Потом очень плавно разговор перешел на российские дела. Моня шутя заметил, что сейчас происходит раздел российской собственности, и более тяжкого криминала трудно себе представить, если в дележе сладкого пирога - черной металлургии, газпрома, электрических сетей - участвуют такие боссы, как вице-премьер господин Сосковец.
- Извини, это очень любопытно, но, давай лучше перетолкуем о наших задачах.
Двоскин хотел что-то ответить, но в его боковом кармане заверещал пейджер. Моня взглянул на экран, качнул головой, сказал:
- Женя, рулим к берегу! Есть нечто любопытное!..
РАБОТАЛА БЫ ГОЛОВА
Василаке чуть пошевелил шеей, служка тотчас ослабил господину крахмальную салфетку. Заметив мой подозрительный взгляд, Василаке охотно пояснил:
- Этих ребят не опасайся, они не понимают по-русски, я их вывез из далекой страны, облагоденствовал, послал учиться, и теперь они мне будут верны до конца жизни. Видишь, как твой Вася-грек преуспел?
- Вижу и горжусь! Честно! Кто бы мог подумать, какие штучки преподнесет нам судьба. Помнишь, как мы первый раз встретились на Шикотане, в гостинице у Василя?
- Дай Бог ему здоровья! - проникновенно произнес Василаке, - тот добродушный хохол принял меня, как родного. Найти бы его, но…
- Вася, ты предложил задавать мне любые вопросы.
- Задавай, но не на всякий получишь ответ, - опять уклонился Василаке. - Вот ты - криминальный писатель. Однако твоя писанина - высокие мысли на мелком месте, а в моем хозяйстве ты сможешь зачерпнуть сногсшибательный материал, создать грандиозный роман, понимаешь, куда клоню?
- Не совсем.
- Запомни: бизнес сегодня можно делать на чем угодно. Выпустим роман и втроем начнем делать бизнес. Ты создашь, а мы поднимем его на щит.
- Втроем? - удивился я. - Нас же двое. - Я как-то не принимал во внимание гостя Василаке, молчуна, сидящего в углу, в тени, думал, этот человек - свадебный генерал, завсегдатай Василаке. - Кто же третий?
- Мой близкий друг, предприниматель, специалист по России, хотя ездить в вашу страну не любит.
- Он не из тех ли, кого разыскивает милиция.
- Не опошляй деловых партнеров! - предупредил меня Василаке. - Порой, читая российские, да и американские детективные романы, я хохочу до слез. Туфта и лапша! - Василаке повторил свой характерный жест: погладил себя по тугому подбородку. - А мы введем тебя в наглухо закрытый для посторонних мир, куда не проникал ни писатель, ни журналист, ни агент Интерпола.
- Заманчивое предложение. А ты не хочешь кое-что прояснить? Чуть-чуть! А то… завяжете мне глаза, куда-то повезете, а это мне очень не нравится. Я ведь не круглый дурак, смекаю, подобные разговоры в открытую не ведутся, и такие предложения тоже в открытую не делаются.
- Правильно рассуждаешь!
- Я должен знать: куда, зачем и почему, и сколько? Может быть, это не под силу мне, тогда подниму руки сразу. Ну, хотя бы один завлекательный примерчик, прошу тебя, Вася.
- Ладно, уговорил, но… тебе лучше расскажет мой друг, зови его Сергеем.
- Сергей, не Сергей, мне все едино. Итак, господин Сергей, я внимательно слушаю.
Гость чуточку выдвинулся из тени. Выглядел он обычным греком: усы, бородка клинышком, черноглазый. И голос у гостя был нормальный, ни хрипотцы, ни баса.
- Хотел бы спросить вас, гостя из России, почему закрываются в стране меховые фабрики? Почему перестали проводить международные аукционы, когда вся мировая знать стремилась купить сибирского соболя, русскую белку или тундрового песца?
- А полегче у вас вопроса не найдется? - Я действительно не мог ничего толкового ответить на этот "заковыристый" вопрос. До мехов у меня как-то руки не доходили.
