще не все. Второй Указ - поконкретнее. Там много разного, но главное… "Зеленоповязочников" формируют в национальную армию. Казачьи сотни распускаются, оружие подлежит сдаче в течение трех суток.
- А вот такого им! - Савченко вскочил, ударив левой рукой по локтевому сгибу правой, и тут же застонал от боли.
- Воинские части должны присягнуть на верность республике, кто откажется - своим ходом в семьдесят два часа на хрен, - не меняя тона, продолжил Виноградов. - Оружие и имущество национализируют.
- Та-ак… А вы? Мы? Приданные силы?
- Затем и приехал. По спискам Сироты здесь нас, транспортников, двадцать семь. Да на кордонах и по селам человек сто пятнадцать из территориальных органов.
- Что за Сирота? - хмуро буркнул сотник, укачивая раненую руку.
- Полковник Федосьин. Представитель Российского МВД в республике, - пояснил товарищу Раабтилен.
Кличку свою толстый лысый пьяница из замполитов заработал по причине личного убожества, врожденной робкости перед любым начальством и патологической жадности.
- Так вот. Принято решение - вывозить нас срочно по домам. Сейчас мужики разъехались по "точкам", собирают без шума личный состав - в десять ноль-ноль, в десять сорок и в одиннадцать пятьдесят зарезервированы места на военных бортах. Но - не всем…
Виноградов полез за пазуху и вынул плотный, казенного картона пакет. Воспользовавшись паузой, Савченко полуутвердительно спросил:
- Значит, бросаете нас? Сбегаете… Так?
- Подожди ты! Продолжай, Саныч.
- Продолжаю. Сироте вручен ультиматум: двенадцать наших должны остаться здесь и предстать перед республиканским судом… Читай - "за преступления и злоупотребления властью, грабежи и насилия в период пребывания на территории Вардинской Республики". В противном случае притормозят всех, устроят кучу проблем лично Сироте. Короче - типичный местный наезд.
- Ну?
- В их числе - пятеро, ты и все твои бойцы. Понял?
- Та-ак…
- Короче - Сирота ультиматум принял. Насколько я его знаю, по согласованию с Москвой, сам бы никогда не решился.
- Ух, гниды-менты! - Сотник яростно ткнул кулаком в гранит.
- Ты еще меня шлепни под руку… Он, конечно, в открытую это делать не решился. Просто вас всех не предупредят об отлете, а потом, когда наших не будет уже, вы спуститесь в город и вас повяжут. Или прямо сюда подъедут - это уж на усмотрение самих националов. Ловко?
- Ловко… так ведь нас разоружить - не так чтобы уж очень просто, а?
- Знаешь, я вот думаю - они не станут. Просто расстреляют в упор из какой-нибудь засады.
- Возможно. Очень даже возможно…
- В общем, я так думаю. Есть только один выход: раненько с утра катим прямиком в аэропорт. Сотник ведь тоже на машине? Хорошо. Если у самолета окажетесь - Сирота ничего сделать не решится, струсит… Но часов в семь уже нужно будет сняться.
- А остальные… заложники?
- Их предупредят. Нормальных мужиков хватает пока. С теми проще - телефон, то-ce… Вы дальше всех, на отшибе.
- Спасибо, Саныч.
- На здоровье.
- Ладно. Пошли назад. Вернутся ребята - решим. Так, сотник?
- Добро.
- Решим… Вам что, славяне, жить надоело? Что тут думать - уматывать надо! Эй, блин, герои! На хрен ж я тогда сюда тащился? - почти крикнул Виноградов вслед удаляющимся в расщелину спинам.
- А может - пейзажем насладиться! - обернулся Раабтилен. - Сам же говорил - великолепное зрелище, нет? Пойдем, водка стынет…
- Тут, капитан, свои заморочки. Не обижайся. - Вернувшись в хижину, они уже успели от души выпить и теперь обстоятельно закусывали. Старый хмель на ночном холоде вышел, приходилось наверстывать по новой.
- Мне-то что, я в любом случае сегодня… - И Виноградов раскинутыми руками изобразил уходящий на крыло самолет.
На верхних нарах зашевелились спросонья, и сладко причмокнул губами Саня.
