- Но, сэр, мы же не сможем сдать его вечером другому клиенту в таком состоянии, - возразила она. Упрямая попалась девица, подумал я, снисхождения от нее не жди.
Я не стал напоминать о том, что двенадцать номеров остались на пять часов вечера свободными, так что вряд ли найдутся желающие заселить их все.
Она ушла советоваться с начальством, затем вернулась и сообщила, что я могу переехать в другой номер, вот только мне придется оплатить прежний за позднюю из него выписку.
- Хорошо, - сказал я ей. - В таком случае не будете ли столь любезны вызвать мне такси? Я переезжаю в "Рэндолъф".
Тут она снова исчезла. И появилась вскоре в сопровождении господина в хорошем костюме, по всей видимости управляющего.
- Мистер Мейсон, - обратился он ко мне, - прошу извинить за недоразумение. Конечно, вы можете поменять номер, если хотите. Без всякой дополнительной платы.
- Вот и чудесно, - заметил я. - Будьте добры, пошлите за портье. Мне надо перенести вещи.
- Какой номер вы предпочитаете? - спросил управляющий.
- Один из номеров в "Рэндольф", - ответил я.
- Да будет вам, мистер Мейсон, - улыбнулся он. - Уверен, мы с вами всегда можем прийти к соглашению.
И мы пришли. Я добился двадцатипроцентной скидки за пользование прежним номером, начиная с пятницы, мало того, едва успел занять новый, как мне принесли бутылку красного вина - в дар от управляющего. Нет, адвокатский опыт всегда может пригодиться, это ясно.
На самом деле мне вовсе не хотелось переезжать в другую гостиницу. Я знал, "Рэндольф" очень хороший отель, но здесь, в модернизированном интерьере прежней тюрьмы, было значительно легче передвигаться на костылях, пусть даже двери в номера были уже обычных, поскольку прежде за ними располагались камеры.
И вот, устроившись в новом номере, я улегся на кровать с бокалом вина и принялся изучать бумаги.
Зазвонил телефон. Я поднял трубку.
- Мистер Мейсон? Это оператор гостиницы. Вам звонит некая мисс Кларк. Соединять?
Мисс Кларк? Кто такая мисс Кларк?.. И тут я вспомнил.
- Ах да, пожалуйста, соедините. Благодарю вас.
- Что за таинственность? - спросила Элеонор, когда нас соединили.
- Ну, только так можно отсечь ненужные звонки, - весело ответил я.
- А что, были? - встревожено осведомилась она.
- Да, один или два, - ответил я.
- От Джулиана Трента?
- От того, кто стоит за ним, - сказал я.
- Смотри, будь осторожней.
- Ты тоже, - сказал я. - Помни, он знает, где ты живешь. Постарайся никуда не ходить одна. Даже от больницы до дома.
- Но, наверное, я здесь в безопасности? - спросила она.
- Трент напал на меня буквально в пяти ярдах от входа в контору, - напомнил ей я. - И еще. Не принимай ничего, что может исходить от этого человека. Он крайне опасен.
- Перестань. Ты меня просто пугаешь, - заметила она.
- Вот и хорошо, - сказал я. - Ты должна бояться. Очень бояться, как я.
- Ладно, ладно, - пробормотала она. - Ты меня убедил.
- Уверена, что не сможешь приехать ко мне сегодня? - спросил я. - Вдвоем было бы веселей и безопаснее.
- Вот что я вам скажу, мистер барристер. Уж больно вы прыткий, как я посмотрю. - И она рассмеялась.
- Да я хотел быть рядом только ради твоей безопасности, - со всей серьезностью заметил я.
- Правда, что ли?
- Конечно, правда. Ты понятия не имеешь, какие это люди. До тех пор, пока с ними не столкнешься. Забыла, что они сделали с моим домом?
На том конце линии повисла пауза.
- Мы когда-нибудь избавимся от них или нет? - спросила она.
