- Да ты прыщ, гниль, ты себя в зеркале-то видел? Да тебе шлюха только может дать, и то если по максимуму заплатишь!
- Ее просто совесть замучила! Это она Пашу убила! Она! Все знают!
- Заткнись!
- Кто убил Пашу? - спросила вдруг осевшим голосом внезапно очнувшаяся Серебрякова.
Иванов облизнул губы:
- Она пошла на тот балкон, чтобы послушать, как Валера будет Пашу ломать. Я просто хотел, чтобы она узнала, что Паша бабами не дорожит, даже такими порядочными.
- Но ты же ничего не видел?
- Костя видел,
- Костя, ты видел, как Оля Пашу толкнула? - Серебрякова напряглась.
- Какая разница, кто толкнул.
- Как же так, Костя? Это не может быть, чтобы Оля.
- Она. - Манцев зачем-то высморкался в клетчатый, пахнущий дешевым одеколоном платок. - Я на диване лежал, когда они заспорили: Валера и Паша. Потом Валера Пашу все-таки уломал, тот успокоился. Он все никак не мог протрезветь, здорово налакался в тот вечер, начал к Валере лезть, обниматься, другом называть, а Ольга пряталась в той летней комнате, там замок плевый, я сам ей шпилькой открыл.
Ну, пока они о делах говорили, еще ничего, можно было проглотить, но потом Валера начал Сергеева убеждать, что с Ольгой тот далеко не уедет. Еще сказал: "Такому, как ты, порядочные девушки не нужны. Зачем тебе под боком этот комсомольский задор, она до сих пор видит только черное и белое". А Паша сказал: "Зато знаешь, какая она страстная? Тебе так ни одна баба не дает". Ну и всякое там прибавил, чего мужики друг другу говорят. Но потом Паша подумал-подумал и решил потихонечку с Ольгой расстаться. Долго еще они с Валерой трепались про всякое.
- А ты лежал и слушал, как они Ольгу обсуждают. Ведь знал, что она за дверью стоит.
- А что мне было делать, туда, что ли, бежать?
Я же не знал, что она такая ненормальная? Когда Валера с балкона вышел и начал по лестнице спускаться, она как фурия выскочила из-за двери. Паша испугался, потом начал смеяться, я же говорю, что он был пьяней. И говорит: "Хорошо, что ты все слышала, ты у нас гордая, сцен устраивать не будешь". Тут Ольга его, как толкнет в живот, просто от отчаяния, так ей было обидно. А какая бы удержалась? Паша и свалился с балкона. Она не хотела его убивать, просто так получилось, если бы он не попал случайно на этот угол, ничего бы не было. Ольга испугалась, когда Паша вскрикнул и замер. Кинулась на лестницу, а тут Валера спустился вниз. Он вообще позеленел, особенно когда увидел, что я с дивана поднимаюсь. Потом Саша и Эльза из боковой комнаты выскочили. Валера сразу закричал: "Это не я, это не я! Костя, скажи, что это не я!" А я сказал, что ничего не слышал и не видел до того момента, как он, то есть Валера, к телу подошел.
Валера только сказал: "Все равно вы ничего не докажете" - и ушел к себе в комнату. Мы Эльзу спать отправили, а сами с Сашей посидели, подумали и решили это дело до утра оставить, утро вечера мудренее. А Паша не дышал, это точно. Я ушел к себе, Саша к себе, ну и все.
- Зачем же ты мне сказал, что это Валера убил? - подала наконец голос Серебрякова.
- Ну, вы же знаете, как я к Ольге относился. Не мог же я предать любимую девушку.
- Врешь! - закричал Леонидов. - Никакая она тебе не любимая девушка!
- Да вы-то откуда знаете?
- Ты на Нору виды имел.
- Ну и фантазия у вас, господин Леонидов. Все знают, как я за Ольгой ухаживал. Нора! Даже смешно, мы и не знакомы с ней толком, так… А вы вообще только несколько дней в нашем обществе.
Леонидов понял, что никому ничего сейчас не докажет. Ирина Сергеевна по-прежнему верила Манцеву, она была слишком доверчивым человеком, чтобы заподозрить Константина в подобной подлости. В холле повисло недоброе молчание, когда в дверь вошел Барышев.
