- Ну что ж, прими мои искренние соболезнования, - до невозможности фальшиво промямлил я, но Толян, похоже, меня и не слышал: он надолго замолчал, мрачно глядя вниз, на обшарпанный линолеум моей съемной квартиры.
Я не решался прерывать его мыслительный процесс, если Толян, конечно, вообще о чем-то сейчас мог думать.
Оказалось - мог.
- И, конечно, найти этого подонка, грохнувшего Санчо, - моя святая обязанность, - злобно объявил он. - Найти и наказать так, как он того заслуживает. Убить его - мало. Да он меня на коленях о легкой и быстрой смерти молить будет!
Я непроизвольно заерзал на стуле.
- А как это согласуется с твоими нынешними убеждениями? Я думаю, тебе в данном случае следует посоветоваться с Паоло.
- Паоло в таких делах - не советчик. А у Бога я свой грех отмолю. Господь - не фофан, он все поймет как надо, - с мрачной убежденностью заявил Толян.
- Ну-ну, раз так, Бог тебе в помощь. - И у меня вырвался тоскливый вздох.
- Я не только на Бога, но и на тебя надеюсь, - неожиданно выдал Толян. - Ты все-таки в ментовке служил, да и проживаешь сейчас недалеко от места убийства. И у нас с тобой есть кое-какие зацепки, - и он поднял на меня горящий священной местью взор.
- Какие же? - с неподдельным интересом, но и с невольным трепетом спросил я.
- Во-первых, как пацанов угробили, по телику показывали. Киллер, подсунувший пацанам взрывчатку в кейсе, случайно попал на видеокамеру какого-то банка. Я, правда, сам этот репортаж не видел, но мне ребята рассказали.
Я похолодел. Ведь если бы Толян ту пленку, как следует, рассмотрел, мог бы меня и узнать! Хотя бы по хромоте, фигуре и одежде. Особенно по пиджачку редкого окраса - светло-коричневому, в белую полоску. Вон он - за спиной Вована на другом стуле висит!
Впрочем, видео было черно-белым и тоже каким-то полосатым, некачественным…
- Ну а еще что у тебя за зацепки? - спросил я с понятной тревогой.
Толян слегка призадумался.
- Заказчик мочилова, в отличие от киллера, на пленке, понятно, не засветился, - наконец молвил он. - Но и по нему имеются соображения. Неделю назад завалили одного пацана из бригады Коха.
- А кто он, этот Кох?
- Известный криминальный авторитет. Он на одном поле с моим бывшим боссом Угрюмым пашет.
- На каком таком поле?
- На медицинском, крышуют разные там больницы-санатории. А может, и еще чем занимаются, я сам толком мало что знаю, - отмахнулся Толян.
- Короче говоря, ты считаешь, что твоего кореша пригробили люди Коха?
- Получается, что так, - почесал в затылке Толян. - Хотя у Коха с Угрюмым был вроде бы железный мирный договор.
- Пустое дело - все эти договора между блатными, - сказал я то, что и думал на самом деле.
- Не скажи, - покрутил головой мой приятель, - если кто-то нарушит договор, то все московские воры будут против него.
- Не пойму я что-то тебя - какая же это тогда зацепка? А что кумекает по данному делу Угрюмый? Ты сказал - он твой бывший босс?
Толян кивнул:
- Это верно. Но что он думает, я не знаю. Мне до него, как до Луны. Мне даже проще с Долинским посоветоваться. Головастый мужик, этот Долинский.
- Какой еще Долинский?
- Льва Долинского, что ли, не знаешь?
- Олигарха?!
- Угу.
- А этот тут каким боком?
- Угрюмый лет десять назад сотрудничал с Долинским, организовывал его охрану. Ну я в этой охране и служил. Тогда и познакомился со Львом Михалычем. Он меня к себе на службу приглашал, когда они с Угрюмым разошлись. Но Санчо оставался в группировке, поэтому остался и я.
- Да он давно забыл про тебя, олигарх этот хренов! - Меня удивляла наивность Толяна. Но, как быстро выяснилось, я ошибался в своих оценках.
