* * *
Раиса Глазунова явилась к механику с подкреплением: сегодня рядом с ней преданная подруга Татьяна, на первый взгляд бой-баба.
Автомеханик трезвый, злой, но более вежливый, чем накануне. Стараясь не смотреть на Раису с Татьяной, говорит куда-то в пространство:
- Зачем же я, да при вашей подруге, буду признавать такой факт? Такого факта не было.
- То есть вы не брались выправить мне крыло и дверцу? - с перехваченным горлом произносит Раиса.
- Совершенно верно, девушка. Для ремонту есть автосервис. Я же, если кому помогу, то исключительно по дружбе. А вы мне незнакомы.
- Ах, вот как?! - угрожающе надвигается на него Татьяна. - Ну тогда имейте в виду, я где угодно поклянусь, что я лично присутствовала, когда вы брали машину в ремонт!
- Спасибо, предупредили. Буду иметь в виду. Вспоминать буду, с кем в тот день напролет пиво пил. Ребята подтвердят. И кончен наш разговор, девушки. - Он поворачивается и идет к дому.
- Этот подонок думает, что меня можно без хлопот ограбить! - восклицает Раиса.
- Эх, прийти бы с мужиком, который может морду набить! Другой был бы разговор!
- Ты весь миллион моих друзей знаешь. Кто? - Раиса недолго ждет ответа подруги и сама подытоживает. - Людей навалом, а настоящего мужика нет!
Обе не обращают внимания на "Волгу", которая въезжает в ворота. Из нее вываливается Пузановский, грузный, лет пятидесяти мужчина "авторитетной" наружности.
- Здравствуйте, мастер, - говорит Пузановский.
- Здравствуйте… гражданин, - с запинкой откликается механик.
Этим "мастер" и "гражданин" они быстренько условились: я тебя не знаю - ты меня не знаешь.
- Чинить машину? - поворачивается Татьяна к новоприбывшему.
Тот издает нечленораздельное междометие, которое можно понять скорее отрицательно и перехватывает инициативу.
- Что-нибудь случилось? Конфликт? - обращается он к Раисе, стремясь уйти от вопросов Татьяны.
- Совсем маленький, - саркастически отвечает женщина. - Я отдала в ремонт "Жигули", и теперь машины нет!
- Где же она?
- Вчера сказал - угнали. Сегодня говорит, что вообще не брал!
- Черт-те что! Машина здесь? - рявкает Пузановский на механика.
- Нету, - опасливо и виновато отзывается тот.
Пузановский сглатывает ругательство и вновь переключается на женщин.
- Что вы собираетесь делать?
- Заявить в милицию, что же еще!
- Да, конечно… Садитесь, я подброшу. Я и минуты здесь свою машину не оставлю! - Он торопливо открывает перед подругами дверцы. - Прошу вас, прошу…
Прежде чем сесть, Татьяна придвигается к автомеханику:
- Таких, как ты, надо отстреливать в детстве!
4
На уличных часах без десяти двенадцать. Вор с чемоданчиком идет на дело - собранный, пружинистый, почти праздничный. Впереди - облюбованные им дома-близнецы.
Дверь квартиры задерживает его на одну-две секунды: к пробою замка он приставляет ребром что-то небольшое, плоское, отсвечивающее металлом. Слышится гудение, потом щелчок, и Царапов убирает приспособление в карман. Дверь послушно открывается и затворяется за ним.
В комнате он останавливается, опускает на пол чемодан и медленно-медленно обходит по кругу, ни к чему не прикасаясь, сосредоточенный и самоуглубленный. Не шарит суетливо глазами по стенам, даже не выделяет особо каких-то предметов, но, кажется, словно ему сейчас слышны голоса вещей и каждая сообщает о своем местонахождении.
Круг завершен. Вор стряхивает оцепенение и уверенно открывает одну из секций мебельной стенки…
И вот уже шагает с чемоданом прочь от подъезда, заворачивает за угол - и нет его.
Час спустя у подъезда роится кучка соседей: идут обычные в таких случаях пересуды.
- Четырнадцатую квартиру обворовали!
- Шесть магнитофонов взяли!
- Четыре, - поправляет подросток.
- Ну магнитофоны - не горе, - говорит одна из женщин.
Ветхая старушка подхватывает за женщиной:
- Какое горе, милая! Хоть потише станет, спасу не было. В однех руках шесть магнитофонов!
- Четыре, - упрямо вставляет подросток.
- Много он вам мешал, - заступается за потерпевшего мужчина с хозяйственной сумкой. - Всю жизнь по экспедициям, два месяца здесь, а десять - нету. Одна у человека радость была, музыку послушать!..
Из подъезда выходит Томин, и беседа прерывается.