- Ты, Саныч, спрашиваешь - не надоело ли, мол, жить… Не знаю, наверное, нет. Не надоело. - Раабтилен аккуратно подцепил вилкой маслину и, прикрыв глаза, отправил ее за щеку. - Прелесть! Но и к смерти я за последние годы как-то попривык… Когда она постоянно рядом - перестаешь замечать, понимаешь?
- Как жену, что ли?
- Жена… Нет, пожалуй, скорее - сестра. Общая наша сестра, одна на всех - общей жены же, слава Богу, быть не может! Точно! И напоминает она иногда о себе, и внимания требует - но чаще где-то просто есть поблизости, сестра наша - смерть…
- Ты прямо поэт, Оттович! Сказа-ал… - Видно было, что Савченко безгранично уважает майора. - Еще?
- Давай. Под настроение! А, капитан?
- Не возражаю. - Голова Виноградова отяжелела, потянуло в сон, но финишировал он наравне со всеми.
- В койку! Всем - спать, через два часа подъем. - Голос Раабтилена был усталым и приятным.
Владимир Александрович мягко откинулся вбок, поверх одеяла, и, коснувшись щекой чуть прелой подушки, мгновенно отключился.
…Шагов и скрипа двери Виноградов не услышал. Проснулся он от мощного золотисто-багрового потока света, разом заполнившего сторожку, - прямо напротив входа из-за горных зубцов поднималось пышное и жаркое солнце.
- Кто рано встает - тому Бог подает! Эй, славяне, ау!
Стало чуть потемнее - часть дверного проема заполнил силуэт Ипатова.
- Пивка не желаете?
- Изыди! - прорычал из своего угла Раабтилен.
- Как хотите… А вот тут по случаю… - На огромной ладони старшины блеснули два серебристых цилиндра.
- Подъем! - Майор уже стоял посредине, у стола. - Откуда?
- "Открывашкино".
- Неужели поймали?
- Ну! - гордо кивнул Ипатов.
- Рассказывай. - Майор уже оторвался от пенистой банки и передал ее подошедшему Савченко.
- Да как и ждали - еще затемно притащился. С той стороны шел, от аула. Тихо так пробирался, профессионально…
- На старое место?
- Нет, ты правильно сказал - он каждый раз меняет… Короче, с приборчиком я его вижу - а он меня нет! Дали гаду устроиться поудобнее, потом аккуратненько с Курбанычем его обошли - и всего делов.
- Живой?
Старшина покосился на гостя:
- Обижаешь, командир. Нешто мы бандиты… Сюда принесли!
- Давай всех вниз. Всех, с постов тоже! - Вспомнив ночной разговор, Раабтилен помрачнел.
- Есть! - Почувствовав что-то, Ипатов без разговоров отправился выполнять приказание.
…Когда Раабтилен, Виноградов и братья Савченко подошли к небольшой каменной площадке у прохладного горного ручейка, на одном из валунов с аппетитом уплетал бутерброд с китайской ветчиной Курбанов. Он приветственно улыбнулся и с наслаждением запил трапезу водой, зачерпнув ее прямо ладонью. У его ног без движения лежало что-то, прикрытое черной, побитой временем буркой, рядом матово лоснился старого образца карабин с оптическим прицелом.
- Его?
- Ага. Вещь!
Откуда-то сверху спустились омоновец Андрюша Мальцев, весь в небритой рыжей щетине, любитель поспать и поесть, и его напарник, старший сержант Ровенский, из всех развлечений предпочитавший разнообразное общение с женским полом. Оба знали Виноградова по предыдущим "горячим точкам". Со стороны дороги приблизились Ипатов, несший пустой котелок, и долговязый жилистый парень в камуфляже и полковничьей папахе без кокарды - адъютант сотника Лexa Махотин, из бывших афганцев, до армии - головная боль участковых, драчун и волокита.
- Начнем?
- Давай!
Ипатов откинул бурку.
На россыпи мелких камней, неестественно вывернув сломанные в плечевых суставах руки и запрокинув голову, лежал невысокого роста черноволосый юноша лет двадцати с небольшим. Маскировочный комбинезон его, такой же как у Махотина, был разорван, под страшной раной на ноге натекла лужа крови. В крови было и лицо, по всему судя, целых ребер у парня тоже почти не осталось.