- Нет, он мне часто звонил. Человека, говорил, из тебя сделаю. Я было уж совсем к нему наладился, да вот Паоло встретил. Теперь у меня совсем другая жизнь. - Толян вновь с толком и расстановкой перекрестился. - В общем, чем-нибудь, да Долинский поможет.
Я неуверенно пожал плечами.
- Короче, мне нужен убийца Санчо, тот самый киллер с чемоданчиком, - и точка! - вскинулся вдруг Толян. Потом встал и ушел, не прощаясь и не оборачиваясь.
Я вытер пот со лба и пришел к очевидному выводу: сотрудничать с Толяном в поимке действительного убийцы его друга в моих прямых жизненных интересах.
Необходимо было разработать соответствующий план оперативных мероприятий, к чему я немедленно и приступил. Но тут вновь заверещал телефонный звонок.
- Игорь Брагин? - раздался в трубке незнакомый, не мужской и не женский, поскольку был искажен звуковым маскиратором, голос.
- Он самый. С кем имею?..
- Не важно. Важно другое - мне известно, кого показывали в программе "Криминал" с кейсом в руке.
Я мужественно перенес очередной удар судьбы и не стал придуриваться:
- Чего ты от меня хочешь?
- Сто штук баксов.
Я невесело усмехнулся:
- Боюсь, приятель, что тут тебе крупно не повезло. У меня таких бабок не то что нет - они не мнятся мне даже в самых крутых мечтаниях.
- Тогда придется тебе их заработать.
- Как?
- Я тебе чуть попозже подскажу. А пока не вздумай куда-нибудь смыться. Ты теперь все время находишься под колпаком. Только попробуешь свалить из Москвы - в курсе будут и менты, и братки. Да и вообще - тебе лучше пока сидеть дома, ждать моего следующего звонка.
- А в магазин, за жратвой, к примеру? - этак жалобно заканючил я.
- Ну, если только в магазин…
* * *
Километрах в трех от Желдыбино, на берегу Волги, находился роскошный трехэтажный особняк, принадлежавший олигарху средней руки Льву Долинскому. И как-то Владимиру Евгеньевичу довелось в том особняке, имевшем загадочное название Розовый дом, побывать.
Пригласила его туда - как это ни выглядело поначалу странным - деревенская бабенка по имени Галя. У нее Дерябин покупал молоко, творог и сметану, и оказалось, что она же поставляла данные продукты и ко двору самого олигарха, покрывая трехкилометровый путь до особняка на старом спортивном велосипеде марки "Турист".
Дело было не так уж и давно, пару недель назад. Галя занесла Владимиру Евгеньевичу заказанную ранее трехлитровую банку с молоком и сообщила ему, что в особняке сейчас проживает дочка Льва Долинского, Ирина, - вообще-то редкая гостья в здешнем краю. Об этом Гале сказала кухарка олигарха. А еще кухарка сказала, что Ирину отец специально вывез из столицы на природу, потому что на нее нашла некая смурная хворь. Мается девица - сама не знает отчего, и никакие московские доктора не помогают, потому что ничего такого болезненного у Ирины не находят.
Ну Галя возьми, да и заяви кухарке олигарха, что у них в деревне Желдыбино проживает знаменитый знахарь, который от всех болезней лечит травами и заговорами. Наверняка поможет и сохнущей неизвестно от какой напасти девице.
Кухарка сообщила об этой идее своему хозяину, и тот вроде как ею загорелся. Значит, теперь следует ждать Владимиру Евгеньевичу весточки от Долинского, радостно объявила молочница.
Галя явно ждала благодарности от Дерябина за такой вот свой промоушен, ведь, ясное дело, за визит знаменитого на всю округу лекаря к любимой, но болезной доченьке богатенький Долинский заплатит - мало не покажется.
