* * *
Виноградов резко выбросил вперед руку в перчатке, но попал в пустоту. Добавлять не имело смысла: Барков уже разорвал дистанцию и ждал только момента для контратаки.
Они были почти одного веса. Виктор чуть выше и значительно моложе, к тому же чувствовалась разница в подготовке. Капитан шагнул и тут же наткнулся на мощный прямой в голову, еще один удалось отбить, но завершивший серию удар ногой сбоку, чуть выше печени, отбросил его на гимнастическую скамейку.
- Все! Хватит! Дорвался до бесплатного…
- Ну извини, Саныч! Ты же сам меня сюда привел. Спровоцировал, можно сказать.
- Отдыхаем. Присядь чуток, а то я до душа не доберусь. Здесь и закопаете.
- Лады! - Барков тяжело опустился рядом с капитаном, подтянул поближе брошенную тут же футболку и вытер ею мокрый от пота лоб.
- Это ты умеешь, сила есть… - Виноградов потер кожу под глазом - намечался небольшой синячок.
- Зато ты умный! Мои гоблины из всех офицеров, пожалуй, только тебя и воспринимают: еще бы, опыт оперативный, прошлое достойное.
- А ты?
- Что - я? - не понял вопроса Барков. - Я же всю жизнь из зала на пост, с поста в спортзал. В пресс-группу, сам знаешь, согласился только потому, что других офицерских должностей не было. Смех и грех!
- Вот видишь. Тогда познакомь меня.
- С кем?
- Ну с теми, кто все это придумал. И организовал.
- Подожди, Саныч, я не врубаюсь. Ты о чем?
- Да как даже и назвать - не знаю. Когда ты стреляешь, а в тебя не могут, это что, расстрел? Нет, грубо как-то… Во! Назовем это благородным словом "засада".
Барков непроизвольно огляделся: в крохотном подвальном зале, кроме них, никого не было.
- Ты о чем?
- Смотри. Я вот такой умный, опытный, со связями, но тем не менее такое шоу в магазине поставить не смог бы. И не взялся бы! Потому и не верю, что отличный парень и неплохой боец Витюша Барков сам по себе придумал, сделал…
- Саныч, ты кончай это. Пошли в душ, или я один!
- Скандал нужен?
- Нет.
- А я могу. Поэтому три минуты: нет - значит нет, а если да - будем вместе думать.
Помешкав, старший лейтенант опустился на тренажер:
- Давай!
- Не спрашивай, откуда я знаю - но точно: у "старших братьев" есть результаты экспертиз. И по пистолету, и по патронам. Будут они их легализовывать, нет - неизвестно. В какой-то степени это сейчас зависит от меня. А мое решение зависит от твоей откровенности.
- Я тебе ничего не могу сказать.
- Придется. Хоть что-то - придется! Потому что сами по себе бойки спиленные и патроны из кастрюльки - тьфу, ерунда, легкая тень на героев. Но вот если завтра или там послезавтра чекистам придет в голову пригласить твоего милиционера и поспрашивать его пожестче… Ты уверен, что парень язык себе в задницу сунет?
- Уверен.
- А я - нет! И тебе не советую.
Виноградов провел тыльной стороной ладони по лбу: пота уже не было, утихла и дрожь в коленях.
- Впрочем, согласись: лучше обойтись без искушений судьбы.
Барков кивнул, не поднимая глаз:
- Ну? И ты можешь им приказать?
- Ты что, перетренировался? Я, по-твоему, кто - председатель КГБ в подполье? Или тайный шеф ФСК?
- Но ты же сам только что…
- Я сказал, что в определенной степени решение будет зависеть от меня! Решат там сами, но есть возможность влиять на процесс.
- Я не понял, - вздохнул ротный.
- А тебе и не надо. Главное, чтоб я понял. Ну?
- Саныч, ты читал, кто эти трое были?
- Допустим.
- Тот в машине - он в розыске был за соучастие в захвате вертолета. Помнишь, шесть трупов? И другой, тот, что с пистолетом - беглый с зоны, последний срок - за убийство милиционера и его матери! Третий тоже не лучше. Понял? Они все и так покойники были.