- Сейчас приедут. Ну что, с отъездом придется подождать. Во сколько там похороны?
- Я позвоню Норе, - устало сказала Серебрякова. - Принесите, пожалуйста, из комнаты мой сотовый, не могу встать.
Манцев поспешно метнулся в комнату Серебряковой.
"Спешит, выслуживается. Вот они, белые перчаточки, - подумал Леонидов. - Подумать только, каким благородным получился наш Костя: ради единственной и любимой девушки никому не сказал, что она совершила неумышленное убийство. Хотя дело при хорошем адвокате могло потянуть и на несчастный случай. Ведь если бы не стол, Паша отделался бы ушибами".
Серебрякова тихо разговаривала по телефону, остальные напряженно вслушивались. Когда она наконец отключила сотовый, высокий женский голос истерично завизжал:
- Господи, ну сколько можно! Когда же мы отсюда уберемся? Я домой хочу, понимаете, домой! Детей внизу опять заперли. Ну сколько можно?!
К Юлии Николаевне тут же бросились Корсакова и Наташа Акимцева.
- Женщины, не устраивайте истерик! - крикнул Леонидов. - У всех нервы. Вы-то хоть живые.
Казначеева заревела еще громче, захлебываясь рыданиями, у утешавшей ее Наташи тоже выступили на глазах слезы.
- Если мы тут еще на несколько дней останемся, то всю фирму хоронить придется, - мрачно пошутил смазливый Юра.
- Ты-то еще заткнись! - одернула его Наташа.
- Тихо! Все скоро уедем, - сказал Леонидов. - Самые нервные могут выпить водки и разойтись по комнатам.
Его совету последовали Казначеева, Корсакова и Ирина Сергеевна Серебрякова. Увидев, в каком она состоянии, Алексей отозвал Марину Лазаревич и попросил:
- Мариночка, Серебрякову не оставляйте. Посидите с ней, поплачьте, но не давайте дверь закрыть на ключ. Не представляю, как она за руль сегодня сядет.
- У меня есть права.
- Что?
- Я могу какую-нибудь машину повести или Юра. Если, конечно, милиция доверенность не потребует.
- Да я уж постараюсь объяснить коллегам. Ну что, можно вам доверять? Вы вроде бы неплохо держитесь.
- У меня просто замедленная реакция на стресс, не могу еще поверить, что Ольга смогла это с собой сделать. - Марина поежилась и пошла к Ирине Сергеевне.
Манцев подошел к столу, налил полную рюмку водки и хлопнул ее прямо без закуски. Его примеру последовал Коля. Юра Клинкевич, оглянувшись на всякий случай, тоже принял в себя приличную дозу.
- Не люблю покойников, - шепнул он стоявшему рядом Манцеву. - Так это она всех? Во баба дает! А такая красивая.
- Тише ты, - испуганно толкнул его Манцев.
Опергруппа на этот раз приехала еще быстрее, наверное, дорогу изучили за последние три дня. Только вид у сотрудников почему-то был растерянный, Семер-кин вообще старался никому не смотреть. в глаза. Он вошел и привычно уставился на угол стола, со своим чемоданчиком застыл начинающий эксперт Коля.
- А где же тело? - спросил Семеркин. - Уже убрали? Кто разрешил?
- А почему оно должно быть здесь? - поинтересовался Леонидов.
- Как же? У вас тут все с балконов падают.
- Это просто вамтак кажется. Некоторые падают, некоторых так кладут, что они якобы упали. Разное бывает. Сегодня девушка нашла другой способ покончить с собой, она выпила кучу убойных таблеток и лежит мертвая у себя на постели.
- Самоубийство? - с облегчением вздохнул Семеркин. - Ну, это меняет дело.
- На этот раз - самоубийство. Даже у меня нет сомнений, а Николаю врать не придется.
Эксперт замахал на Леонидова руками.
- Да, Коля, понимаю, всем жить хочется.
- А где Серебрякова? - заактивничал Семеркин.
- Что, торопитесь узнать сегодняшнюю ставку? Боюсь, она не очень высока, принимая во внимание очевидность случившегося. Правда стоит гораздо дешевле, чем вранье.
