Впечатление он произвел. Джозеф и Джордж так и отпрянули, словно человек мог выпрыгнуть из фотографии и наброситься на них. Джозеф даже задышал как-то странно, прерывисто и часто, и я испугался, что он вот-вот потеряет сознание прямо тут, за столом. А Джордж сидел прямо, стиснув зубы, не отрывая взгляда от мужчины на снимке.
- Все в порядке, друзья мои, все нормально, - пытался успокоить их я. - Его здесь нет. И он понятия не имеет, где мы сейчас. И что я знаком с вами, тоже не знает.
Но все эти мои уверения толку не возымели. Собеседники мои по-прежнему смотрели испуганно.
- С вашей помощью, - добавил я, - я засажу этого типа за решетку, и уж оттуда ему до вас не добраться.
- Джулиан Трент тоже был за решеткой, - пробормотал Джозеф. - Но… - Тут он осекся, видимо вспомнив, что именно благодаря ему Трент вышел на свободу. - Кто сказал, что он нас оттуда никогда не достанет? Где гарантии?
- Лично я согласен с Джозефом, - озабоченно хмурясь, заметил Джордж. - Джулиан Трент повторит тот же фокус, его отпустят, и что тогда будет с нами?
И я понял, что сейчас их потеряю.
- Прежде позвольте объяснить, что именно я собираюсь сделать, - сказал я. - А уж потом решайте, сможете помочь мне или нет. И еще, Я собираюсь найти и вывести на чистую воду этого типа вне зависимости от того, станете вы помогать мне или нет. Конечно, с вашей поддержкой будет легче.
И вот мы с Никки рассказали им все, что удалось узнать.
- Но зачем вам мы? - спросил Джозеф. - Почему просто не пойти в полицию со всеми этими данными? Пусть они им и займутся.
- Пойти, конечно, можно, - сказал я. - Но, во-первых, на то, чтоб расследовать это дело, у полиции уйдут годы, и, пока они будут этим заниматься, Стива Митчелла обвинят в убийстве и приговорят. Ну и, во-вторых, как вам обоим хорошо известно, гораздо проще оправдать человека на первом процессе, нежели дожидаться потом пересмотра дела.
- И что же вы собираетесь делать? - спросил Джордж.
Я рассказал им.
Мне пришлось довериться этим людям, и я попросил их, в том числе и Никки, никому и ни при каких обстоятельствах не говорить о моих планах. А потому я рассказал им много, но не все. Я подумывал о том, чтоб показать им и другие снимки полного разгрома моей квартиры, которые лежали в кармане пиджака. Но потом отказался от этой мысли. Ведь тогда Джозеф и Джордж поймут, что я оказался в той же ситуации, что и они. И еще не хотелось, чтоб Никки узнала неудобную правду: что мне угрожали, требовали, чтоб я повлиял на исход процесса. Ведь если это произойдет, положение обязывает ее рассказать обо всем этом суду или же Брюсу, своему непосредственному начальнику. И мне вовсе не хотелось связывать ее какими-то излишними обязательствами передо мной и совершать поступки, противоречащие закону.
И вот наконец я закончил, и какое-то время все сидели молча, переваривая информацию. Первым нарушил молчание Джордж.
- Так вы действительно думаете, что это сработает? - спросил он.
- Во всяком случае, попытаться стоит, - ответил я. - Думаю, все получится, если вы двое исполните свои роли.
- Ну, не знаю, - протянул Джозеф. К нему вновь вернулись страх и неуверенность. - Я должен думать о Бриджит и Рори.
- Ладно, я в игре, - с улыбкой сказал Джордж. - Очень уж хочется увидеть, какая у него будет рожа, когда…
- Вот и прекрасно, - вставая, сказал я. - Пошли. Вернее, поехали. Хочу показать вам кое-что.
Боб отвез нас примерно на полмили от ресторана, к дальнему концу лужайки Раннимид, и остался ждать в машине, пока все мы отправились на прогулку. Стоял ясный весенний день, сияло солнце, но в воздухе чувствовался холодок, особенно на открытом пространстве. Лужайка была почти безлюдна, и мы довольно быстро прошли по траве несколько сот ярдов, пока не оказались перед небольшим округлым сооружением в классическом стиле, что было возведено на постаменте у подножия холма Купера.