Виноградову стало не по себе, он откинул со лба взмокшие волосы:
- Постарались…
Савченко-старший отставил в сторону карабин, пуля из которого сидела у него в руке, подошел вплотную к пленному. Не спеша расстегнул ширинку и помочился ему на лицо. Юноша застонал и конвульсивно дернулся. Ипатов окатил его водой из принесенного котелка. Красивые черные глаза почти осмысленно обвели окружающих.
- Кто? Откуда? Почему? - Вопросы Раабтилен задавал негромко.
Пленный ответил что-то - гортанно и певуче.
- Он не будет говорить по-русски, - перевел Махотин.
- Переведешь?
- Могу. - И казак произнес вопрос по-халкарски. - Он говорит, что когда-нибудь смерть придет и в наши дома. Что муки его народа покажутся счастьем вашим женам и детям. Аллах пошлет русским гибель долгую и мучительную…
- Смелый парень, - хмуро констатировал Ровенский.
- Здесь таких много.
- Спроси - мы-то чем ему помешали? На что он вообще надеется, а?
- Он говорит, что даже маленький народ, ведомый Аллахом, может выкинуть со своей земли осквернителей. Нужно только, чтобы каждый убил хотя бы одного из нас - как в Афганистане.
- Спроси - он знает про Афган?
- Знает. - Махотин ответил сразу же, не переводя. - Знает, мы с ним призывались вместе и служили там - за речкой. "Звездочки" в один день получали…
- Да-а, компот…
И без того серое лицо казака закаменело - недавний однополчанин с хрипом выругался, силясь еще что-то сказать, зрачки закатились, в углу разбитого рта вспыхнул и запульсировал кровавый фонтанчик.
- Он просит меня… - Махотин вопросительно повернулся к Савченко, не замечая, казалось, никого вокруг. Пальцы зашарили по застежке кобуры.
- Не из своего… На! - Раабтилен протягивал афганцу карабин. Сотник кивнул, соглашаясь.
Внезапно судорога отпустила пленного. Проведя глазами от качающегося над сердцем ствола к лицу Махотина, он неожиданно отчетливо и чисто сказал по-русски:
- Спасибо, братка…
- Ничего себе - братка! Я сюда за три тысячи километров притащился, чтоб такого вот братишку отыскать, так их всех в маму! - Накидывая на мертвеца бурку, непримиримо бурчал Ипатов. Эхо от одиночного выстрела еще чуть слышно перекатывалось в горах.
- Майор, вот ты вчера говорил… Ведь если сестра у нас одна на всех, то откр… то есть покойник, - прав, - нерешительно обратился к Раабтилену Савченко-старший.
- Это он про что? - шепнул, на ходу обернувшись к Виноградову, Саня.
- Про смерть. Про то, что все мы - одной сестры братья, сводные, - не вдаваясь в подробности, пояснил Владимир Александрович. Он уже почти не отставал на каменистой тропе.
- Философия! - презрительно процедил Ипатов. - Попадись такому "родственничку" в руки…
- Не мы первые начали, казак! Не кисни!
Они как раз проходили мимо присевшего, чтобы перешнуроваться, Махотина. Рядом с ним, стараясь отвлечь и успокоить, курил Мальцев.
Все потихоньку подтягивались к хижине.
Виноградов не удержался и в очередной раз глянул на часы.
- В общем, орлы, ситуация вам теперь ясна. Слушаю мнения. - Майор Раабтилен сидел в центре полуокружности, образованной его личным составом. Чуть особняком расположились братья Савченко - сотник и милиционер, Махотин и смертельно уставший Владимир Александрович. - Давай, Андрюша.
- Да собственно… Надо сматываться отсюда. Домой, там разберемся. - Мальцев провел тыльной стороной ладони по щетине.
- Ровенский?
- А что? Я тоже, как Барсук, - хватит, отвели душу. Не ждать же, пока местные клоуны нам, пардон, матку вывернут? Народ дикий, правильно капитан сказал - до суда не доживем…
- Курбан Курбаныч - что ты скажешь?
- Хрен его знает, командир! Как решите с ребятами…
- Ты мне свои татарские штучки брось! Ну?