- Но-но. Еще доказать надо! - дернулся Семеркин.
- Что доказать? Что правда дешевле? Да вы сами сходите к Ирине Сергеевне, там узнаете. Сомневаюсь, что вам что-то перепадет сегодня.
- Я сначала хочу осмотреть место происшествия.
- Что ж, вон та деформированная дверь.
- А кто ее сломал?
- Настоящий мужчина. Вы идите, идите. Я провожу. Семеркин, эксперт и два других сотрудника кучей протиснулись в комнату. Старший лейтенант отдернул простыню, присвистнул:
- Это же та красивая девка! Я ее сразу запомнил. Ничего себе ноги!.
- Нечего пялиться, - выхватил у него простыню Леонидов.
- Я по долгу службы осматриваю тело.
- Мужские трупы ты так не осматривал. Твое дело подлинность почерка установить и проверить, нет ли следов насильственной смерти. Да тут и так все ясно: дверь была закрыта изнутри, едва сломали.
- Чего это она, а? - удивился Семеркин. - Такая девица. Дура, что ли? Столько мужиков по ней небось сохло, могла бы на "мерседесах" ездить да каждый день в рестораны ходить.
- Ты, Вячеслав Олегович, не затягивай - составляй протокол, снимай показания. Народ на похороны торопится.
- А причина смерти? Просто так никто пузырек отравы в себя не запихивает. С чего она вздумала травиться?
Алексей задумался. Легко все свалить на покойницу, но, с другой стороны, зачем тревожить ее душу? Зачем лепить ей клеймо убийцы, когда живые будут ходить чистенькие?
- Напиши, что драма в личной жизни. Они с Павлом Сергеевым хотели пожениться, не смогла пережить потерю любимого. Ты "Ромео и Джульетту" читал?
- Что-то слышал. Там все перетравились, что ли?
- Вроде того. Вот и сочини у себя в деле такую поэму, может, тебе и сам господин Шекспир позавидует, если в гробу не перевернется.
Леонидов поспешно вышел из комнаты. Он зашел к себе. Саша, очень грустная, рассеянно пыталась играть с Сережкой в карты, только ходила невпопад и била не теми козырями. Сережка злился:
- Мама, у нас же пики козыри, а ты опять бьешь бубями!
- Да-да, я забыла. - Она подняла на мужа глаза: - Леша, эту процедуру никак нельзя ускорить? Опять всех будут заводить по отдельности в комнату и задавать вопросы: рождение, место работы, прочая ерунда? Я устала, страшно устала. Скорей бы на работу.
- Ладно, я что-нибудь сделаю.
Он снова пошел искать Семеркина. Тот готовил обычную процедуру, собираясь провести всю описанную Сашей канитель по полной программе. Леонидов подошел к нему и сказал:
- Давай быстренько вызови всех в холл. Мы сейчас проведем общее собрание и разъедемся по домам.
- Нет, я так не могу. Надо как положено.
- Да чего там положено! Люди с ума от страха сходят. Подумают, что завелся какой-то маньяк.
- Маньяк тут бродит, да я его уже полгода поймать не могу. Ножом всех, гад, крест-накрест полосует. Ограбит и - хрясть!
- Да заткнись ты! - не выдержал Алексей.
Через десять минут, отведя детей в серебряковский люкс, все собрались в холле.
- При милиции будем или как? - спросил Леонидов.
- А в чем, собственно, дело? - раздался чей-то недоумевающий голос.
- Да ни в чем. Просто я решил объяснить всем, что здесь, собственно, происходит. Есть версия свалить все случившееся на Ольгу, но она виновата далеко не во всем, что здесь случилось.
…Началось все банально: некий предприимчивый молодой человек решил разоблачить махинации зарвавшегося управляющего. Всего-то навсего: вылезть в герои и сделать громкую карьеру. Благородный порыв, не спорю. Для этого он сообразил послать на балкон красивую девушку Олю, чтобы та засвидетельствовала их гнусный сговор перед Ириной Сергеевной Серебряковой. Но вмешался глупый случай, и Паша полетел с балкона, разбившись насмерть. Да, это можно действительно квалифицировать как несчастный случай. Так получилось.