- Дело в том, - продолжал человек, которого звали Сергеем, - что раньше охотники-промысловики сдавали мягкую рухлядь государству, больше меха никто не имел права покупать.
- А теперь? - мое нетерпение возрастало по мере углубления нашего разговора.
- Теперь половину всей добычи по России промысловики сдают мне… моим уполномоченным. - Сергей явно наслаждался эффектом сказанного, видимо, имел право на это. Но меня удивило не столько само заявление, сколько то, что голос гостя Василаке показался мне удивительно знакомым. Только я никак не мог вспомнить, где я слышал этот голос. - Спросите, почему они так поступают. Отвечу. Россию разворовали сами чиновники. Охотникам по три месяца не платят за мягкую рухлядь, хотя продают ее за доллары. Сейчас на руках промысловиков в сибирской и дальневосточной тайге только расписки вместо денег, а на них, сами понимаете, не купишь ни боеприпасов, ни ружей, ни провизии. В тайге - медведь прокурор, волк - судья.
- Чем же вы их купили?
- Честным отношением. Мои люди прямо на месте, в тайге, на заимках, платят за мягкую рухлядь охотникам зелененькими, долларами. Промысловики теперь умные стали, цену валюте знают. Ее и поменять можно. И приберечь на черный день.
- Скажите, господин, а мы с вами прежде нигде не встречались? - не выдержал я. - Больно голос ваш мне кажется знакомым.
- Упаси Бог! - мгновенно отпарировал Сергей. - Я вас впервые вижу. Однако, с вашего позволения, продолжу свою маленькую лекцию. В Греции из беличьих хвостов шьют отличные шубы. Парадокс заключается в том, что эти же самые шубы отправляются на продажу и в Россию.
- Что тут удивительного: коммерция.
- Согласен с вами, это легальный бизнес, как и любой другой.
Гость Василаке замолчал, не решаясь продолжать свою "лекцию", ибо и он, и я понимали: далее должно последовать предложение. Не ради услаждения слуха собрались мы сюда, в дом богача Василаке.
- Вася, а ты тоже скупаешь беличьи хвосты? Вы работаете на пару?
- Пожалуйста, не фантазируй! - довольно бесцеремонно ответил Василаке. - С Россией лично я деловых контактов имею мало. Занимаюсь исключительно строительством прогулочных судов и яхт на двух верфях Кипра и Греции. И еще имею доход от гостиниц, казино, торговли недвижимостью.
- Извините, господин Василаке, - встал гость, - я, наверное, пойду к себе. Думаю, в остальном вы договоритесь без меня.
- Согласен.
Когда "Сергей" вышел, мы обменялись с Василаке многозначительными взглядами. Я снова хотел, было, спросить, почему мне так хорошо знаком этот голос, но не стал испытывать судьбу. Без сомнения, гость приходил сюда на разведку, для каких-то целей я ему обязательно потребуюсь.
- Прости меня, пожалуйста, но…
- Тебя что-то смутило? - с трудно скрываемой заинтересованностью спросил Василаке.
- Есть малость. Объяснить не могу, но почему-то мне не больно хочется сотрудничать и даже встречаться с этим скупщиком мягкой рухляди.
- Надеюсь, Дылда, ты прекрасно усвоил: Василаке лично ни российским, ни иным криминальным бизнесом предпочитает не заниматься. - А про скупщика пушнины он мои слова вообще пропустил мимо ушей.
- Меня не проведешь, - ухмыльнулся я, - ты вроде оправдываешься передо мной? Это очень подозрительно: мне, первому встречному, вы рассказываете про свои нелегальные делишки в России. Вдруг я служу "сексотом"?
- Даже если это и так, - лицо Василаке вновь стало добродушным и приветливым, - тебе нет смысла закладывать кого-либо из киприотов. Пустышка! Да и ты не из тех людей… Я редко ошибаюсь. - Василаке придвинулся ко мне, как бы невзначай, между делом, поинтересовался. - Что за происшествие было у тебя на вилле? Вроде бы ты, неудачно падая, ударился о край камина?