Я не случайно пригласил своих гостей на ленч в Раннимид. Именно здесь 15 июня 1215 года короля Иоанна Безземельного заставили подписать Великую хартию вольностей. Хартия эта легла в основу английской конституционной практики и законодательства, именно в ней были прописаны права быть судимыми равными себе, а именно - судом присяжных.
Мемориал в честь подписания Великой хартии был построен в 1957 году на добровольные пожертвования свыше девяти тысяч адвокатов, членов Ассоциации американских юристов - в знак признательности этому важнейшему из древних документов, позволившему создать законодательство не только нашей стране, но и всей западной цивилизации. Сам мемориал был прост по конструкции и состоял из восьми изящных колонн, поддерживающих невысокий двухступенчатый купол футов пятнадцати или около того в диаметре. Под куполом, в самом центре мемориала, высилась простая семифутовая колонна из британского гранита, на которой была выбита надпись: "В ПАМЯТЬ О ВЕЛИКОЙ ХАРТИИ ВОЛЬНОСТЕЙ, СИМВОЛЕ СВОБОДЫ В РАМКАХ ЗАКОНА".
Каждый юрист, не исключая и меня, знал, что большинство статей тех законов были далеки от совершенства, часть впоследствии исключили, часть заменили новыми. Однако в судах Великобритании до сих пор опирались на четыре основополагающие статьи, они просуществовали вот уже восемьсот лет, а были приняты и подписаны именно здесь королем Иоанном Безземельным. Одна из этих статей относится к свободе Церкви от государства, или вмешательства Короны. Вторая - к старым свободам и традициям города Лондона и других городов. И, наконец, последние две статьи - к свободе личности. В переводе с оригинала, то есть с латыни, где под словом "Мы" имеется в виду "Корона", они звучат примерно так:
"Ни один свободный человек не может быть схвачен, помещен в тюрьму, лишен имущества или объявлен вне закона или же подвергнуться каким-либо иным видам насилия; не можем Мы ни проклясть его, ни посадить в тюрьму, за исключением тех случаев, когда того требует закон. И он может быть судим равными себе или по законам земли, на которой ответ".
И ниже:
"Никого не можем лишить его прав или правосудия".
Эти четыре статьи обеспечивают нам свободы, которые большинство из нас воспринимает как должное. И только когда возникают вдруг люди, подобные Джулиану Тренту или его крестному отцу, когда они нарушают эти законы, мы вдруг понимаем, что это означает, когда человека лишают прав без суда и следствия, когда его подвергают насилию и отбирают у него имущество, не считаясь с законами страны и общества.
По дороге к мемориалу я рассказал своим спутникам о той памятной встрече, что произошла здесь давным-давно. Пояснил, что именно здесь, на этом месте, собрались английские бароны и король Иоанн, и как они принудили его подписаться под этим документом, лишавшим его автократии, полной безраздельной власти над своими подданными. И как, в свою очередь, бароны вместе с королем договорились править по законам и обеспечивать основные свободы своим подданным.
И вот я привалился спиной к гранитной колонне, на которой была выбита эта священная для меня надпись.
- Так вы поможете мне? - спросил я Джозефа. - Поможете добиться правосудия, защитить наши свободы и права по закону?
- Да, - ответил он, глядя мне прямо в глаза. - Помогу.
Боб отправился в северный Лондон, развозить Джозефа и Джорджа по домам, а Никки повезла меня на железнодорожный вокзал в Слоу.
- Мистер Мейсон? - спросила она по дороге. - Да?
- А то, что вы делаете, абсолютно законно? Какое-то время я молчал. Потом ответил:
- Не уверен. В Англии, насколько мне известно, нет закона, обязывающего сообщать в полицию о преступлении, в том случае, конечно, если вы не стоите сложа руки и смотрите, как оно совершается. И вмешательство полиции могло бы спасти ситуацию. То же относится и к украденному имуществу, а также к проявлениям терроризма. Закон не обязывает рядовых членов общества сообщать о поступках других людей лишь на том основании, что поступки эти незаконны и гражданам это известно. - Она сидела молча, целиком сосредоточившись на вождении и, по всей видимости, пытаясь осмыслить услышанное. - Я ответил на твой вопрос?