- Туда им и дорога. Плевать! Речь же не об этом.
- Извини, Виноградов. Ничего я тебе сейчас не скажу. Не могу! Зря ты это затеял.
- Я затеял? Да шли бы вы все со своими играми.
- Вечером дома будешь?
- Буду.
- Я, наверное, позвоню. В душ пойдешь?
- Естественно.
- А я тогда обойдусь. Дел много. Пока!
Виноградов поднялся и тоже заковылял к выходу.
…Секретарша была пожилая и некрасивая.
- Михаил Анатольевич! К вам капитан Виноградов.
- Пусть заходит, - неожиданно чисто отозвался селектор начальственным басом. Басом заместителя начальника Департамента налоговых расследований.
Почти сразу же открылась дверь кабинета, и тот же голос отчеканил:
- Пошел вон! И чтоб я вас…
Подгоняемый звуковыми волнами, в коридор вылетел крохотный носатый человечек с курчавым венчиком огибающих лысину волос - этакий карикатурный типаж со страниц национал-патриотической литературы. И имя у носатого было подходящее - Ося Гутман, трус и негодяй, с которым даже в его родной редакции "Вечернего вестника города" мало кто здоровался за руку.
- Вы оскорбили в моем лице всю прогрессивную прессу! Я лично знаком с начальником ГУВД.
Он на секунду задержался у стола секретарши:
- Знаете, мой друг, он большой человек в Региональном управлении по борьбе с организованной преступностью.
- Маргарита Андреевна, - Виноградов уже почти зашел в кабинет, но не стерпел: - Маргарита Андреевна, вы, когда господин уйдет, ложки пересчитайте. И вообще проверьте, а то не ровен час…
У капитана с Гутманом были давние счеты.
- Здравствуй, Володя!
- Здравствуйте, Михаил Анатольевич. Поздравляю.
Хозяин кабинета хмыкнул, но непроизвольно скосил глаз на свеженький генеральский погон:
- Спасибо. С чем пожаловал?
- Да так. Здорово вы его! Круто.
- Да ну! Компромат ему на начальника ОБЭП нужен. Сукин кот! Стращать решил, грозился самого ославить.
- Дерьмо! И бездарь. Да ладно, Бог его накажет или люди. Я, собственно, вот с чем. Задумал я повесть написать, а сюжет такой…
После первых фраз Виноградова Михаил Анатольевич распорядился ни с кем, кроме министра, не соединять, визитерам сообщать, что выехал. Минут через десять попросил кофе.
- …Такие дела. Что посоветуете? - Капитан отодвинул пустую чашку, давая понять, что больше ему сообщить нечего.
Судя по цепким и профессиональным вопросам, которые то и дело в ходе виноградовского рассказа задавал Михаил Анатольевич, фабула его заинтересовала.
- Да-а. Лихо закручено.
- Главное - жизненно. Я бы даже сказал, жизненно важно для главного героя.
- Надо подумать.
Михаил Анатольевич тогда, в девяносто втором, сыграл в жизни и карьере Виноградова роль не слишком благодарную: втянул в ту историю с морскими чеками, отправил в Приречье, густо замесив патриотические идеалы молодого капитана на полукриминальных финансовых дрожжах. А затем спокойно пожертвовал им - впрочем, как и было задумано. Владимир Александрович знал, на что шел, и тогда еще оценил тактический ум, организаторские способности и доходящую до цинизма откровенность старшего коллеги. С тех пор они не встречались, и у Виноградова были основания полагать, что новоиспеченный генерал в тайные политические авантюры больше не лезет, сорвав максимум дивидендов с московского октября, - но больше капитану идти было не к кому.
- Володя, ну а сами-то вы верите в существование этого мифического и сверхтайного сообщества?