- Было такое недоразумение. Поспорили мы с Мишей-островитянином и… я его, понимаешь, сначала принял за привратника, а потом… нам обоим досталось. Я голову разбил, а он… в копеечку, видать, влетела наша ссора - вызвал нейрохирурга, операцию пришлось делать, потом - уход, медперсонал. Как ни болела голова, но заприметил я одну медсестру, настоящая русская красавица.
- Как ее звали? - насторожился Василаке.
- Ольга. Ольга Михайловна! Запала она мне в сердце, но… не по седоку конь. А что касается операции, то… сам виноват, - я развел руками, мол, что было, то было. - Заартачился, шлея под хвост попала, на рожон попер от одиночества. А тебе-то все это зачем знать?
- Верно, ни ваша драка, ни медсестра мне ни к чему, но ты, пожалуйста, держись от Ольги подальше, не по твоим зубам орешек. - Василаке беззаботно зевнул. - В Греции есть присказка: "Петуху сказочно повезло: в груде жемчужин он нашел пшеничное зерно". И тебе, надеюсь, повезло на Кипре.
- Объясни, пожалуйста.
- Делаю тебе заманчивое предложение, не спеши сходу отказываться, - будешь моим полномочным представителем в России. Оклад, как у вас говорят, по согласованию. Круглый дурак откажется, а ты у нас - умный.
- Кого "замочить"? - неудачно пошутил я, завидев, как нахмурился Василаке.
- Не осли! Хочешь пожить в свое удовольствие?
- Почему бы и нет? - Я не решил окончательно: радоваться мне или огорчаться. И то, правда, сидел себе дома, дышал грязным воздухом и вдруг… не было ни гроша, да вдруг - алтын. - Наверное, желаешь, чтобы я продал свободу творчества, скупал за бесценок беличьи хвосты у бедных охотников в тайге? Нет, извини-подвинься, Дылда еще не скатился до этого.
- Хвосты скупать не будешь! Не ершись! - Василаке отодвинул от себя прибор, поморщился. Подобным тоном с ним, видимо, давно никто не разговаривал. Однако меня терпел. - Литературным трудом займешься, но… поднял вверх указательный палец. - Надобно копать намного глубже, чем ты это делал прежде.
- Хоть убей, абсолютно ничего не понимаю, - признался я, - окончательно запутал ты меня.
- Дергаешься много, Дылда, - тон Василаке стал ледяным, - слушай внимательно. Я заинтересован, чтобы ты написал стоящую книгу о нашем зверобойном промысле, о людях и зверях, в сущности, это одно и то же. Звери, правда, более рассудительны. Моя помощь будет эффективной. Это позже, а перед этим ты должен вывернуться, как змея из собственной шкуры, но выполнить одно мое задание. Оно, предупреждаю, не из легких.
- Итак, я насчитал два направления своей будущей деятельности, - с легкой иронией проговорил я, - впервые розовая теша на моем языке приобрела невероятно приятный вкус. - Буду пахать глубже, используя твою помощь. Раз! Выполню некое персональное задание. Два! - Я стал загибать пальцы. - Но у золотой рыбки, как известно, всегда три желания, третье - самое невероятное.
- Ты пока еще далеко не золотая рыбка, не возносись! - пригрозил мне пальцем Василаке. - Третьим заданием будет получение у меня заработной платы.
- Издеваешься?
- А как ты думал? А если серьезно, станешь моими глазами в вашей стране, будешь делать экономические обозрения, анализировать положение в судостроительной промышленности, отвечать на мои вопросы.
- Я в судостроении - профан! - слабо попытался я отмахнуться от предложения Василаке, но он и слушать не хотел, наверное, все было досконально просчитано, и путь к отступлению был отрезан. - И потом это смахивает на шпионаж.
- Не совсем так, - мягко поправил меня хозяин. - Но разве шпионаж - не служба, разве она хуже других профессий?
- И все равно третье предложение свое сними. Поганое дело. Я категорически против. Какие обзоры? Откуда я возьму материалы?
- Из газет, только и всего. Прочтешь газету, в нужном месте сделаешь копию.