- Да, - сказала она. - Мне все ясно.
- Что, возникли проблемы? - спросил я.
- Нет, - не слишком уверенно ответила она. - Не думаю. Просто не хотелось бы… вляпаться в неприятности.
- Все будет нормально, обещаю, - сказал я. Ведь это мне, а вовсе не ей грозили неприятности за то, что не сообщил суду об угрозах и попытках оказать на меня давление.
Она высадила меня у станции и, уже отъезжая, махнула на прощание рукой. Интересно, подумал я, поедет ли она к Брюсу рассказать ему обо всем. Взглянул на часы. Уже четверть пятого, сегодня пятница, а слушания возобновятся в понедельник в десять утра. Даже если сейчас она звонит Брюсу, остановит ли это меня? Возможно. Но рискнуть все равно стоит. Я не мог не рассказать о своих планах Никки. Мне все еще была нужна ее помощь.
Я ждал на платформе поезда, и тут зазвонил мобильник.
- Алло? - ответил я.
- Нарываешься? Что еще нужно с тобой сделать, чтоб ты исполнил приказ? - прозвучал знакомый шепоток.
- Да у тебя воображения не хватит! - рявкнул я в ответ и отключился.
Наверное, он так и не понял, насколько напугали меня прежние его выходки. Да я до сих пор его боялся.
И позвонил Элеонор.
- Свободна сегодня вечером?
- Весь уик-энд, - радостно сообщила она.
- Вот и отлично, - сказал я. - Тогда начинай собирать сумку прямо сейчас. Сложи все самое необходимое, без чего не мыслишь своего существования, поезжай на станцию Ньюбери и жди меня там.
- Джеффри, - голос ее опять звучал встрево-женно. - Ты меня пугаешь.
- Элеонор, прошу тебя, - сказал я, - делай, что тебе говорят, и живо! Уезжай от своей больницы и дома как можно дальше, потом позвони мне. - Надо действовать и соображать быстро. - Ты сейчас у себя или в больнице?
- Дома, - ответила она.
- С тобой есть кто-то еще?
- Нет. Но несколько наших еще остались в больнице.
- Позвони им, - сказал я. - Попроси, пусть придут к тебе и побудут, пока ты не соберешься. Попроси кого-нибудь подогнать машину прямо к дверям, а потом садись и уезжай. Давай! Быстро!
- Хорошо, - ответила она. - Уже бегу. - Видно, я нагнал на нее страху, голос звучал нервно.
- И смотри, убедись, что за тобой никто не едет, - добавил я. - Покружи пару раз вокруг больницы, остановись несколько раз и посмотри, не остановилась ли позади другая машина.
- Хорошо, - упавшим голосом сказала она.
- Я буду в Ньюбери через сорок пять минут, - сказал я. - Так что быстренько соберись и двигай. И избегай безлюдных переулков. Только по главным дорогам.
- Ладно, - пробормотала она. - Я все поняла. Умница девочка, подумал я.
Я сидел в поезде, нервно ерзал на сиденье, потом позвонила Элеонор и сказала, что благополучно выбралась из Ньюбери и едет сейчас по автомагистрали М4, то есть к востоку от города, и находится между тринадцатой и четырнадцатой развязками.
- За тобой кто-нибудь едет? - спросил я.
- Да вроде бы нет, не видно, - ответила Элеонор.
- Хорошо, - сказал я. - Тогда встретимся на станции Ньюбери.
- Хорошо, - ответила она. - Там два выхода. Выходи со стороны платформы, там, где сойдешь с поезда. Я скоро буду.
Она подкатила к красному кирпичному зданию станции как раз в тот момент, когда я неуклюже протискивался в узкие двери со своим чемоданом и костылями. Бросил чемодан на заднее сиденье ее машины, сам уселся впереди, рядом с ней. Элеонор наклонилась и поцеловала меня в щеку.
- Куда едем? - спросила она.
- В Оксфорд, - ответил я.