- Не знаю. Вполне возможно, что оно существует, но меня этот вопрос занимает в такой малой степени… Мне как автору будущей повести, естественно, сейчас в первую очередь важно нейтрализовать тех любознательных парней, которые лезут на контакт. Ведь этот контакт, как я понял, не желателен?
- Да, пожалуй, - задумчиво протянул генерал. - Для сюжета это лишнее. Знаешь, то, что ты в этом плане придумал, - это, наверное, оптимальный вариант! А кто, по-твоему, всю эту кутерьму в магазине провернул? Если не "Черные эскадроны"?
- Вопрос, однако… Думаю, сегодня-завтра выяснится: я, то есть главный герой, палку в муравейник сунул, повертел немного. Должен быть эффект.
- Рискуешь.
- Стараюсь страховаться.
Михаил Анатольевич кивнул:
- Это, наверное, даже неплохо, что ты ко мне зашел: мы живем в страшном и глупом мире.
- Мы живем в мире, который сами себе сотворили, товарищ генерал.
- Кстати, ваш славный король репортажа вернулся, знаешь?
- Петрович? Здорово! Жена передавала, что он звонил, но я не думал, что уже из Питера. У него ж день рождения.
- В пятницу собирает. Будешь?
- Обязательно. А вы?
- Приглашал. Там и встретимся. Поговорим.
Хозяин встал, протянул руку:
- Счастливо, сочинитель! Не заиграйся.
- Рад бы, Михаил Анатольевич. До свидания!
…Как правило, после одиннадцати вечера Виноградов просто отключал телефон. Все, кого он хотел слышать, старались дозвониться до этого времени, а проблемы остальных Владимира Александровича трогали в наименьшей степени.
Однако у него не было уверенности, что те, кто должен позвонить сегодня, знакомы с его принципами. Тем не менее трубка ожила в двадцать два сорок:
- Алле? Владимир Александрович?
- Слушаю вас.
- Извините за поздний звонок, господин капитан… Некто Гессен беспокоит, Анатолий Михайлович. Если помните.
Виноградов помнил.
- Чем обязан? - С Михаилом Анатольевичем он сегодня уже беседовал. Теперь - Анатолий Михайлович. Дурной водевиль при скудной фантазии: собственно, это иногда и есть жизнь.
- Хотелось бы встретиться. - Гессен был достаточно известным адвокатом, мило грассировал и никаких положительных эмоций у капитана вызвать не мог: не так уж давно один из его подзащитных чуть было не отправил Виноградова к предкам.
- Вам лично хотелось бы? Именно со мной? - Владимир Александрович ожидал чего-нибудь в подобном духе, но можно было позволить себе немного повалять дурака. - Что, наш общий знакомый раскаялся и шлет из зоны вышитый кисет? Или молитвенник в собственноручном переплете?
- Это - вряд ли, Владимир Александрович. Признаться, в той истории для меня до сих пор многое непонятно. И огорчительно, поверьте! Кстати, вероятно, в скором времени господин Степаненко может быть расконвоирован: он прекрасно себя ведет, трудится. Руководит производством.
Виноградов коротко, но внятно выругался.
Анатолий Михайлович вздохнул:
- Мне сложно вам что-либо возразить. Но к делу, по которому я вас беспокою, Мастер никакого отношения не имеет.
- А кто имеет?
- Не хотелось бы по телефону. Скажем так: речь пойдет о недавнем происшествии в некоей торговой точке.
- Вот как! - Виноградов сделал вид, что удивлен. - Интересно.
- Очень хорошо. Вы завтра ведь выходной еще?
- Скажите, после этой встречи с вами - что, опять стрелять будут? Или мне взрыва в бензобаке ждать? Может быть, парочку наркоманов с ножами в парадной?
- Эх, пуганая ворона. Простите великодушно фольклор.
- Я тоже шучу. Приду, конечно. Но и меры свои, не обессудьте, приму.
- Конечно, конечно! Я поручительству. Понимаю. Как у Ницше: "Как все, кто хаживал в цепях, он звон цепей повсюду слышит!"
- Ницше? Тоже из ваших клиентов?
- Не кокетничайте. В одиннадцать устроит? Можно раньше.