Но Ольга теперь не могла ничего засвидетельствовать. А если бы могла, то, признавшись в этом, она должна была признаться и в том, что последняя общалась с покойным коммерческим директором, по сути - в убийстве.
Вы, Ирина Сергеевна, были изначально правы, когда подозревали, что все подставляют В-алеру. Именно он стал для всех фигурой, которую необходимо убрать. Он мешал всем, включая собственную жену, которая была страшно обижена его шашнями у нее под носом. Мешал тем, кто боялся быть уволенным, короче, не было человека, которому господин Иванов не успел досадить. Такой у него уж был характер. И стиль руководства.
Сначала коллектив решил просто засадить Иванова в тюрьму, воспользовавшись случаем. Обсудив все детали, все поспешно кинулись ко мне давать показания против управляющего. Кто только его не видел в тот злосчастный вечер! Даже наша маленькая Лиза и та слышала, как он протопал по коридору на рандеву с Павлом Сергеевичем. Не надо, Лизонька, краснеть, твой поступок - детский лепет по сравнению с тем, что сделали другие. Даже Нора и та имела свою маленькую корысть: один молодой человек, предприимчивый не менее, чем ранее мною упомянутый, решил заменить ей Пашу и попросил поддержки в определенного рода делах. Нора сразу просекла свою выгоду и выдала ему пузырек с заветными таблетками, которые могли просто и безболезненно сделать не причастных к готовящейся расправе людей крепко спящими. Меня, например.
Ибо все поняли, что я не верю в версию о том, что Пашу убил Иванов. И не собираюсь предъявлять ему обвинение. Хотя свидетелей было более чем достаточно. Один гражданин, задремавший в этот вечер на диване, так прямо и указывал пальцем: вот он - убийца.
Итак, я получил свою дозу снотворного. Кто мне его подложил в чай? Сначала я думал, что это прикинувшийся близким другом Барышев. Прости, Серега. Но Барышев ограничился только тем, что просто ушел пораньше спать, сделав вид, что ничего не знает. Внизу же спали люди, вообще не принимающие в происходящем никакого участия: Корсаковы и Казначеевы. Они просто кучковались своей маленькой компанией подальше от резвящейся молодежи, в тот вечер рано заснули и, естественно, ничего не слышали, поскольку находились на другом этаже.
Ирина Сергеевна тоже получила свою таблеточку и удалилась на покой. Остались те, кому предстояло сделать дело. Тут, господа, вступает в действие сила, называемая в народе круговой порукой. Это когда каждый должен сделать маленькое противозаконное действие, чтобы не заложить другого.
Кто дал свидетельские показания в том, что Иванов на глазах у всех прыгнул с балкона? Манцев, Липатов, Саша Иванов, Лиза, Татьяна, Марина, Глебов, Наташа и сама Ольга Минаева. Более чем достаточно.
Как распределили роли? Иванов подпоил двоюродного братца и, чтобы окончательно укротить его, бросил ему в стакан таблетку - действовал наверняка. Дело было в комнате номер тринадцать. Это просто совпадение, как вы сами понимаете, а не подтверждение суеверий. Я там оставил Валерия Валентиновича после серьезного разговора, а брат, судя по всему, пришел обмывать предстоящую махинацию. Выход из игры Паши не повлиял на планы предприимчивого управляющего.