Вот одно из преимуществ поселиться в гостинице, перестроенной из бывшей тюрьмы. В номер так же трудно вломиться, как некогда было трудно, даже невозможно, выйти из него. В моем номере безопасно, так что вполне можно провести здесь весь уик-энд, особенно если запереть дверь бывшей камеры на замок изнутри.
Я заставил Элеонор дважды проехать по кругу на пересечении А34 с М4 на тот случай, если за нами хвост. Но никакого хвоста не заметил.
- Ты что же, серьезно думаешь, что кто-то мог приехать в Лэмбурн и искать меня? - спросила Элеонор.
- Да, - ответил я. - Думаю, эти люди ни перед чем не остановятся. И дело тут больше не в Стиве Митчелле, теперь они спасают свои шкуры, стараются сделать все, чтоб не сесть за убийство Скота Барлоу. Стоит убить одного человека, и дальше убивать становится гораздо проще.
Некогда в этом меня пытался убедить один из хладнокровных убийц, мой клиент, заслуженно получивший пожизненное за целую серию жестоких убийств. Уверял, что, прикончив первую пару, он дальше убивал легко и просто - "все равно, что паука раздавить".
Мы подъехали к гостинице. И тут у Элеонор зазвонил мобильный.
- Алло? - ответила она, нажав на кнопку. Потом слушала несколько секунд. - Погоди минутку, Сьюзи, - прикрыв ладонью микрофон, она обернулась ко мне. - Это Сьюзи, одна из врачей нашей больницы. Заходил какой-то молодой человек, искал меня, назвался моим младшим братом.
- У тебя есть брат? - спросил я.
- Нет, я единственный ребенок в семье.
- А этот молодой человек знает, что Сьюзи сейчас тебе звонит?
Элеонор заговорила с коллегой снова, задала подсказанный много вопрос, выслушала ответ.
- Нет, - сказала она. - Это молодой человек спросил, как пройти ко мне в комнату. Сидит сейчас там и ждет. А Сьюзи внизу.
- Дай я поговорю с ней.
Элеонор снова заговорила с подругой, потом передала телефон мне. А я, в свою очередь, сунул ей свой телефон и сказал:
- Звони в полицию. Скажешь, что в дом ворвался грабитель или насильник и что там сидит девушка, одна. - Получив такой вызов, они примчатся за считанные секунды с воющими сиренами.
- Сьюзи, - сказал я в трубку, - это Джеффри Мейсон. Я друг Элеонор.
- Да знаю я, знаю, - хихикнула она в ответ. - Вот уже несколько недель она только о вас и говорит.
- Вы там одна? - спросил я. И смех ее сразу стих.
- Да, - ответила она. - В доме никого, только тот парень наверху. Все остальные наши собрались в паб, а мне с ними идти не хотелось.
- Ситуация очень серьезная, Сьюзи, - сказал я. - Не хочу сильно пугать вас, но этот молодой человек - никакой не брат Элеонор. У нее вообще нет братьев. И я боюсь, он может быть очень опасен.
На том конце линии повисло напряженное молчание.
- Элеонор уже вызывает полицию, - сказал я.
- О господи! - воскликнула девушка дрожащим голосом.
- Вот что, Сьюзи, - спокойно и убежденно заговорил я, не желая, чтоб она окончательно впадала в панику, - поскольку он спрашивал Элеонор, пойдите и скажите ему, что она сегодня будет ночевать у своего друга в Лондоне. Может, тогда он уйдет.
- Я туда не пойду. - В голосе ее слышался страх.
- Ладно, нет так нет, - сказал я. - Тогда убедитесь, что сможете выбраться из дома так, чтоб он вас не видел, и бегите. Бегите прямо в паб и оставайтесь там, с людьми.
- Хорошо, - быстро ответила она. - Уже бегу.
- Давайте. Но только быстро и тихо. Вы по мобильному телефону сейчас говорите?
- Да.
- Тогда продолжайте говорить со мной до тех пор, пока не выберетесь из дома. Вперед!
Я слышал ее учащенное дыхание. Потом - скрип открываемой двери, затем - как она захлопнула ее за собой.
- Вот гадство, - пробормотала она в адрес всего мира в целом.