- А позже?
- Не знаю.
- Хорошо. В одиннадцать. Где?
- Ресторан "Квин". Знаете, где это?
- Представляю.
- Тогда всего доброго. Ждем.
- Всего наилучшего!
Виноградов включил плиту и поставил чайник - предстояло сделать еще несколько звонков.
* * *
Раньше был подвал с пивными автоматами. Дешевый. Грязный. И публика соответствующая: студенты, редкие работяги, а в основном - алкаши из близлежащих подворотен.
А теперь и бронзовые ручки на черных матовых дверях вестибюля, казалось, вопрошали: а ты, достоин ли ты посещения этого дворца великолепной жратвы и причудливой выпивки?
Мягко отозвался колокольчик над входом:
- Чем могу служить?
Даже холеная прислуга здесь смотрелась демократичнее интерьеров.
- Меня должны ждать.
- Да, прошу вас.
Обстановка в зале была задумана как домашняя - для тех, разумеется, кто привык дома обедать на белых крахмальных скатертях, пользуясь при этом приборами старого серебра. Рюмки, бокалы и прочее стекло доставлялись прямиком из Германии, фарфор, впрочем, был отечественный, дулевский. Скрытое под черными стилизованными балками освещение, непрекращающийся Фредди Меркури, в память о котором называлось заведение, томно сочится из огромных колонок…
- Владимир Александрович! Присаживайся!
- Да уж не премину.
- Здравствуй. Очень рад. Что-нибудь будешь?
- Здравствуй. Естественно! Где ты видел милиционера, чтоб отказался на халяву пожрать что-нибудь этакое…
- Запеченные осьминожки сегодня рекомендую. Пиво? Или покрепче?
- Мне к врачу скоро, на процедуру. А, ладно! Маленький "Варштайнер", один.
- Молодой человек, запишите! И еще, пожалуй, бокал пива - мне.
- Кофе? Десерт? - Поза официанта непостижимым образом сочетала стремление угодить с чувством глубокого превосходства над окружающей его средой.
- Свободен. Итак, Володя - удивлен?
- Нельзя сказать, чтоб нет. Скорее - да, но в меньшей степени, чем ты ожидаешь. Гессена, как я понимаю, не будет?
- А зачем? Он свое дело сделал. - Собеседник Виноградова дождался, когда официант расставит заказ и исчезнет. - Спасибо!
- Твоя точка?
- Наша.
Владимир Александрович и без того знал, что ресторан являлся собственностью и штаб-квартирой одного из мощнейших в регионе преступных сообществ, так называемой "тамаринской" группировки. Простых бойцов, узколобых и кожаных, сюда не допускали, поэтому посетитель был избавлен от вида спортивных штанов и цепей в полпуда весом.
- Как вашего шефа здоровье? Как Рита?
Месяца три назад самого Тамарина расстрелял из автомата наемник. От неминуемой смерти "крестного отца" спасли сказочное везение, преданность телохранителя и надежная немецкая техника. "Шестисотый" "мерседес", нашпигованный свинцом и потерявший управление, на колоссальной скорости своротил оказавшиеся на пути легковушки, перевернулся, но даже не ушиб моментально упакованные в надувные подушки тела пассажиров! Впрочем, получивший десяток пуль охранник скончался сразу же, а то, что досталось севшему вопреки обыкновению за руль Тамарину, долго извлекали из его тела лучшие медики не только Питера, но и других городов необъятной нашей Родины. Фантастическая аппаратура, уникальные лекарства, охрана из милицейских автоматчиков. Что творилось тогда в обшарпанном небоскребе больницы "скорой помощи"! Рассказать кому - не поверят! Сейчас Тамарин восстанавливал силы на одном из европейских курортов, оставив в городе жену Риту, симпатичную и скромную блондинку.
Виноградов познакомился с ней во время очередного больничного дежурства: Главк приказал полковнику Столярову выделять ежесуточно четырех автоматчиков с офицером во избежание повтора неудавшегося теракта.