- Все равно - шпионаж. Когда я служил на флоте, нас собрали однажды и призвали к бдительности. Оказалось, американский шпион составил полный обзор вооружения, численности и местоположения кораблей, складов Тихоокеанского флота. Когда же его разоблачили, то… цензуры пришла в шоковое состояние - оказалось, что шпион ни разу не пересек расположения воинской части, не бывал на пирсах и в гаванях, не подсматривал в подзорную трубу, а всего-навсего выписывал дальневосточные газеты и черпал по крупице нужную информацию. Однако и его засадили…
- Отравила вас советская пропаганда! - Василаке встал, прошел по мягкому ковру столовой, разминая ноги, искоса поглядывая на меня. - Если советский шпион за рубежом - он славный чекист, герой, патриот. Наоборот, иностранный шпион в СССР - лазутчик, подлый наймит империализма. Так?
- Допустим.
- Лобовой примитивизм. Знаменитый разведчик своего времени генерал Леваль когда-то писал в своей нашумевшей книге: "Шпионство - самое почетное и самое трудное ремесло, оно везде и всегда уважаемо и ценимо высшей властью. Настоящий шпион блестящ, образован, умен, изысканно одет, предельно вежлив, наблюдателен, у него - десятки достоинств, а служба… В любой службе имеется изнанка".
- Генералу было хорошо, но почему твой выбор пал на мою несчастную голову?
- Еще спрашиваешь? Василаке редко ошибается: ты, Дылда, создан матушкой-природой для высокой цели! Чтобы подкрепить свои предположения, я даже заглянул в твой гороскоп, и все сошлось. - Василаке положил передо мной красненькую книжицу: "Гороскоп на каждый день. Стрелец". - Сам прочти, - хозяин подал мне гороскоп, и я прочел первые строки, подчеркнутые красным карандашом: "Стрелец энергичен, стремится к самостоятельности, смело принимает решения, контролирует действия окружающих. Мощный, пытливый ум - основа его непререкаемого авторитета…"
- Убедил, убедил, только чем я должен буду заниматься?
- Любимым делом: просмотром газетных публикаций, составлением кратких обзоров на экономические и криминальные темы, одновременно накопишь материал для новых романов. Годы, Дылда, как дорожка под горку, а ты и десятой доли таланта не израсходовал.
- Льстишь мне, хотя, пожалуй, в этом ты прав! - грустно вздохнул я. Железная логика Василаке медленно, но верно превращала в жалкий лепет мои возражения. И в какой-то миг я поймал себя на мысли, что ломлюсь в открытую дверь. Боже правый! Разве то, что предлагает давний друг сложно для меня? Ничуть! Работая в газете, денно и нощно только и занимался выуживанием нужных сведений для статей где только возможно. На открытый криминал я, конечно, не пойду, а так… Почему бы не заработать, пользуясь редким случаем? Кем только не доводилось бывать в жизни! Раньше существовал у журналистов такой прием - "влезать в чужую шкуру". Официально это называлось так: журналист меняет профессию. И горновым в доменном цехе я числился, и нормировщиком, и на сельдяную путину ходил в должности рядового рыбака. Почему бы не тряхнуть стариной? Все высмотреть, обобщить, взвесить, показать Василаке, на что годен старый Банатурский. И нельзя забывать: ныне не я заказываю музыку, не я плачу. На Кипре нужно плясать под чужую дудку, а там видно будет. Пожалуй, пора соглашаться, тем самым можно взять тайм-аут, окончательно придти в себя, возможно, найти более оптимальное решение.
- Как говорил наш капитан Зайков, под шаманскую дудку пляшет даже старшинка. Ты - умный мужик, но мелко плаваешь, многого не знаешь, - заметил Василаке.
- Мне нужно твое полное, безоглядное доверие, дорогой друг. - Я мысленно отходил на заранее подготовленные позиции. Необходимо видеть цель, предмет поиска, иметь под рукой нужных людей.
- Например?
- Например, твоих друзей, хотя бы тех, на чьей вилле я живу. Расскажи, в пределах дозволенного. Кто они? Как мне к ним относиться? Я Мишу-островитянина за привратника принял.