Но Владимира Евгеньевича ее информация совсем не обрадовала. Конечно, за двенадцать лет теоретических и практических занятий лечебными травами он изрядно поднаторел в этом вопросе. Особенно удавалось ему излечивать деревенских мужиков от запоев, а то и вовсе их отваживать от самогонки и местной паленой водки, отчего деревенские замужние бабы просто молились на Дерябина. Он также быстро наловчился лечить простуду, различные кожные заболевания, заживлял колотые и резаные раны, но, судя по рассказу Гали, у дочки олигарха была болезнь душевного свойства, раз соматических, телесных, расстройств московские врачи у Ирины не нашли. А вот в психических делах у Владимира Евгеньевича решительно никакой практики не имелось, хотя он и обладал определенными теоретическими знаниями по данной теме.
Но дело было не только и не столько в отсутствии практики. Леча от разных невзгод местное население, он, конечно, добивался существенных успехов, но терпел и многочисленные неудачи. Однако в подобных случаях Дерябин ни от кого и никогда не слышал ни слова упрека, укора. Что тут поделаешь, говорил народ даже при самом неблагоприятном исходе лечения, знахарь сделал все что мог, но против Бога не попрешь.
Другое дело - неудача в лечении дочки олигарха. Как отреагирует на отрицательный результат Долинский? Ведь все эти олигархи - люди без чести, совести и простой человеческой жалости. К своему богатству они шли не иначе как по трупам - по-другому в девяностые годы миллиардные состояния сколотить было просто невозможно, считал Владимир Евгеньевич.
Ладно, если болезнь Ирины останется в стабильном состоянии. А если ее здоровье после его лечения ухудшится?!
А если… летальный исход!!?
И Дерябин решил твердо - ежели и вправду последует приглашение от олигарха, от посещения особняка он откажется…
Вечером заверещал его мобильник. С недобрым чувством Владимир Евгеньевич взял трубку. И действительно, мужской голос, удостоверившись, что имеет дело с господином Дерябиным, представился как секретарь Льва Долинского и сообщил, что за Владимиром Евгеньевичем завтра в десять утра заедет машина.
- Вам следует взять все необходимые лекарства и обследовать заболевшую дочку Льва Михалыча.
После чего секретарь олигарха, не дожидаясь какой-либо реакции Дерябина, разъединился.
Возмущенный таким беспардонным к нему отношением, Владимир Евгеньевич наутро, еще до десяти часов, собрался было уйти в лес, но подумал, что это будет выглядеть крайне неэтично и даже вызывающе перед не последним в стране человеком. Лучше уж дождаться машину с гонцом от Долинского и, вежливо извинившись, отказаться от визита, сославшись на свою некомпетентность в медицинских делах.
Автомобиль перед избушкой Дерябина действительно появился ровно в десять. Вид он имел, по мнению доктора наук, а теперь уже и просто доктора, крайне устрашающий. То был огромный американский внедорожник "Хаммер", причем, как предположил Владимир Евгеньевич, исполненный не в гражданском, а в военном варианте, поскольку на его борту красовалась надпись "U. S. ARMY".
Из вездехода вылез мордатый малый в камуфляже, зевнул во весь рот и скучным тоном обратился к вышедшему на порог избы Дерябину:
- Ты, что ли, местный лекарь?
Как-то сразу потерявшийся доктор неопределенно пожал плечами, поскольку отрицательный ответ выглядел очевидной ложью, а положительный - практически не давал возможности уклониться от визита в особняк.
- М-м… - только и смог протянуть он, поочередно переводя испуганный взгляд с грозной машины на не менее грозного мордатого амбала-водителя.
- Не понял, - процедил сквозь зубы гонец олигарха и резким плевком сбил наземь крутившуюся возле его круглой, как сковорода, физиономии навозную муху.
- Ну в некотором роде… - прорезался наконец голос у Владимира Евгеньевича.
- Тогда собирай свои пробирки с микстурами - и поехали. К кому - знаешь?
- Уведомили, - пролепетал Дерябин.
- Значит, лишний раз объяснять не надо. На сборы - пять минут.
Моральных сил ответить отказом у Дерябина так и не нашлось, и вскоре он оказался в том самом знаменитом трехэтажном особняке, более напоминающем замок или дворец.