Рита находилась в больнице почти неотлучно, поражая своей преданностью и тактом не только охрану, но и медицинский персонал. Это было так непохоже на распространенный образ бандитской подруги, что Владимиру Александровичу нестерпимо захотелось узнать, как живет, о чем думает, что любит и что ненавидит женщина, делящая кров с человеком, которого общественное мнение превратило чуть ли не в олицетворение земного зла. Как воспитывает детей? Что отвечает на вопросы своей матери? Она была для капитана Виноградова женой врага, но никаких чувств, кроме симпатии и жалости, не вызывала.
Как-то они втроем - Рита, Виноградов и сегодняшний его собеседник, школьный друг Тамарина и полный тезка одного из самых знаменитых российских клоунов, просидели до утра за кофе и разговорами: у "охраняемого лица" был очередной кризис, автоматчики тихо дремали на стульях в холодном коридоре, не реагируя на судорожную суету медсестер, старавшихся без нужды не вторгаться в ординаторскую.
- Так как ваш шеф? Рита?
- Спасибо. Не жалуемся. А как здоровье начальника ГУВД? Как его супруга?
В принципе, эти вопросы были так же уместны, как виноградовская участливость, и в ответ на тактичное хамство собеседника капитану осталось только рассмеяться:
- Ладно! Считай, что протокольная часть закончена. Давай к делу.
- Не возражаю. Владимир Александрович, тут к нам прибежал один общий знакомый. В панике. Очень просил вас каким-либо образом устранить.
- Да-a. Ну, судя по тому, что ты мне об этом говоришь, просьба его отклонена? Смотри-ка, значит, точно я угадал!
- Угадал, Владимир Александрович. Давай так: я удовлетворяю твою тягу к знаниям, а ты оставляешь нашего общего знакомого в покое?
- Резон? Тебе, мне?
- А мы ничем не рискуем. Можно убрать капитана Виноградова, страдающего излишним любопытством, но это только создаст ненужные проблемы, шум поднимется. Тем более, ты же сказал, что какие-то меры принял: ерунда, конечно, но зачем лишняя головная боль? Дешевле договориться.
- Смотря о чем.
- Да о чем бы то ни было! Договориться всегда дешевле, чем воевать. Никому ведь ничего не докажешь, а крови друг другу попортим!
- Излагай.
- Излагаю… В двух словах! Мента можно убить, скомпрометировать, купить. Первое опасно и аморально, второе - хлопотно и не всегда надежно. Поэтому конкретно наш "коллектив" предпочитает обычно третий путь.
- Ну, с этим не ко всякому…
- Ошибаешься! Просто надо точно определить, сколько и в какой форме. Не обязательно деньги, валюта: ко многим твоим коллегам сунешься с конвертиком, так не только по морде получишь - еще и засадят за дачу взятки!
- Приятно слышать.
- А я это тебе не для удовольствия рассказываю. В основе всех человеческих поступков лежат три основных мотива: алчность, похоть и честолюбие.
- А страх?
- Страх вызывает непредсказуемые реакции, поэтому в качестве инструмента воздействия я лично предпочитаю его не использовать. Хотя есть сторонники…
- Давай короче! Лекции по психоанализу я могу где-нибудь и в другом месте послушать. - Виноградов брезгливо поморщился и отодвинул пустую тарелку. Захотелось уйти. "Ладно, попадешься ты мне в рейде, - подумал он, - поэкспериментируем…"
- Хорошо. Ты ведь Баркова лучше меня знаешь - денег он никогда бы не взял. И с бабами у него все в порядке… А вот с карьерой заминка вышла - блат, все своих пихают. А сам по себе Виктор Сергеевич парень принципиальный, авторитетом у бойцов пользуется, ни в чем не замаран. Перспективный офицер! Человек на своем месте, только начальству наплевать. А нам - не наплевать! Нам такой на этой должности - во как нужен!
- Это ясно. Иметь собственного командира роты резерва.
- Да что там - роты! Он же служить будет в Отряде, потом в Главке…