Итак, Иванов подпоил брата, а таблетка сделала его совсем уж легкой добычей. Лизе просто пообещали, что ее не тронут, и отправили спать. Ольга Минаева сама была завязана по уши предыдущим убийством; Марина Лазаревич просто ненавидела управляющего и была подругой Ольги; Нахаша Акимцева - тоже. Для верности кому-то из них или обоим сразу поручили подбросить снотворное мне и Серебряковой. Татьяна давно уже мужа возненавидела, с ней вообще не возникло никаких проблем. Манцев, Липатов и Глебов были исполнителями. Кто нанес удар в висок и чем - это я не берусь сказать. Кто-то из троих. Скорее всего, Липатов, потому что Глебов трусоват, а Манцев очень любит всякие лазейки, чтобы вовремя отмазаться. Их мотивы? Манцева просто зажал в угол Саша Иванов: слишком уж они были связаны взаимными интересами. Глебов возненавидел Валерия еще с тех времен, когда тот незаслуженно уволил его из "Алексера", - тогда он хотел бомбу в магазин подложить, да денег не хватило и смелости, а теперь представилась блестящая возможность за все рассчитаться. Ну а Липатов решил сменить шоферскую баранку на карьеру перспективней. Когда ему после смерти Серебрякова велели возить Валеру, с которым он когда-то начинал, это Андрюху оскорбило. Серость, знаете, тоже имеет свои амбиции. Одно дело директора возить, другое - парня, который тебя обскакал. И не сомневаюсь, что Манцев пообещал Липатову свое место менеджера, а рука у Липатова твердая, возможно, именно за ним был решающий удар.
Валерий Иванов умер от удара в висок, потом его отнесли в холл, стукнули для верности о стол и положили там, где еще недавно лежал Паша. Далее предприимчивые молодые люди начали создавать инсценировку "случая": они сообразили расширить пролом в перилах и скопировать позу, в которой день назад пребывал коммерческий директор. Утром Костя Манцев разбудил Ирину Сергеевну и рассказал ей созданную коллективом версию о том, что они попытались уговорить Валерия Иванова чистосердечно признаться, он не захотел, завязалась драка и управляющий умер от удара головой, уж не берусь сказать обо что. Скорее всего, так. Конечно, Ирина Сергеевна сочла, что возмездие справедливо, а сор из избы выносить незачем, и решила с помощью денег все это дело замять. Версия для милиции - о самоубийстве - прошла на ура у всех. Первый удар в висок приехавшая милиция и начинающий, не уверенный в себе эксперт успешно проигнорировали, как и следы снотворного в организме, и управляющего благополучно отправили в морг. Вот так.
А отчего покончила с собой Ольга? Просто ситуация загнала ее в угол. Она вообще была девушка очень впечатлительная и, когда попыталась понять, что дальше будет с ее жизнью, не выдержала - и выпила оставшиеся у нее таблетки.
Так что никакого маньяка здесь нет, опасность никому не грозит, все могут спокойно разъехаться по домам. Если смогут, конечно.
- Интересно вы здесь все рассказали, - выдохнул, наконец, Семеркин. - Сразу видно, что из МУРа. У вас там любят красиво сочинять! А мы люди простые. Доказательства есть у вас? Орудие убийства? Факты? А сказки мы и сами писать умеем.
- Не сомневаюсь. Да мне, собственно, и дела до этого нет. Я тут вообще лишний. Разбирайтесь сами, как кого наказывать. Я просто хотел успокоить тех, кто здесь ни при чем, и ускорить процесс отъезда. Надоело все.
Неожиданно вскочил с кресла налившийся кровью Липатов:
- Нет, на меня валит, а? Сука! Меня будете сажать? Шестерку, как же. Да кто его держал, кто за шею его держал?
Манцев взвился, кинулся к нему. Туда же бросились Иванов и Глебов.
- Ты что, сдурел, он тебя на дурачка берет! Замолчи ты, урод! - Иванов рукой зажал Липатову рот, Глебов неловко суетился рядом, хватаясь то за стакан, то почему-то за полотенце.
- Нет, а почему я?! - никак не унимался Липатов. Семеркин наконец опомнился и заорал:
- Я сейчас буду привлекать за клевету! Нам чересчур умные не нужны!
- Да замолчите вы! - не выдержала Серебрякова. - Все кончено. Хватит уже. Собирайтесь, сейчас же едем.
- Нет, ну почему я?! - опять выкрикнул Липатов. - Почему Липатов? Почему, как туда-сюда, так сразу Липатов? Да сколько можно Липатову?!
- Ты сейчас доорешься, - зашипел на него Иванов. - Сказали тебе: иди чемодан собирай, а ты надрываешься. Костя, да уведи ты его! Опился, разве не ясно?
- Да, пьян, - тут же с готовностью подтвердил Семеркин. - Эксперт, возьмите пробу на алкоголь.