- Товарищи! - обращается он к собравшимся, - кто-нибудь был вблизи подъезда около двенадцати часов?
- Да я почти безотлучно, - откликается старушка.
- Посмотрите, такой вот мужчина. Проходил он мимо вас в подъезд и обратно?
Старушка взволнованно рассматривает фотографию.
- Это жулик? Никогда не подумаешь!
Через плечо старушки заглядывают любопытные, и вот уже карточка пошла по рукам.
* * *
- Всю захватали, а толку чуть, - говорит Томин, бросая фотографию Царапова на стол. - Однако почерк его.
Вернувшись на Петровку, тройка заседает в кабинете Знаменского. Дело Царапова начинает обретать плоть.
- Есть хоть предположения, чем он вскрывает двери? - спрашивает Знаменский у Кибрит.
- Нет, Пал Палыч, совершенно "нестандартный" инструмент.
- Наш Цап-Царапов еще войдет в историю криминалистики! - усмехается Томин. - Очень ловкий прохиндей! И звериный нюх - ведь ни разу не полез в квартиру, которая поставлена на сигнализацию! А сегодня с этими магнитофонами? Даже по шкафам не рылся, пошел и достал. Причем какие магнитофоны - два наушных, роскошный "Шарп", "Грюндик"! Унес, и никто не видал!
- И, по-вашему, он работает без наводчиков? - спрашивает Кибрит.
- При его разъездах установить контакты на местах - маловероятное дело, - возражает Знаменский.
- Но как он в чужом городе определяет, у кого что взять? - продолжает сомневаться Кибрит.
- Не знаем, - разводит руками Томин. - Наверняка мы знаем одно: Царапов всегда орудует в полдень.
- Какая-нибудь суеверная примета, - замечает Кибрит.
- Дай-ка, Паша, справочки с мест. Покопаюсь еще раз… - Томин углубляется в изучение ответов на запросы.
- Между прочим, вы не забыли, что выговоры по автоделу висят? - спрашивает Кибрит.
- Это, Зиночка, незабываемо. Завтра - кровь из носу - начальству нужен план расследования, - вздыхает Пал Палыч.
- Шурик, отвлекись от вора!
- Сейчас, Зинаида. - Томин продолжает возиться с бумагами. - Про план я помню. Сейчас составим грандиозный план, как переворошить всю автомобильную подноготную города и области…
Махнув на него рукой, Кибрит достает технический паспорт на машину и заключение экспертизы, протягивает Пал Палычу.
- Мы думали, только горзнак подделан. Оказалось, весь техпаспорт фальшивый. Но подделка на очень высоком уровне. При разовом изготовлении подобного качества добиться нельзя.
- Налаженное производство фальшивок? Такой размах?.. Эх, как мы с доцентом напортачили! Остались в наследство никчемный Ванечка и красивые следы удравшей задним ходом "Волги".
- А слепки с них сняли?
- Сняли. Изобразили тщательную работу на месте происшествия.
- Послушай, Пал Палыч… - Некая мысль бродит у нее в голове, но еще не оформилась. - Если "Волга" из угнанных, то найти бы хозяина… Я, правда, не знаю, что это даст, но…
Томин захлопывает "воровскую" папку:
- Никаких зацепок. Только через сбыт краденого… Ну-с, к вашим услугам. Каким это манером ты собираешься найти хозяина "Волги"?
- По-моему, любой владелец скажет, что, например, левая задняя резина у него самая стертая, переднюю правую недавно чуть не пропорол об гвоздь и осталась метка и так далее. Я могу составить подробное описание. А вдруг…
- Ты, оказывается, фантазерка, - усмехается Томин. - Но трудолюбие надо поощрять, Паша. Выдай ей слепки.
5
У тех, кого нашим героям так хотелось бы изловить, тоже заседание. В квартире Пузановского собралась уголовная компания. Кроме самого хозяина и автомеханика Молоткова присутствуют Печкин, Тыква и Самородок. По форме главенствует Пузановский, по сути заправляет Печкин. Он минутами звероват, но без ярко выраженной блатной окраски в речи и повадках. Однако ухмылка выдает натуру хитрую, властную и жестокую.
- Это куда ж тебя повело? А, механик? - мрачно, с расстановкой спрашивает он Молоткова.
- Да, куда? - подхватывает Пузановский и подкрепляет фразу энергичным движением руки, в которой зажата надкушенная сосиска. Пузановский почти всегда жует.
Вскакивает Тыква.
- Уж ты падла!.. Себе кусок рвешь, да? В одиночку? - впадает Тыква в блатную истерику. - А знаешь, что за это бывает? - Трепеща от возбуждения, он выхватывает из кармана нож и поигрывает им.