- Да тише вы! - прошипел я в телефон. Впрочем, не думаю, что она меня слышала.
Затем послышалось легкое похрустывание - это она бежала по вымощенной гравием дорожке.
- Ой, мамочки! - вдруг взвизгнула она. - Он идет за мной!
- Бегите! - крикнул я.
Уговаривать ее не пришлось. Я слышал, как Сьюзи бросилась бежать сломя голову. Потом вдруг бег прекратился. Хлопнула дверца автомобиля.
- Я в машине, - задыхаясь, пробормотала Сыози. - Но забыла ключи, черт бы их побрал! - И она заплакала. - Помогите мне! - прокричала она в трубку. - О господи, только не это! Он идет по дорожке прямо ко мне!..
- Двери запереть можете? - спросил я.
- Да, - пискнула она в ответ. И я услышал щелчок, центральный замок сработал, она заперлась изнутри.
- Вот и хорошо, - успокаивающим тоном заметил я. - Клаксон у вас работает?
Я слышал, как она давит на кнопку, но гудка почему-то не было.
- Не работает, - прорыдала Сьюзи, продолжая жать на клаксон. Видно, для того, чтобы он заработал, надо было повернуть ключ зажигания.
- Где Элеонор Кларк? - услышал я голос Джулиана Трента. Звучал он приглушенно из-за запертых дверей и окон машины.
- Иди отсюда! - крикнула Сыози. - Оставь меня в покое!
Все равно что слушать радиопьесу, подумал я, - только звуки, никакого изображения. Я слышал, как Джулиан Трент яростно барабанит в окна машины, и ясно представлял эту сцену.
- Уходи, убирайся! - крикнула ему Сыози. - Я уже вызвала полицию!
- Где Элеонор? - снова спросил он.
- В Лондоне! - крикнула в ответ Сьюзи. - Со своим другом.
Молодец девочка, подумал я. Хорошо держится. Потом некоторое время было тихо, слышалось лишь учащенное дыхание.
- Сьюзи? - окликнул ее я. - Что там происходит?
- Он убежал, - ответила она. - Исчез за углом здания, там, где больница. Как думаете, он вернется или нет?
- Не знаю, - ответил я. - Но на всякий случай оставайся в машине. Мы вызвали полицию. Они уже едут. Сиди в машине, пока не появятся. - Одна надежда, подумал я, что Трент скрылся за углом здания не для того, чтоб прихватить свою знаменитую бейсбольную биту и начать прокладывать путь в машину Сьюзи.
- Кто этот тип, черт бы его побрал? - спросила она.
- Не знаю, - солгал я. - Ну, уж определенно, что не младший брат Элеонор. Может, просто какой-то маньяк, преследующий женщин.
- О господи! - повторила она, но прежнего страха и напряжения в голосе не было. - Ведь он мог меня изнасиловать.
- Нет, Сьюзи, - спокойно и уверенно ответил я. - Он не из той породы. И делать бы этого не стал. Так что успокойся, с тобой все в порядке. Опиши его полиции, и они начнут его искать. И еще попроси, пусть сходят в паб и попросят кого-нибудь из коллег побыть с тобой.
- Но мне совсем не хочется здесь торчать, - жалобно протянула она.
- Ладно, ладно, - ответил я. - Посиди еще немного. А потом делай что хочешь.
К этому времени она почти совсем успокоилась. Видимо, ветеринары народ закаленный.
- Полиция прибыла, - в голосе ее слышалось облегчение.
- Вот и прекрасно, - сказал я. - Перезвони Элеонор чуть попозже, после того, как поговоришь с ними.
- Хорошо, - ответила она. - Позвоню. - Теперь ее голос звучал вполне нормально, мне показалось даже, ее немного забавляет эта ситуация. Сказывался спад напряжения.
Я отключился и отдал мобильник Элеонор.
- Почему ты не сказал ей, что это Джулиан Трент? - с укоризной спросила она.
- Во-первых, мы на все сто процентов не уверены, что это был именно он. Пусть даже больше некому. Люди из полиции должны вскоре связаться с нами, поскольку звонила ты им с моего телефона, так что номер теперь у них имеется. И ты должна будешь назвать им свое имя.
Она кивнула.