- И немудрено, у нашего Миши - десятки лиц, он меняет амплуа в зависимости от обстоятельств, кстати, работал в засекреченном почтовом ящике в Химках. Миша и Хлестакова представит, и премьер-министра Израиля.
- Наверное, родич Мишки-Япончика.
- У него европейская семья, - одними губами улыбнулся Василаке, - на острове Миша популярен, довольно богат, женат на родовитой киприотке.
- "Новый русский"!
- Запомни, Дылда, здесь русские ведут себя тише воды, сейчас Миша ждет получения кипрского гражданства, будет выступать по карате за сборную Кипра.
- Как он меня "купил", - признался я, чувствуя, как краска стыда заливает щеки, - думал, он профан, просто "накачанный" индюк, а он… Кстати, для тебя этот Миша кто?
- Василаке может позволить себе иметь собственную шкалу ценностей, общественное мнение и людские сплетни для меня не имеют значения.
- А Эдик, адвокат?
- Кстати, запомни: адвоката зовут Эдуардасом Максимовичем… Он твой дальний родственник, крестный.
- Ну и юмор у тебя, Вася, жутковатый. Помнишь, в Союзе печатали такое стихотворение: "Папа Пий беснуется, а в лапах держит крест и доллар золотой. Чем земле иметь такого папу, лучше быть круглой сиротой!"
- Над святым Папой грех - потешаться! - Василаке перекрестился…
"НАЕЗД" НА ВИЦЕ-ПРЕМЬЕРА
Министр внутренних дел приехал в этот день из Кремля бодрый и сияющий, хотя старался напустить на себя привычно-строгий вид. Адъютант и порученец, с тревогой ожидавшие шефа, облегченно вздохнули: "пронесло". Нынче жизнь в России для высших чинов странная: "сегодня пан, завтра - пропал".
Ровно через пятнадцать минут по селекторной связи члены Коллегии министерства и некоторые руководители управлений были вызваны на заседание в кабинет министра. Пригласили и Семена Семеновича, что бывало довольно редко, обычно все вопросы он решал с министром с глазу на глаз. Но, коль вызвали, нужно было идти. На всякий случай прихватил заветную красную папку с последними сверхсекретными разработками.
Генералы занимали свои привычные места за дубовым прямоугольным столом, в торце которого обычно сидел министр. Две тумбочки рядом со столом были сплошь заставлены телефонами с гербами России.
Видимо, министру не терпелось выложить коллегам последние новости, рассказать, как прошла встреча с президентом страны. Волновались все: пошатнется министр - закачаются кресла и под ними. А Борис Николаевич - человек непредсказуемый, обычно держит "силовиков" в напряжении, словно забывая о них, а как разразится в стране очередное ЧП, летят "головы". Когда министр едет по вызову в Кремль, ни один ясновидящий не поручится за то, что вернется в резиденцию "на коне".
- Президент остался доволен моим докладом, - звонким голосом начал министр, - просил поблагодарить вас за разработку глобальных программ борьбы с коррупцией в высших эшелонах власти. Он так и сказал: "Рыба гниет с головы". - Министр оглядел зорким взглядом своих ближайших помощников, задержал взгляд на лице Семена Семеновича, словно пытаясь понять, какое впечатление производят его слова. - Но темпы его не устраивают, чем быстрее мы обезглавим верхушку коррупционеров, тем легче будет искоренить мелкую сошку, хапающую все, что плохо лежит. Диву даешься, глядя на все: десятки лет разворовывают страну, а она все еще стоит на своих ногах. Меня очень порадовало, что президент согласился, наконец, с моими докладными записками: захват российской черной металлургии являлся продуманной на западе многоходовой преступной комбинацией высших чинов государства и финансовых тузов России и Запада, а покровительствовал им, явно не бескорыстно, сам вице-премьер Сосковец!
- Круто! - сказал кто-то из генералов. Они задвигались, стали обмениваться репликами друг с другом. Такого еще не бывало, чтобы министр смело "наехал" на вице-премьера, стоящего на две головы выше его в иерархической лестнице. За одно это заявление министра могли стереть в порошок, если бы не президент…
- Как вам удалось убедить президента пойти на столь рискованное дело? - спросил министра начальник управления кадров.