- Как раз сейчас работаю над этим, - сказал я. Но и сам не знал, не был уверен, что избавимся.
В среду в десять тридцать утра заседание суда возобновилось. И следующим свидетелем от обвинения выступал детектив-констебль Хиллер, тот самый молодой полицейский, с которым я познакомился в доме Барлоу, куда заходил вместе с Брюсом Лайдженом.
Едва войдя в здание суда, я поискал глазами Джулиана Трента, но видно его нигде не было. Втайне я как раз очень надеялся увидеть его именно здесь. Ведь это означало бы, что подонок не причиняет в этот момент вреда моим близким или их собственности. И я забеспокоился. Детектив-констебль Хиллер оказался просто образцовым свидетелем Короны, четко и убедительно излагал жюри присяжных, как удалось определить, что орудие убийства идентично двум другим вилам, найденным в сарае Митчелла. Рассказал также, как в ходе дальнейших изысканий был найден товарный чек от какого-то поставщика из Ньюбери, показывающий, что Стив Митчелл приобрел у него три штуки именно таких вил в прошлом году.
Далее он поведал о том, как удалось установить, что корешки платежных чеков, найденных наколотыми на зубцы вил между телом мистера Барлоу и деревянной рукояткой этих самых вил, принадлежат букмекерской конторе "Маэстро" и были выписаны там на имя мистера Стивена Митчелла. И пояснил, что они являются доказательством того, что мистер Митчелл делал ставки в лицензированном подразделении этой самой конторы, которое находится в Хангерфорде.
- Детектив-констебль Хиллер, - спросил я во время перекрестного допроса, - вам не кажется странным, что убийца оставил столь инкриминирующие его улики, как эти корешки от платежных чеков со своей подписью, на месте преступления?
- Да нет, не особенно, - уверенно ответил он. - Многие преступники совершают порой странные поступки.
- Но неужели вы не заподозрили, что эти корешки специально были оставлены на вилах тем, кто хотел, чтобы полиция в первую очередь заподозрила именно мистера Митчелла в этом преступлении?
- Вообще-то нет, - ответил он. - Может, Митчелл насадил их на вилы, чтоб припугнуть Барлоу. И вовсе не намеревался оставлять их там. Ну а потом, наверное, просто запаниковал или же не смог выдернуть орудие убийства из тела, чтоб снять их и забрать вилы домой.
- Это лишь предположение, - перебил его судья. - Свидетель должен придерживаться только известных ему фактов, а не гадать на тему того, так оно было или иначе.
- Прошу прощения, ваша честь, - сказал детектив-констебль Хиллер. Но урон уже был нанесен.
Я подумал: стоит ли указывать на то, что убийца вполне мог сорвать бумажные корешки с вил, не выдергивая вилы из тела Барлоу? Если б, конечно, захотел. Но оборот, который принял допрос, складывался не в пользу стороны защиты. А потому я промолчал.
Следующим вызвали букмекера из Хангерфорда, который подтвердил, что корешки действительно принадлежат чекам, которые выдает у них в конторе автомат в обмен на деньги - плату по ставкам.
- Известно ли вам, - спросил обвинитель, - что правила запрещают профессиональному жокею делать ставки на скачках?
- Да, - ответил букмекер, - известно.
- И вы все равно принимали эти ставки? - укоризненно спросил обвинитель.
- Принимал, - ответил свидетель. - Это не противоречит выданной мне лицензии или условиям договора на букмекерскую деятельность.
- И часто ли у вас делал ставки мистер Митчелл?
- Довольно часто, - ответил букмекер.
Я уже было приподнялся с места, но судья меня остановил.
- Имеет ли регулярность посещения Митчеллом букмекерской конторы какое-либо отношение к сути дела? - спросил он обвинителя.
- Возможно, и нет, ваша честь, - ответил королевский адвокат.