Здание, сложенное из розового армянского туфа (вот откуда название Розовый дом, смекнул Дерябин), было огорожено возложенными друг на друга нетесаными каменными глыбами и занимало вместе с прилегающей территорией три-четыре гектара.
Внезапно, прямо перед "Хаммером", каменная ограда как бы сама собой раздвинулась, и вездеход по довольно широкой асфальтовой дороге направился к особняку, стоявшему в глубине огороженной территории, непосредственно на берегу Волги.
Владимир Евгеньевич, к этому времени слегка успокоившись, усердно крутил головой по сторонам.
Усадьба располагалась непосредственно в дубовой роще, но, конечно, сильно прореженной стараниями лесорубов. Слева от особняка Дерябин за кронами деревьев разглядел строение не вполне понятного предназначения, напоминающее уменьшенную копию авиационного ангара. Справа раскинулся сад с различными плодовыми деревьями, характерными для средней полосы России, - яблонями, сливами, грушами.
Более ничего особенного Владимир Евгеньевич разглядеть не успел, поскольку машина уже остановилась у парадного входа в особняк.
В задание его ввел все тот же мордатый камуфляжник - кроме него, как ни странно, никого из прислуги или охраны Дерябин не заметил.
Его сопровождающий сразу за парадными дверями, не входя в апартаменты, нырнул в боковой закоулок, и они тут же оказались в лифте. Но поехал подъемник не вверх, как вроде бы следовало по логике, а вниз, и это пустяковое, казалось бы, обстоятельство вновь навело Владимира Евгеньевича на самые мрачные размышления.
Его подавленное состояние духа еще более усугубилось, когда он услышал серию хлопков, сильно напоминающих выстрелы из огнестрельного оружия.
Версия Дерябина вскоре нашла свое подтверждение, когда из железных дверей, перед которыми они остановились, показался пухлый лысоватый мужчина лет сорока пяти, в спортивных штанах с непомерно широкими карманами, в потрепанной маслянистой майке и с пистолетом в руке.
- Так это местный знахарь, Гоша? - спросил камуфляжника вооруженный мужик, достаточно бесцеремонно оглядывая Владимира Евгеньевича с головы до ног и вроде как поигрывая пистолетом.
- Угу. - Гоша в качестве дополнительного подтверждения мотнул башкой в сторону небольшой сумки в руке Дерябина: туда Владимир Евгеньевич действительно сложил кое-какие снадобья.
Доктор между тем заглянул в слегка приоткрытые железные двери и обнаружил за ними обширное пространство, у самой дальней стены которого маячили человеческие фигуры.
"Так это тир!" - догадался Дерябин и вдруг сразу почувствовал себя уверенно и свободно.
- Меня зовут Владимир Евгеньевич Дерябин, - как-то даже строго объявил он и укоризненно посмотрел на толстяка, интуитивно угадывая в нем хозяина усадьбы.
Такое вот спонтанное проявление чувства собственного достоинства неожиданно произвело впечатление на олигарха: пренебрежительная гримаса исчезла с его лица и сменилась выражением подчеркнутого уважения к гостю. Он, не оборачиваясь, протянул руку с пистолетом назад, к дверям, и оружие тут же подхватил будто свалившийся с потолка паренек и немедленно растворился в пространстве.
Олигарх вытащил из брючного кармана довольно-таки задрипанный носовой платок, тщательно вытер им правую руку, которую и протянул Дерябину:
- Лев Михалыч Долинский. Рад, что вы нашли время для визита к моей больной дочери. Но пройдемте сначала в мой кабинет, побеседуем несколько минут.
Он кивком пригласил Дерябина следовать за ним, к лифту. За хозяином было увязался и Гоша, но олигарх остановил его легким, едва заметным, но повелительным жестом руки.
Они взлетели на подъемнике на второй этаж, и после недолгой экскурсии по небольшому, устланному ковром коридору Долинский открыл одну из дверей.
В помещении оказался сумрачного вида мужчина лет тридцати, в безукоризненном костюме и при галстуке. При виде олигарха он не спеша, без видимой угодливости, встал из-за стола и негромко приветствовал Долинского, назвав того по имени-отчеству. На Дерябина же он бросил пристальный и чрезвычайно подозрительный взгляд, не сказав даже стандартного "здравствуйте!".