Хотя Тыква наслаждается пока лишь воображаемой расправой, Молотков следит за ним неотрывно. И когда тот, пугая, делает выпад, в руках у автомеханика оказывается стул.
- Уйди, припадочный!
Пузановский перестает жевать. Ему нужен не мордобой, а воспитательное мероприятие в его, так сказать, коллективе.
- Леша… - просительно окликает он Печкина, которому картина потасовки доставляет некоторое удовольствие.
- Ладно, будя ножиком играть, - решает Печкин. - Хотя я лично Тыкву понимаю.
Пузановский вслед за Печкиным принимает суровый вид.
- Вот, Боря, до чего дошло! - укоряет он механика. - Мы тебе разрешили калымить по ремонту. Но если заказчик от тебя идет в милицию…
- Данилыч! Да постыдись! - возмущается Молотков. - Они разрешили! Да что бы вы без меня! Кто вам номера-то перебивает? Кто выучил машины из-под любой страховки брать? Кто вас вывез, когда задним ходом драпали? А Константина кто предоставил? - Автомеханик указывает на сидящего на отшибе Самородка. - И теперь нож сулите?!
Настроение присутствующих смягчается: заслуги Молоткова несомненны.
- Говори, куда продал машину! - требует Печкин.
- Не продавал я ее. Есть по деталям, по железу незаменимый человек. И месяц назад привозит своего "жигуля", как есть в лепешку. Аж стонет и плачет: сделай. А делать там - сдуреешь! Ну и тут подвернулась эта бабенка с машиной. Марка та же, цвет тот же… Глядел-глядел, плюнул и пустил на замену!
- Спиваешься, механик! - припечатывает Печкин. - Раньше ты из любой лепешки обратно вещь слепил бы! Сядешь через водку.
- Ничего они не докажут! Ну был участковый, покрутился-покрутился, с тем и ушел.
- Он срока не тянул, он смелый! - язвит Тыква.
Самородок в своем углу поднимается и прокашливается.
- Будешь говорить? - спрашивает Пузановский. - Слушаем нашего Самородка.
Самородок, поглощенный своим "призванием", органически безнравствен. Всех присутствующих, за исключением Молоткова, он глубоко презирает.
- Я делаю все, что вам требуется, - жидким тенорком начинает он. - Печати, бланки, права, всякие дерьмовые справки - извольте. Но я работаю на четких условиях: вы субсидируете мои научные исследования…
Тыква насмешливо цокает языком.
- Да, мое изобретение мирового масштаба! - взвизгивает Самородок. - За мою универсальную антиржавчину мне простится все! Я еще буду за вас ходатайства писать насчет амнистии! И я предупреждал: не втягивайте меня в ваши подробности. Меня это отвлекает. Я занятый человек, поймите наконец!.. Но должен заявить, что нахожу недопустимым обращение с Борисом Анатольичем. Это мастер, у него в пальцах больше ума, чем во всех ваших мозгах. Я протестую! - срывается он на фальцет и неожиданно садится.
В наступившей паузе явственно слышна работа челюстей Пузановского.
- Слышь, Пузо, - ворчит Печкин, - хватит жрать одному.
- Разве я жру? - изумляется тот. - Жую по мелочи от нервов. Сейчас будем ужинать, но надо подвести итог.
- Чтоб меж собой никаких тайн, - говорит Печкин.
- Верно, Леша. С кем что случится - немедленно сообщать!
Компания вразброд одобряет резолюцию. Самородок пожимает плечами. Тыква придвигается к Печкину и шепчет:
- Я слыхал, того покупателя… который с юга… вроде водолазы ищут. Пузу сказать?
- Обожрется от нервов - лопнет. Да и нам-то с тобой что? Покупатель тогда просто не пришел… почему-то. Верно?
Тыква мечтательно улыбается, и Печкин отвечает ему мерзкой своей ухмылкой.
6
В комиссионном магазине радиотоваров Томин идет вдоль прилавка, рассматривая выставленную аппаратуру.
- О-о! - говорит он с непринужденностью толстосума. - Это у вас "Шарп" с индикаторной шкалой? И что, никто не берет?
- Только вчера поступил, - объясняет продавец.
- Если в порядке, возьму. Выпиши. А там никак "Грюндиг" с приемником? Я чувствую, куплю полмагазина! И мы с тобой все это будем красиво и долго заворачивать… - Понижает голос. - Найди мне еще парочку наушных - "Сони", "Акай", а?
Продавец уважительно склоняет голову.
- Вчера были и сразу проданы…
Забрав чеки, Томин направляется в помещение, где производится прием на комиссию.
- Простите, вчера тоже вы работали? - спрашивает он очкастого и надменного приемщика.
- Да, я, - величественно подтверждает он.