Букмекера отпустили. Я, конечно, мог бы спросить его, часто ли он принимал ставки от других жокеев, но и это тоже не имело особого значения и, возможно даже, раздражило бы присяжных без необходимости, а потому не стал этого делать. У меня не было никаких оснований полагать, что букмекер принимал ставки и от Скота Барлоу. Что же касается корешков от платежных чеков Стива Митчелла и как они оказались на вилах - это так и. осталось тайной. Стив, как ни странно, до сих пор отказывался комментировать этот факт, но ведь судили его не за незаконные ставки, противоречащие правилам. Судили его за убийство.
Во время ленча я получил голосовое сообщение на мобильный. От Никки Пейн.
- Мистер Мейсон, - слегка искаженный ее голос звучал страшно возбужденно. - Я нашла вашего Жака ван Ренсбурга. Вернее, выяснила, кто он такой. Перезвоните мне, как только сможете.
Я тут же перезвонил.
- Это и есть тот самый, третий, - протараторила она. - Фото с паспорта переслали из Южной Африки, так что ошибки быть не может.
- Так что он где-то здесь, в Англии, с просроченной визой? - спросил я.
- Нет, - ответила она. - Не совсем так. - И. дальше сообщила мне весьма интересную информацию о мистере Жаке ван Ренсбурге. Информацию, объяснявшую, почему снимок Милли с жеребенком был так важен. Настолько важен, что некто похитил его из дома Скота Барлоу. Возможно даже, настолько важен, что Барлоу убили лишь с одной целью - заполучить этот самый снимок.
Глаза 17
Дневное заседание суда было почти целиком посвящено допросам свидетелей обвинения, которые должны были доказать, что между ответчиком и жертвой на протяжении определенного времени существовал антагонизм. Нет, пожалуй, "антагонизм" - это слишком мягко сказано, эти двое просто ненавидели друг друга.
И все надежды, что нам, стороне защиты, удастся умолчать о сестре Барлоу - Милли, рухнули уже после вызова первого свидетеля. Им оказался Чарльз Пикеринг, тренер жокеев и наездников из Лэмбурна.
- Мистер Пикеринг, - обратился к нему королевский адвокат стороны обвинения, - насколько хорошо вы знали Скота Барлоу?
- Очень даже хорошо, - ответил тот. - Да он был мне почти как сын. Скот для меня стал жокеем номер один, сразу как только переехал на юг из Шотландии, а было это восемь лет назад. Он жил у нас, был членом семьи, когда еще только начинал.
- А насколько хорошо вы знали ответчика, мистера Митчелла?
- Ну, достаточно хорошо, - ответил тренер. - Он несколько раз выступал на моих лошадях, когда Скот не мог или получал травму. Ну и репутация у него была известная. Лучший жокей в стипль-чезе.
- Понятно, мистер Пикеринг, - сказал обвинитель. - Но нас больше интересует ваше личное Мнение о нем, нежели репутация. Вам ясно?
Чарльз Пикеринг кивнул.
- Скажите-ка нам вот что, мистер Пикеринг, - продолжил королевский адвокат. - Вы когда-нибудь слышали, чтоб мистер Митчелл и мистер Барлоу ссорились или спорили о чем-то?
- Да всю дорогу, - простодушно ответил тренер. - Прямо как кошка с собакой, только и знали, что задираться.
- Так что никакой особой любви между ними не существовало?
- Я бы сказал, нет, - ответил Пикеринг с улыбкой.
- А вы знаете, о чем они спорили?
- Да по большей части из-за сестрички Скота, - ответил Чарльз Пикеринг, пробив еще одну брешь в обороне защиты.
- Из-за сестры Скота Барлоу? - наигранно удивился обвинитель и даже развернулся к присяжным, чтобы до них дошло.
- Ну да, - ответил тренер. - Скот дошел до того, что обвинил Митчелла в убийстве своей сестры. А Митчелл только и знал, что твердил: "Заткнись, заткнись". И грозился тоже убить.
- Так прямо и говорил, этими словами?