- Да по правде говоря… мужиков жалко. - Он кивнул в сторону казаков. - Перережут их тут. А что? Москва от нас отказалась, хрен ее знает, может, не сейчас, так через месяц выдаст… Я бы, пожалуй, погужевался здесь маленько, попортил кровушку чернозадым…
- Верно! - поддержал приятеля Ипатов. - Край богатый, куркулей хватает… Зато вернемся не пустые.
- Я не понял, - не удержался Виноградов. - Это вы что - в бандитизм решили удариться?
- В партизаны, Владимир Саныч, голубчик! Они с нами - как?
- Вот и мы так же. - Глаза Раабтилена горели хмельным азартом. - Всю жизнь мечтал быть благородным разбойником! Казаки, если что, поддержат, как думаешь, сотник?
- Спрашиваешь, Оттович! Да мы с вами…
- Между прочим, - вмешался опять Виноградов, - на первый самолет мы уже опоздали… Вы как хотите. Кто со мной?
- Не сердись, командир. - Мальцев подошел к Раабтилену, поправляя на плече автомат. - Домой мне надо. Жена, понимаешь…
- Дело твое. Сергей?
- А мне пофигу! Останусь пока. - Ровенский нарочито безразлично вычищал грязь из рифленой подошвы.
- Закончили! Значит так… Десять минут собраться, приготовить, кто чего хочет домой передать - через капитана и Барсука. Потом выезжаем - до станции вместе, на двух машинах. Там останемся, пока что и как не прояснится, Санька отвезет мужиков в аэропорт - и к себе в отдел, чтоб не воняли. Есть возражения? Вперед!
Напряжение заметно спало: когда решение принято, надо его просто выполнять, что само по себе в общем не сложно.
- Отъезжающие! Пойдем-ка со мной. - Раабтилен, приобняв Владимира Александровича и Мальцева за плечи, потянул их в сторону от хижины. Молча пересекли дорогу, поднялись на несколько метров в скалы.
- Вот! - Майор разбросал неприметную кучу камней, извлек из-под нее кожаный баул, чуть меньше инкассаторского. Открыл. Темное кожаное нутро было почти доверху забито банковскими упаковками. Раабтилен протянул Мальцеву несколько пачек: - Твоя доля. И еще доллары.
Внушительный брусок "зелени" перекочевал в карман Андрея.
- Спасибо, командир!
- Казна общая… Стволы "левые" не отдаю - самим понадобятся, "травку" ты тоже домой не потащишь…
- О чем речь!
- Иди… Иди собирайся, Барсук!
- Очень романтично, коллега! - прокомментировал Виноградов, когда они остались вдвоем. - Меня-то ты зачем сюда притащил? Если похвастаться - я в тебе разочарован.
- Не ерепенься, Саныч! Я от денег тоже не торчу, сам знаешь. Мне процесс важен. Если попрошу - матери отвезешь? - Раабтилен вынул из саквояжа перетянутый клейкой лентой шуршащий пакет.
Он явно был приготовлен заблаговременно - командирская доля.
- Отвезу. Адрес написал?
- Да, вон бумажка. И письмо там, внутри… Осуждаешь?
- Дело твое. Я здесь проездом.
- Саныч, не в обиду… Возьми, пригодится. - Майор протянул Виноградову стандартную упаковку пятидесятирублевок. Потом внезапно передумал, кинул ее обратно в кожаное чрево и достал схваченную резинкой пачку разномастных потрепанных купюр. - Нет, лучше эти.
Виноградов хмыкнул - заботливый Раабтилен не хотел подводить товарища. Новые купюры в банковской упаковке могли числиться где-то в розыске, не дай Бог их номера проходят по какой-нибудь ориентировке…
- Здесь столько же! - неверно истолковал его реакцию майор.
- Да понял я… Ладно, давай. Спасибо. Все равно пропьете!
- Если раньше не угрохают. Пусть уж лучше вы с ребятами их дома за наше здоровье засадите, чем какой-нибудь местный душман поживится…
- Может, все-таки вместе поедем? А то настрой уж больно похоронный.
- He-а! Перетаскивать не будем. А насчет настроя - сестричка, она не любит, когда про нее забывают. Она тогда сразу - тут как тут, проверено. - Раабтилен прихватил поудобнее саквояж и шагнул по тропинке вниз. - Пошли быстрее, ехать пора! Долгие проводы - лишние слезы, капитан.