* * *
На допросе у Знаменского он утрачивает, однако, свою величавость…
Пал Палыч читает вслух написанное:
- "Гражданин, принесший вышеупомянутые магнитофоны, мне незнаком и ни на кого из моих друзей не ссылался". Просто некто с улицы?
- Товарищ следователь, к нам все приходят с улицы! И потом: я смотрю и оцениваю вещь. Человека я не замечаю, только его товар. Я товаровед.
- А своего брата заметите?
- Мой бедный брат умер в детстве.
- Зато двоюродный жив, имеет жену и двух дочерей. И здесь, в квитанции, они числятся у вас сдатчиками тех самых магнитофонов.
Чтобы избежать взгляда Пал Палыча, товаровед снимает и протирает очки, бормоча:
- Вы же знаете наше дурацкое правило: от одного человека не принимать двух одинаковых вещей… Потом нужно ждать, пока не продадут…
- А ему срочно требовались деньги, - договаривает Пал Палыч.
- Да, очень просил, и я вошел в бедственное положение…
- Записываем: вы взяли магнитофоны за наличные и оформили их на своих родственников. Так?
- Нельзя ли добавить, что это из сочувствия… и поддавшись на уговоры.
- Смотря сколько он получил по сравнению с продажной ценой.
- Несколько меньше, конечно…
Знаменский ждет.
- Примерно, половину, - договаривает товаровед.
- И расстались взаимно довольные. И не было мысли, что скупаете краденое?
- Нет! Я бы никогда, никогда!.. Человек внушал абсолютное доверие!
- Немножко, значит, посмотрели на него?
- Немножко посмотрел…
- А если он еще раз наведается?
- Зачем? - вздрагивает товаровед.
- За тем же. Вы нас известите?
- Д-да… ах да, непременно! Теперь, когда я узнал… Немедленно!
Прямо-таки взрыв гражданского энтузиазма, - думает Пал Палыч, - но нет, такой вот старый лис помогать милиции не станет.
* * *
После второго безуспешного визита к автомеханику Раиса подала заявление о пропаже "Жигулей" в милицию и теперь регулярно наведывается сюда, домогаясь результатов.
- Ну как? По-прежнему на точке замерзания? Все никаких доказательств? - агрессивно спрашивает она у молодого лейтенанта.
- Объективных доказательств нет, но…
- Да куда же я свою машину дела? - перебивает Раиса. - Или я, по-вашему, сочиняю?!
- Вы послушайте, что я хотел сказать. Материал ваш на Петровку ушел. Туда все нераскрытое сейчас затребовали насчет автомобильных дел. Вызовут вас, успокойтесь!
… И действительно, вызвали и выслушали - с некоторым недоумением.
- Странная история, - говорит Пал Палыч. - Если человек кормится частным ремонтом, зачем ему привлекать внимание милиции?
- Проще на улице угнать, чем у своего же клиента, - добавляет Томин.
- Я понимаю, нелогично, - нервничает Раиса. - И все-таки Молоткову точно известно, где мой "жигуль"! Голову даю на отсечение!
- А как вы к нему попали-то? - осведомляется Томин.
- У меня случилась авария. Когда я остановилась, подлетел какой-то тип, начал утешать. А я ужасно расстроилась, потому что в отпуск мы собирались… В общем, он понял, что у меня горит и всучил координаты этого подлеца автомеханика. Он, говорит, мою "Ниву" поднял буквально из руин и в рекордный срок!.. Наверно, из той же шайки. Если б я запомнила номер… - Она помолчала. - Неужели ничем невозможно помочь?.. Конечно, и расписки я не брала и свидетелей нет… Но хоть бы припугнуть! Он же трус, и вдруг его на Петровку - да он проговорился бы от страху! Он даже постороннего человека испугался, который только прикрикнул!
- А что за посторонний? - на всякий случай спрашивает Пал Палыч.
- Какой-то автовладелец. Застал нас у Молоткова, я была с подругой. - Раиса приостанавливается и хмурится, вспоминая. - А знаете, он вел себя странно… Совершенно ошалела с этой катавасией, все доходит задним числом! - И спешит рассказать: - Он услышал, из-за чего скандал, и скорей-скорей нас в машину и увез. Мы просили довезти до милиции, а он поехал куда-то на край света, обратно еле добрались!
- Вы не слишком подозрительны? - мягко спрашивает Пал Палыч.
- Да нет же! Он вовсе не посторонний, я уверена, он заодно с Молотковым! Здоровенный, толстый, как бегемот, - рессоры стонут. Лицо широкое, сплошные щеки. Какой-то нос, глазки - для порядка, остальное - щеки, загривок и шея… Никого не напоминает? - спрашивает она, сердясь.
- К сожалению, нет, - отвечает Томин.
- Что ж, не буду отнимать дорогого времени. - И Раиса выходит, не прощаясь.