- Именно, - ответил тренер. - И спор всякий раз шел об одном и том же. Сестра Скота покончила с собой примерно год назад, ну и он считал, что это Митчелл довел бедняжку до самоубийства.
- А до того, как сестра Барлоу покончила с собой, Митчелл и Барлоу были в хороших отношениях? - спросил королевский адвокат, уже заранее прекрасно зная, каков будет ответ.
- О, нет, ничего подобного, - сказал Пикеринг. - Они ненавидели друг друга долгие годы. Начать с того, что Скоту не нравилось, что Митчелл встречается с его сестрой.
- А когда это все началось?
- Года три-четыре тому назад, - ответил тренер. - Когда сестра Барлоу приехала из Шотландии и поселилась здесь, у нас, в Лэмбурне.
- Благодарю вас, мистер Пикеринг, - сказал обвинитель. И улыбнулся мне: - Свидетель ваш.
- У меня нет вопросов к свидетелю, ваша честь, - сказал я.
И Чарльза Пикеринга отпустили.
Мне нечего было спросить у этого свидетеля и исправить тем самым урон, который он нанес стороне защиты. Мне вовсе не хотелось, чтоб он стал вдаваться в детали: тогда неизбежно всплыла бы некрасивая история о том, как Барлоу рассказал жене Митчелла, что у ее мужа интрижка на стороне. Одно это могло бы послужить стопроцентным мотивом к убийству.
Однако надеждам моим на сохранение этой тайны не суждено было сбыться. И жили они ровно до того момента, когда следующий свидетель принес клятву.
- Мистер Клеменс, - обратился к нему королевский адвокат, - насколько мне известно, вы профессиональный жокей в стипль-чезе, я не ошибся?
- Да, сэр. Так оно и есть, - ответил Рено Клеменс с сильным ирландским акцентом.
- И вы успешный жокей? - спросил королевский адвокат.
- Успешный, сэр, - ответил Рено. - На данный момент занимаю первую строчку в рейтинге.
- И это означает, что в текущем году вы одержали больше побед, чем кто-либо другой?
- В этом сезоне да, сэр.
- Вы хорошо знаете ответчика?
- Да, сэр. - Рено покосился на Стива, быстро отвел глаза и теперь снова смотрел на ведущего допрос обвинителя.
- И мистера Барлоу тоже хорошо знали?
- Да, сэр. Знал.
- Вы когда-нибудь слышали, чтоб мистер Митчелл и мистер Барлоу спорили или ссорились? - спросил королевский адвокат.
- Проще сказать, когда они не ссорились, - ответил Рено. - Иногда лаялись даже во время скачек, всю дорогу. И нам всем остальным до чертиков это надоело.
- Ну и о чем же шел у них спор?
- Да обо всем, о чем только ни шел, - ответил Рено. - Но по большей части цапались они изтза сестры Барлоу, с которой у Митчелла был роман.
- А Митчелл был в это время женат? - осведомился королевский адвокат.
Вот и приехали, подумал я. Нет, только не это!
- Вначале был, - ответил Рено. - Но только не до конца.
- Случайно не знаете, было ли известно жене Митчелла о романе мужа с сестрой Скота Барлоу? - спросил обвинитель. \
- Стало известно, как только Барлоу ей сказал, - ответил Рено.
- Это вы сами узнали, мистер Клеменс, или просто слышали от кого-то другого?
- Да от самого Митчелла и слышал, - ответил Рено. - Он часто орал на Барлоу в раздевалке, обзывал его Иудой за то, что тот выложил все жене.
- Ах ты, грязный лживый ублюдок! - взорвался Стив Митчелл. Вскочил, забарабанил кулаками в стеклянную перегородку.
Судья тут же застучал своим молоточком.
- Молчать! - приказал он. - В зале суда следует соблюдать тишину! - Он указал молоточком в сторону Стива. - Еще одна подобная выходка, мистер Митчелл, и вас удалят в камеру. Вам понятно?
- Да, ваша честь, - робко пробормотал Стив. - Прошу прощенья.