Саня старательно выдерживал дистанцию до пылящего впереди красного "жигуленка". Распределились так: в первой машине за рулем Махотин, с ним сотник, Раабтилен, Ипатов и Курбаныч. В "Ниве" - Саня, Виноградов и неразлучные до сей поры Мальцев с Ровенским.
- Не слишком нахально? - поинтересовался Владимир Александрович, показав глазами на торчащий из задней правой двери "командорского" автомобиля ствол ДШК. Боковые стекла в обеих машинах были опущены, так что в случае необходимости начать стрельбу можно было мгновенно.
- Здесь так принято, товарищ капитан. Горы. - Мальцев, поступивший в распоряжение Виноградова, вел себя соответственно. Он был дисциплинированным бойцом, и ему было все равно, кому подчиняться.
Действительно, пулемет четко отслеживал идеальный для засад рельеф спускающихся к дороге скал.
- Техника безопасности! - хохотнул неунывающий Ровенский. - Вот по Риге так же катались - это, помню, хохма…
Внезапно внизу, из-за очередного поворота, на дорогу выкатился, натужно рыча и оставляя за собой клубящийся шлейф дыма, армейского окраса бронетранспортер. Длинное бело-зеленое полотнище развевалось на лихо выгнутой антенне, борта облепили с полдюжины бородачей с явно неуставными прическами. На защитных комбинезонах ярко выделялись такие же, как знамя, двухцветные повязки, у каждого было по автомату. Сразу за бронетранспортером, почти плывя в черном чаду его выхлопных газов, следовал "Урал" - в открытом кузове тряслись еще человек десять.
- Гвардейцы, - бесцветно прокомментировал Мальцев и клацнул затвором.
- Дай нам Бог здоровья… - В руку Виноградова привычно легла рукоятка "Макарова", большой палец сдвинул предохранитель.
Встреча была достаточно неожиданной. "Жигуленок" уже проскочил за поворот, машина Виноградова почти поравнялась с грузовиком, когда в зеркало заднего обзора Владимир Александрович увидел - БТР остановился, начал выворачивать, перегородив дорогу, люди на нем потянули с плеч и из-за спин оружие…
- Газуй, Саня! - Старушка "Нива" со свистом пролетела мимо растерявшихся бойцов в кузове, оказавшись вне сектора возможного обстрела. - Приятно иногда иметь дело с непрофессионалами…
Все нервно рассмеялись. Было ясно - на этот раз опасность миновала, массивная военная техника, разворачиваясь на узкой горной дороге, потеряет необходимые секунды. Скорее всего, они вообще возвращаться не будут - если задача поставлена захватить заставу, проще это сделать без потерь, чем ввязываться в сомнительную погоню с перестрелкой. К тому же выводу пришли и в передней машине, - чуть сбавив ход, они дали себя догнать, Раабтилен почти по пояс высунулся наружу и торжественно помахал черным беретом…
В станице прощались наспех - время поджимало, Виноградов опасался не успеть даже на последний самолет.
- Доберетесь одни? - спросил, пожимая руку, Савченко-старший.
- Одни-то как раз и доберемся! - улыбнулся Владимир Александрович. - Это с вами - проблема, а мы-то им ни на кой не нужны…
- Спасибо, капитан. Кончится вся эта хреновина - приезжай с семьей, у нас тут летом - рай, клянусь. Солнце, фрукты…
- Посмотрим! Удачи вам, мужики…
Мальцев с Махотиным и милиционеры уже успели употребить по соточке на прощанье и теперь торопливо закусывали прямо на капоте. Прибежал Саня - мать собрала ему что-то из чистого белья, пакет с едой и трехлитровый "баллон" домашнего вина - в дорогу гостям.
- Поехали!
На выезде из станицы уже обустраивались вооруженные казаки - полосатый железнодорожный шлагбаум, бревенчатый бруствер. Цыганистого вида хлопец что-то аккуратно раскладывал на куске брезента, рядом с ним пришлось немного притормозить, и Виноградов присвистнул - это были итальянские противотанковые мины с кратным взрывателем…