"Это тот самый хамовитый секретарь!" - догадался посетитель.
Из кабинета Владимиру Евгеньевичу открылся потрясающий вид на Волгу. Впечатление производила не только великая русская река, но и небольшая ярко раскрашенная, будто игрушечная, пристань, примыкающая непосредственно к усадьбе. У причала покачивалась изящных форм яхта под названием "Ирина".
Но долго любоваться этим видом Дерябину не пришлось.
- Честно говоря, я не слишком-то рассчитываю на вашу помощь, - услышал он за спиной голос олигарха и повернулся от окна к хозяину кабинета. - Ирину осматривали и российские, и заграничные медицинские светила, но все твердили одно и тоже: это, мол, временное, возрастное, девочка ищет себе место в жизни, но никак не самоопределится. Потерпите, дескать, месяц, другой, держите ее лучше не в городе, а на природе - глядишь, и все образуется. Но эта ее хандра тянется уже второй год, девочка чахнет на глазах. Да и природа ни хрена не помогает - Ира уже здесь три месяца: результат нулевой. А какой курс лечения можете предложить вы?
- Сколько же ребенку лет?
- Скоро двадцать.
- Поговорить бы с ней…
- Это, пожалуйста. Только не надо никакого медосмотра - видимых и невидимых дефектов у нее не обнаружено самой современной диагностической аппаратурой. И разговор ваш с Ириной будет проходить при мне.
Дерябин вроде как недовольно пожал плечами:
- Ну, если вам так угодно…
На самом деле он обрадовался такому раскладу, поскольку и не собирался вести с дочкой олигарха некий специальный разговор, который помог бы ему определиться с характером ее болезни. Владимир Евгеньевич не видел никаких причин не доверять "российским и заграничным медицинским светилам". Уж по крайней мере доверял им больше, чем какому-то самоучке, то есть себе. Тут побыстрей бы отделаться от этого буквально навязанного ему мероприятия - вот, собственно, и весь "курс лечения".
- Так чем вы собираетесь ее, так сказать, пользовать? Мне сказали, вы травник? Это действительно так?
- Совершенно справедливо. Никаких химических воздействий. Хуже вашей дочери уж точно не будет.
- Ну, что ж, сейчас я позову Ирину. Не знаю, почему, но вы как-то постепенно стали внушать мне доверие и даже надежду на благополучный результат, да и местные жители хорошо о вас отзываются. И имейте в виду: если девочка пойдет на поправку, я, что называется, за ценой не постою. Но этот ваш визит тоже будет, естественно, оплачен. Сразу и независимо от результата. - Олигарх взял в руки мобильник. - Ирина, зайди ко мне в кабинет: здесь доктор… Вот как! Так ты где-то в дороге? Предупреждать же надо!.. Ах, уже у дома… Да иди в чем есть, не в ночной клуб ведь направляешься… - Он разъединился. - Сейчас девочка будет, Владимир Евгеньевич.
"Девочка" оказалась довольно-таки приличной дылдой, где-то за метр восемьдесят. Высокий рост, чрезмерно широкие плечи при не слишком развитой груди придавали ей вид лесбиянки того типа, который так распространен в профессиональном теннисе.
Не слишком выигрышную фигуру Ирины более-менее скрашивало достаточно миловидное лицо, обрамленное густыми, но коротко стриженными волосами.
"Отпустить бы их ей надо, - невольно подумалось Дерябину, - совсем по-другому смотрелась бы девка".
А еще он подумал, что, возможно, на самочувствии Ирины сказывается несчастная, безответная любовь. Такая версия выглядела вполне уместно, поскольку девица явно не умела себя подать - то, во что она была одета (мешковатые болотного цвета брюки, аляповатой раскраски блузка), тоже не понравилось доктору.
"И куда смотрят все эти стилисты и модные портные, которых у нее должно быть навалом!" - подивился Владимир Евгеньевич.