И Стив уселся на место. Еще один минус нашей стороне.
Представитель обвинения остался стоять, на губах его играла насмешливая улыбка.
- А теперь, мистер Клеменс, - он явно получал удовольствие от происходящего, - позвольте прояснить один момент. Вы только что говорили суду, что не раз слышали, как ответчик кричит на мистера Барлоу, обзывает его Иудой за то, что тот рассказал жене Митчелла о романе ее мужа с сестрой Барлоу. Я правильно понял?
- Да, сэр, - четко и уверенно произнес Рено Клеменс. - Правильно.
Мотив убийства Барлоу был теперь очевиден присяжным - по версии обвинения, разумеется.
До конца заседаний успели выступить еще два свидетеля. Оба лишь подкрепили показания, данные до них Чарльзом Пикерингом и Рено Клеменсом.
Первым был жокей по имени Сэнди Вебстер, он всего лишь подтвердил, что Митчелл и Барлоу много спорили между собой. А когда его спросили, каков был предмет спора, он не смог сказать ничего вразумительного, потому как, по его словам, "просто обрыдло слушать, как эти двое всю дорогу ругаются".
Наверное, подумал я, обвинитель уже жалеет, что вызвал этого свидетеля - уж очень тот нервничал, даже голос дрожал, да и на вопросы отвечал невпопад и не так, как им надо было. По своему опыту знаю: свидетели, которые так нервничают, не вызывают доверия у присяжных, те, видимо, считают, что они волнуются, потому что лгут.
Вторым свидетелем выступал Фред Плит, бывший конюх Митчелла, который поступил к нему на работу вскоре после того, как при доме Митчелла были построены конюшни и в них на постоянное жительство завезли лошадей.
- Итак, мистер Плит, - в типичной своей напористой манере обратился к нему королевский адвокат от обвинения. - Вы находились у мистера Митчелла в тот день, когда доставили новые вилы?
- Да, был там, - ответил конюх.
- Не припоминаете, какие действия предпринял мистер Митчелл, увидев только что доставленные вилы?
- Помню, - ответил Плит. - Стив, то бишь мистер Митчелл, взял одни вилы и с силой запустил вперед. Ну и сказал что-то на тему того, что этого ублюдка Барлоу следовало бы ими заколоть.
В зале настала гробовая тишина.
- Благодарю вас, мистер Плит, - сказал обвинитель. - Свидетель ваш.
Я поднялся.
- Скажите, мистер Плит, вас испугали тогда действия, которые совершил мистер Митчелл? - спросил я.
- Нет, - ответил он.
- Почему нет? - осведомился я.
- Да я подумал, Стив просто шутит, - ответил он. - Так оно и было. Он смеялся. Мы оба с ним смеялись.
- Спасибо, мистер Плит, - сказал я. - Вопросов больше не имею.
Фреду Плиту разрешили покинуть зал суда, небольшим утешением защите послужил тот факт, что, проходя мимо стеклянной клетки, он махнул Стиву рукой. Я надеялся, что присяжные заметили этот жест.
- Ваша честь, - сказал королевский адвокат, - обвинение завершило опрос своих свидетелей по делу.
Судья взглянул на настенные часы, они показывали десять минут пятого, и обернулся к присяжным.
- Дамы и господа, уважаемые члены жюри присяжных, - сказал он. - На сегодня все, можете идти. Заседание возобновится завтра в десять утра. Напоминаю, что пока вы не имеете права обсуждать дело между собой, с кем бы то ни было еще, а также с членами ваших семей. В нужное время вам предоставят возможность для дебатов.
И присяжные покинули зал.
- Мистер Мейсон?.. - обратился ко мне судья, когда двери за ними затворились. Я еще до начала заседания уведомил судью о том, что хотел бы сделать представление суду по поводу выбранной обвинением тактики и выводов по делу, а во время подобного рода юридических споров присяжным присутствовать в зале не полагалось.